– Вы можете быть уверены, капитан, о да, как я уверен. Я молюсь, чтобы ваши глаза узрели Его правду, чтобы вы поняли, что мы здесь только по вашей вине, потому что Он оставил нас.
– Что? – спросил Блэкторн с опаской.
– Почему вы убедили генерал-капитана плыть в Японию? Нам этого не приказывали. Мы должны были отправиться в Новый Свет, проводить военные действия в тылу врага, потом вернуться домой.
– Но на севере нас сторожили испанские корабли, и деваться было некуда. У тебя что, память отшибло вместе с мозгами? Нам только и оставалось, что плыть на запад – это было единственное спасение.
– Я ни разу не видел вражеских кораблей, капитан. Никто из нас не видел.
– Кончай, Ян, – прервал ван Некк устало. – Капитан сделал что мог. Конечно, там были испанцы.
– Верно, и мы были в тысяче лиг от друзей и во вражеских водах, ей-богу! – подхватил Винк. – Это правда. И сообща приняли решение. Все сказали «да».
Сонк вставил:
– Меня никто не спрашивал.
– О боже мой!
– Успокойся, Йохан, – попытался снять напряжение ван Некк. – Мы первыми достигли Японии. Вы помните все эти рассказы, а? Мы разбогатеем, если не будем глупить. У нас товары для торговли, и здесь есть золото – должно быть. Где еще мы сможем продать наш груз? Не в Новом Свете, где за нами охотились и могли ограбить. Испанцы знали, что мы вышли с Санта-Марии. Мы должны были покинуть Чили и не могли вернуться через пролив. Конечно, они затаились, поджидая нас, конечно! Нет, у нас имелся единственный шанс, и это была хорошая мысль. Наш груз можно обменять на специи, золото и серебро, а? Подумайте о доходах! Тысячекратная прибыль – это обычное дело. Мы на островах Пряностей[17 - Островами Пряностей в эпоху Великих географических открытий называли Молуккские острова или всю Ост-Индию.]. Вы знаете о богатствах Японии и Катая, вы немало слышали о них. Мы все слышали. А то с чего бы еще вы записались на это судно? Мы разбогатеем, вот увидите!
– Мы все мертвецы, как и остальные. Мы в стране Сатаны.
Винк рявкнул сердито:
– Заткнись, Ропер! Капитан прав. Не его вина, что остальные умерли. Люди всегда погибают в таких путешествиях.
Глаза Яна Ропера были в крапинку, зрачки сузились.
– Да, Бог успокоит их души. Мой брат был одним из них.
Блэкторн глядел в эти фанатичные глаза, ненавидя Яна Ропера. В глубине души он спрашивал себя, действительно ли плыл на запад, спасаясь от вражеских кораблей. Или потому, что первым из английских капитанов прошел пролив? Первым оказался готов и способен двинуться на запад, чтобы совершить кругосветное путешествие?
Ян Ропер прошипел:
– Разве другие умерли не из-за ваших амбиций? Бог накажет вас!
– А теперь придержи язык. – Блэкторн произнес это мягко, но решительно.
Ян Ропер оглянулся, его продолговатое лицо с острыми чертами застыло, и он больше не проронил ни слова.
– Вот так. – Блэкторн устало сел на пол и прислонился к стене.
– Что нам делать, капитан?
– Ждать и готовиться. Их даймё скоро приедет, и тогда мы получим все для ремонта корабля.
Винк выглянул в сад: самурай сидел без движения на корточках около ворот.
– Посмотрите на этого негодяя. Сидит часами не двигаясь, ничего не говорит, даже в носу не ковыряет.
– Но он ни о чем и не беспокоится, Йохан. Совсем ни о чем, – сказал ван Некк.
– Да, но все, что мы делаем, – это спим, развлекаемся с девками и хлебаем помои.
– Капитан, он всего один. А нас десять, – спокойно заметил Гинсель.
– Я думал об этом. Но мы еще не готовы. Пройдет неделя, прежде чем избавимся от цинги, – ответил Блэкторн встревоженно. – Потом, их слишком много на борту корабля. Мне не хотелось бы браться за это без копий или ружей. Вас охраняют ночью?
– Да. Они меняют стражу три или четыре раза. Кто-нибудь видел спящим часового? – спросил ван Некк.
Все покачали головой.
– Мы можем попасть на борт ночью, – сказал Ян Ропер. – С Божьей помощью одолеем варваров и захватим корабль.
– Вынь затычки из ушей! Капитан только что тебе сказал! Ты не слышал? – с отвращением бросил ему Винк.
– Правильно, – поддержал Питерзон, канонир. – Прекрати подкалывать старину Винка!
Глаза Яна Ропера сузились еще больше.
– Спасай свою душу, Йохан Винк. И ты, Ханс Питерзон. День Страшного суда приближается. – Он ушел и сел на веранде.
Ван Некк нарушил молчание:
– Все будет хорошо. Вот увидите.
– Ропер прав. Это жадность привела нас сюда, – вступил в разговор юнга Крок. Его голос дрожал. – Это Божье наказание…
– Прекрати!
Юнга вздрогнул:
– Да, капитан. Извините, но…
Максимилиан Крок был самым молодым из них: ему только исполнилось шестнадцать, и он записался в плавание, потому что его отец был капитаном одного из судов – они собирались скопить состояние. Но отец Крока принял страшную смерть на глазах сына, когда они грабили испанский город Санта-Магдалена в Аргентине. Добычу взяли большую, но Крок видел, какое творилось насилие, и пытался, ненавидя себя, наслаждаться кровавым запахом убийства. Позже он наблюдал смерть многих своих товарищей и четырех из пяти кораблей и теперь чувствовал себя стариком.
– Сколько времени мы на берегу, Баккус? – спросил Блэкторн.
– Третий день. – Ван Некк опять придвинулся вплотную, присев на корточки. – Я не очень хорошо помню, как мы прибыли, но, когда я проснулся, туземцы были на борту, очень вежливые и добрые. Дали нам еды и горячей воды. Убрали мертвых и бросили якорь. Я многого не помню, но думаю, они отбуксировали нас в безопасное место для стоянки. Вы были в горячке, когда вас перенесли на берег. Мы хотели, чтобы вы остались с нами, но они не позволили. Один из них знал несколько слов по-португальски. Видимо, он у них главный – у него седые волосы. Он понимает слово «капитан». Совершенно очевидно, что он хотел отделить от нас нашего капитана, но сказал, чтобы мы не беспокоились – за вами будут хорошо присматривать. За нами тоже. Потом он проводил нас сюда, вернее, велел перенести и запретил покидать дом, пока не приедет его «капитан». Мы не хотели отпускать вас с ним, но ничего не могли поделать. Вы не попросите у старосты вина или бренди, капитан? – Ван Некк облизал губы, как будто хотел пить, потом добавил: – Теперь я думаю вот о чем: он упомянул также даймё. Что произойдет, когда даймё появится?
– У кого-нибудь есть нож или пистолет?
– Нет. – Ван Некк сказал это, с отсутствующим видом вылавливая вшей из головы. – Они забрали все наше платье, чтобы вычистить его, и не вернули оружие. Я тогда как-то не задумался об этом. Вместе с пистолетами они взяли мои ключи. Я держал их все на кольце. От кладовой и сундуков с деньгами.
– На борту все заперто. Об этом не стоит беспокоиться.
– Мне не хотелось бы остаться без моих ключей. Это нервирует меня. Черт побери, я мог бы прямо сейчас выпить бренди! Даже бутылку эля.
– Святой Боже! Самири изрубил его на куски, да? – изрек Сонк, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Ради Бога, заткнись! Не самири, а самурай. Ты умеешь вывести человека из себя, – обозлился Гинсель.
– Надеюсь, этот негодяй-священник не появится здесь, – произнес Винк.
– Мы в безопасности во власти нашего доброго Бога. – Ван Некк все еще пытался придать уверенность своему голосу. – Когда даймё появится, нас выпустят. Мы получим назад корабль и оружие. Вот увидите. Мы продадим все наши товары и вернемся в Голландию богатыми и невредимыми. Мы станем первыми голландцами, которые обошли вокруг земного шара. Католики попадут в ад, такой их ждет конец.
– Если бы… – вздохнул Винк. – От папистов у меня идут мурашки по коже. Мочи нет. И еще эти конкистадоры. Думаете, их здесь много появится, капитан?
– Не знаю. Думаю, да. Хотел бы я иметь здесь всю нашу эскадру.
– Бедняги, – опечалился Винк, – мы-то, по крайней мере, живы.
Матсюккер предположил:
– Может быть, они вернулись домой? Может, повернули обратно в Магеллановом проливе, когда мы потерялись во время шторма?
– Надеюсь, ты прав, – откликнулся Блэкторн. – Но думаю, корабли и экипажи погибли.
Гинсель вздрогнул:
– По крайней мере, мы живы.
– Здесь, среди папистов и этих варваров с их ужасными нравами, я не дам за наши жизни и дырку старой проститутки.
– Будь проклят тот день, когда я покинул Голландию! – пробормотал Питерзон. – Черт бы побрал этот грог! Если бы во время вербовки я не был пьянее уличной шлюхи, лежал бы сейчас со своей старушкой в Амстердаме.
– Будь проклят ты сам, Питерзон! Но не проклинай выпивку. Это эликсир жизни!
– Мы по уши в дерьме, и оно поднимается все выше. – Винк закатил глаза. – Да, очень быстро.
– Я никогда не думал, что мы доберемся до богатых земель, – сообщил Матсюккер. Он был похож на хорька, несмотря на отсутствие зубов. – Никогда. Меньше всего до Японии. Вшивые паписты! Мы никогда не выберемся отсюда живыми. Эх, если б у нас было оружие… Что за гнилая земля! Я ничего не имею в виду, капитан, – отыграл он быстро под взглядом Блэкторна. – Просто не везет, и все.
Слуги принесли еду. Все те же овощи, вареные и сырые, с небольшим количеством уксуса, рыбный суп и пшеничную или ячневую кашу. Моряки отказались от маленьких кусочков сырой рыбы и попросили мяса и спиртного. Но их не поняли. Позже, перед заходом солнца, Блэкторн ушел. Он устал от страхов, ненависти и ругани. Сказал, что вернется с рассветом.
Лавки на тесных улицах были полны. Он нашел свой проулок, ворота знакомого дома. Пятна крови на земле затерли, останки исчезли. «Как будто мне все это приснилось», – подумал он. Садовая калитка открылась, прежде чем он успел прикоснуться к ней.
Старый садовник, все еще в набедренной повязке, хотя дул ветер и было холодно, поклонился с улыбкой:
– Конбанва[18 - Добрый вечер (яп.).].
– Хэлло, – сказал Блэкторн бездумно.
Он поднялся по ступеням, но остановился, вспомнив о башмаках. Снял их, прошел босиком на веранду, шагнул в коридор, но не смог найти свою комнату.
– Онна! – позвал он.
Появилась старуха:
– Хай?
– Где Онна?
Старая женщина нахмурилась и показала на себя:
– Онна!
– О, ради Бога! – вспылил Блэкторн. – Где моя комната? Где Онна? – Он отодвинул другую решетчатую дверь.
На полу вокруг низкого столика сидели за ужином четыре японца. Он узнал одного из них, седоволосого деревенского старосту, который был со священником. Все четверо поклонились.
– О, извините, – буркнул Блэкторн, закрыл дверь и снова позвал: – Онна!
Старуха подумала с минуту, потом поманила его к себе. Он прошел за ней в другой коридор. Она открыла дверь, и он по распятию узнал свою комнату… Стеганые одеяла уже были аккуратно разложены.
– Спасибо, – поблагодарил он, успокоившись. – Теперь сходи за Онной.
Старая женщина ушла. Он сел на одеяло. Голова и тело болели. Очень хотелось сесть на обычный стул. Блэкторн раздумывал, где их держат. Как попасть на борт судна? Как достать оружие? Должен быть какой-то выход. Снова послышались шаги, и теперь появились три японки: старуха, молодая круглолицая девушка и женщина средних лет.
Старая женщина указала на молодую, которая казалась несколько испуганной:
– Онна.
– Нет! – Раздраженный Блэкторн встал и показал пальцем на женщину средних лет: – Вот Онна, Боже мой! Ты не знаешь своего имени? Онна! Я проголодался. Могу ли я поесть?
Он потер живот, дав понять, что голоден. Японки поглядели друг на друга. Потом женщина средних лет пожала плечами, сказала что-то рассмешившее всех, подошла к постели и начала раздеваться. Две другие сидели на корточках, широко открыв глаза и чего-то ожидая.
Блэкторн пришел в смятение:
– Что ты собираешься делать?
– Икимасё![19 - Приступим! (яп.)] – сказала она, снимая пояс и распахивая кимоно. Ее груди были плоскими и сухими, а живот огромным.
Стало совершенно ясно, что она собиралась лечь с ним в постель. Он покачал головой и велел ей одеться. Все три японки начали тараторить и жестикулировать, а отвергнутая очень рассердилась. Она скинула длинную нижнюю юбку и, голая, попыталась залезть в постель.
Тут в коридоре появился хозяин, и болтовня тотчас прекратилась, женщины стали кланяться.
– Нан дзя? Нан дзя?[20 - В чем дело? В чем дело? (яп.)] – спросил хозяин.
Старая женщина объяснила, в чем дело.
– Вы хотите эту женщину? – спросил он недоверчиво по-португальски с таким сильным акцентом, что слова едва можно было понять.
– Нет-нет, конечно нет! Я только хотел, чтобы Онна дала мне чего-нибудь поесть. – Блэкторн нетерпеливо указал на нее: – Онна!
– Онна означает «женщина». – Японец указал на всех трех: – Онна – онна – онна. Вы хотите онну?
Блэкторн устало покачал головой:
