Не складывается – вычитай
Ринат Рифович Валиуллин
Проза для гурманов
«Не складывается – вычитай» – книга о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Двадцать три истории о чувствах: позитивных, неожиданных, дерзких – не всегда взаимных, порой оставшихся теплым воспоминанием из прошлого, о чувствах, которые могут зародиться даже после случайной встречи в лифте и не угаснуть после нескольких лет брака. Все истории взяты из жизни, ни одна из них не выдумана.
Ринат Валиуллин
Не складывается – вычитай. Книга невыдуманных историй
В книге использованы рисунки автора – Рината Валиуллина,
и его сына – Руслана Валиуллина
© Валиуллин Р., 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
В этой книге нет придуманных сюжетов. Все истории произошли со мной или с моими знакомыми. Мне оставалось лишь перенести их на бумагу, чтобы вы смогли унести их с собой. Эта книга способна превратить любое одиночество в приятное уединение: дверь, которая только что была закрыта снаружи, легко откроется вам изнутри.
Искренне ваш, В. Ринат
Про Любовь
За девушкой надо ухаживать. То, что ты пишешь ей день и ночь, еще ничего не решает, считай, что ты просто заполняешь анкету, чтобы устроиться к ней на работу. Я хотел бы устроиться, но учился в школе, в седьмом классе. Люба на два года старше и по идее должна была учиться в девятом. Но для этого она оказалась слишком взрослой и самостоятельной и потому после восьмого класса решила, что знает достаточно, и пошла работать на почту вместо своей матери, которая вышла на пенсию. Вопрос касался не только сознательности. Денег в семье не хватало, а Любе так нравилось быть независимой. На школьных вечерах, где я как всегда играл вместе со своей группой, Люба обычно стояла одна, всем отказывала и никогда ни с кем не танцевала. Я часто смотрел на нее со сцены, недоумевая, почему самая красивая девушка в округе ни с кем не ходит, как тогда выражались. С каждым таким вечером во мне крепла уверенность, что парня у нее нет.
Этим вечером мы по обыкновению играли битлов и Rolling Stones. В перерыве я набрался наглости, подошел к Любе и дрожащим голосом спросил:
– Почему ты ни с кем не танцуешь?
Люба громко рассмеялась, подарив мне очаровательную улыбку с ямочками на щеках и сказала: «Не с кем. Ты же все время на сцене. Вот я и не танцую!»
– У тебя хорошее чувство юмора, – улыбнулся я.
– А у тебя голос хороший. Он не хороший, он волшебный. У меня мурашки от него по телу. Понимаешь?
Я не понимал, прикалывается она или говорит серьезно. Лицо ее по-прежнему светилось улыбкой.
– Хочешь потанцуем без музыки с тобой?
– Я не умею… То есть я никогда не пробовал, – опешил я от неожиданности.
– Я тебя научу. Одной рукой берешь меня за руку, – взяла она мою руку, – а другой за талию, – положила вторую мою руку на свою талию, и я через ткань почувствовал тепло женского тела. Потом она качнулась, чтобы сдвинуть мое окаменевшее тело, сдернуть с цепей мою оцепеневшую душу. Мы медленно закружились, и у меня закружилась голова. От Любы пахло приятными духами и любовными приключениями.
– Не упади, Джимми, – опять рассмеялась она, закинув на мгновение голову назад. – Ты прикалываешься или тебе правда плохо? Ты весь бледный! – перестала она смеяться. – Давай выйдем, проветримся. Она взяла меня за руку и вывела из танцзала.
Снаружи было прохладно, она в легком платье с открытыми плечами.
На улице я очнулся, пришел в себя, снял свой пиджак, накинул его на эту красоту.
– Я знала, что рано или поздно ты ко мне подойдешь. У меня на этот счет уже заготовлен план: тебе осталось петь минут сорок. Я сейчас уйду, а ты как закончишь, приходи на почту. Буду тебя ждать. Там в это время никого нет. Ключи у меня с собой в сумочке.
Я отыграл последний сет, на финал залудили «Satisfaction» минут на 15. Поручил Сереге захватить мою гитару и пошел на почту, что была в пяти минутах ходьбы от школы.
– Привет, Джимик! – встретила меня внутри Люба. – Я боялась, что ты не придешь, испугаешься! Я так рада, что ты здесь. Садись на диван. Я сейчас сбегаю домой, кое-что надо принести.
У меня не было выбора. Я сидел и ждал, разглядывая почтовую канцелярию. Стопки газет, журнал «Работница», взгляд мой привлекли марки, выложенные за стеклом приемного окошка. Я подошел и стал рассматривать. 14-й съезд ВЛКСМ с профилем Ленина, Олимпийские игры в Лейк-Плэсиде, серия живописи из Третьяковской галереи. В этот момент вернулась Люба, уже совсем не нарядная, в домашнем платье и сандалиях. Длинные каштановые волосы завязала в хвост. В этой простоте мне она показалась еще красивей. Она не старалась мне понравиться, просто не сомневалась в своей неотразимости. То качество, которого не хватало многим девчонкам для успеха в личной жизни. В одной руке она держала бутылку болгарского крепленого вина «Тамянка», а в другой обычную акустическую гитару.
