– Из Севана, есть такое село на берегу знаменитого озера Севан.
– Слышал. Красиво, наверное, там у вас?
Старшина вздохнул:
– Очень красиво. Увижу ли еще свое родное село?
– Это как карта ляжет.
– Да.
– Доложи о состоянии дисциплины в роте.
Взводный нахмурился. В подразделении бывало всякое, но он не стукач, чтобы докладывать, для этого с лихвой хватало политрука.
Пока полковник вел пустой разговор со старшиной, гауптман Хальзер и обер-лейтенант Вилли Глаузер незаметно отошли от позиции, пошли по траншее в сторону пулеметной точки. Наблюдателя они увидели, как и говорил ротный, сразу же за вторым изгибом траншеи.
Красноармеец встрепенулся, выскочил от ячейки, наставил винтовку на неизвестных:
– Стой! Кто такие?
– Спокойно, солдат, спокойно, – усмехнулся Хальзер, – мы группа охраны начальника штаба корпуса, который беседует с твоим взводным, старшиной Агаряном недалеко отсюда.
– А чего пошли по траншее?
– Понимаешь, отлить бы. А где, черт его знает.
Красноармеец рассмеялся:
– Да отлейте вон хоть на стену траншеи. Земля сухая, высохнет быстро. Место для справления нужды, конечно, есть, но у блиндажа и возле позиции пулеметчиков. Но коли невтерпеж, то можете и на стену.
– Ты-то, наверное, так и поступаешь?
– Ну не терпеть же!
Пока они говорили, Хальзер и Глаузер вплотную подошли к солдату, который уже взял винтовку на плечо – чего наставлять ее на своих?
– Нет, пожалуй, мы дойдем до позиции пулеметчиков, взводный твой говорил, они метрах в пяти отсюда?
– Как хотите, а до пулеметной ячейки действительно пять метров, два изгиба и увидите. Только заранее обозначьте себя, а то там заряжающий Колька Батон – мужик резкий, может и пальнуть.
– Разберемся.
Хальзер кивнул Глаузеру.
Тот, улыбнувшись, ловко извлек из-за пояса нож и резанул по шее красноармейца. У бойца раскрылись от удивления глаза, он еще смог опустить голову, посмотреть, как гимнастерку заливает кровь, и рухнул на землю, забившись в судорогах. Диверсанты умеют бесшумно убивать.
Хальзер сказал Глаузеру:
– С пулеметчиком так не получится. Тем более там на позиции какой-то слишком резвый солдат. Придется метать ножи.
Глаузер пожал плечами:
– Метать так метать, мне все равно.
– Выходим.
– Не забудь обозначить себя, а то этот, как его… Батон откроет сдуру огонь.
– Само собой.
Гитлеровцы дошли до второго изгиба траншеи.
Хальзер крикнул:
– Эй, мужики, спокойно, мы охрана начальника штаба корпуса. Пришли проверить, как вы несете службу.
– Ну раз пришли, выходите.
Диверсанты вышли на площадку. Пулеметное гнездо имело большие размеры по сравнению с обычной стрелковой ячейкой. Пулеметчик и заряжающий сидели на патронном ящике, слюнявили самокрутки и с интересом смотрели на пришедших.
Диверсанты одновременно метнули ножи. Младшему сержанту клинок вонзился в сердце, красноармейцу в горло. Оба ранения смертельные.
Оттащив трупы ближе к пулемету, немцы осмотрелись и не спеша двинулись обратно. Вернувшись, встали как ни в чем не бывало на прежнем месте.
Хальзер едва заметно кивнул Грунову – пулеметчики и наблюдатель уничтожены. Тут же подошли с другой стороны лейтенант Ройле и фельдфебель Денберг. Показали – порядок.
Моппер с радиостанцией оставался вместе с офицерами.
– Ну что ж, посмотрели мы тут все, ступай, старшина, обедай, – сказал начальник штаба корпуса.
– Мне приказано находиться с вами.
– Да, допустил твой ротный роковую для тебя ошибку.
– Что? – не понял старшина.
– Зря, говорю, он приказал тебе остаться. Глядишь, и вернулся бы ты в свою Армению, а теперь – не судьба.
Старшина потянулся к кобуре, но в спину ему всадил нож Сазонов:
– Тихо, старшина, тихо, уже все.
Грунов взглянул на Хальзера:
– Теперь твоя работа, Альрих.
– Да, господин полковник.
Он скомандовал:
– Ройле, Денберг, прикрывать подход от блиндажа. Валить всех, кто попытается прорваться.
– Да, господин гауптман, – ответил старший по званию Ройле.
Хальзер извлек из сумок масхалаты:
– Будем надевать?
– Время только потеряем, – сморщился Грунов, – так проскочим.
– Ну, ваше дело. И зачем только тащили?
Он отбросил сумку с маскировочными халатами к стенке траншеи, достал ракетницу. Над позицией стрелковой роты взмыла белая ракета.
Ее засекли, послышался отдаленный крик:
– Кто пустил? По чьему приказу? Что за шутки?
Но крики оборвались неожиданной канонадой и фонтами разрывов гаубичных снарядов за передней линией обороны первого стрелкового батальона. Были слышны обрывки команд, крики людей, тонущие в общем грохоте. Ударила и минометная батарея. Она накрыла полосу перед траншеей, сбивая проволочные заграждения.
Хальзер внимательно смотрел на нейтральную полосу.
Артиллеристы перевели огонь ближе к линии обороны, минометы стали бить по двум площадям от позиции роты почти до возвышенности, своих позиций, оставляя при этом свободное узкое пространство, так называемый коридор.
Хальзер повернулся к начальнику штаба корпуса:
– Пора. Идем так: впереди я, со мной обер-лейтенант Глаузер, следом господин Грунов, с ним подчиненные, замыкают Ройле, Денберг и Моппер.
От позиции прикрытия дали несколько очередей Ройле и Денберг, видимо, ротный послал бойцов вывести начальника штаба корпуса из-под огня в безопасное место. Метнув в траншею гранаты, лейтенант Ройле и фельдфебель Денберг отошли к основной группе.
Хальзер отдал команду:
– Вперед! – и первым выскочил из траншеи.
За ним рванул Глаузер и далее по расчету. Их увидели с возвышенности – артиллерия перевела огонь на второй эшелон батальона.
Предатели и диверсанты бежали что есть силы. Их в любую минуту могли зацепить снайперы батальона, выведенные под обстрелом к передовой линии. Тем более что и советский дивизион открыл ответный огонь.
Отменной физподготовкой Грунов не отличался – начал отставать, его подхватил Сазонов. Это заметил Хальзер. Выстрелил в небо вторую ракету. Тут же из-за возвышенности к бегущим на всей скорости выскочил бронетранспортер «Ханомаг.251». Пулеметчик на ходу начал стрелять по всей ширине участка третьего взвода.
Подскочил. Развернулся. Перебежчики запрыгнули в десантное отделение. Пулеметчик снял с турели пулемет, пристроил его на корме. С возвышенности выстрелил гранатометчик. За бронетранспортером поднялось облако дымовой завесы. «Ханомаг» благополучно скрылся за возвышенностью, и тут же гитлеровцы прекратили огонь. В ответ замолчала и советская полевая артиллерия. Наступила оглушающая тишина.
«Ханомаг» встал у «Кюбельвагена», германского автомобиля повышенной проходимости, возле которого находились офицеры в форме СС.
Они не тронулись с места, хотя видели прибытие предателей.
Хальзер сказал:
– Вас, господин полковник, встречают офицеры СС из Риги.
– Они не спешат познакомиться.
– Да, эти ребята высокомерны. Но ничего, вы не в том положении, чтобы артачиться.
– Это так.
– Пойдемте, я вас представлю.
Хальзер подвел бывших советских офицеров к эсэсовцам. Только тогда те заметно оживились:
– Господин Грунов? – спросил офицер с петлицами штурмбаннфюрера СС.
– Так точно, господин офицер.
– Приветствую вас в новой, счастливой жизнь. Наконец-то вы освободились от советского ярма.
– Спасибо, господин штурмбаннфюрер.
– Извините, я Конрад Вендель. А это, – он указал на второго офицера, – мой помощник оберштурмфюрер Отто Ленц.
– Очень приятно.
Полковник не решился подать руку – а если эсэсовцы проигнорируют? Некрасиво будет и… стыдно.
Вместо этого Грунов представил своих подчиненных:
– Мой заместитель подполковник Дургин Федор Архипович и начальник разведки корпуса майор Сазонов.
Вендель кивнул.
– Вы обедали в своей, простите, советской части?
– Никак нет, господин штурмбаннфюрер.
– Напрасно. Здесь тоже не получится, нас ждет самолет на ближнем аэродроме Лежино. Мы должны ехать, это примерно тридцать километров на запад.
– Мне известно, где военный аэродром.
Эсэсовцы рассмеялись.
– Ну, конечно, вы же были начальником штаба целого корпуса, это генеральская должность, к вам стекалась вся оперативная информация. – Он указал на «Кюбельваген». – Это машина для вас, водитель шарфюрер Ральф Кольб, сразу предупреждаю, по-русски он не говорит.
– Ничего, – сказал Грунов, – я владею немецким.
– Хорошо! Мы с оберштурмфюрером поедем на «Опеле».
– Я понял, – кивнул бывший начальник штаба корпуса.
