Ведьмы Холодного острова
Дмитрий Валентинович Агалаков
Юля Пчелкина с группой студентов-археологов приезжает в пригород Семиярска на раскопки. Тут обнаружили древнее языческое святилище, в котором тысячу лет назад совершались человеческие жертвоприношения. Рядом, в середине затянутого туманом озера, есть остров, на котором всегда жили отшельницы – рыжеволосые ведьмы.
В первый же день Юля подслушивает разговор аспирантов и своего профессора. Однажды ночью аспиранты увидели женщину с распущенными волосами – она подходила к их лагерю, но они спугнули ее. Профессор Турчанинов требует, чтобы аспиранты не распространяли дикие слухи среди молодежи. Лагерь археологов начинает жить своей жизнью с находками и любовными романами, пока не пропадает одна из студенток – красавица Жанна. А когда ее находят, то видят, что у девушки вырезано сердце…
Юля и ее новые друзья, охотник Кирилл Белозерский по прозвищу Следопыт и старый чудак-архивариус Феофан Феофанович Позолотов берутся раскрыть это чудовищное злодеяние.
Дмитрий Агалаков
Ведьмы Холодного острова
– В тот день войско числом более тысячи обступило Русалочье озеро. Другие стрельцы уже вязали местных жителей. И хотя те клялись, что сами боятся такого соседства, им не верили! А может, и правильно, что не верили. Мало ли что вам скажут злоумышленники днем. В ягнят превратятся, а ночью – и нож в бок, и клыки в шею! Послушайте, я прочитаю вам из записок путешественника и царева слуги Махровцева: «У местных и выпытали, что верховодит островом ведьмак огромной силы, видом как цыган. Огромный, косматый, с темной кожей, с серьгой в ухе. По имени Щерь. Его в окрестных сёлах не раз видали. Иные шептались, что сам дьявол поселился у них, выбрал их землицу для постоя. Когда Щерь проезжал по рынкам, ему все за так выкладывали. Бери – не хочу! А он еще нос воротил! Самое лучшее отдавали. Таким его видели днем, а кем он обращался ночью? Говорили, и медведем, и волком, и сомом-великаном. Ревом и воем полнилась земля ночами вокруг острова! Однажды некая женщина бросилась к Щерю в ноги и закричала: „Отдай Алёнушку, дочку мою! Верни мне кровиночку!“ У женщины той пропала два года назад дочь, и люди говорили, что видели эту дочь вблизи Русалочьего озера. А Щерь ей и ответил: „У тебя еще две дочки осталось. Мало тебе?“ И женщина отошла от него, потому что поняла, куда клонит ведьмак. Ведь он может забрать и других ее дочерей!.. Пищальники царские, присланные взять Щеря под стражу, в страхе разбежались, когда ведьмак им сказал: „Свинец ваш, охотники, к вам сейчас и вернется!“ И страшно захохотал, и ответили ему и быки мычанием, и ржанием лошади, и собаки залаяли, и свиньи захрюкали. Точно понимали его! Как такое окаянство терпеть можно было?..» – Глаза старого архивариуса Позолотова устрашающе вращались за толстыми линзами очков. Казалось, он сам вот-вот взлетит и станет кружить по своей гостиной, заваленной книгами, над головами запуганных им гостей. – Так вот, на плотах и лодках, – уже от себя продолжал Позолотов, – которые стащили к озеру, стрельцы поплыли к Холодному острову через туман… Лодки и плоты прошли завесу, и воевода увидел чудесный зеленый остров. Прямо-таки райское место! А потом показалось и другое – избушки на курьих ножках! Избы на сваях, потому что весной остров-то подтопляло! А приказ был воеводе таков: остров окружить и сжечь. И всех, кто там живет, перебить. Никого в плен не брать. И останки тоже сжечь и закопать, и святой водой окропить всю эту землю! На острове, по подсчетам царевых слуг, жило-поживало около полусотни ведьмаков да ведьм, и тех, кого они околдовали и силой уволокли, в рабство безраздельное взяли. – Положив руку на свой фундаментальный труд, Позолотов приготовился к самой увлекательной части рассказа. – Тысяча человек уже высадилась и обступила остров, у половины в руках факела, вот-вот подожгут они остров со всех концов!.. И тут стрельцы увидели, как из лесочка вырвалась и заметалась по берегу собачья стая. Это и понятно, звери бегут прочь от огня! Тут стая сорвалась с берега – и в воду! И поплыла к большой земле. Понятно, стрельцам не до собак. Они бросились с пищалями, мечами да копьями в дома, заглянули под каждый куст. Везде искали схроны, а нет никого! Пуст ведьмин остров! И тут у воеводы сердце екнуло. Что такое? Вспомнил он: вожак у той собачьей стаи был – здоровенный черный патлатый пёс. И когда уже стая плыла к большой земле, уже перед туманом, вожак-то и обернись черной своей мордой на воеводу – и оскалься ему! Совсем не по-пёсьему! Понял воевода, что это и был Щерь! Что ушли ведьмаки и ведьмы с острова в обличье собак. Да не просто так ушли, – глядя на девушку и молодого человека, вдруг зловеще рассмеялся архивариус. – Чтобы вернуться однажды!..
Часть первая
Недобрая слава
Глава первая
За рекой живут нелюди
1
Все студенты-историки ездят в археологические экспедиции. Даже если ты не собираешься посвятить свою жизнь раскопкам, извлекая из-под земли останки давно почивших людей, глиняные черепки, каменные ножи и наконечники стрел, ты просто обязан хоть одно лето «поработать в поле». Так именуют свой труд тайные агенты и археологи. Ты должен коснуться того, что осталось от былых веков, не только перелистывая архивные фолианты в библиотеках, будоража воображение и неистово фантазируя, а своими руками. Должен научиться радоваться кусочку запекшейся в древней доменной печи глины – осколку примитивного сосуда, должен с наслаждением взирать на обломок большеберцовой кости человека, жившего до тебя за тысячи лет, должен плакать от восторга, отыскав среди ломких ребер бронзовую загогулину – украшение давно истлевшей пещерной красавицы.
Конечно, не всем археологам удается открыть гробницу фараона, доверху набитую золотом. Того же Тутанхамона, например. Просто Тутанхамон всего один, да и фараонов не так много, как археологов. И до Египта или Месопотамии доедет не каждый студент. Тем более из России. Но и великие просторы нашей многонациональной родины тоже подчас делают подарки. В Поволжье, например, тьма-тьмущая древних курганов. Ройся – не хочу. К могильникам древних ариев и других народов тянутся студенты-археологи со всей России, и дорога эта не зарастает уже долгие годы.
Сюда, на Среднюю Волгу, под село Раздорное, в середине лета и приехала на практику очередная группа историков из МГУ. Еще дома, в альма-матер, профессор Турчанинов, обладатель ухоженной седой бородки и усов, сказал своим студентам:
– Вас ждет месяц увлекательной работы в поле. Под городом Семиярском, как вы знаете, в шестидесятых годах прошлого века была обнаружена некая культура, которую археологи назвали «Черным городищем». Деревенька была рядом, Черныши, потом она опустела, бросили ее местные жители. Так вот, в этих местах на Волге тысячелетиями сталкивались десятки племен. Миграционные потоки были огромны: славяне, тюрки, финно-угры. Нас, энтузиастов, мучил один вопрос: кем же был этот народ? Стоило перешагнуть черту времен и попасть в культурный слой, которому более тысячи лет, наши коллеги обнаружили множественное захоронение обуглившихся останков. Но со временем, мои юные коллеги, ученые все чаще стали обнаруживать одну особенность, когда находили останки сожженных. И особенность эта ставила их в тупик. – Профессор окинул своих студентов интригующим взглядом. – Грудные клетки захороненных людей были проломлены, и все в области сердца, что говорило о ритуальном убийстве. Иначе говоря, этих несчастных приносили в жертву. И в большом количестве! Кого тут убивали – врагов, захваченных в плен, как это делали на американском континенте кровожадные инки? Или это были жертвоприношения своих же, провинившихся членов племени, рабов? Предметы быта тоже ставили в тупик. Украшения и глиняная посуда могли принадлежать разным народам. Всего несколько лет назад сделали анализ ДНК, и выяснилось, что этот народ впитал в себя гены множества племен. – Профессор прошелся по аудитории. – Но еще раньше было сделано важное открытие. – Он остановился и зорко взглянул на студентов-археологов. – Городище возникло вокруг небольшой каменной горы, внутри которой оказались карстовые пустоты. Двадцать пять лет назад ваши предшественники дошли до этой горы и обнаружили пещеру-святилище с языческим каменным идолом. Примитивное изображение его лица с раскосыми глазами говорило, скорее, о тюркском или финно-угорском происхождении идола, нежели славянском. Устрашающий лик свидетельствовал о его функции так называемого «злого бога» – беспощадного к врагам племени. У подножия «Великого монгола», так его прозвали студенты, был огромный каменный алтарь. Желоб для стока крови не давал повода сомневаться, что тут и приносились множественные жертвоприношения. Не исключено, что человеческие. Так кто они были, жители «Черного городища»? На этот вопрос пытались ответить мы, студенты МГУ, еще сорок лет назад, на этот вопрос хотела ответить предыдущая группа аспирантов, кстати, которые были там всего месяц назад и нашли много интересного. Под моим руководством, разумеется. А теперь на этот вопрос попытаетесь дать ответ вы, студенты нескольких курсов. Что вам, Пчелкина?
– Венедикт Венедиктович, а там речка есть? – спросила светловолосая студентка с зелеными лисьими глазами. – Рядом с этим Городищем?
– Там есть огромное озеро, Юленька, – кивнул профессор. – В одном километре.
– Значит, купальники брать? – улыбнулась его самая способная ученица.
Девушки весело засмеялись. Вопрос был актуальным. Но задать его вот так, с вызовом, могла только такая умница-разумница, как Юля Пчелкина. Отличница и спортсменка. Гордая красотка с чуть вздернутым носом, о которой ходили слухи, что она раскрыла в городе Вольжанске зловещее преступление и даже получила за это медаль от государства. И слухи эти были вполне достоверны.
– Ну, разумеется, – развел руками Турчанинов. – А также удочки и сети, катера и водные лыжи. Вы не развлекаться едете, молодые люди, а пахать. В буквальном смысле этого слова. Этот славный и жаркий месяц вы у меня под землей проведете. Среди призраков прошлых столетий. Клятвенно обещаю вам.
2
И вот теперь, преодолев на поезде около тысячи километров, проехав на автобусе еще пятьдесят, студенты вошли в лагерь археологов. Его охраняли два аспиранта и один кандидат наук. Увидев долгожданную младшую смену, старожилы возрадовались – им до смерти хотелось домой. Юля Пчелкина нашла отметку с цифрой «7», тут должна была стоять ее палатка, которую ей предстояло разделить еще с одной девушкой, бросила рюкзак и сумку в общую кучу и отправилась искать умывальник.
Это оказался не простой умывальник. Дюралевые рукомойники с язычками тянулись двумя шеренгами над чугунными раковинами – уникальный сервис в походных условиях. Все для студентов. Эти ряды разделяла высокая фанерная перегородка. Один ряд, таким образом, для мужчин, другой для женщин. Юля умылась, а когда вытиралась полотенцем, услышала приближающиеся голоса. Мужчины говорили так, точно секретничали. И один голос Юля узнала сразу – он принадлежал профессору Турчанинову.
– Тут какая-то чертовщина происходит, Венедикт Венедиктович, – негромко сказал кто-то незнакомый. – Это может напугать кого угодно, особенно девчонок.
– Говорите толком, Женя, – потребовал профессор и заколотил ладонью по умывальнику. – Ну, где ты, водичка? Пошла, родимая! – оживился он. – Оо-ох, как я в этом автобусе изжарился.
Юля сразу догадалась, кто был вторым – кандидат наук, карауливший с двумя аспирантами лагерь. Несомненно, он собирался доверить профессору нечто важное, и Юля непроизвольно затаилась.
– Вы помните, когда мы еще стояли большим лагерем, месяц назад, наши видели женщину вдалеке – то на ближних холмах, то на нашем берегу озера? И всякий раз в одежде до пят. Простоволосую, рыжую, помните?
– Ну, мало ли кто может сюда забрести? – шумно умываясь, откликнулся профессор. – Не мы одни на земле живем, Женя!
– Вот именно, – откликнулся кандидат наук. – Но тут – другое…
Турчанинов то и дело ударял по языку умывальника, щедро журчала вода, профессор фыркал и отплевывался.
– Весь кошмар состоит в том…
– Да говорите же толком, Евгений! Чего вы тянете кота за хвост!
– Это фильм ужасов какой-то…
– Вы издеваетесь?
– Рассказываю. Мы как-то с ребятами сидим у костра, ночью. Я встал, отошел по нужде. И вижу – у ближних деревьев стоит женщина в белом, как в ночной рубашке, шагах в тридцати от меня, – Женя понизил голос, – можете себе представить? Из-за дерева вышла! Стоит и смотрит – на меня смотрит! Причем опустив голову, исподлобья. А волосы у нее распущены, по плечам и по груди. А (у вот меня) дыбом на макушке встали! Луна светила меж деревьев, я эту женщину разглядел. Сама белая, как привидение! Мне страшно стало; язык проглотил, честное слово! В землю врос! А потом спросил: «Ты кто? Чего тебе надо? – А она стоит и смотрит. Мне еще хуже. Говорю: – Я щас своих позову! – И вот тут она словно дрогнула и на меня шагнула. Я как заору: – Ребята! Сюда! На помощь! Скорее!» Как видно, получилось у меня громко. Наши ребята в ответ завопили. А она, эта, в белом, уже ведь шагов пять в мою сторону сделала. Но когда увидела наших с фонарем, отступила за дерево. Но фонарь по ней скользнул – по ее белому балахону, я точно видел. Ребята мигом подлетели, даже газовый пистолет прихватили, думали, а вдруг зверь какой? Я им все и рассказал. Мы втроем туда, в темноту, пошли. Но там уже никого не было. Мои аспиранты и говорят: «Евгений Петрович, да привиделось вам! Темно ведь! Мало ли!» Но я с ума-то пока не сошел. И трезвый был! Я вообще не пью, сами знаете. Как тут ошибиться, когда мы с этой гостьей в белом балахоне друг на друга минуты полторы пялились? И не растаяла она в воздухе! Просто отступила и ушла! Не призрак, значит. В этом все дело!
– Думаете, розыгрыш? – спросил Турчанинов.
– Да бог его знает. Но я после этого ни одной ночи толком не спал. В лес смотрел – все глаза проглядел… Вы помните, что нам Трофим Силантьевич рассказывал?
– Бредни все это! – вдруг разозлился профессор Турчанинов. Его словно иголкой ткнули. – И тогда говорил, и сейчас повторю: стариковские бредни из глухомани! Не верю! – Его искреннему возмущению не было предела. – Домовые, лешие, ведьмы! Мифология это все, Евгений Петрович! Сами не знаете? Гром гремит, молнии сверкают – стало быть, Зевс гневится! Или Перун! Хрен редьки не слаще. Громовержец, одним словом. Вот что это такое! Мы с вами взрослые цивилизованные люди, и не пристало нам повторять всякую чушь.
– Пусть так. Но на том острове, за туманом, кто-то живет. И мы с вами знаем об этом. Я лично там видел в бинокль ещё одну женщину – тоже в белом балахоне, и тоже рыжую.
– Ну и что с того? – усмехнулся профессор. – Повсюду люди живут. Чего бы и на этом острове кому-то не жить? Мало ли людей, кому общество не нравится? Я бы тоже с превеликим удовольствием половину жизни провел бы на каком-нибудь острове в полном одиночестве. В белом балахоне, кстати. Как древний грек. Сколько бы написал! Отшельничество – великая вещь. Для избранных!
– Только этих избранных не больно жалуют, как я понимаю. И боятся.
– Евгений Петрович, Женечка, не мне вам объяснять, как тысячелетиями складывались отношения между людьми. Огненно-рыжих, в частности, сторонились, потому что рыжий – цвет золота, угасания природы, цвет осени. Смерти! Выселяли рыжих на край деревни. Ну а колдуны и ворожеи всегда селились на отшибе. Их одиночество обрастало легендами. Я вас умоляю…
– Там всегда холоднее, чем в других местах. Я ведь это не придумал. И туман над рекой. Остров всегда в этом тумане.
– Это да, но мало ли? Может, там необычная роза ветров? Холодные источники? Мы с вами историки – а тут надо у климатологов справляться.
– А как насчет пропадающих людей, Венедикт Венедиктович?
– Я вас умоляю, Женя! – повторил рассердившийся не на шутку профессор. – Вы ведь это только от него слышали, верно? От старого болтуна Трофима Силантьевича? Если бы тут и впрямь кто-то пропадал, сюда бы армию вызвали. Мы живем в варварской стране, но не настолько же!
– Не только от Трофима Силантьевича. Местные из Раздорного много чего нам наговорили. Что этот остров рыбаки оплывают стороной. Что туда и власти не суются. Про ведьм нам говорили. Честное слово.
– Я бы высек вас, Евгений Петрович, – ледяным тоном вымолвил профессор Турчанинов. – Да права не имею, а жаль!
– Говорили, что ведьмы с острова могут появиться и на нашей стороне, – закончил мысль кандидат наук, – и даже подойти к лагерю…
– Нет, я бы вас пытал огнем, – поправил сам себя научный руководитель. – Уж коли вам так дороги культурные находки Средневековья!
Приближались новые голоса.
– Вот что, Евгений Петрович, – услышав их, настоятельно проговорил Турчанинов, – не распространяйтесь об этих средневековых бреднях, будьте так любезны. Ни к чему нам эти россказни. Пусть ребята спокойно работают, ищут кости и черепки. И не думают ни о каких привидениях и ведьмах…
Это были последние слова, которые услышала Юля из интригующей беседы профессора Турчанинова и его помощника. Она затаилась, решила не выдавать себя. А голоса и задорный смех ее друзей и знакомых уже катились к двум рядам унылых дюралевых рукомойников.
И когда стайка знакомых девушек вынырнула из-за барьера, Юля взяла зубную щетку, мыло, полотенце и двинулась по направлению к палаткам. Когда она проходила по дорожке, то ей открылось поле за лагерем. Место их будущей работы. И поднимавшийся над полем пологий курган, внутри которого столетиями грозно возвышался каменный идол, требовавший себе кровавых жертв.
Трое сторожей лагеря отчитались перед профессором Турчаниновым, быстро собрали вещички, пожелали молодым коллегам удачи и были таковы.
– Ну что, эстафету вы получили, – сказал профессор. – После обеда у нас экскурсия к идолу. Делать подношения не обязательно. А пока устраивайтесь.
Самому Турчанинову устраиваться нужды не было – его дожидалась комфортабельная палатка на три комнаты, с гостиной, кабинетом и спальней.
– Интересно, а камин у него есть? – спросил Руслан с пятого курса, когда студенты ставили свои палатки.
Он подмигнул яркой брюнетке с четвертого курса, Жанне, о которой ходила молва, что у нее роман с одним из молодых перспективных педагогов с кафедры иностранных языков и она из этого педагога веревки вьет. Жанна отфутболивала всех, кто «клеился» к ней, – говорили, педагог собирается жениться на красотке.
Одетая в короткие джинсовые шорты и черную майку, Жанна тянула минералку из горлышка, глядя на работающих ребят. Она радовала глаз своим присутствием, к ее высокой груди тянулись взгляды многих, в том числе и мужчин-педагогов, как они с этим ни боролись, и даже профессор Турчанинов не мог отвести от нее глаз.
– Да черт с ним, с камином, – откликнулась Жанна. – Есть ли у нашего Венедикта Венедиктовича джакузи, вот вопрос? Я бы не отказалась расслабиться перед сном. Как ты думаешь, Русик, он меня пустит?
В университете многие студенты, хоть и с разных курсов, знали друг друга. А в поезде успели все перезнакомиться, у кого-то уже возникли многообещающие симпатии. Все вопросы расставляет, как правило, первая ночь в лагере. Ее и ждали. А еще костра, гитар, песен! Всепоглощающей романтики дикой жизни на природе, вдали от родителей, условностей, правил.
– Посмотрел бы я на того, кто тебя не пустит, Жанна, – развел руками спортсмен Руслан. – Я бы для тебя домашний кинотеатр сюда привез!
– А электричество, Русик? – спросил кто-то из ребят.
– Протащил бы кабель до первой электролинии, – глядя на Жанну, кивнул тот. – Легко!
Ей это предложение понравилось. Мало кто видел, что на Жанну в эти минуты с неприязнью смотрела еще одна студентка – худощавая, совсем незагорелая, с жидким светлым каре и большими серыми глазами, не лишенными привлекательности. Она нервно курила, сидя на лавке, и переводила взгляд с Руслана на Жанну и обратно. Юля приземлилась рядом с ней.
– Хватит уже, Зойка, – бросила Юля. – Ваша история быльем поросла. Слышишь, подруга? Ответь, если ты в сознании.
– Я тебя слышу, – слабо откликнулась Зоя.
– Отлично.
Тут же плюхнулся и огромный Сашка Чуев, богатырь в очках, эрудит и большой добряк.
– Сашка, скажи ей, – попросила Юля.
– Насчет чего?
Все трое были из одной группы.
– Насчет этой кинозвезды, – она кивнула на Руслана, ловко монтирующего большую палатку-дворец.
Сашка поморщился.
– Это было один раз, Зоя, на Новый год, – вразумительно напомнил он, – на столе в аудитории, ты сама говорила, то есть – мимоходом…
Юля не удержалась – выстрелила коротким смешком и тут же закрыла ладонью рот:
– Молчу!
Сашка Чуев продолжал:
