Скандал на драконьем факультете
Тальяна Орлова
Дракфак #1
Мне очень нужно поступить в академию, ведь я одна из драконов! И пусть все утверждают, что это не так. Однако принимают туда только элиту, а я, крестьянская дочка, даже грамоте не обучена. Встреча с благородной дамой решила мою проблему: ей как раз в академии учиться незачем, ее туда богатые родители пристраивают, чтобы дочка удачно замуж вышла – разумеется, за молодого дракона. Так почему бы нам не помочь друг другу? И ничего, что факультет другой – важно оказаться как можно ближе к мечте!
Тальяна Орлова
Скандал на драконьем факультете
Глава 1
В первый раз я решила, что показалось. Просто глаза устали глядеть на вышивку под тусклой лампой, вот воображение и разыгралось: якобы по руке моей пошла какая-то рябь. Однако через секунду перламутровые отблески пропали, а мне осталось в очередной раз вздохнуть. Как ни крути, но это обидно – целый миг считать себя особенной, а потом вновь рухнуть в привычную реальность и вернуться к вышивке. Работу уже утром нести к торговцам, не время для пустых мечтаний. Больше не отвлекалась – это же судьба всех простых девушек: работать, работать, где-то в промежутке успеть выйти замуж, порадоваться, если муж окажется добр, родить ему пятерку детей и снова работать, работать, чтобы прокормить уже их. Нам с сестрами еще повезло – мать в детстве каждую на обучение в город отдавала, чтобы шитью научили, а за мастерство дают на медяк больше, как гласит народная поговорка. Потому я радовалась деловитости матери, но вышивку ненавидела не меньше, чем братья – работу в поле. Спасалась лишь тем, что во время труда представляла себе разное: то заморскую страну с чудными птицами, то какой-нибудь ведьмовской дар, который у меня неожиданно открылся, то встречу с самым настоящим драконом – лучше бы в человеческом обличье, поскольку в натуральную величину они склонны много кушать, а я весьма аппетитно выгляжу – последнее я тоже в мечтах представляла, когда другие фантазии иссякали.
Вот только через неделю странность повторилась, и я уже не могла списать ее на усталость – возвращалась с поля, куда относила братьям обед. И уже за домовой оградой зачесала запястье от щекотливого дребезжания на коже. Почти сразу застыла, уставившись на руку. И перестала дышать, боясь спугнуть чудо – от кисти до локтя кожа волнами меняла цвет, проявляя отчетливую зелень. В горле воздух вообще комком встал, когда я разглядела небольшие ромбики – самые натуральные чешуйки, у рыб почти такие же. И, все так же боясь сделать вдох, пыталась соображать.
Не настолько уж я безграмотна, чтобы намек не понять. Знаю, что в мире существуют разные оборотни – волки, лисы, даже птицы. Но эта чешуя появляется только у одной разновидности – у драконов, самых великолепных из всех магических существ.
Вдох все-таки пришлось сделать. Наверное, до него следовало сначала выдохнуть – и теперь в груди больно заныло от нехватки места. Но я на такие природные мелочи внимания не обращала, боясь надеяться. И еще сильнее боясь, что надежда сбудется. Вот только разум на место возвращался и подсказывал: во мне нет ни капли драконьей крови, как ни у матери, ни у отца, ни у дедов не было. Такие, как мы, безродные могут овладеть бытовой магией, иногда даже настоящие самородки появляются, да и ведьмы обычно рождаются у простых – вон, сколько их, магов без рода, без племени. Но оборотни свои дары передают по наследству. Да и драконов в наших краях не водится. Даже проездом не водится.
Да только иллюзия не исчезала. Наоборот, на одном участке застыла, и можно было даже пальцами другой руки пощупать и убедиться – стало плотнее, а края чешуек легко приглаживаются. Шаг к двери, еще один. Я слишком боялась оторвать взгляд от чуда – стоит только моргнуть, как все пропадет. На третьем шаге и начале крыльца уже придумала себе объяснение – честно говоря, оно было единственным, способным раскрыть причину происходящего.
– Ма-ам! – позвала громко.
Но она навстречу не вышла – была занята стряпней на кухне. Я распахнула дверь и сделала еще два мелких шага. Перламутр как будто начал розоветь, и это придало моему голосу настойчивой ярости:
– Ма-ам!
– Шо? – отозвалась она и тут же подбоченилась – терпеть не может такого тона.
Я вывернула руку так, чтобы и ей было видно.
– Мам, ты ничего не хочешь объяснить?
Ее глаза округлились, а полотенце полетело на пол, выроненное и забытое. Реакция матери подтверждала – она видит! И сердце забилось, как курица перед забоем. Ответ на мой вопрос уже не требовался: раз видит – значит, мне не кажется. А если мне не кажется, то причина может быть только одна.
Вот только и отец вынырнул из-за моей спины. И через пару секунд завопил с яростью совсем другой природы:
– Жена! Ты ничего не хочешь объяснить?!
Мама вдруг приосанилась, поправила полузабытым движением прическу, как какая-нибудь фривольная девица, снова подбоченилась и рявкнула сразу на обоих:
– А шо такое? Дочка, испачкалась чем?
Рисунок действительно бледнел, уже скоро от него и следа не осталось. Вот только я видела, как и родители – первую реакцию теперь ничем не прикрыть! Хм, родители… Похоже, папочка сейчас мамочке скандал закатит. Он, правда, добродушный – запала надолго не хватает. А мама деловита и напориста, в крайнем случае скалкой объяснит, кто в доме хозяин. Я же все еще отходила – осознание вливалось в меня постепенно, капля за каплей. И что светловолосая – единственная в рыжей семье – к тому же осознанию присоединялось. Нет, папу папой звать не перестану – чего бы вдруг переставать? Но мысли-то неслись дальше – вскачь, по полям, по дорогам, куда-то в направлении столицы. Это что же получается, я дракон? Драконица? Пресвятые кикиморы, да без разницы – лишь бы хоть какая-то надежда на поворот судьбы!
Братья и сестры за ужином в происшествие не поверили – особенно когда все заявляли разное: я уже крылья пыталась расправить, отец мать нехорошими словами называл – правда, негромко, с опаской, что она во всей красе нрав покажет, а после такого вся наша деревня в другой деревне убежища просит, а мама же настаивала, что ничего такого не разглядела. И после сотого повторения я сама начала сомневаться. Обидно до слез. Вот быть бы мне хоть кем-то – пусть хоть волчицей, хоть сорокой, но это дало бы шанс на обучение, а значит, и на совсем другую жизнь. На ведьмовскую силу я уже давно не рассчитывала: у их племени дар рано появляется, к моим восемнадцати годам я не могла бы на этот счет заблуждаться. С другой стороны, оборотни вообще в младенчестве суть показывают…
Мама отчего-то злилась, но сестры мое расстройство заметили и в спальню за мной пошли.
– Я закончу твою работу, – сказала старшая, Стенька.
– Поспи, малютка, – жалостливо добавила средняя, Мирка.
Сама же села на пол и по руке гладить принялась, утешая:
– Ты ж и так особенная, это все видят!
– Видят, видят! – подтвердила Стенька, усевшись ближе к лампе. – И умница, и фантазерка!
– Какая же умница, если даже книг читать не умею? – сокрушалась я.
– А зачем их читать? – пожала плечами Мирка. – Перестань, Лорка, это все с юностью пройдет – вот еще немножко подожди, и пройдет.
Мне каждый сокрушенный выдох давался все сложнее:
– Что пройдет – желание мечтать?
– Ну да, – она не понимала до конца моего расстройства. – И хорошо, что ты не из драконов! Ты же знаешь, какие они!
Я перевернулась на спину и вздыхала теперь в потолок:
– Какие? Богатые и могущественные?
– Жадные и мстительные! – отрезала старшая. Подумала и дополнила: – Ну да, а как следствие, у них появляется богатство и могущество. Но все же хорошо, что ты не из их породы, Лорка. Я скупердяев на дух не переношу.
Прислушалась к себе – жадности во мне вроде бы никогда не водилось. Ну вот, и в этом несовпадение, а прижимистость драконов сомнениям не подлежит – про это даже чаще говорят, чем про их статусы и благосостояние. Все дело в их древних прародителях, которые тысячи поколений назад еще в людей обращаться не умели, но золото копили и охраняли даже ценой своей жизни. Теперь драконы иные, но самое главное – драконье – никуда не пропало. Так же, как оборотни-волки по тысячелетним традициям воют на полную луну. Так же, как оборотни-лисы передвигаются бесшумно – и плевать им, что ноги стали человеческими, оборотням вообще плевать на природные законы. А я же в детстве последней сладкой лепешкой с братьями и сестрами делилась… Эх, знала бы, что как раз на щедрости моя судьба переломиться не захочет, каждую крошку бы считала!
– Но я ведь видела, – повторила я уже в который раз.
Мирка вытянула шею и зашептала другим тоном – мы таким сплетни про соседей всегда начинаем:
– Сестренки, я ни на что не намекаю, – она сделала многозначительную паузу, – но волки всего в дне пути от нас живут. Не могло ли быть такого, что…
Старшая хохотнула, но с опаской глянула на дверь и замахнулась, чтобы та фразу не закончила. Вот только по глазам ее было понятно, что она тоже про что-то «такое» сейчас подумала. И заявила нейтрально:
– Нет, конечно, язык прикуси! Вот только с чего Лорка беловолосая уродилась, как никто из семьи? – и многозначительно поиграла бровями.
Мне их вера сил прибавляла, но аргументов не хватало:
– Да нет, сестренки, – я сокрушенно покачала головой. – Не шерсть то была, а самая натуральная чешуя! На солнце зеленью переливалась!
И на этом их вера в мои слова вновь угасла. Мирка пожала плечами и вновь погладила меня по руке.
– Лорка, да нет у нас драконов. А если бы хоть один за пятьдесят последних лет мимо проезжал, мы бы до сих пор об этом байки слушали.
И то верно. Так расстроенная я и уснула, а в следующие дни пыталась не думать, чтобы снова не впасть в апатию, хотя на руки то и дело поглядывала – не сама, глаза поглядывали, глазам моим очень хотелось еще немного чудес.
И через несколько дней дождалась – старший брат во время ужина вскрикнул, после чего вся семья дружно на ноги подскочила, указывая на меня пальцами. Одна я так и продолжала сидеть, но ощутила щекотку на шее. Заторможенно прикоснулась кончиками пальцев и теперь сама завизжала от восторга – теперь я понимала, что видят остальные.
Семейный скандал, вот только недавно немного утихший, вновь возобновился. Отец выкрикнул несколько слов, значения которых я даже не знала, а по краснеющему лицу матери догадалась об их значении. И завопил, продолжая тираду:
– А остальные дети от кого? У нас тут, может, целый зверинец, а я и не знал?!
– Какой зверинец? – отмахнулась мама и грозно глянула на него исподлобья. – Разочек случилось, зато глянь, какая Лорка уродилась – уж точно не в тебя!
Я папу в таком состоянии ни разу не видела. И такого визга от него не слышала:
– Я ухожу из этого дома! Ноги моей не будет рядом с такой женщиной!
– Ага, иди, – мама, наоборот, успокоилась. – И куда ты пойдешь, хрыч старый?
Ему действительно пойти было некуда, а в нашей семье он всегда был тихой стороной – на фоне такой жены любой монстр выглядел бы тихой стороной. Потому осталось ему только закручиниться и удалиться в сени, где его принялись утешать уже мои братья. Мы же с сестрами от любопытства сгорали и друг на друга поглядывали, но так ни одна и не решилась на расспросы – знали же, что ответом только скалка в лоб прилетит.
Но еще за день я дозрела. Это же шанс! Самый настоящий шанс поехать теперь в столицу и заявить там всем, что я из драконов. Сразу на учебу поступлю. Когда выучусь – смогу богатство нажить, а как наживу – так и сестрам с братьями помогу. Треклятые кикиморы, я же жадной должна быть! Все, я жадная, точка, никому помогать не буду! Ну разве что… ладно, сначала учеба, а потом как-нибудь свою щедрость обуздаю.
Потому следующим вечером и спросила осторожно:
– Мам, мне в путь собираться уже можно?
– В какой еще путь? – она так удивилась, что удивила меня.
– Ну как же… в академию. На драконий факультет, – пояснила я, вжимая голову в плечи.
Она треснула кулаком по столу и толкнула в мою сторону миску с кашей – мол, займи рот пользой, а не чушь неси. Я и ела, глотая слезы обиды. Как же так? Неужели не отпустит?
Но вдруг такой же грохот раздался с другой стороны стола. Мы все вылупились на отца, от которого такой грозности не ожидали.
– Лорка поедет в столицу! – заявил он решительно. – Ты совсем на старости лет спятила, дура распутная? Драконам нельзя без учебы! Они ж… драконы! – закончил так, будто больше никаких доводов не требовалось.
И старшая сестра подхватила, тоже зачем-то треснув по столу:
– И верно! Что ты, мам, делать будешь, когда Лорка в силу войдет и в чудище здесь обратится? Она же ничего не умеет! Сожрет нас всех и не подавится!
– Вообще-то, есть смысл в словах, – задумчиво подхватил старший брат. – Всех сильных магов в академии обучают, а драконы, если не путаю, сильнейшие из них. Не разметала бы Лорка тут все к едрене фене из-за нашей безграмотности.
И остальные начали поддакивать, вспоминая еще какие-то подробности, о драконах известные. Я радовалась – в поддержку родни по умолчанию верила, но еще ни разу в жизни никто не выступал против матери. И ей удалось снова заглушить всех самым громким стуком и самым громким ревом:
– Лорка не едет в столицу! И не дракон то был! Вы с чего вообще такое взяли?
В гробовой тишине я расхрабрилась подать звук:
– Мам, ну как же?
След с шеи еще вчера пропал и под пальцами не ощущался, но теперь-то к чему притворство – видели все! Мама вдруг отвела взгляд и как-то непривычно неловко пожала плечами. А потом заговорила тихонько:
– Не дракон то был.
– А что же? – отец закричал, не в силах сдержаться.
– Не дракон, – так же тихо, но уверенно повторила мама, ни на кого не глядя. – Полбутыля сладкой настойки, легкое приключение и змей-искуситель.
Она будто отца до сердечного приступа довести захотела. Папа уже качался, хватаясь за голову. И на выручку ему пришла Мирка:
– Мам, так мы о том и спрашиваем! Тут только один человек, которому ты все мысли раздавила, и еще пять – исключительно любопытствующих. От ответа же так много зависит, что мы и думать не станем, чего там восемнадцать лет назад сладкая настойка сотворила. Искуситель-то дракон?
– Нет! – упрямо повторила мать и посмотрела прямо на меня. – Нет, даже не мечтай. Всем известно, что драконы черноволосы аки бесы. А искуситель был – сами понимаете.
И все теперь уставились на мои белые волосы с еще большим удивлением, чем на чудо-чешую. Вообще-то, мама не соврала. У драконов глаза разного цвета бывают – в цвет чешуи, но волосы всегда иссиня-черные. Вроде бы… Насколько мы из разных баек слышали. Но ведь мы здесь, в месяце пешего пути до ближайшего драконьего замка, можем и ошибаться в такой мелочи!
– Может, крашеный? – пискнула я с надеждой.
– Точно, крашеный! – припечатала мать. – И ты оттого тоже крашеной родилась! Святые духи, нужны ли лучшие доказательства, чья ты дочь? Я такую логику только от твоего рыжего папаши и слыхала!
– А может, ты сама крашеная! – отец обвинял указующим перстом. – Тебе теперь ни в чем веры нет! И дочка поедет учиться! Если у нее есть хоть один малюсенький шанс в академию попасть, то она попытает удачи. Ты сама-то хоть мать ей, а то подозрительно счастья не желаешь?
На такой довод маме пришлось отмахнуться и согласиться со всеобщим гомоном. Ее первоначальный отказ был продиктован только страхом за меня, родненькую, которая в столице «обязательно пропадет».
