Росс Уэлфорд "Путешествие во времени с хомяком"

grade 4,5 - Рейтинг книги по мнению 70+ читателей Рунета

На двенадцатый день рождения Ал получает от покойного отца письмо: мальчик должен отправиться в прошлое и предотвратить его гибель. На необычной машине времени Ал вместе со своим хомяком путешествует в 1984 год. Сумеет ли он спасти отца, не вызвав при этом временной парадокс, который повернёт реальность в совершенно новое, неожиданное русло? Захватывающая и трогательная история от восходящей звезды детской фантастики, популярного британского автора Росса Уэлфорда. Для среднего школьного возраста

date_range Год издания :

foundation Издательство :Издательство АСТ

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-17-123214-6

child_care Возрастное ограничение : 6

update Дата обновления : 14.06.2023

Путешествие во времени с хомяком
Росс Уэлфорд

Бестселлеры мировой фантастики для детей
На двенадцатый день рождения Ал получает от покойного отца письмо: мальчик должен отправиться в прошлое и предотвратить его гибель. На необычной машине времени Ал вместе со своим хомяком путешествует в 1984 год. Сумеет ли он спасти отца, не вызвав при этом временной парадокс, который повернёт реальность в совершенно новое, неожиданное русло? Захватывающая и трогательная история от восходящей звезды детской фантастики, популярного британского автора Росса Уэлфорда.

Для среднего школьного возраста

Росс Уэлфорд





Путешествие во времени с хомяком

Посвящается Гуннель, Астрид и Юэну (и Джесс)

Мой папа умирал дважды. Первый раз – когда ему было тридцать девять, а потом снова – четыре года спустя, когда ему было двенадцать. (Он умрёт и в третий раз, что, пожалуй, чересчур жестоко, но тут ничего не поделаешь.)

Первый раз никак не был связан со мной. Второй же – определённо был, но оказался я там только из-за папиной «машины времени». Я знаю: кажется, будто бы я обвиняю папу, а это вовсе не так, но… вы скоро поймёте, что я имею в виду.

Спроси вы меня раньше, я бы сказал, что машина времени может выглядеть как подводная лодка. Или космическая ракета. В любом случае, это что-то с кучей переключателей, панелей и лампочек из железа или чего-то подобного, и обязательно большое – то есть действительно большое – с двигателями, усилителями и реакторами…

Вместо этого я вижу перед собой ноутбук и жестяной садовый таз.

Это – машина времени моего папы.

И она скоро изменит мир – буквально. Ладно, по меньшей мере – мой мир.

Глава 1

Прямо через дорогу от дома, где мы жили до того, как папа умер (в первый раз), есть переулок с островком газона, кустами и беспорядочно растущими деревьями. Когда я был маленьким, то называл это место «джунглями»: мне казалось, что на джунгли оно и похоже. Теперь я вижу, что это просто участок земли под ещё не построенный дом.

Здесь-то, в кустах, я и сижу глубокой ночью. На голове у меня мотоциклетный шлем, он полностью скрывает лицо, и я жду подходящего момента, чтобы проникнуть в свой бывший дом.

Рядом валяется старая бумажная коробка из-под жареной курицы; до меня доносится неприятный кислый запах – вероятно, от лисьего помёта. Дом стоит тёмный, света нигде не видно. Я смотрю вверх на окно своей бывшей спальни – маленькое окошко над входной дверью.

Днём на Честертон-роуд спокойно – маленькие дома на две семьи из красноватого кирпича вытянуты по ней в длинную дугу. Когда их только построили, домики выглядели одинаково. Но жители постепенно добавляли резные ворота, гаражи и даже – как старый мистер Фрейзер – раскидистую араукарию[1 - Араукария – вечнозелёное хвойное дерево. Родиной араукарии считается остров Норфолк, расположенный в Тихом океане между Новой Зеландией и Австралией. (Здесь и далее – прим. пер.)], а потому теперь каждый дом немного отличается от других.

Сейчас, почти в час ночи, на улице никого нет, а я смотрел достаточно много фильмов и телепрограмм о преступниках и точно знаю, как вести себя, чтобы не вызвать подозрений. Когда вы ведёте себя как обычно, вас никто не замечает. Если бы я нервно ходил туда-сюда по улице и осматривал дома в ожидании удобного момента, меня могли бы заметить и вызвать полицию. С другой стороны, если я просто иду по улице, в этом нет ничего особенного, и я становлюсь для людей невидимкой.