– Выпьем за знакомство, – изящно разлила она вино по стаканам. – Мы, конечно, давно друг друга знаем, причем я знаю тебя гораздо лучше, чем ты меня, но заговорили сегодня впервые. Давай за нас!
Мы чокнулись и выпили залпом по полстакана.
– Теперь знаешь за что пьем? За меня! Как меня зовут?
– Люба.
– А полное имя?
– Любовь.
– Правильно, Джимик! Пьем за любовь! Ты знаешь, что такое любовь?
– Нет.
– Как же так? Ты ведь все время об этом поешь.
– А ты знаешь?
– Конечно! Я тебе сейчас расскажу, – поцеловала она меня крепко в губы. Потом так же резко оставила их и посмотрела на меня очень серьезно.
– Только не подавись, красавчик! Я же не заставляю тебя признаваться мне в любви прямо сейчас! Ты можешь подумать несколько счастливых минут.
– Пока ты будешь мне играть на гитаре и петь? – спросил я. Люба была одна из тех редких девчонок, которые были в ладах с этим сугубо мужским инструментом. Да и голос у нее был приятный, глубокий, как и положено Любви.
– Нет, красавчик, ты будешь играть и петь для меня. Ну пожалуйста! – взяла она мою руку и поцеловала. – Ты сегодня спел свою новую песню. «Девушка танцует». Это же чудо какое-то! Ну спой, я хочу ее услышать еще раз.
Она всучила мне гитару и села на деревянный пол прямо передо мной.
Я запел. Она смотрела на меня, улыбаясь, и в глазах ее были слезы. Искренность светилась кристаллами. Они замерли и не хотели падать.
Когда я закончил, она тут же встала, подошла ко мне и обняла.
– Обожаю тебя, Джимик!.. Только не разочаровывай меня. Скажи, что это песня про меня, для меня, что это твой подарок мне.
Я молча опустил глаза на гитару, провел по струнам рукой, чтобы как-то нарушить эту тягостную паузу. Гитара ответила мне понимающе. Умная женщина.
– Ты пел ее позавчера на дне рождения у Светки. Это было так приятно.
– Ну пел, и что? – посмотрел я на свою Любовь многозначительно.
– А то, что все, кто там был, решили, что ты написал это про меня. И я тоже.
– А почему они так решили? – снова погладил я свою любимую кошку, та мяукнула. всеми струнами своей души.
– А про кого ты еще мог такое написать? – еще очаровательнее улыбнулась Люба. Слез и след простыл. Они высохли, так же незаметно, как роса по утру. – У тебя на глазах все написано, – пыталась она прочесть в моих глазах подтверждение.
Мне снова пришлось спрятать глаза в деку. На самом деле, я сочинил очередную песенку с вымышленной героиней, но в тот момент мне пришлось соврать. Люба вымолила из меня это вранье во благо. В общем-то, мне было не жалко. Щедрость – еще одна черта, против которой не может устоять ни одна женщина.
– Да, тебе… – улыбнулся я Любе самой честной улыбкой, потому что в моей голове уже крутился мотивчик другой, совсем новой песни, которая по праву будет принадлежать только ей. У каждой любви были свои мотивы.
Мадам Клико
– А что вас больше всего интересует в женщинах: внешность или достаточно содержания?
Я улыбнулся, вращая за талию в руках прозрачный бокал.
– Вы правы, стекло привлекательно, но я предпочитаю вино.
– Тогда берем пластиковые?
– Как ты меня понимаешь, – поставил я бокал обратно на полку, и скоро мы с Варварой, купив только самое необходимое, вышли из магазина. Мы решили припарковаться не отходя от кассы, не нашли ничего лучше, чем лестницу, ведущую к спортивно-концертному комплексу. Концерты здесь были редки, спортивные турниры тем более. Вокруг тишина и ни единой души, мы сели на теплые, нагретые солнцем ступени, ведущие к спорткомплексу, бетонная лестница была шириной с проспект, солнце предлагало нам свой апельсиновый сок, глядя на нашу трапезу, но мы отказались, так как у меня кроме пиццы было кое-что получше.
– Что ты думаешь о времени? – провожал я взглядом бегущие от нас облака.
– Думаю, который час, – засмеялась она. – А ты?
– Время не остановить.
– А конкретнее.
– Время, как лестница из трех ступеней, прошлое, настоящее и будущее, то есть начало, середина и конец.
– Не слишком ли ты суров к будущему?
– Скорее равнодушен.
– Почему?
– Потому что там нет меня.
– Почему нет?
– Потому что как бы ты ни старался, любое будущее недосягаемо, стоит только к нему подтянуться, как оно сразу становится настоящим.
