Я заметалась, ища место как можно дальше от говорливой компании Элизабет. Время было обеденное, поэтому, как назло, почти все немногочисленные столики оказались заняты. Те, что остались свободны, стояли в середине зала, а маячить на самом виду в мои планы не входило.
Мой взгляд забегал по столовой, и наконец я приметила небольшой стол в противоположном углу, почти полностью скрытый за колонной. Отличное место, чтобы спрятаться от Элизабет! Не побежит же она за мной на другой конец столовой? Как-то это… неаристократично.
– Простите, можно?
Не дожидаясь ответа, я бухнула поднос на стол напротив темноволосого мужчины в черной жилетке и пиджаке на тон светлее. Ворот его белой рубашки украшал завязанный сложным образом темно-синий шелковый платок.
Мужчина с удивлением поднял на меня ярко-синие холодные глаза и сдержанно спросил:
– Мисс Бартон?
В тоне чувствовалась недосказанность. Мне казалось, слова «Какого черта вы тут уселись?» он проглотил чисто из вежливости и явно с трудом.
– Да, это я, – рассеянно согласилась я и чуть откинулась на спинку стула, вытягивая шею.
Элизабет смотрела в мою сторону и хмурилась. Я быстро качнулась обратно. Ножки стула заскрипели по мозаичному полу.
– Совершенно нет мест, – пояснила я взирающему на меня мужчине. Его левая бровь была приподнята.
– Конечно, понимаю, – с непередаваемой иронией протянул мой сосед и выразительно взглянул в сторону свободных столиков в центре столовой.
Я проигнорировала этот намек и пододвинула поднос с едой к себе поближе. Что ты, бука какой. Можно подумать, я ему сильно помешаю.
Память отказывалась выдать справку на незнакомца, поэтому я даже имени его назвать не могла. Сделав глоток кофе, я искоса посмотрела на него. Правильные черты лица, удивительно красивые, но холодные глаза, тонкие губы. В целом он был привлекателен, но его невозмутимо-равнодушный внешний вид скорее отталкивал, чем притягивал. В низком голосе звучала ирония, и это, признаться, раздражало. Я подумала, что большинство мужчин, попавшихся мне в академии, носили длинные волосы. Короткая стрижка соседа по столику скорее отвечала моде моего мира, чем Амелии.
– Мисс Бартон, ваш интерес к моей персоне льстит в той же степени, что и пугает.
Я фыркнула. Так замысловато меня еще не выпроваживали.
Если бы я была собой, этот незнакомец получил бы резкий и в какой-то степени эпичный ответ. Но я играла роль Амелии в мире, где хамили так изощренно, что оскорбление, брошенное за ужином, могло дойти до оппонента только при поедании утренних тостов.
Пришлось искать более изящные слова.
– Льстить себе вы можете сколько угодно, – вежливо разрешила я, – а пугаться придется недолго. Так что окажите мне честь и потерпите.
– Вы очень милы. – Улыбка моего соседа сказала ровно об обратном.
– Спасибо, – поблагодарила я, сделав вид, что не поняла иронии. И, не удержавшись, ехидно добавила: – Если вам настолько страшно, можете взять меня за руку.
Взгляд мужчины говорил, что он с большим вдохновением коснулся бы змеи, но голос звучал по-прежнему бесстрастно.
– Боюсь, ваша доброта непосильным грузом ляжет на мои плечи.
Я хмыкнула. В словесные игры сосед играл намного лучше меня, и, признаться, разговаривать с ним было увлекательно. Впрочем, не настолько, чтобы забыть, кто я и что здесь делаю.
Я снова с опаской выглянула из-за колонны. Элизабет все еще сидела на своем месте, правда, ее окружение поредело: рядом с ней осталось только двое собеседников. Настенные часы, висевшие над головой моего соседа, подсказывали, что обеденное время скоро закончится. Значит, ждать мне придется недолго. Выскользнуть из столовой раньше Элизабет не получится.
– Вы занятно играете в прятки.
Я снова качнулась на стуле и вернулась за стол. Сосед пил кофе, наблюдая за моими действиями. Решив, что заняться все равно нечем, я потянулась к ножу с вилкой. Горячая мясная отбивная источала волнующий аромат.
– Это комплимент? – уточнила я, аккуратно разрезая отбивную на маленькие кусочки.
Мне хотелось наброситься на еду, но интуиция подсказывала, что Амелия бы так не сделала. Даже если бы умирала от голода.
Глупая гордячка.
– Если вам приятно так считать, то конечно, – заверил меня сосед.
Кусок хорошо прожаренной телятины застрял у меня в горле, и я обиженно подняла глаза на своего невозмутимого собеседника. Если бы не необходимость притворяться Амелией, я бы уже давно его стукнула. Ненавижу таких невыносимых типов!
Видимо, память наконец подгрузилась, а возможно, на нее тоже подействовали подколки незнакомца, но я вспомнила, что сидящий напротив меня человек с внимательным взглядом и отстраненным выражением лица – Айден Блэк, профессор некромантии, переведшийся в академию совсем недавно. Амелия его даже не замечала, наверное, поэтому информации о нем оказалось катастрофически мало. Из эмоций я уловила только равнодушное пренебрежение и легкую опаску, но последнее скорее относилось к профессии Блэка, чем к нему самому.
– Я предпочитаю охоту, а не прятки, – после паузы ответила я, спохватившись, что молчание затянулось. – Причем не в роли бегущего от ружья зайца.
– Похвально.
– Рада, что мои рассуждения тронули ваше сердце, – огрызнулась я и впилась зубами в отбивную.
– Но нелогично, – припечатал тот. – Охотники часто вынуждены прятаться в кустах, поджидая свою жертву. Грозно скачут по полям они только на картинах.
Я едва не подавилась и закатила глаза.
– Мистер Блэк, вы умеете проигрывать? Или хотя бы уступать даме честь оставить за собой последнее слово?
Некромант изумленно посмотрел на меня и, помедлив, ответил:
– Не уверен.
Впервые за весь разговор в его голосе прорезались эмоции. Кажется, он оказался сбит с толку. В его ярко-синих, притягивающих взгляд глазах заплескалось любопытство.
– Почему вы скрываетесь от мисс Клер?
Я в третий раз вытянула голову, выискивая Элизабет. Та по-прежнему сидела на своем месте. Чертыхнувшись сквозь зубы, я вновь нырнула в укрытие.
Интересно, ответ «чтобы не угодить в темницу» его сильно шокирует?
– Мы поссорились, – солгала я. – Не хочу выяснять отношения на публике.
– Мужчина?
– Где? – не поняла я, уставившись на Блэка.
– Во-первых, напротив вас, – невозмутимо сказал он, но на его тонких губах заиграла улыбка. – Во-вторых, вы не поняли. Я спросил, вы поссорились из-за мужчины?
В голову не пришло ничего лучше, поэтому я молча кивнула.
– Тогда вам не удастся избегать ее слишком долго. Мисс Клер невероятно настойчива и упряма. Если она посчитала, что джентльмен вам не подходит, ни за что не переменит решение.
Теперь пришел мой черед смотреть на него с изумлением.
– Мистер Блэк, кажется, вы очень наблюдательны.
Он пожал плечами.
– Невнимательные некроманты долго не живут.
Я качнула головой, соглашаясь с его словами. Задумавшись, я потянулась к чашке с кофе и сделала большой глоток. Блэк уже давно покончил со своим обедом, но не торопился уходить. Возможно, боялся, что я навсегда займу его столик в этом укромном месте, но, вероятно, ему просто стало любопытно. Я припомнила, что сегодня утром, во время предсказания в профессорской, он смотрел на меня так же пристально. Тогда я была слишком взволнована, чтобы обратить на это внимание. Теперь же его завуалированный интерес стал очевиден.
Меня прошиб холодный пот. Некроманты наблюдательны от природы? Это же не намек, что он догадался о подмене, верно?
Я бросила на него взгляд исподлобья. Его тонкие пальцы задумчиво постукивали по столешнице. Встретившись со мной глазами, он тут же сложил руки в замок, как игрок в покер, пойманный на каком-нибудь нервном движении. С его лица снова исчезли все эмоции, оставив только вежливое ожидание.
Я заметила тонкую сеточку морщин в уголках глаз и решила, что Блэку лишь немного за тридцать, но его манеры прибавляли ему сразу десяток лет.
Осторожно поставив чашку с недопитым кофе обратно на блюдце, я мучительно раздумывала, как поскорее свернуть разговор. К счастью, ничего выдумывать мне не пришлось.
– Мисс Бартон?
Передо мной возник вихрастый и ужасно деловой мальчишка лет десяти. Карие глаза смотрели серьезно, а худые плечи были расправлены от понимания важности собственной миссии. Судя по скромной одежде, он был сыном кого-то из местной прислуги. Ребятишек часто использовали для выполнения мелких поручений.
Я кивнула.
– Да.
– Ректор ждет вас в своем кабинете.
– Зачем? – насторожилась я.
Мальчишка посмотрел на меня с осуждением. Он явно поразился моей глупости.
– Мне не сказали.
– Конечно, – пробормотала я, беря в себя руки. Если буду так шарахаться от каждой мелочи, сама себя выдам. – Спасибо.
Мальчишка не уходил и продолжил выжидающе смотреть на меня.
– Что?
– Он ждет вознаграждения, – пояснил Блэк, до этого безмолвно наблюдавший за сценой.
Я развела руками.
– Прости, малыш, деньги я с собой сегодня не взяла. Может, пирожное будешь?
Мальчишка возмущенно фыркнул и, не попрощавшись, убежал в сторону выхода.
– Пирожные он и на кухне стащит, – пояснил Блэк. – Его мать – кухарка.
Я удивилась, что Блэк так хорошо осведомлен о жизни прислуги. Память Амелии подсказывала, что аристократы не обращали внимания на тех, кто их обслуживал. Ну разве что на Рождество.
– Я должна идти, простите, – с облегчением сказала я. Разговор стал меня напрягать.
К счастью, Элизабет успела покинуть столовую, и мне не пришлось объяснять ей странности своего поведения. Придется что-то придумать, чтобы она ничего не заподозрила.
Но это позже. Сначала мне предстоит выдержать разговор с ректором. Надеюсь, он хочет поговорить не о моем увольнении.
Так бездарно провалиться на первых же порах было бы обидно.
Глава 3
Кабинет ректора находился на последнем этаже замка, прямо за деканатом. В приемной меня встретил холеный секретарь. Вырез ярко-желтой жилетки почти полностью скрывали воланы огромного белоснежного жабо. Взглянув в тонкое лицо со щеточкой щегольских усиков, я быстро оценила тщательно зализанные черные волосы, заплетенные в косичку, и решила, что либо тот перестарался с духами и укладкой, либо все-таки играет за другую команду. В этом случае бесполезно задабривать его улыбками, только – шоколадками или, как вариант, ненужными ухажерами.
– Мне назначено, – вежливо сказала я, нервно теребя пальто в руках.
– Мисс Бартон, – кивнул секретарь, имя которого я никак не могла вспомнить. – Милорд ректор ждет вас. Проходите.
Я шагнула к двери, ведущей в кабинет, помялась на пороге, а затем резко обернулась к секретарю, погруженному в перебирание каких-то бумажек на столе.
– А как у… милорда ректора, – я запоздало вспомнила, что ректора предпочитают называть по титулу, – с настроением?
Секретарь оторвался от сортирования бумаг и равнодушно посмотрел в мою сторону:
– Работать будете, мисс Бартон, – пообещал он.
– Уверены?
– Ну так дождь же все-таки пошел, – пожал плечами тот.
Я перевела взгляд в окно. По стеклу барабанили крупные капли предсказанного мною дождя.
Удивительно, как быстро по академии разлетаются слухи. Я точно помню, что секретаря в профессорской не было.
Задрав нос и нацепив на лицо самоуверенное выражение, я толкнула дверь кабинета.
Ступив на высокий ворс ковра благородного винного цвета, я немного стушевалась. Обитель ректора подавляла предметами старины и дорогими безделушками. Эрудиция Амелии подсказала, что вон та картина, висящая над кофейным столиком, стоит половину ежегодного дохода отцовского имения. А отец – человек состоятельный и не привык отказывать себе в капризах. Но вот этот письменный малахитовый стол времен эпохи королевы Софии I не мог себе позволить даже он. Впрочем, стол был лишь малой частью элитной коллекции ректора. Например, огромная люстра с элементами золотой отделки и хрусталя входила в книгу древних редкостей, оберегаемых Департаментом истории. Она была выкуплена лишь частично и полгода радовала глаз ректора, а оставшиеся полгода – взгляды посетителей столичного музея.
Чужая память разошлась не на шутку, подсовывая мне одну деталь за другой. Видимо, Амелия частенько рассматривала коллекцию ректора и невольно составила у себя в голове что-то вроде каталога. Я решила его не пролистывать. Пробежала глазами по роскошным креслам в углу, рядом с маленьким кофейным столиком, оценила экспонаты, похожие на индийские маски, занимавшие одну из стен, и чуть склонила голову, когда ректор встал из кресла мне навстречу.
– Мисс Бартон, – радостно поприветствовал меня он. – Проходите.
Камзол ректор снял, и темно-серая жилетка забавно натянулась на его округлом, явно появившемся с возрастом животе. На пышных седых усах сверкали серебряные зажимы. Волосы на макушке тоже были седые и стянуты в хвост тонкой лентой. В руках он сжимал пенсне на золотой цепочке, а другой гостеприимно указал на кресло возле малахитового стола. Сам он обошел стол и уселся с другой стороны. За его спиной в небольшое окно с темно-зелеными тяжелыми шторами по бокам завывал ветер и стучал дождь.
– Вы меня вызывали? – спросила я, осторожно присаживаясь.
