– Что?
Она кивком показала на кольцо.
Стефан, казалось, смутился.
– Нет, пока еще нет. Мы поженились совсем недавно. Всего пять месяцев назад.
– Я рада за тебя.
Снова повисло молчание.
По мере того как они приближались к фьорду, воздух становился более влажным, из придорожных канав поднимался туман, пытавшийся окутать машину.
– Стефан, кому поручено расследование?
Прежде чем ответить, начальник полиции покусал ноготь на мизинце.
– Если бы это зависело от меня, я бы поручил его тебе. Но как ты отлично знаешь, по бюрократическим правилам это не пройдет. Прокурор никогда не согласится…
– Не думаешь же ты, что я буду стоять в стороне сложа руки, в то время как кто-то другой станет расследовать убийство моего отца!
– Знаю… И именно для этого придумал особую комбинацию.
– То есть?
– Официально ты не будешь вести расследование. Я назначил молодого перспективного дипломированного парня, но он позволит тебе самой без помех расследовать дело, оставаясь в тени.
– Ты в этом уверен?
– Я сам брал его на службу.
– А если кто-нибудь его выдаст?
– Я обещал ему, что прикрою его, и сделаю это.
– А остальная следственная группа?
– Я создал совсем маленькую команду, чтобы максимально уменьшить риск утечки. Судмедэксперта ты знаешь. Это Тобиас Ловструд.
Сара вспомнила, какая взаимная симпатия возникла между нею и этим старым, немного чудаковатым экспертом во время расследования дела в больнице Гёустад. Она была уверена, что он ее не выдаст.
– Экспертом-криминалистом я назначил молодую, начинающую сотрудницу. Ты для нее – идеал и образец для подражания. Она будет нема как могила. Кроме того, в случае чего я и ее прикрою.
Сара оценила весь тот риск, который Стефан брал на себя ради нее.
– Спасибо, – сказала она.
– Постарайся не светиться и будь осторожна. Это все, что я от тебя прошу. То, что сделали с твоим отцом, мог совершить только сумасшедший, причем из-за страшной ненависти.
В тот момент, когда слова Стефана звучали в ее ушах, Сара увидела первые дома квартала, в котором жили ее родители. Прижавшись лбом к стеклу, она стала считать их, как всегда делала в детстве, возвращаясь с каникул. Старые дубы, ее друзья прошлых лет, сегодня стояли, опустив голые ветки, словно искривленные руки. Она продолжала счет до того момента, когда впереди появились огни, пробивавшиеся сквозь туман. Это были проблесковые маячки полицейских автомобилей.
И тут Сара увидела на холме приближающееся массивное строение: дом ее детства; она и представить себе не могла, что однажды на него будут отбрасывать свет, словно танцующие какой-то зловещий танец, отблески маяков машин полиции.
Сара вздрогнула от хлопка водительской дверцы. Стефан вышел и поднял воротник парки, защищая от холода свой голый затылок. Она в свою очередь тоже вышла из теплого салона машины.
Запах влажной земли и покалывающий кожу холод разбудили ее притупившиеся чувства. Сара пошла к калитке, возле которой угадывался силуэт дежурного офицера.
Он приветствовал начальника здоровой рукой, другая была в гипсе.
– Офицер Колл, представляю вам инспектора Сару Геринген, – сказал Стефан.
Стоявший на посту офицер приветствовал ее коротким кивком и несколько излишне торопливо поднял черно-желтую ленту, преграждавшую вход на участок.
Стефан хотел еще что-то добавить, но для Сары с этого момента не было более неотложной задачи, чем войти в дом.
В тишине раннего серого утра скрип шагов по гравиевой дорожке отдавался от окружавшей их стены тумана, который был настолько густым, что Саре понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть очертания возвышавшейся над домом большой трубы. А вот на это узловатое дерево они с сестрой забирались и играли в пиратов и в страну, где главные – дети. Ей вдруг представился отец, собирающий опавшие листья, а мать зовет их обедать.
– Сара… ты в порядке?
Она не ответила и пошла к дому.
Входная дверь была приоткрыта. Сара хотела распахнуть ее, но тут кто-то тронул ее за плечо. Она моментально ухватилась за запястье и уже готова была вывернуть его, но вовремя совладала с собой.
Стефан смотрел на нее со смесью тревоги и боли. Смутившись, Сара разжала пальцы.
– Ты уже не в тюрьме…
Сара сделала извиняющийся жест рукой.
– Не забудь это, – сказал Стефан, протягивая ей пару латексных перчаток и бахилы.
В прихожей консоль из белой сосны была на своем месте, с потолка по-прежнему свисала тяжелая люстра. Сара поставила ногу на первую ступеньку лестницы, и одна из половиц скрипнула. Мать постоянно просила отца укрепить эту половицу, а он проводил дни в садике или в одиночестве в своем кабинете.
Она продолжила подниматься. Комок в горле давил сильнее, живот напрягся. В легкие поступало все меньше и меньше воздуха. Она совсем запыхалась, пока поднялась на второй этаж.
Стефан уже ждал в конце коридора, перед дверью кабинета ее отца, откуда вырывался яркий свет, какой бывает в хирургических операционных.
Сара прислонилась к стене. Стефан шагнул к ней, чтобы помочь, но она подняла руку, показывая, что справится сама.
Мобилизовала волю, напрягла мускулы и пошла той походкой, которую знали ее коллеги: спокойной, но решительной. Стефан протянул ей респиратор.
– Мы пока не знаем результатов первых анализов… Сейчас ты поймешь, почему мы так осторожничаем.
Ошарашенная Сара надела респиратор и отрегулировала удерживающие его ремни.
Глава 3
Сара давно не заходила в эту комнату, но ей показалось, что здесь ничего не изменилось. Величественное бюро из лакированного дуба, похожее на церковный алтарь, стояло перед окном в форме полумесяца. Стенной книжный шкаф был полон книг по истории, а в помещении благочестиво витал запах воска. Девочки никогда не получали от отца приглашения присоединиться к нему в этом святилище, в котором он просиживал порой многие часы, но Сара несколько раз тайком пробиралась сюда и чувствовала себя здесь словно в защитном коконе.
Сегодня на полу стояли мощные прожекторы и было светло, как в операционной. В кабинете находились двое: сотрудница научно-технического отдела полиции в защитном комбинезоне и судмедэксперт в шапочке, закрывавшей его волосы, и в маске на лице, сидевший на корточках возле саквояжа с медицинскими инструментами.
– Приехала инспектор Геринген, – сказал Стефан.
Медэксперт с трудом распрямился и дружески махнул рукой Саре, которая не успела ему ответить, потому что остолбенела, увидев перед собой жуткую картину.
Труп лежал на полу, на спине, совершенно обнаженный, но полностью покрытый каким-то белым порошком. Странная пыль частично скрыла морщины пожилого человека, чья растянутая кожа словно приклеилась к костям, будто расплавившийся пластик.
Сара прерывисто дышала. Потрясенная сильнее, чем ожидала, она сдвинула маску респиратора на лоб, чтобы глотнуть свежего воздуха.
– Ты в порядке? – спросил ее Стефан.
Сара кивнула, но у нее тут же перехватило дыхание, когда она увидела, в каком состоянии руки и ноги отца. Кончики пальцев на них распухли, кожа так натянулась, что на одних кровь, казалось, вот-вот прорвется наружу, а на других уже появилась гангрена, окрашивая кожу в черный цвет, предвещавший скорое разложение.
Но когда взглянула на лицо, на которое до того старалась не смотреть, она испытала еще более сильный шок.
Под слоем белого порошка видны были искаженные невыносимой болью черты того, кто был ее отцом: углы губ разорваны, кровь запеклась коричневыми сгустками… Но страшнее всего был застывший в мертвых глазах отца ужас.
Сара прислонилась спиной к стене и опустилась на корточки. Сцепив пальцы рук, она никак не могла поверить в то, что увидела, и в то, что сможет перенести потом воспоминания об этом.
– Сара… – начал Стефан, присевший напротив нее. – Давай уйдем отсюда.
– Тобиас, какова причина смерти? – сумела выговорить Сара, обращаясь к судмедэксперту.
– Вот это вопрос… – начал тот. – Ни одна из обнаруженных ран не могла вызвать смерть. Мне пока неизвестна причина остановки сердца. Единственный момент…
– Что это за белый порошок?
– Анализы как раз сейчас проводятся. Мы боимся, что это окажется Bacillus anthracis[1 - Бацилла антракса (лат.) – возбудитель сибирской язвы. (Здесь и далее примеч. пер.)], гидразин или фенарсазин-хлорид. Это могло бы помочь определить диагноз. Но пока не будем этим увлекаться – еще ничего не ясно.
– Следы убийцы или убийц? Хоть что-то? – обратилась Сара к стоявшей возле окна сотруднице научно-технического отдела, которая только что поместила в пузырек ворсинку ковра.
Ей ответил молодой голос, приглушенный защитной маской:
– На данный момент ничего. Но мы только что начали сбор и анализ обнаруженных образцов.
Сара снова повернулась к медэксперту; кулаки ее были сжаты, дыхание становилось все более прерывистым.
– Вы сказали «единственный момент»…
– Да, у вашего от… у жертвы обнаружены повреждения верхней части гортани и глотки. Желудок же при пальпации показался мне слишком напряженным. Это позволяет предположить, что жертву заставили проглотить чужеродное тело, находящееся в данный момент в его пищеварительной системе.
Сара велела доктору отвезти тело в Центр судебно-медицинской экспертизы для вскрытия. И вдруг, едва сдержав рвотный позыв, бросилась в ванную комнату, сорвала респиратор, и ее стошнило в раковину. Восстановив дыхание, прополоскав рот и умыв лицо, она села возле ванны, обхватив голову руками. Все происходящее было каким-то абсурдом.
Его не могли убить при таких обстоятельствах. Только не ее отца. Не этого спокойного человека, не попадавшего ни в какие сомнительные истории.
– Можно войти? – спросил Стефан.
– А что, если этим убийством целили в меня?
– Почему ты так думаешь?
– Не знаю, но мне кажется странным такое совпадение: его убили в день моего освобождения из тюрьмы.
– Полагаешь, кто-то послал тебе предупреждение или пытается отомстить?
Сара пожала плечами.
– В обоих случаях послание должно было быть ясным для тебя. Ты не видишь в этой мизансцене ничего, что могло стать для тебя конкретным указанием?
– Нет. Абсолютно ничего.
– Может быть, твой отец…
– Скажи, – перебила Сара, – все арестованные мною преступники в данный момент сидят за решеткой?
– Да, и сидеть им еще долго.
– Но почему убийца пошел на преступление именно вчера? Точно накануне моего выхода из тюрьмы?
– Может быть, просто потому, что твой отец остался в доме один… Это облегчило убийце его задачу.
Сара начала понимать, что ей придется принять версию, которую она отвергла с самого начала. Потому что она сейчас видела единственное объяснение этому убийству. Объяснение столь же жуткое, как искаженное лицо трупа: ее отец был не тем, за кого себя выдавал.
Глава 4
– Слушай, Сара, я не могу здесь оставаться дольше, – извинился Стефан. – Но мне надо тебе сказать еще кое-что. Пойдем в гостиную, там нам будет спокойнее.
Сара оперлась на руку, протянутую им, чтобы помочь ей встать. Они вместе спустились на первый этаж. Закрыв дверь гостиной, Стефан тихо сказал:
– Сара, тебе совсем не обязательно взваливать это на себя. Если ты только попросишь, я поручу дело опытному сотруднику.
– Мне это тяжело, но, если я буду сидеть и ничего не делать, будет еще тяжелее.
– O’кей. Тогда тебе понадобится это, – продолжал Стефан, протягивая ей мобильный телефон. – Пин-код 0598. Я забил в память номера, которые тебе понадобятся: мой и твоих товарищей по следственной группе. Возьми и этот фонарь. Твое личное оружие я тебе вернуть, конечно, не могу.
Сара разложила телефон и фонарь по карманам.
– Перед выходом ты взяла все свои бумаги?
– Стефан, ты принимаешь меня за новичка? Где сотрудник, который будет официально вести расследование?