(Не снимать мотоциклетный шлем – авантюра, или «обдуманный риск», пользуясь определением моего дедушки Байрона. Если я его сниму, кто-то может обратить внимание на мой возраст – слишком юный для езды на мопеде; в шлеме же я выгляжу подозрительно. Я пока не определился, но в любом случае надолго в нём не останусь.)

Я всё продумал на пути сюда. Около года назад, когда мы ещё здесь жили, местный муниципалитет отключил каждый второй фонарь на улице. Благодаря этому эксперименту по экономии средств мне удалось оставить мопед в тёмном месте. Так непринуждённо, как это только возможно, я выхожу из кустов, снимаю шлем и кладу его в открытый багажник мопеда. Я поднимаю воротник и, не останавливаясь, перехожу улицу к дому номер сорок. Здесь я быстро миную короткую подъездную дорожку и встаю в тени – меня хорошо скрывают живая изгородь между садиками двух домов и маленькая припаркованная тут же «Шкода».

Пока всё идет хорошо: новые владельцы нашего дома ещё не успели отрегулировать гаражные ворота. Оказывается, они разболтались даже сильнее, чем раньше. Перед воротами лежит удерживающий их кирпич, и когда я приседаю и сдвигаю его, правая створка ворот распахивается и ударяется о «Шкоду». Секунду я с ужасом думаю, что не пройду в такую узкую щель, но всё-таки ухитряюсь протиснуться, и вот я уже в гараже, где пахнет пылью и старым машинным маслом. Луч моего фонарика скользит по стенам, высвечивая ещё не распакованные коробки, и по полу, где тёмные деревянные доски закрывают подвал в центре помещения.

Вот ещё один совет тем, кто планирует куда-то проникнуть: не светите фонариком во все стороны. Мелькающий свет привлекает внимание, в отличие от света неподвижного. Я ставлю свой фонарик на пол и начинаю поднимать промасленные доски.

Под ними открывается бетонная лестница; спустившись по ней, я оказываюсь в комнатке с квадратный метр и вижу справа металлическую дверь высотой примерно в половину моего роста. А на ней – пыльное стальное колесо-штурвал, какое можно встретить на кораблях. Колесо прочно закреплено болтом с кодовым замком.

Я бы тихонько просвистел «фью» от изумления, но мои губы настолько пересохли от волнения и пыли, что ничего не выходит.

Я набираю на кодовом замке цифры из письма папы – день и месяц моего рождения наоборот, – берусь за штурвал обеими руками и поворачиваю его против часовой стрелки. Штурвал сопротивляется, но все же со скрипом поддаётся: дверь неожиданно открывается внутрь, тихо выпуская воздух.

Я хватаю фонарь и направляю его перед собой, сгибаясь, чтобы пройти в маленькую дверь. За дверью – снова ступени вниз, а на стене справа я нащупываю выключатель, но не решаюсь нажать на него: вдруг сработает сигнализация или что-то ещё, или зажжётся свет в гараже наверху, или… я не знаю что. Мне просто страшно щёлкнуть выключателем, и мой путь освещает только жёлто-белый луч фонаря.

Ступени ведут в комнату в два раза меньше нашей гостиной. Потолок здесь настолько низкий, что не каждый взрослый смог бы распрямиться.

Вдоль длинной стены стоят четыре двухъярусные кровати, они полностью заправлены: одеяла, подушки, постельное бельё. В закутке за стеной туалет и ещё какой-то механизм с трубами и шлангами. На белом бетонном полу лежат коврики, а на стене висит выцветший оранжево-чёрный постер: круглая картинка с мамой, папой и двумя детьми и надпись «Защити и выживи»[2 - «Защити и выживи» (англ. Protect and Survive) – информационные материалы по гражданской обороне, которые распространялись правительством Великобритании в конце 1970-х – начале 1980-х гг.] большими белыми буквами. Я уже однажды видел этот постер в школе: какой-то человек рассказывал нам о мире и ядерной войне, а Дания Бизевски испугалась и расплакалась, сильно его этим смутив.

Такие бункеры строили много лет назад, когда считали, что Россия собирается сбросить на нас атомную бомбу.

