Дана Мэллори и дом оживших теней
Клаудия Ромес
Фэнтези для подростков
Каникулы в старинном семейном поместье вместе с престарелой тётушкой – Дана думала, что это будет самое скучное время в её жизни. Но как же она ошибалась! Стоило ей переступить порог Мэллори Мэнор, как она поняла: этот дом похож на декорации фильма ужасов! Здесь творятся странные вещи: повсюду мелькают призрачные тени, по ночам из тёмных коридоров доносятся пугающие голоса, а некоторые двери то появляются, то исчезают… Как это понимать? Что творится в поместье? И почему хозяйка дома, тётя Мэг, пригласила к себе Дану на самом деле? Девочке предстоит открыть много страшных тайн не только о поместье, но и о самой себе…
Клаудия Ромес
Дана Мэллори и дом оживших теней
Моему отцу – мастеру фантазии.
Эмилии, которая понимает язык зверей.
Фабиану, который умеет оживлять краски.
Глава 1
Обман чувств
– Ты только погляди! Каково, а? – восторгался отец, паркуя автомобиль перед железными коваными воротами.
– Обалдеть, – ворчала я в ответ, – в жизни не видела такого ржавого забора.
– Это же настоящее искусство, Дана! Искусство!
– Ага. – Я неохотно вынула из ушей наушники, в которых всё ещё играла громкая музыка, и освободилась от ремня безопасности. – Конечно искусство, что ж ещё?
С горящими глазами отец вышел из машины и подошёл к воротам, за которыми на вершине холма возвышалось величественное здание.
– Ну вот мы и добрались! – Он обернулся ко мне: – Ты не представляешь, что для меня значит – приехать сюда вместе с тобой. – Он утёр сентиментальную слезу. – Столько лет прошло! И вот мы с тобой вместе оказались здесь.
– Да уж, прямо не верится.
Отец не обращал внимания на моё скверное настроение. И хорошо. Вообще-то я собиралась стойко выдержать здесь эти несколько недель, без жалоб и слёз. Только вот почему-то мне приходилось всё время напоминать себе об этом моём намерении. Между тем пока всё выглядело точно как в туристических проспектах о достопримечательностях Северной Англии: одинокий старинный замок на холме в окружении холмов и болот. Журавли с криком кружатся над домом, и густой туман укутывает всё поместье от самой подъездной аллеи.
У меня по спине побежал холодок. Каникулы только начинаются, а мне уже хочется убежать из этого места не оглядываясь. Видимо, я недостаточно Мэллори, генами не вышла. Теми, которые отвечают за неразрывные семейные узы.
Я всхлипнула и вжалась в сиденье. Жаль расстраивать отца. Он-то счастлив и улыбается. Просто светится от радости.
Давно не видела его таким.
– Ммм, аромат старины!
Я нахмурилась и повела носом через открытое окно машины.
– Я говорю об истории нашей семьи, – объяснил отец. – Этот дом полон легенд.
А, ну да. Я криво улыбнулась и кивнула.
– Тебе наверняка не терпится скорей попасть в замок, Дана?
Ну да, как же, знал бы он… Я с трудом сглотнула и заставила себя улыбнуться, хотя самой хотелось плакать.
– Э… Да, так бы и побежала…
– Неудивительно! В детстве я проводил здесь каждое лето.
– Правда? Не знала.
Разумеется, всё я знала. Отец постоянно рассказывал, что всё его детство прошло в этом старинном фамильном поместье. И сегодня для него нет лучшего места на земле для каникул и отпуска.
– Ты из машины-то выйдешь? – Отец уже открывал мне дверцу.
Я выключила музыку и сползла с сиденья. Только теперь я смогла разглядеть за воротами поместье. Дом походил скорее на крепость из серого камня, и небо над ним было такое же серое. Ни намёка на радость и веселье, о которых рассказывал отец. Какое там веселье – мрак и тоска. Кованые ворота изящной работы затянуты ржавчиной и паутиной, и пауки здесь размером с теннисный мяч.
– Чего изволите? – мрачно осведомился голос из домофона.
– О господи! – взвизгнула я и снова забралась в машину.
– Кто там? – снова спросил голос с явным восточноевропейским акцентом.
– Это я, Джеймс, – заикаясь, представился растерявшийся отец. – Я привёз свою дочь Дану. Тётя Мэг нас ждёт.
Тишина. Отец прирос к домофону, я затаилась в машине.
Отец нервничал, может быть, даже больше, чем я. Он ведь не был здесь двадцать лет. И столько же не видал тётушку Мэг.
Он много раз собирался навестить тётку всей семьёй, вместе с мамой и со мной, и приглашал её к нам, но она всегда была занята – ей было не до нас. И однажды он просто перестал её звать.
Как же он удивился, когда две недели назад от тётки пришло письмо, в котором она объявляла, что непременно желает со мной познакомиться и потому приглашает провести у неё в поместье летние каникулы.
С тех пор отец был сам не свой, постоянно ухмылялся и что-то насвистывал себе под нос. Он часто говорил о тётушке Мэг. Она сердечна, добра и обожает сюрпризы. Сюрпризы? Что бы это могло означать? Видимо, скоро мы это узнаем.
– Тебе понравится, – убеждал меня отец.
– Ты думаешь?
Что-то не верится.
Он обнял меня за плечи и прижал к себе:
– Понравится. А я приеду, как только освобожусь. И мы останемся здесь вместе ещё на пару недель. Будет здорово.
– Не понимаю, почему бы тебе не взять меня с собой в Париж. Я тебе не помешаю. Ты меня и не заметишь.
– Дана, – вздохнул отец, – мы это уже обсуждали. Эта выставка для меня очень важна. Я совсем не смогу уделить тебе времени. Тебе придётся скучать одной в гостинице. Здесь намного интереснее. Тебя ждёт столько нового. Поверь мне: тебе потом не захочется отсюда уезжать. – И он погладил меня по голове, как гладят перепуганных маленьких девочек.
Но дело не в том, что мне страшно. Это только полбеды. Да, я боюсь пауков, но это преодолимо. Гораздо хуже, что мне одиноко.
С тех пор как умерла мама, мне часто бывает одиноко, особенно когда отцу приходится много работать.
У меня теперь остался только он один, а его рвут на части самые крупные музеи мира – он ведь искусствовед, да ещё какой. Мне трудно выдерживать такую конкуренцию.
Ворота вдруг со скрежетом отворились. Отец захлопнул дверцу машины и нажал на газ. Какие же жуткие пауки! Просто монстры! Брр, мурашки по спине.
Мы проехали по мощёному двору, мимо деревянных статуй животных и мимо колонн, бессмысленно торчащих в небо, и остановились перед входом в главное здание из серого камня. Над помпезным входом висел совершенно выцветший герб. На крыше восседали каменные горгульи с жутковатыми мордами и таращились на нас сверху вниз. Как можно жить с такими чудищами на крыше?!
Я быстро убрала в рюкзак наушники и мобильный телефон и вышла из машины. Ой, что-то меня мутит! Дрожащими руками надела рюкзак на спину и оглядела запущенный сад.
Пруд высох. Дно поросло сорняками. Где вся красота и радость этого места, о которых рассказывал отец? Узловатые ветви голых деревьев отбрасывали корявые тени на ступеньки входа, где нас встретил слишком уж бледный человек с горбом на спине.
– Игорь! – Отец взлетел по ступеням и обнял горбуна.
– Игорь?! – тихо ахнула я. – Это что, шутка, что ли?
Дворецкий нахмурился, но тут же всякий гнев исчез с его лица, и старик улыбнулся.
– Сколько лет… – проговорил он с тем же акцентом, весьма подходившим к его мрачному виду. – Чрезвычайно счастлив видеть вас снова, мастер Джеймс!
– Мастер Джеймс? – Я закрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться.
– А это, должно быть, ваша наследница, – Игорь смерил меня оценивающим взглядом.
Отец сбежал по ступенькам вниз и втащил меня наверх:
– Да, это Дана.
Игорь смерил меня взглядом, с непроницаемым лицом повернулся и прошествовал в дом со словами:
– Извольте следовать за мной. Мадам ожидает вас в гостиной.
Тяжёлые дубовые двери распахнулись, и я в страхе вместе с отцом вошла в старинный замок.
Внутри пахло склепом. Я взглянула на отца. Его, судя по всему, не смущал ни запах тления, ни толстый слой пыли, покрывающий всё в холле.
– Когда здесь последний раз проветривали? И убирали? – поинтересовалась я.
Отец ткнул меня локтем в бок.
– Тётя Мэг стара. Она больше не может в одиночку содержать в порядке большой дом.
– Если я правильно поняла, она тут не одна. Или этот тип здесь только для того, чтобы пугать людей? – Я кивнула в сторону Игоря, который вышагивал перед нами, и получила второй толчок в бок. – Ай!
– Давай-ка повежливей, Дана, – предупредил отец.
Ладно, как скажете, буду вежливой.
Мы прошли по длинному коридору с высокими потолками. На стенах висели портреты роскошно одетых персон, несколько пейзажей и подсвечники. Коридор на удивление незаметно перешёл в гостиную, обитую красным дамастом. Нечто подобное я как-то видела по телевизору и, помню, была в восхищении. Гостиная вообще была удивительная. В комнате горел большой камин, украшенный изящной резьбой. На каминной полке стояли изысканные фарфоровые статуэтки и фотографии в позолоченных и серебряных рамках. Потолок был искусно расписан. Да, вот это комната!
В центре гостиной в барочных креслах с недовольным видом восседала пожилая дама. Она медленно поднялась нам навстречу.
– Добро пожаловать в поместье Мэллори Мэнор, – проговорила она, словно репетировала это приветствие несколько часов. Губы её скривились в жутковатой ухмылке.
Сама того не желая, я впилась в неё глазами. Строгий белый пучок как будто прирос к её затылку. Ткань синего платья с цветами, казалось, прежде служила скатертью. Я нервно сглотнула.
Дама вперила взгляд не в племянника, которого не видела двадцать лет, а в меня.
– Тётя Мэг! – Отец бросился было её обнимать, но она жестом отстранила его. Он на мгновение огорчился и растерялся, а потом достал из кармана маленький свёрток, перевязанный красной лентой, и, улыбнувшись, протянул тётке: – Вот. Это тебе от нас.
– Что это? – надменно произнесла хозяйка, глядя на свёрток сверху вниз.
