Евгений Гаркушев "Обойдемся без магии!"

Обойдемся без магии!
Евгений Николаевич Гаркушев

Ничего, кроме магии #2

Часть первая

    Беовульф

Утром и вечером по небу неслись клочковатые холодные облака. Днем с чистого неба палило солнце. Под его лучами сохла и выцветала едва пробившаяся из земли трава, рассыпалась в бурую пыль земля. В полдень овцы и коровы прятались в тени кустов и огромных скал. Вечером они бежали из-под тени скалы на остывающую, слабо согреваемую вечерним солнцем равнину. Под скалами местами лежал снег.

Хижина стояла на склоне горы в тесном ущелье. Зимой здесь было холодно, даже если топить очаг каждый день, а летом – жарко. Но в последнее время я привык и не к такому, поэтому уровень комфорта нынешнего жилища меня устраивал. Хуже, чем в «Метрополе», но гораздо удобнее, чем в землянке посреди душных тропических джунглей, где мне пришлось провести последние несколько лет.

По утрам солнце долго не освещало тяжелую каменную кровлю моего дома, который быстро погружался в тень высоких гор вечером. На вершинах лежали вечные снега, ночью они дышали холодом, но днем с пастбищ в долине дул горячий ветер, согревая зацветающие склоны и робко жмущихся к высоким скалам овец.

Я вставал рано утром, когда солнце уже осветило небо, но еще не поднялось из-за гор. Нужно было накормить животных, полить огород, принести из дальнего леска топлива для очага. Когда я выходил из хижины на свежий воздух, изо рта шел пар. Уже через час моя рубашка была мокрой от пота.

Одеждой я старался не выделяться среди местных жителей: домотканые штаны и рубаха, низкие сапоги, в холодную погоду – шерстяной плащ и папаха. Правда, это вряд ли имело какой-то смысл, потому что я был коротко стрижен и брил усы и бороду. По местным меркам – верх неприличия. Местные брили голову наголо, но густыми, несколько запущенными бородами и длинными усами гордились.

Что касается прочих отличий – цвета и разреза глаз, формы носа и скул, – удивить кого-то оригинальностью было сложно. Сейчас в этих краях жили люди самых разных корней.

В загоне позади хижины блеяли овцы – штук двадцать, а может быть, и двадцать пять. Я не слишком следил за поголовьем. Хищные звери в этих краях докучали пастухам только зимой, люди жили честные, и если какая-то овца осталась ночевать под открытым небом – пусть ее… Рано или поздно вернется.

Пришлых воров бояться тоже не приходилось. Место, где я жил, пользовалось дурной славой. Когда-то здесь стояла целая деревня, но люди из нее исчезли. Одна семья, другая, третья… Время шло смутное, и даже за соседями приглядывать было недосуг. А аул на берегу бурного Баксана стоял далеко от другого жилья. И когда о нем наконец вспомнили, выяснилось, что людей там не осталось совсем.

Теперь все хижины, кроме моей, стояли пустые. Некоторые покосились, дворы заросли травой. Но большинство выглядело так, будто их обитатели только что ушли. Хижины были сработаны в свое время добротно, дворы были каменистые, а на камнях, как известно, трава не растет. Разве что буро-зеленый мох покрыл некогда гладкие валуны, заменявшие порог.

Одним словом, за тот год, что я жил в ущелье, никто не пытался меня ограбить или обидеть. Может быть, этому мешала моя репутация не слишком общительного человека. Или два шрама на лице, которые явно не делали меня симпатичнее. Или то, что я редко расставался с оружием.

Питался я овечьим сыром и лепешками из муки, которую покупал в соседней деревне, за десять километров от моей хижины. Еще я брал там сухие и свежие фрукты и овощи, что удивляло местных жителей. У человека нет денег на вяленое мясо и сахар, а он тратится на дорогую ерунду, которую берут только детям. Впрочем, сахар я у них тоже покупал.

На маленьком клочке плодородной земли возле Баксана росли капуста и картофель, морковь и кое-какая зелень. Картошка рожала плохо, а капуста при хорошем поливе получалась отменной.

Впрочем, жизнь моя вовсе не сводилась лишь к заботам о хлебе насущном, нет, эта печальная участь меня миновала. Из джунглей я привез достаточно самоцветов и золота, чтобы продавать их и не работать, но какой смысл жить в праздности? Если совсем не работать руками, можно и с ума сойти. К тому же я не собирался швырять деньгами направо и налево. Они могли понадобиться для гораздо более важных целей, чем покупка провианта.

Гораздо хуже было то, что я не мог пока вернуться домой. И подозревал, что, возможно, не смогу никогда. Но я намеревался приложить для этого все силы.