Я оборачиваюсь и вижу в луче фонаря длинный стол со стулом. На столе стоит жестяной таз – в таком вы могли бы, например, искупать собаку. В тазу лежат старый белый ноутбук «Эппл Мак»[3 - «Эппл Мак» (англ. Apple Mac) – ноутбук Macintosh компании Apple.] и компьютерная мышка. Ноутбук соединён проводом с чёрной металлической коробкой размером с небольшую книгу, а от неё отходят два метровых шнура со странными рукоятками на концах.

Рядом с тазом на столе стоит кофейная кружка с моей детской фотографией и надписью «Я люблю своего папочку», покрытая изнутри налётом старой плесени.

Здесь же лежит региональная газета «Вестник Уитли-Бэй»: она сложена вдвое и открыта на статье с фотографией моего папы под заголовком «Трагическая гибель местного жителя».

Я сажусь на крутящийся стул и вожу рукой по нижней поверхности стола, но ничего не могу нащупать. Тогда я встаю на колени и подсвечиваю себе фонариком – вот же он, конверт приклеен под столом, как папа и написал.

Но здесь нет машины времени. Во всяком случае, такой, какую я себе представлял.

И тут я внимательно смотрю на жестяной таз со всем его содержимым.

– Не может быть, – думаю я, – конечно же, это не она?

Но это она.

И знаете, что самое безумное? Она работает.

Глава 2

Неделей раньше

Вся эта история: проникновение со взломом плюс грабёж, поджог, угон мопеда и что-то вроде убийства, не говоря уже о путешествиях во времени, – началась в мой двенадцатый день рождения. В тот день у меня появился хомяк, а ещё я получил письмо от своего умершего папы.

Точнее (а точность, по словам дедушки Байрона, – это самое важное), всё началось, когда мы с мамой стали жить вместе со Стивом и Карли, Адской Сводной Сестрой. Мы съехались сразу после свадьбы мамы и Стива – самой маленькой свадьбы в мире (там были только мама, Стив, дедушка Байрон, я, АСС и тётя Элли).

Ещё точнее: началось всё тогда, когда умер папа. Но это произошло давно, и я не хочу говорить об этом – во всяком случае, пока.

Итак, двенадцатого мая мы отмечали мой двенадцатый день рождения, то есть мне исполнилось двенадцать двенадцатого. Такое совпадение случается лишь раз в жизни, и некоторым людям приходится ждать до своего тридцать первого дня рождения. Вероятно, тогда это уже не приносит столько радости.

Стив очень старается заслужить моё расположение, а потому он потратился на подарок. Я получил от него футболку игрока «Ньюкасл Юнайтед»[4 - «Ньюкасл Юнайтед» (англ. Newcastle United Football Club) – футбольный клуб из города Ньюкасл-апон-Тайн, что на северо-востоке Англии.] со своим именем и возрастом на спине: «Альберт 12». Вот только все зовут меня Ал, а не Альберт, и я не особо люблю футбол. Я посмотрел несколько матчей вместе со Стивом, чтобы порадовать маму. Но, если честно, я не нахожу в этой игре никакого смысла.

– Давай, Ал, примерь её – посмотрим, как тебе! – мама улыбается слишком широко. Подарок мне не нравится, но я улыбаюсь, чтобы скрыть это, ведь Стив хотел как лучше. А Стив улыбается немного растерянно. И только одна Карли улыбается искренне: она довольна тем, что подарок мне не по душе.

Футболка великовата, так что быстро мне из неё не вырасти, – а жаль.

Мамин подарок намного лучше. Вот он на столе: большая коробка, завёрнутая в цветную бумагу, с лентой и бантом – будто с картинки. Я снимаю бумагу и даже не представляю, что может быть внутри. Надпись на коробке гласит: «Хомск – город для вашего хомяка»; на ней нарисованы тоннели, ящички, клетка и всё такое. Я уже догадываюсь о содержимом маленькой коробки в руках у мамы и ухмыляюсь во весь рот. И конечно же, это хомяк – ещё совсем маленький и очень симпатичный. У него (или неё, я пока не знаю) светло-коричневая шёрстка, а ещё смешно подёргивается нос, и я его (или её) уже люблю.

Я думаю, как бы его назвать, и тут Стив восклицает:

– Я придумал ему классное имя!

– Стив, – говорит мама, – пусть мальчик выберет имя сам.

Чтобы не расстраивать Стива, я говорю:

– Всё в порядке. Что за имя?

