– Ваш личный транспорт, – откликнулась Айю. – Он предоставляется на все время вашего пребывания на Цинфе.
– Нет, я не о том, – покачала головой и немного нервно уточнила: – Мы будем… передвигаться по воздуху?
– Госпожа предпочитает наземный транспорт? – Айю выглядела обеспокоенной. В ее голосе сквозила тревога. Наверное, она боялась ошибиться и вызвать мое недовольство.
Не объяснять же, что на Эрии нет летающих автомобилей. Я еще раз покосилась на машину, замершую в паре сантиметров над землей.
– Нет, все в порядке, – наконец проговорила я.
О том, что в техническом развитии цинфийцы, возможно, опережали эрийцев, я решила подумать позже.
Айю с облегчением выдохнула и предупредительно указала на чернеющую полумраком кабину:
– Присаживайтесь, госпожа Майя Данишевская. Охрана поедет в следующей машине.
Я послушно нырнула внутрь, краем уха уловив лаконичные распоряжения насчет моего багажа. У Айю, несмотря на хрупкую внешность, оказалась железная хватка. Командовала она легко и уверенно, будто с рождения привыкла раздавать распоряжения.
Внутри было прохладно. Затемненные окна плохо пропускали свет, но глаза быстро привыкли к полумраку. Взгляд почти сразу выхватил стеклянную перегородку – водитель и пассажиры видели друг друга, но не слышали. Любопытный аспект то ли техники безопасности, то ли местного менталитета.
Айю юркнула в кабину, кивнула водителю, и тот неторопливо тронулся с места. Уже спустя пару мгновений он направил машину вертикально вверх, и та абсолютно бесшумно поднялась, вклиниваясь в общий поток.
Я старалась сохранить невозмутимое лицо и не таращиться в окно: было страшно, волнующе и безумно интересно.
– Госпожа Майя Данишевская знает цинфийский язык? – прервала молчание Айю. В ее голосе сквозила неприкрытая грусть. – В моих услугах нет нужды?
– Нет, что ты! – с жаром откликнулась я. – Цинфийский нам преподавали в институте, и признаться, за прошедшие годы я успела основательно подзабыть все то немногое, что знала. Без тебя, Айю, я не справлюсь.
Та зарделась и, смущенно склонив голову, прижала руки к груди.
– Госпожа Майя Данишевская, я хотела поблагодарить за то, что вы выбрали меня из всех претендентов. Несмотря на отсутствие опыта работы, вы предоставили шанс именно мне.
– Ты можешь звать меня просто Майя, – рассеянно заметила я, впервые всматриваясь в лицо своей помощницы. До этого все не было возможности.
Даже при таком плохом освещении я видела, что Айю существенно младше меня. Наверное, лет на семь, если не больше. Совсем еще ребенок.
Алекс знал, кого выбирал.
– Госпожа Майя? – уточнила Айю, непонимающе нахмурив лоб.
– Без госпожи, – пояснила я, раздумывая, как тактичнее задать вопрос.
– Вы хотите, чтобы я перешла на дружеский тон? – немного испуганно, но с нотками странного трепета предположила она.
Я лихорадочно принялась вспоминать особенности цинфийского общения.
Кажется, если не ошибаюсь, в цинфийском существует три формы языка: официальный, полуофициальный и дружеский. Первый предполагает упоминание статуса и полного имени, второй – только статуса, а третий – лишь имени. Последний допустим при общении с близкими людьми, в противном случае подобная фамильярность означает прямое оскорбление.
Вот эти правила цинфийского Айю и переняла при общении на всеобщем. Думает она по-прежнему на своем языке.
– Да, – осторожно согласилась я, размышляя, не совершаю ли ошибку. – Я бы хотела подружиться с тобой.
Она какое-то время сидела молча и если и выглядела ошарашенной, то первые несколько секунд. Затем на ее миловидном лице появилось задумчивое выражение.
– Хорошо, – наконец проговорила она, – это огромная честь для меня! Однако на людях я по-прежнему буду называть вас госпожой, чтобы избежать неудобных расспросов. Вы согласны?
Я заметила, что Айю все равно мне выкает, но решила, что Рим тоже не за один день строился.
– Отличный вариант, – кивнула я и спросила то, что не давало мне покоя: – Сколько тебе лет?
– Двадцать зим, – ответила та и затараторила: – Я быстро учусь и схватываю все на лету. Не волнуйтесь, я буду дежурить возле вас день и ночь, ни на шаг не отойду!
От такой перспективы я закашлялась, а Айю крепко вцепилась мне в руку, чуть повыше локтя, и выжидающе заглянула в глаза, словно испугалась, что я сейчас передумаю и затребую себе более опытного специалиста.
– Нет-нет, все в порядке. Меня устраивает твой возраст, – заверила я. – Просто стало любопытно…
«…Насколько цинично Алекс подошел к выбору переводчика», – мысленно закончила я и вздохнула.
Упрекать брата было бессмысленно: он в точности выполнил мою просьбу.
– Понятно, – удивленно проговорила Айю, и было заметно, что ей вовсе не понятно, но она решила не акцентировать на этом внимания. – Вы такая красивая! Я так горда, что работаю с вами!
Я снова закашлялась, уже не столько от неожиданной смены темы, сколько от странного, высказанного с придыханием комплимента. Осторожно освободив локоть от хватки Айю, я незаметно отодвинулась и опасливо осведомилась:
– Ты считаешь меня красивой?
Конечно, вероятность сразу по прилете на чужую планету наткнуться на маньяка весьма мала, но все же…
– Разве можно думать по-другому? – с искренним изумлением откликнулась Айю. – Все были восхищены вашей красотой. Да и как иначе? Светлая кожа, овальное лицо и глаза… Какие яркие, синие глаза! Никогда таких не видела! У всех землян синие глаза?
– М-м-м… Нет, но у моего брата такие же, – пробормотала я, пропуская восторженное оханье мимо ушей.
Как говорила Элеонора? На Цинфе царит культ красоты? Получается, внешняя привлекательность невероятно важна для них, и я своим видом попала «в тренд»?
– Айю, – осторожно позвала я, прервав ту на полуслове, – в моде… овальная форма лица?
– Да, как у вас, – подтвердила она. – Или круглое, как у меня. Видите?
Она поочередно повернулась левым и правым боком, чтобы я могла оценить результат.
– Разве естественная форма черепа цинфийцев не заострена к подбородку? – прямо спросила я и прикусила язык. Получилось грубо.
– Конечно, но в моде круглые лица, – безмятежно откликнулась она. – Большинство делают операции, чтобы поменять форму. Я тоже сделала, уже давно. Лет шесть назад.
Я застыла, силясь уложить услышанное в голове.
Айю сделала серьезную пластическую операцию в четырнадцать лет. Не по медицинским показаниям, а ради условностей моды.
Мне, выросшей среди толерантных к внешним недостаткам землян, было сложно принять нечто подобное. Впрочем, выбора не оставалось.
– Выглядит натурально, – выдавила я и с трудом улыбнулась.
– Натурально? – переспросила Айю. Глаза погрустнели, а уголки губ разочарованно опустились вниз.
– То есть красиво! – исправилась я. – Очень-очень красиво!
Она мгновенно просияла и тут же вновь схватила меня за руку.
– Но мне не затмить вашей красоты! Вы словно рина в весеннем саду.
Поэтичное сравнение странным образом настроило меня на деловой лад. Мельком взглянув в окно, я проявила запоздалую заинтересованность касательно собственного графика.
– Айю, какие у нас сегодня планы? Куда мы сейчас направляемся?
– О, сегодня у вас плотное расписание, – довольно откликнулась та и достала наладонник.
Я отметила, что размер устройства существенно меньше и тоньше моего. Техническое превосходство цинфийцев становилось все очевиднее.
– Через час у вас конференция и встреча с читателями.
– С читателями? – глупо переспрашивать, но не смогла удержаться.
– Да, ваша книга «Снег в июле» произвела фурор. В связи с этим будет небольшое интервью сразу с несколькими телеканалами. Вашим фанатам были обещаны автографы. Вы против?
– Нет, но для начала было бы неплохо привыкнуть к тому, что у меня вообще есть фанаты.
Айю покосилась на меня, словно не уверенная, пошутила я или говорю всерьез. Так и не определившись, как реагировать на мои слова, она облизнула губы и продолжила:
– Затем вас ждет небольшая экскурсия по нашей столице. Ориентировочное время мероприятия – два-три часа. Ожидается присутствие масс-медиа.
Я постаралась вздохнуть не слишком громко. Кажется, получилось.
– Вечером состоится прием в вашу честь, – не отрываясь от наладонника, проинформировала Айю. – В числе приглашенных лиц известные политики. Мероприятие продлится до полуночи.
– Главное – не потерять башмачок на чужой лестнице, – пробормотала я.
– Что?
– Нет, ничего. Просто забавная ассоциация.
Айю с любопытством покосилась на меня, но подробностей выспрашивать не стала. Вместо этого она выглянула в окно и довольно произнесла:
– Вот мы и прилетели. Центр искусств «Аэлла». Здесь состоится пресс-конференция для обсуждения вашей книги.
Мы пошли на снижение, и я тоже с любопытством уставилась в затемненное окно. Внизу сверкало острыми гранями грандиозное по своему масштабу сооружение: огромный лимонно-желтый треугольник, словно ради потехи перевернутый вверх ногами – узкое основание постепенно расширялось и заканчивалось плоской крышей. На ней упитанным ужом вилась посадочная площадка, на которой то и дело вспыхивали золотистые блики, но это не помешало водителю уверенно посадить машину.
Айю вышла первой и предупредительно придержала мне дверь. Я не успела ее поблагодарить – отвлеклась на невысокого мужчину с залысинами на макушке, который одновременно и суетливо кланялся, и раболепно протягивал мне связку воздушных шаров.
– Госпожа Майя Данишевская! Мы так рады видеть вас в нашем центре искусств! От лица всех сотрудников позвольте выразить…
Я умоляюще посмотрела на Айю, делая вид, что не понимаю, о чем говорит мужчина.
– Господин управляющий, – мгновенно откликнулась та и шагнула вперед, отгораживая меня от нашего встречающего, – госпожа благодарит вас за столь теплый прием, но вынуждена напомнить, что встреча с прессой состоится уже через сорок минут.
Я успела заметить, что Айю опустила мое имя, обозначив тем самым наши дружеские отношения, и на управляющего это произвело сильное впечатление: поклон, в котором он снова склонился перед моим переводчиком, в этот раз был почти таким же низким, каким он одарил меня. Моя дружба с Айю поднимала ее статус в глазах общества? Любопытно…
– Конечно-конечно! Прошу вас, идите за мной.
Мы молча двинулись следом, по обе стороны от меня уже грозно нависали два амбала: когда только возникли рядом? Я не видела, чтобы на стоянке парковалась машина с охраной. Впрочем, новая встреча меня увлекла так, что могла и не обратить внимания на прибытие двух уже почти хороших знакомых.
Управляющий то и дело оборачивался к нам лицом, суетливо тряс подбородком и растопыренной ладонью указывал направление. Мой взгляд выхватил его узкое запястье, обмотанное яркой лентой с устремленными ввысь шарами.
– Айю, – театральным шепотом позвала я. – Разве я не должна принять подарок? Наверное, это невежливо.
День выдался безветренным, но все же здесь, на крыше, ощущалось небольшое дуновение, и огромные шары, болтающиеся за спиной управляющего, обретали причудливую, полную укора форму. В этих шарах мне виделась моська собачки, которую расстроенный хозяин тащит домой, сдерживая желание огрызнуться, выкинуть поводок, а то и пнуть мешающую псину.
– Нет, все в порядке. Он значительно ниже вас по социальной лестнице. Принимать из его рук презент вовсе не обязательно.
– Но…
– Он только возгордится, – фыркнула Айю, имея в виду управляющего. – Так что не переживайте, приветственный подарок заберет охрана.
– Понятно, – растерянно протянула я.
Конечно, хотелось поспорить, но я не стала рисковать – в местном этикете я еще не разобралась и боялась совершить досадную ошибку. Действительно, вдруг моя реакция будет истолкована как-то превратно и приведет к негативным последствиям?
Я не знала Айю, не была вполне уверена, можно ли ей доверять, но почему-то чувство, что она не будет вставлять палки в колеса, не покидало меня.
Мы по диагонали пересекли залитую солнечными лучами крышу и ступили в просторный, полностью стеклянный лифт. Его поверхность была вычищена с таким рвением, что казалась прозрачной, а рекламные плакаты, расклеенные на стенах, – зависшими в воздухе волшебными картинками.
Я с интересом уставилась на одну из них. На постере симпатичный молодой мужчина со всех ног бежал в гипотетически спасительную даль, на его широкой груди прятала лицо маленькая девочка, за спиной взлетали обломки взорванных домов и складывались у ног беглеца в причудливую вязь названия. «Город в темноте», – не без труда разобрала я и уткнулась взглядом в слоган: «Пришло время сорвать маски!»
Я хмыкнула, ни название, ни слоган не вызвали желания ознакомиться с цинфийским кинематографом, но какая-то едва уловимая мысль кольнула меня. Я нахмурилась и склонила голову набок, всматриваясь в плакат.
– Госпожа желает отдохнуть перед встречей. Ее номер готов? – при построении предложения Айю использовала вопросительные конструкции, но повелительные нотки в голосе заставили фразу звучать угрожающе.
Такую искреннюю убежденность в том, что окружающие обязаны относиться к тебе не просто с уважением, а с трепетом, невозможно привить, только впитать с молоком матери.
Кого же ты, Алекс, выбрал мне в помощники?
– Для госпожи Майи Данишевской подготовлен люкс первого класса. Мы счастливы предложить…
– Люкс первого класса? – холодно переспросила Айю, и я навострила ушки. – Я договаривалась с вами о люксе суперкласса.
– Видите ли… Произошла небольшая накладка…
– Рико Хаец, вы хотите сказать, что оказались некомпетентны?
Айю перешла с уважительного обращения по должности на пренебрежительный тон с упоминанием имени, и я поняла, что пора вмешаться. Выслушивать склоки и делать вид, что не понимаю происходящего, у меня не было ни малейшего желания. К тому же смутная идея испуганной птицей вспорхнула в голове и оформилась окончательно.