Я сидел на большом камне над дорогой, подставив лицо солнцу, когда со стороны снежных вершин показался всадник. Я был с ним знаком, звали его Касым Нахартек. Юноша ехал на маленьком мохнатом коне, зорко поглядывая по сторонам. Меня он, конечно, еще не заметил.

Не проявляя излишней осторожности, я спустился к дороге и стал посередине. Касым, который опасливо оглядывал возвышавшиеся над тропой скалы, опустил глаза и увидел меня. Он вздрогнул в седле и резко поднял лук, который по привычке охотника держал в руках. К чести юноши, он быстро сообразил, что перед ним не дичь и не разбойник, а обычный отшельник. Вернее, не совсем обычный, но и не очень страшный, если он живет в заброшенной деревне неподалеку.

– Здравствуй, Касым, – крикнул я издалека. Если б я стал молчать, он мог решить, что я – горный дух. Как известно, духи могут принять любое обличье. Но говорить они не умеют, только завывают.

– Приветствую тебя, Сергей! – Он склонился в седле.

– Удачна ли была охота?

– Еду с поручением, – с места в карьер выложил юноша.

Будь я его командиром, объявил бы ему выговор. Не к лицу воину сообщать первому встречному о таких вещах. Хотя, если подумать, горская сотня, охранявшая Врата, если и отличалась чем-то, так лишь отчаянной храбростью, но никак не дисциплиной и не блестящими тактическими способностями командира. Один за всех, все за одного – но без всяких попыток упорядочить и спланировать бой.

– Зайдешь в мою хижину? – спросил я.

Касым призадумался. Я прекрасно понимал почему. Отдохнуть ему хотелось. Но входить в брошенную деревню, над которой, возможно, тяготеет проклятие… Тем более можно отговориться спешностью поручения.

– Пожалуй, я приму твое приглашение, – к моему удивлению, ответил юноша. – Путь был неблизкий.

Что ж, от Касыма всего можно было ожидать. Такой способен и в пасть к тигру полезть. Кстати, тигры сюда захаживали, хотя во времена моей молодости о них в этих местах и слыхом не слыхивали. Тогда здесь вообще было спокойнее.

Молодой человек спешился, и мы поднялись в деревню. Время от времени он искоса поглядывал на меня. Я понимал, что беспокоит отчаянно храброго Касыма. Не страшно ли мне жить одному среди покинутых домов, где духи предков ищут своих сгинувших потомков? Ищут и не могут найти… Но, спросив об этом, он невольно выдал бы, что ему страшно, да еще и подверг бы сомнению мою храбрость. Конечно, горский юноша не мог на это пойти.

Тщательно поднимая ноги, чтобы не задеть высокий порог, Касым вошел в хижину. Вошел и удивленно ахнул. Было отчего! Похоже, юноша из глухого аула никогда не видел подобного убранства сакли. Свет из маленького окошка освещал большую, во всю глухую стену картину на холсте. На ней был изображен восход солнца. Но Касым Нахартек вряд ли это понял. Это был восход не на Земле и не в Погра-ничье. Такого места не существовало уже несколько сотен лет. Алым на серебре блистали кровли могучих башен Авенора, светлого королевства, сожженного не так давно собственной звездой. С этим королевством была связана моя судьба и, возможно, судьба моего мира.

Сбоку от окна, над кроватью, висели стальной нагрудник и два боевых меча из синевато-серого сплава титана с серебром – длинный и короткий. Серебряный шлем я держал в сундуке – подальше от жадных и любопытных глаз тех, кто мог ненароком завернуть в мою хижину.

– Так ты воин, брат Сергей? – на мгновение забыв о приличиях, спросил Касым.

– Был воином. Сейчас я не добываю свой хлеб воинским ремеслом, – ответил я.

– Эта картина… Она из-за Врат? – вновь полюбопытствовал мой гость.

– Нет. Ее написал я. Долгими зимними днями, когда на улице трескучий мороз и ветер, а тропы завалены снегом, мне приходилось сидеть в хижине по нескольку дней. Тогда меня согревала память о прошлом.

– Наверное, тебе пришлось побродить по миру, – задумчиво проговорил Касым.

– Да, это так, – сказал я. – Выпей молока, дорогой гость. Или ты предпочитаешь простоквашу?

Касым не отказался ни от того, ни от другого. Он ехал долго и проголодался.

– Все ли спокойно у Врат? – спросил я скорее из вежливости. Врата охраняли по привычке, но, кроме одиноких оборотней да редких странников, мало кто пытался незаконно прорваться мимо бдительной Сотни-у-Врат. Кому нужен мир, где все приходится делать вручную, где не стреляют ружья и не летают самолеты, где невозможно даже построить двигатель внутреннего сгорания? И, самое главное, где только лишь слышали о магии…

– Не совсем, брат Сергей, – ответил Касым, вежливым движением отстраняя очередную плошку с овечьим молоком. – Соглядатаи докладывают, что большая армия собралась неподалеку от Врат.

– Вот как? – спросил я, стараясь казаться равнодушным.

– Я еду к княжне Валии просить об усилении отряда. Правда, воинов в княжестве мало и лучшая их часть сосредоточена сейчас у Врат. Прежде всего нам, конечно, потребуется доблесть. Для того чтобы перекрыть Привратное ущелье, достаточно тридцати человек. Но если бои затянутся, нашему отряду понадобится подмога.

– Насколько же велика вражеская армия? В здешних краях и сто человек – большое войско. А на тысячи воинские отряды считают крайне редко.

– Лазутчик говорил о трех тысячах человек, – ответил Касым, непроизвольно лязгая зубами. – Обученных воинов, не мародеров. Говорят, за ними стоит император Лузгаш из Страны бескрайних полей, которую выходцы оттуда именуют Луштамг. Он хочет захватить наши земли.

– Зачем ему ваши земли, если в его стране бескрайние поля? – поинтересовался я.

– Людям всегда мало, – высказал очевидную истину Касым.

Может быть, и так. Недооценивать опасность, угрожающую княжеству, которое меня приютило, и мне лично, я не собирался. Но предпринимать что-то заранее также было бессмысленно.

По всему было видно, что Касым спешит, но он все сидел. Чувствовалось, что ему очень хочется меня о чем-то спросить. Уже поднявшись на ноги, он наконец решился:

– Брат Сергей! Я не первый раз говорю с тобой. Как-то ты даже просил меня купить краски в Бештауне – теперь я понял зачем. Но я всегда полагал, что ты – монах и оттого не боишься злых духов и нечисти. Не будет ли противно твоему сану присоединиться к нашей сотне? Или к войску княжны? Что толку для мужчины сидеть одному, когда надвигается гроза?

Подобного вопроса я ожидал давно. Еще с тех пор, как сбросил со скал четверых грабителей, пробравшихся мимо стражи Врат и пытавшихся промышлять в деревне неподалеку. Но, видно, тогда слух об этом не достиг нужных ушей и заглох – такое бывает, когда плотность населения ниже определенного уровня, а контакты между людьми ограниченны.

– Я не монах, а рыцарь. Но пока что я не тороплюсь присягать на верность какому-либо правителю.

Мой ответ удивил Касыма.

– Но ведь тогда тебя могут заподозрить в тайных умыслах, – понизив голос, сказал он. – Конечно, о твоем ответе я никому не скажу…

– Можешь говорить кому угодно, – перебил я его. – Мне безразлично. У меня нет умысла против своих соседей.

– Но у соседей может появиться умысел против тебя, – глубокомысленно изрек Касым, переступая порог.

Прошло около трех дней после того, как мимо моей хижины проехал посланец командира Сотни-у-Врат. Вечером, когда я собирался доить овец – занятие, по мнению Касыма, да и любого горского воина, не слишком подобающее для рыцаря и мужчины, – со стороны равнины послышался конский топот. По звуку мне показалось, что коней не меньше трех десятков. Не иначе к Сотне-у-Врат шла подмога.

Братьям из монастыря Лаодао это наверняка показалось бы смешным и суетным, но я тоже не хотел, чтобы меня застали за дойкой овец. Поэтому, решив, что животные подождут, я накинул выходной шерстяной плащ, пристегнул к поясу меч и вышел на площадку перед двором. Тридцать вооруженных воинов – сила. А я не собирался жертвовать своих овец им на шашлык. Разве молодой горский парень откажется от вечернего шашлыка, если у него на пути совершенно случайно попадется несколько бесхозных овец? Даже если возле этих овец и маячит кто-то, напоминающий их хозяина. Его ведь можно просто не заметить… Я намеревался убедить самых ретивых, что мои овцы – не жаркое. Если в этом возникнет необходимость.

Отряд двигался к горам в порядке, свидетельствовавшем о некотором знакомстве с правилами воинского искусства. Впереди скакали трое передовых, вооруженные копьями и луками. Основной отряд отстал от них метров на триста. Длинные волосы передовых всадников развевались на ветру. Посадка была изящной, нарочито грациозной. Если я не ошибался, передо мной были три девушки-воительницы из личной охраны княжны Валии. Что им нужно здесь? Неужели княжна отправила свою охрану на помощь защитникам Врат?

Девушки приблизились ко мне. Окинули острым взглядом из-под узорчатых шлемов. Не стали поднимать луки и класть руки на копья. Ни приветствия, ни какого-либо другого проявления вежливости. Не доехав до меня метров двадцать, они развернули коней и поскакали к основному отряду.

Я остался стоять. Если нужен – подъедут, позовут. Выбегать навстречу правителям, даже самым великим, – против моих правил. А несовершеннолетняя княжна, правящая несколькими тысячами диких горцев, тем более не заслуживает такого поклонения.

Спустя несколько минут у ворот моего дома остановился десяток всадников. Остальные рассыпались по полю, заехали в деревню с тыла, бросились проверять заброшенные дома. В окружении грозных всадниц гарцевала на прекрасном коне грациозная девушка лет семнадцати. Она тоже была в шлеме и с мечом, но без панциря. Возможно, тонкая кольчуга была надета под шелковый зеленый плащ. По всей видимости, это и была княжна Валия, но я боялся ошибиться.

– Ты тот, кто называет себя Сергеем Луниным? – нежным, но требовательным голосом спросила девушка.

– Я и есть Сергей Лунин.

– Дозволишь ли ты остановиться в твоей деревне?

– Разумеется. Ибо это не моя деревня. Ты княжна Валия?

Девушка наморщила носик, не зная что ответить. Она, естественно, привыкла, что ее не только узнают, но и спешат верноподданнически приветствовать. А вопрос, подобный моему, она вообще вряд ли когда-то слышала. Подумав немного – по рядам телохранительниц прошел шепот, – княжна сказала:

– Да, я – Валия, госпожа Эльбруса, Кавказа, Кабарды, Балкарских и Северных земель, правительница Бештауна. Я владею землями, на которых живешь ты, чужестранец. Или ты родился в этих краях, а потом долго скитался?

– Нет, моя родина не здесь, хотя и не очень далеко отсюда, – ответил я с улыбкой. – Позволь пригласить тебя, княжна, и твоих доверенных лиц в мое жилище. Там я отвечу на любые вопросы. К сожалению, мой дом слишком тесен, чтобы вместить весь отряд.

Княжна уже собралась спешиться, когда вперед выдвинулся пожилой мужчина на пегом коне.

– Ты говоришь так, будто прежде жил во дворце, овцепас, – проворчал он. – Будто бы принимать правителей с большой свитой тебе не в новинку.

Поразмыслив пару секунд, я решил, что ничего обидного в словах мужчины для меня нет. Поэтому просто ответил:

– Прежде мне случалось жить во дворце и приходилось принимать высоких гостей.

– Пустая похвальба нищего пастуха, – буркнул мужчина вполголоса. Я мог это услышать, а мог и не услышать. Я драки не искал, а потому ничего не услышал.

– Оставь насмешки, Заурбек, – приказала княжна. – Войдем под кров брата Сергея. Ты ведь монах, не так ли?

– Нет, я не монах.

– Выходит, Касым не ошибся, когда рассказывал нам о визите к тебе. Мы думали, он что-то напутал. Кто еще может жить в заброшенной деревне, если не ищущий уединения отшельник? Что ж, это интересно. Но в доме любого мужчины, если он не духовного звания, мне потребуется небольшая свита. Тахмина, Аниса, Эльфия, Адольмина, – пойдете со мной. Остальным держать стражу. Врата близко.

Княжна вошла в хижину первой. Ее я пропустил, остальным пришлось подождать, пока войдет хозяин. Поэтому только я услышал слабый вздох восхищения, который вырвался у Валии, когда она увидела картину. Спросить или сказать что-то княжна не успела – хижина заполнилась людьми. Воинственные девушки и брюзгливый советник расселись по лавкам, не дожидаясь приглашения. Впрочем, здесь это было принято. А хозяин должен был позаботиться об угощении.

Девушки, посмеиваясь, рассматривали убранство хижины. Под потолочной балкой висели большая связка лука, пучок чеснока, сухие травы. В темном углу – полка с книгами. Вот уж что редко увидишь в деревенском доме! В хижине моей эклектично смешались черты, характерные для городского жилья и наибеднейшего аула.

– Думаю, нужно зарезать пару овец, – заметил я. – Госпожа подождет, пока я буду готовить ужин для гостей?

– Скажи Касыму, из каких животных он должен готовить ужин. Он, как знаток местности, ведает в этом переходе провиантом. А сам возвращайся к нам. До нас дошло много дивных слухов…

Валия очаровательно улыбнулась. Она не сомневалась, что я в состоянии развеять или подтвердить эти слухи. Интересно какие? А Касым, похоже, получил хорошее повышение. Абы кому не дадут заведовать провиантом…

Отдав Касыму, топтавшемуся в ожидании у входа, двух овец из загона, я спустился в погреб. Он был вырыт в дальнем конце двора и почти незаметен. Здесь я держал свои скудные припасы и кое-какие ценности. Сейчас как раз представился случай извлечь кое-что из тайника.