– Алан Ширер[5 - Алан Ширер (англ. Alan Shearer) – английский футболист, игравший на позиции нападающего. Играл за клуб «Ньюкасл Юнайтед» и был капитаном сборной Англии по футболу.]! – моё лицо ничего не выражает, и Стив повторяет: – Алан Ширер. Величайший нападающий? Лучший бомбардир в истории Премьер-лиги? – Я всё равно не понимаю. – Парень с «Матча дня»?[6 - «Матч дня» (англ. Match of the Day) – телевизионная программа о футболе, выходит в Великобритании с 1964 года.]

Я киваю и натянуто улыбаюсь. Хотя имя-то вроде и неплохое. Как ни крути, а настоящее имя вроде Алан Ширер лучше, чем Пушистик или Хомчик, которые пришли мне в голову. Решено: хомяка зовут Алан Ширер.

Я замечаю, что Карли уже не улыбается. Она подходит ко мне, пока я распаковываю пластиковые детали, склоняется, чтобы никому не было слышно, и шепчет:

– Хомяк? Это же просто крыса для детишек.

И знаете что? Мне всё равно.

Вскоре приходит дедушка Байрон. Он каждый день отвозит меня в школу, с тех пор как мы с мамой переехали к Стиву и Карли.

Я открываю дверь и вижу его: одежда цвета шафрана, заплетённые в косу седые волосы, круглые тёмные очки и массивные байкерские ботинки. В больной руке он держит мотоциклетный шлем, а в здоровой – конверт с поздравительной открыткой.

– С днём рождения, мой юный друг, – говорит он мне, и я крепко его обнимаю. Мне нравится запах дедушки Байрона – целая смесь ароматов. Мятное масло, которое он наносит на волосы. Сладкий дым сигарет биди[7 - Биди – небольшие сигареты, которые сворачивают вручную. Популярны в Индии и других странах Азии.], которые он иногда покупает в ливанской закусочной у выходца из Бангладеш. И его любимая лакричная зубная паста, хоть и противная на вкус, но с приятным запахом.

Обнимая дедушку, я глубоко вдыхаю его запах. Дедушка проходит на кухню.

– Доброе утро, Байрон! – приветствует его мама. – Давай заходи!

Задевая меня, Карли протискивается к лестнице.

– Привет, Байрон, – мило здоровается она. – Классно выглядишь!

Только выйдя из его поля зрения, она поворачивается ко мне, морщится и машет рукой перед носом, будто от дедушки Байрона плохо пахнет. А это вовсе не так.

У моего дедушки забавная манера говорить: индийский акцент накладывается на диалект джорди[8 - Джорди – диалект английского языка, распространённый на северо-востоке Англии.] – с примесью устаревших слов и выражений. Он папа моего папы, но мой папа не особо хорошо владел местным диалектом.

Дедушка садится за кухонный стол с конвертом в руках.

– Прости, приятель, я не успел купить тебе подарок, – он качает головой на индийский манер, чтобы повеселить меня. При этом он улыбается, и я вижу его большой золотой зуб.

– Не страшно, – говорю я, доставая открытку. Из неё выпадают две банкноты по двадцать фунтов. – Спасибо. Большое спасибо! – я правда благодарен.

Мама говорит:

– Я рада, что ты здесь, Байрон. Пришло время отдать Алу письмо.

Она встаёт и идёт к комоду. Мама ведёт себя немного странно, будто бы радуется, волнуется и боится одновременно. Она достаёт из ящика большой плотно набитый конверт – Стив наблюдает за ней со спокойной улыбкой, а вот дедушка Байрон явно не понимает, что происходит.

– Вот, Ал. Это тебе от твоего папы, – мамино лицо становится серьёзным, а я не знаю, что сказать. – Мы нашли это письмо среди папиных вещей после его смерти. Должно быть, оно написано очень давно.

Я внимательно рассматриваю конверт в маминых руках. Выражение лица дедушки Байрона не меняется.

– Что в нём? – наконец спрашиваю я.

– Я не знаю. Это личное письмо, адресованное тебе. И я думаю, тебе стоит считать его секретным… – она помедлила, – и никому не показывать.

Я осторожно беру конверт и читаю витиеватую надпись. Да, это почерк моего папы и моё полное имя: Альберт Эйнштейн Хокинг Чаудхари. Под моим именем написано: «ВАЖНО. НЕ вскрывать этот конверт, пока не пройдёт ШЕСТНАДЦАТЬ часов с момента получения. Вручить в двенадцатый день рождения».

Я перевожу взгляд на дедушку Байрона и спрашиваю:

– Ты знал об этом письме?

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом