Место нагноения промыли, положили туда лекарства, и меня отпустили домой. Перед уходом я спросил:
– Мария, я могу работать в красной зоне?
– Ты с ума сошел?..
И вот теперь я думаю: с одной стороны, я получил осложнения после операции на челюсти. Казалось бы, ничего хорошего. С другой стороны, можно быть не в числе тех, кто прямо сейчас начнет работать в красной зоне. Трусость? Не думаю. Я ведь дал согласие одним из первых. Конечно, всегда легче идти по проторенной дорожке… Так или иначе, всё, что ни случается, к лучшему. Меня записали в резерв клиники и велели ждать звонка.
Красная зона открывается завтра. Сандро и Никола-южанин идут работать первыми. Удачи, друзья.
Где купить еще бутылку кьянти? Та, первая, мне не очень понравилась.
6. Сандро
Сандро Новато – мой хороший друг. Как он сам говорит, мой первый ученик. Мне приятно, когда он так говорит. Надеюсь, и ему приятно, когда так говорю я.
Его портрет? Сандро веселый, шумный, любит шутить. И, как его называю я, одержимый. Он вполне мог бы придумать сотню причин, чтобы уклониться от работы в красной зоне. Но он именно одержимый. Одним из первых заявил, что будет работать. И завтра одним из первых войдет в красную зону. С ним будут младший врач, две медсестры, защитный костюм и «Отче наш».
Расскажу о Сандро чуть подробнее. Я познакомился с ним, когда сам окончил ординатуру и начал работать в одной из наиболее крупных столичных сердечно-сосудистых клиник. Мы быстро нашли общий язык, так как нас обоих можно смело назвать одержимыми работой. Потом он покинул альма-матер и ушел работать в другую хорошую клинику. Через три года мы снова встретились в одном из отделений клиники, где развернулись описываемые события.
На примере Сандро я понял, что понятие кармы действительно существует. Он хороший специалист, любит работать и готов это делать с раннего утра до поздней ночи. Но постоянно связан какой-то невидимой нитью с трудноразрешимыми проблемами. Не в том смысле, что он их создает, нет, – а в том, что какая-то непостижимая сила приносит его именно туда, где такие проблемы возникают у других. Так, он часто оказывается именно в той операционной, где происходит остановка сердца, требующая реанимационных мероприятий и разряда дефибриллятора. Причем в подавляющем большинстве случаев выясняется, что Сандро просто шел мимо. Или, скажем, в начале пятого мы кончаем работать и уезжаем по домам, а в начале одиннадцатого он мне звонит и спрашивает, каким было состояние такого-то больного утром, – и по самому вопросу я понимаю, что пациенту сейчас плохо и спрашивающий находится рядом с ним. И это может быть даже не его больной. Он – настоящий одержимый.
А еще Сандро – знаток истории и вооружений. Но тут не стану вдаваться в детали: у каждого свои интересы.
Но что нас объединяет – так это веселый природный нрав и, закономерно, любовь к анекдотам. Мы сами похожи на героев известного анекдота, в котором обитатели тюремной камеры разражаются смехом, когда кто-то из них называет номер из знакомого всем набора: «двадцать пятый», «сорок третий» и т. п., а новичок, только что помещенный в ту же камеру, объявляет: «семьдесят третий» – и, удивившись, что никто не засмеялся, спрашивает, есть ли такой номер в наборе, на что сосед отвечает: «есть, но анекдот надо рассказывать красиво и с выражением». Так и нам с Сандро достаточно «произносить цифры, но с выражением», – в этой области мы понимаем друг друга с полуслова.
Кстати, наши любимые анекдоты – № 1 и № 13.
7. Прелюдия
Как я уже сказал, война началась без меня. На дежурство в этот день заступили Никола Малатеста (он же Никола-северянин) и Сандро.
В другом конце нашего города находится очень крупная инфекционная больница на 1300 коек. По рассказам знакомых коллег, после открытия она заполнилась за два дня. Наша клиника в условиях инфекции была перепрофилирована с резервированием фонда в 170 коек. Вопрос: сколько времени понадобится, чтобы ее заполнить? Несколько часов? Оказалось, не так быстро.
Будильник поднял меня рано. Жду сообщений в нашем коллективном чате. Их нет. Скоро полдень: такая же тишина. Писать самому? Я дома сижу, а коллеги там. Не хочется вести себя некорректно. В голове одна мысль: кто-то из нас заболеет. А некоторые даже… Всё может случиться.
В пять часов вечера не выдержал Никола Ламберти: «Коллеги, есть новости из красной зоны?»
Последовал ответ, что в наше отделение положили одного пациента. Не тяжелого. Просто с положительным результатом тестирования на вирус.
Через час в чате появилось сообщение Андреа Галлисто – отличного специалиста, трудоголика, весельчака (тоже истинного южанина), крайне обаятельного человека:
«Это молодая пациентка 45 лет. Состояние средней тяжести. По легким всё не так плохо. Занимаемся». Еще он написал, что следующая смена должна прийти утром в 7:45, так как сдающим смену для выхода из шлюза зоны требуется много времени.
Очень хорошо, что директор и его помощники организовали для проживания сотрудников и молодых специалистов, стажировавшихся в клинике, номера в отеле, и не самом плохом. Те, кто не мог обеспечить для себя изоляцию после выхода из зоны, получили возможность жить в изолированной части отеля, не вступая в контакт ни с другими проживающими, ни с семьей. Может быть, затратный и не самый расчетливый, но безусловно гуманный, разумный шаг, повысивший безопасность и врачей, и окружающих. Хорошо, когда у руля клиники стоят профессиональные медики, а не бизнесмены.
Утром следующего дня я узнал из нашего чата, что за сутки в отделение были госпитализированы восемь человек – все с положительным результатом тестирования и в состоянии средней тяжести. Но это не шло в сравнение с проблемами, о которых рассказывали другие клиники. Мы в это время обсуждали не столько поток больных, сколько работу в средствах защиты. Нас предупреждали, что это крайне дискомфортно, что порой приходится «доделывать» существующие средства с помощью лейкопластыря и бинтов (добавляя по вкусу немного мата).
Мое утреннее общение с Николой и Сандро оказалось довольно забавным.
– Как дела, коллеги? Как красная зона? Поглотила полностью или частично? Как маски?
Три часа никто не откликался. Первым на связь вышел Сандро:
– Ощущение, что мне на лицо села сама госпожа удача, у которой есть еще и сифилис.
В переводе: «Медицинский респиратор и защитные очки очень сильно давят на лицо, особенно в области носа и губ, что приводит к значительным потертостям и раздражению кожных покровов».
Никола тоже мой ученик, и в него я, что называется, вложил всю душу, научил почти всему, что умею сам. Он всегда настроен оптимистично и никогда не жалуется. Вот и сейчас:
– Жарковато, но жить можно. Я всё равно не смогу описать свои ощущения так же ярко, как Сандро.
После этого в чате снова наступила тишина. Все легли спать.
Мне хотелось узнать о впечатлениях других коллег и друзей, особенно реаниматологов, которым всегда выпадает наиболее тяжелая работа. Решил написать Андреа.
– Привет, дорогой. Сколько в реанимацию поступило?
– Четверо, в том числе один врач. Заразился на работе. Двусторонняя пневмония, тяжелая. Неделю болел, думал – всё лучше становится, и вот на тебе. Типичный врачебный сценарий.
– Что будете делать?
– Пока просто дышит кислородом, без искусственной вентиляции легких. Ну и терапия обычная. Дай бог, вытащим.
Забегая вперед, скажу, что того врача наши реаниматологи выходят и через день отправят в отделение на долечивание. Этот случай оказался удачным.
8. Средневековье
Я сижу в загородном доме с семьей. Почти досмотрел «Игру престолов». Хороший фильм, ничего не скажешь. Условное средневековье. И вот, глядя, как герои рубятся мечами и топорами, невольно начал размышлять. Как долго тогда жил обычный человек? Лет сорок – пятьдесят? Его жизнь могли внезапно оборвать грабители или солдаты, вульгарный аппендицит или другая (по нашим меркам, нехитрая) хворь, а главное – практически любая инфекция. Ситуация почти не менялась до появления антибиотиков, которые были открыты – с исторической точки зрения – буквально «вчера».
В Праге есть памятник в честь победы над чумой. И в Вене, по-моему, тоже. Победы?! Еще недавно мне казалось очевидным, что я родился в самые прекрасные времена в истории человечества. Чумы нет. Нацизм побежден. Люди больше не умирают от кровоточащих, рваных и гниющих ран. Как выяснилось, по-настоящему изменились только средства массовой информации. А угроз меньше не стало.
Сегодня третий день существования красной зоны в нашей клинике. Весь мир борется с пандемией. Вот уж не думал, что это слово когда-нибудь вновь станет актуальным. Я поговорил с Марио Седжио – это наш аспирант, подающий очень большие надежды; во всяком случае, Акела, который поклоняется только одному богу – работе, уже занес его номер в свой телефон. Вместо ответа на вопрос «как дела?» Марио, сдавший смену сегодня утром, просто прислал свою фотографию. И я увидел, что крупный нос Марио напоминает мясной фарш. Красный, раздраженный, опухший, исцарапанный. Дело в том, что респиратор должен быть плотно, герметично прижат к лицу, чтобы не осталось ни одной бреши, через которую зараженный воздух может, минуя фильтр респиратора, проникнуть в дыхательные пути. Очки, которые надевают сверху, тоже должны быть прижаты плотно к лицу. И в таких доспехах нужно провести четыре часа. Анджело и его команда с самого начала, хотя им это стоило изрядной нервотрепки, установили норматив, безопасный для врачей. Насколько я знаю, в других клиниках врачи вынуждены работать в красной зоне намного дольше и даже в гораздо более слабых средствах защиты. Но у нас – как и должно быть в хороших клиниках – работают по схеме, которую я изложил выше: четыре часа работы, четыре часа отдыха, и так сутки.
Признаю: наиболее художественно описал состояние своего лица Сандро. Посмотрим, смогу ли так же шутить я, когда придет мой черед. Пока я жду, когда заживет зуб. Да, нос у меня не маленький. Увы…
9. Началось
Работа уже на полном ходу, а я всё еще лечусь. Дома, в приятном обществе любимой жены и троих детей. И чат нашего отделения № 33 проснулся сегодня утром раньше меня. Пишет Никола-южанин:
– Доброе утро, коллеги. Что слышно на передовой?
Андреа:
– В отделении уже 18 пациентов, все стабильные, слава богу.
Сандро:
– Как состояние по кислороду?
Андреа:
– Пока всем хватает.
Андреа, как руководитель отделения – в отличие от остальных врачей, которые после суточной смены могли ехать домой или в гостиницу, – должен был находиться на службе каждый день, по 12 часов, обеспечивая материалами и лекарствами всех, кто работает в красной зоне.
Прошло еще несколько минут, и в чате появился другой коллега, с которым я еще не был близко знаком:
– В отделении уже 22 пациента.
Откликнулся аритмолог Валентино Васкони:
– Вижу, вы поймали кураж?
Из красной зоны ответили:
– Бригады скорой помощи поймали, ага.
Лучше сказать, что вирус поймал кураж…
(Существенная деталь: в красной зоне нельзя иметь при себе никаких личных вещей – ни мобильников, ни украшений, ни даже нательного белья. Точнее, из красной зоны ничего нельзя выносить – только то, с чем ты пришел на этот свет. Так что во время дежурства реплики в чате поступали лишь от тех коллег, которые вышли из зоны на положенный четырехчасовой отдых. Попутно замечу, что руководство клиники позаботилось и о нашем нормальном питании. Об этом чуть позже.)
К середине третьего дня клиника приняла лишь сто пациентов. Приятный сюрприз. Неужели вирус начал слабеть? Надо поговорить с реаниматологами, у них всегда жарче. И к концу недели выйти на работу – что бы там ни было с моим зубом.
Так я думал примерно до семи часов вечера. А после семи понял, что это было затишье перед бурей. В наш чат посыпались сообщения от Николы; потом подал голос Сандро, причем эффект был такой, как если бы он стоял за спиной Николы и ударил в большие медные музыкальные тарелки. Судите сами.
Никола:
– Сегодня, конечно, похуже. Настоящая жара пошла.
Я:
– Тяжелые?
– Да, в первую мою смену вроде ничего были, поражения легочной ткани максимум 10 %. Сегодня КТ показывает 50-процентное поражение.
– А как вы их лечите? По рекомендациям ВОЗ и нашего министерства?
(Трудно было задать более глупый вопрос. Но добрый Никола меня пощадил; не уверен, что я бы поступил так же.)
– Конечно, точь-в-точь. Администрация даже намного усилила режим обходов, в сравнении с рекомендациями. Как только обойдем всё отделение, тут же идем по новому кругу. Постоянно измеряем все показатели. И ни одной контрольной КТ не упустили. Всё работает как часы, Анджело строго следит за этим. Нас самих тестируют раз в неделю. Сейчас неделя не прошла, но уже сделали первый тест. Всё нормально, вот только больные тяжелеют. А я-то не очень верил телевизору…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=63376501&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
