Охота на ведьм
Кристина Воронова
Чистильщики из подразделения Богов смерти обязаны уничтожить ведьму на своей территории по долгу службы. У них не должно быть к ней ни жалости, ни иных чувств. И даже то, что ведьма – красавица с доброй душой и печальным прошлым, не должно их затронуть. Да и не могут мёртвые любить. И всё же что-то возникло между ними, когда рыцари тьмы столкнулись с хрупкой Мадлен и осознали, что перед ними ведьма, которую они должны уничтожить. Рано или поздно, так или иначе. Содержит нецензурную брань.
ГЛАВА 1
Старый дом казался коробкой с дырками, домиком для какого-нибудь мелкого домашнего животного, сделанным руками наивного ребёнка, считающего, что его питомец обрадуется данному подарку.
Вокруг дома был запущенный сад, где всё болело и увядало, отчего общая картина была до крайности печальной. Да и не могли нормально существовать ни сад, ни дом там, где царило запустение, таились мрачные призраки прошлого… И проживал самый настоящий призрак. Даже два призрака. Только один из них не мог войти в дом из-за наличия в нём истинной ведьмы.
Которая в данный момент ползала по пыльному полу, чихала, но не сдавалась, хоть и ощущала боль в натруженных руках. Надо было дочертить очередную руну, чтобы обновить третий слой защиты. Когда призрак её дражайшего двоюродного брата, убившего всю её семью, начинал буйствовать, например, в Хэллоуин, то мог сломать и два слоя защиты.
Собственноручно сделанные обереги в виде вышивки или нарисованных картин висели на каждой стене. И вызывали ощущение защищённости и умиротворения.
Девушка наконец-то поднялась с пола, потянулась, ощущая боль в теле и слыша хруст уставших косточек.
Взгляд прошёлся по стенам, чтобы проверить, на месте ли обереги и цветы в кадках, уже давно сухие, но подобранные таким образом, чтобы усиливать защиту.
Всё было идеально. Хоть и держалось на соплях, честном слове и случайном везении. И сам дом, и сад, и защита.
И весь её мир, ограждённый хлипкими, полусгнившими деревянными стенами и давно прохудившейся крышей, тоже постоянно грозился обвалиться ей на голову. Вместе с собственной "крышей", которая тоже давно прохудилась, поистрепалась и тоже грозила обвалом. Как берег во время разливов реки.
"Надо сходить в супермаркет. В конце концов, мне надо что-то есть, ведьма я там или нет, – подумалось ей. – А то так и сдохнуть, отравившись просроченными консервами, можно. То-то братец рад будет! Проклятый Дэвид, так и вьётся вокруг дома, так и жаждет моей смерти. Да уж, знали бы люди, что посмертное существование настолько скучное, точно бы не умирали".
Желание выйти из дома в этот летний день застало её врасплох. Она осознала, что слишком давно не была на улице, перекусывая старыми запасами, да и набирая воду из собственной колонки в саду. Ей пришлось долго рыться в шкафу, чтобы найти что-то не влажное от сырости, не рассыпавшееся от старости, просто не грязное, пыльное и мятое.
Пришлось достать из шкафа скомканный спортивный костюм фиолетового цвета, который слишком плотно облегал тело. И казался ей вульгарным. Скорее, созданным для "цыпочек", которые отправляются в спортзал, чтобы потрещать с гламурными подружками и выпить стаканчик энергетического коктейля или сока. И познакомиться с кем-то мускулистым и тупым до безобразия. С качком, чей интеллект не превышает мыслительные способности тренажёра. Или тренера.
Раздумывая так, она оглядела себя: облегающие штанишки до колен; топик, который прикрывает лишь грудь и оставляет на виду и плечи, и талию. Было даже странно надевать под него бельё. Спортивный костюм был слишком облегающим. А ещё ей вдруг пришло в голову, что это – отнюдь не спортивный костюм. А, может, как раз и спортивное нижнее бельё.
Мысли иногда так путались, что она забывала, на какие кнопки надо нажать, чтобы включить свет. И как включать и выключать ноутбук. Ей всё казалось, что в голове туман, как в те дни, когда духи моря поднимаются в город и заполняют его бело-серой дымкой.
И в такие мрачные дни туман заполнял курортный городок, находящийся на полуострове, достигая гор со снежными вершинами. Которые всегда казались ей чем-то незыблемым, вызывающим успокоение, как сама смерть.
– Собираешься выходить? – голос полупрозрачной младшей сестры не показался громом с небес, даже не заставил подпрыгнуть или хотя бы содрогнуться. Ведьма давно к нему привыкла. К этому постоянному вниманию сходящей с ума от скуки сестры.
– Да, надо что-нибудь купить, – пожала плечами девушка, уже доходя до двери в полутьме коридора. В прихожей пахло сыростью и тленом, словно в каком-нибудь склепе со столетней историей.
Она нашарила ногами кроссовки, которые были стоптанными, но с ещё не оторванными подошвами. По крайней мере, она очень надеялась на их прочность. Хотя уже и привыкла, что всё, что ей принадлежит, даже собственное тело и разум, держатся лишь на честном слове и работают на последнем издыхании.
Словно она навеки стала частью рассыпающегося дома и умирающего сада. Ещё в ту роковую ночь, когда потеряла всю семью от рук Дэвида.
Полупрозрачная девушка, стоявшая перед ней, была необычайно серьезной, будто собиралась проводить её на последнюю битву. Худая настолько, что казалась истощённой после долгих дней болезни. И всё же было в её худобе больше изящества, чем пугающих деталей, вроде выступающих костей, очень ясно напоминающих о том, что внутри каждого человека находится скелет.
Впрочем, у призраков скелет всегда располагается отдельно.
Тоненький силуэт был облачён в пышное платье с розовыми лентами. Светлые волосы были густыми, разделёнными на два хвостика, перевязанных кокетливыми розовыми бантиками.
– Мэдди, – девушка, которой всегда будет четырнадцать, скуксилась, явно готовясь в очередной раз устроить истерику. – Я тоже хочу прогуляться!
– Тебе нельзя, – ведьма покачала головой. – Ты же знаешь об этом! Я закрыла дом, так что Дэвид не сможет в него войти, ну, а ты – выйти. Сэм, перестань визжать, мне и так тяжело! – воскликнула она, потирая виски и морщась, когда Саманта начала кричать, изображая обезумевшего призрака из мистического фильма ужасов.
При этом широко раскрыв и так большие глаза – которые, казалось, одни и остались на маленьком личике – распахнув рот таким образом, что он казался раза в два больше положенного человеку.
– Да и скример из тебя так себе, слишком уж смазливенькая. Да и больше страха вызывают брюнетки, а не блондинки, – покачала головой девушка.
– Я не поэтому кричу! – возмутилась сестрёнка и даже ножкой топнула. – Ты оберег не надела, дурья твоя башка! Так и мечтаешь попасть Дэвиду в лапы? Хочешь, чтобы всё закончилось? Тебе тягостно существовать рядом со мной? – она склонила голову набок. – Я тебе говорила уже: захочешь со всем покончить, я всегда к твоим услугам. По крайней мере, в отличие от Дэвида, я не буду тебя полосовать, а сделаю всё аккуратно и быстро. Я же специально в библиотеке торчу, книжки по анатомии читаю, чтобы знать, как убивать быстро и без лишних страданий.
– Ох, прости, я и правда забыла, – она успокаивающе улыбнулась и протянула руку, достав из деревянной шкатулки, стоявшей на полке, ожерелье из светлого дерева с деревянным же крестиком и надела на шею. – Так сойдёт? – спросила она у призрака.
– Ты бы хоть в зеркало глянула, – вздохнула Саманта. Она не могла на неё долго сердиться. – А то всех на улице перепугаешь.
– Надо бы, – всё же пришлось включить свет в прихожей. Как ни странно, электричество здесь работало. Благодаря живущему неподалёку старичку электрику, который выполнял и некоторые другие работы в доме, позволяя тому продолжать своё деревянное существование.
– Я знаю, тебе больно, – с нежной жалостью прошептала Сэм, приближаясь, вставая за её спиной. – Это требует особенного мужества.
– Да, подумать только, каждый раз, заглядывая в зеркало, я словно бы падаю в ад, – с горечью скривила она губы и, собрав волю в кулак, быстро подошла к зеркалу, висящему на стене.
Зеркало было во весь рост и сначала отразило хрупкую девушку выше среднего роста. И просто нереальной красоты.
Мадлен кусала губы, чтобы не сорваться в безобразную истерику и даже переплюнуть в этом буйстве организма недавний срыв сестры.
Ведь когда-то она так гордилась своей внешностью! Даже воображала, дурочка, что если бы богиня Венера существовала, то возненавидела бы её точно так же, как и красавицу принцессу, в которую затем влюбился Амур.
Изящная, хрупкая, с высокой грудью четвёртого размера, причём, натуральной. С длинными ногами искушающей формы. С белоснежной, словно сияющей в мрачной полутьме, кожей. С длинными, ниже талии, волосами, в которых натуральное золото играло разными оттенками.
Лицо – словно у сказочной красавицы.
Но только если привычно занавесить густым шёлком волос правую половину, испорченную, гнилую, исполосованную страшными шрамами с красной радужкой глаза, будто у вампирши из какого-нибудь ужастика или аниме.
Щёлкнула пальцами правой руки, закрепляя грозящую развалиться от малейшего ветерка причёску магией, добавила теней. И тогда вздохнула уже спокойнее, не так нервно и тяжело.
Теперь, когда открытой свету и взглядам левая половина лица оставалась на виду, можно было позавидовать самой себе. "Ну, не красавица ли?" – мысленно вопрошала она, крутясь перед зеркалом, как самая обычная тщеславная девчонка, разглядывая себя со всех сторон. Видимый глаз с ярко-бирюзовой радужкой невольно привлекал внимание, как и тонкий, изящный нос, чувственные губы и красивая линия подбородка. Словно идеальная аватара совершенной богини. Или девушка-ангел.
– Я такая красивая, Сэм. Сама себе завидую, – истерика всё же настигла её. Она медленно опустилась на дощатый пол и, обняв себя руками, не отрывая взгляда от сжавшегося в комочек отражения, принялась смеяться и плакать одновременно. – Я же была такой красивой, Саманта, сестричка! Помнишь, ты всё грозилась вырасти и стать мне достойной конкуренткой. Чтобы мы вместе снимались в фильмах, побеждали в конкурсах красоты – кто-то из нас на первом месте, кто-то – на втором.
– Сестричка, – призрачные руки обняли её, а нежные губы поцеловали в щёку. – Ты и сейчас живая и такая красивая! Ну, подумаешь, шрамы. Да и глаз ты смогла восстановить.
– Только радужка почему-то красной получилась, – дрожащим голосом ответила Мадлен, продолжая дрожать всем телом.
– Ты пробудила в себе ведьму, не могла контролировать новую силу, поэтому и создала нечто такое… Сюрреалистическое, – прошептала призрачная сестра, продолжая обнимая её, полулежа на полу. – Тем более, ты знаешь, что этот глаз смотрит в мир смерти и теней. Помогая тебе ворожить. Тем более, сейчас, в современном мире, многие помешаны на искусственной красоте. Всегда можно сказать, что красная радужка – цветная линза.
– А потом объяснять, почему линзу я нацепила, причём, одну, а шрамы не вылечила при помощи пластической операции? – хмыкнула Мадлен с нотками язвительности.
– Не у всех есть на это деньги, – развела руками Саманта. – Не будешь же пояснять каждому, что от ран, нанесённых зачарованным ножом некроманта, невозможно избавиться. Разве что вместе с лицом.
ГЛАВА 2
Истерика началась так же быстро, как и закончилась. Напоминая ей о быстротечности существования.
– Молодец, Мэдди, вставай, раз уж набралась решимости выйти на улицу. Смотри, а то соседи забудут, как ты выглядишь, и посчитают, что твой дом можно присвоить себе. Или что тут живут не законные владельцы, а бомжи, – шептала Саманта, поглаживая её по рукам, по талии, подталкивая к двери. Словно ангел, выгоняющий проштрафившуюся душу из рая в ад.
– Иду-иду! – ворчливо воскликнула та, с трудом подавив инстинктивное желание вцепиться руками в дверной проём и упираться ногами, чтобы только остаться на защищённой территории, где она могла ощущать себя более-менее в безопасности.
Она читала о маньяках, которые действуют только на той территории, которая им знакома. И Дэвид, её двоюродный брат, кружил вокруг, словно стая адских падальщиков. И тот чёрный ворон, что сидел на давно не родившей яблоне, точно был воплощением брата. Призрак мог принимать разные обличья: собаки, кошки, ворона. И все животные, в которых он перевоплощался, были чёрными, словно беззвёздная ночь. И что удивляло её больше всего – они казались материальными, в отличие от основного облика зловещего призрака.
Она застыла на пороге, переступила через него, ощущая себя так, будто шла по тонкому мостику над кипящей лавой. Закрыла дверь на ключ и опустила его в сумочку, которую успела прихватить в последний момент. Точнее, которую ей буквально швырнула в руки сестра-призрак с навыками полтергейста.
Развернулась к двухэтажному дому, который с внешней стороны выглядел ещё хуже, чем изнутри, подняла руку, коснулась раскрытой ладонью двери и прошептала слова запирающего заклятья, замкнув защиту. Теперь призракам не зайти и не выйти.
Она ненавидела себя в такие моменты. За то, что запирала любимую сестру, которая решила остаться с ней в жалком подобии своей прежней оболочки. Запертая в маленьком домике на участке с мёртвыми деревьями, кустарниками и давно сгнившими цветами. И разросшимся бурьяном, весной и летом скрывающим участок, словно джунгли. Вьющиеся растения оплетали дом, будто стремясь поглотить его, уничтожить.
Девушка спустилась по шатающимся ступенькам, а затем, ловко подхватив камень, швырнула его в ворона. Но не попала, конечно. Ворон, а точнее, братец, подхватил камень телекинезом и бросил в неё.
Оберег установил невидимый щит прямо перед камнем, но всё равно было жутко и неприятно, когда камень едва не стукнул её по лбу.
– Один-один, братец-кролик! – вскричала она, помахав ему рукой. – В следующий раз, может быть, сыграем в футбол? А я тебе мячик принесу, а то камнем неудобно.
Мадлен быстро пробежалась по узкой тропинке, добралась до забора, вышла за пределы участка и закрыла за собой ворота на тяжёлый амбарный замок, чуть не обломав все ногти о ржавый ключ, который едва проворачивался.
– Ох, деточка, рада тебя видеть! Так приятно, что ты ещё живая, – заговорила старуха, мелко семенящая вдоль дороги, по которой время от времени проезжали машины. – Небось, на кладбище собираешься? – она окинула её изучающим взглядом, подслеповато щурясь. – Прости мою старческую память, ты у нас кто: Мадлен или Саманта? Извини, всё время забываю, кто из вас выжил при нападении серийного убийцы.
– Я Мадлен, – усмехнувшись, ответила она, подумав о том, что случилось бы со старой каргой, чьё имя она никогда и не запоминала, если бы та узнала, что в какой-то мере выжили они обе. Старуха жила через три дома на другой стороне улицы и когда-то поверхностно знала её семью. И считала, что имеет полное право говорит глупости, перемежая их с гадостями. Либо специально, либо даже не понимая, что ковыряется в никак не желающей заживать ране.
– И я не спешу на кладбище, – помахав ей рукой, она поспешила обогнать её. Это было просто: их пути разошлись, так как они двигались по одной дороге, но в противоположном направлении. Словно старость и юность.
Вскоре дорога стала более оживлённой, особенно, когда девушка покинула район частных домов. Высоток было не так и много, больше всего места занимали отели, новые и старые. А вдалеке виднелась бирюза морских волн, так похожая по оттенку на цвет её здорового глаза.
Ей казалось, что она не была в городе не несколько недель, а, пожалуй, пару лет. Везде открылись новые рестораны, кафешки; туристические автобусы, казалось, вот-вот протаранят новейшие отели, так как горные дороги всё-таки были слишком узкими для такого потока туристов, наводнивших город, словно саранча – поля. И так же пожирая всё вокруг, выжимая всё, что только можно, запасаясь счастливыми впечатлениями, сохраняя чудесные мгновения впрок, словно пчёлы – мёд.
Она прошла мимо остановки, где увидела нескольких арабов, одного пожилого белого мужчину, толпу праздно шатающихся юношей и трёх полноватых дам среднего возраста.
– Красавица… Какая же красотка! – донеслось до неё. – Ножки, талия, сиськи, м-м-м!
– И чего они в ней нашли? – хриплым, словно простуженным, голосом злобно поинтересовалась одна из женщин, которая не постеснялась отправиться по городу прямо в розовом купальнике и лёгком, полупрозрачном платье, нахлобучив на голову громадную соломенную шляпу с искусственными розами. – Тощая, с длинными патлами!
Мадлен ощущала на себе эти взгляды, словно препарирующие её. Но не доходящие до души. Глазеющим вульгарным личностям и не была нужна её душа, лишь тело.
В такие моменты она словно бы опять оказывалась на полу, ощущая тяжесть тела Дэвида. И видела блеск острого лезвия ножа в его руке. Лезвия со светящимися алым рунами. И глаза брата были красными, обезумевшими, словно у взбесившегося дикого зверя.
И ощущала, как он удерживает одной рукой её подбородок, а второй – обе её тонкие руки, поднимая их вверх, сжимая запястья.
И снова чувствовала, как он бьёт её головой об пол, пока она не перестаёт трепыхаться, но ещё не теряет сознания.
И начинает резать правую сторону её лица, быстро, легко, словно нарезает ингредиенты для салата. Или колбасу.
А затем осматривает её, поворачивая её голову, словно рассматривает манекен. И потом изо всех сил вонзает нож ей в глазницу, протыкая глаз.
И тогда её сила, которую она столько времени отталкивала, проникает в неё, напитывает тьмой, позволяя избавиться от воткнутого в глаз ножа и железной хватки его рук.
Тогда она смогла оттолкнуть брата, вытолкнуть из черепа нож, залечить страшную рану, даже вернуть глаз. И убить брата его же ножом, пронзив его сердце. И всё это даже без участия тела. Действуя лишь тёмной духовной силой.
Да, она тогда победила, но было уже поздно: вся её семья была мертва. Дэвид оставил её "на сладкое".
Стараясь держать эмоции в себе – не хватало только истерики на улице! – она спустилась по узкой тропинке по холму. Затем направилась к каменной лестнице, ведущей прямо к пляжу. Вокруг были различные магазинчики и кафешки. Зазывалы едва ли не за руки пытались затянуть туда туристов. С ней тоже несколько раз поздоровались смазливые парни, особенно усердствуя, действуя явно с энтузиазмом, а не ради одного лишь заработка.
Она просто проходила мимо, и лишь одного удостоила взглядом, да и то потому, что тот осмелился встать перед ней, преградить ей путь.
И смуглый темноволосый юноша в ярких шортах и не менее яркой футболке отшатнулся, споткнулся и едва не свалился прямо на пожилую пару. Их совместная грызня позволила Мадлен продолжить путь, не вступая в разборки. Она улыбалась, но улыбка эта была наполнена горечью. Девушка представляла, что увидел этот парень, который, по сути, не хотел ничего плохого, только заинтересовать товаром потенциальную клиентку.
