А что, как не ненастья, может привлекать внимание адепта, ищущего силы и свободы.
Так что сейчас Аркемейя, спешившись, шла к форту Сухашим и размышляла над тем, что ей сказать Хаджару. В конце концов, расстались они не на самой лучшей ноте. И может, если бы она не угрожала убийством Тому (к которому, кажется, Дархан не питал особо теплых чувств), не шантажировала его и не выманила пять килограммов ресурса не поддающейся исчислению монетами ценности, речь можно было бы и не готовить…
– Так или иначе, – едва слышно шептала Аркемейя, – он мне все еще должен, так что соч…
Девушка остановилась около места, где дорога делала изгиб. Она увидела, как беловолосый мечник, которого, кажется, уже встречала в деревне, встал рядом с Хаджаром. Он что-то ему сказал, а затем Аркемейя уже не то что “не увидела”, а не смогла понять, что произошло.
В свете полной луны беловолосый воин, который говорил механическим голосом и двигался, будто кукла на нитях, вдруг исчез. Исчез, а затем появился вплотную к Хаджару. Его меч оказался прямо в сердце Безумного Генерала.
Тот даже не успел вынуть меч из пространственного артефакта.
– Идиот! – вскрикнула Аркемейя.
Она никогда не понимала привычки Хаджара носить оружие в пространственном артефакте. Любой, даже самый простой стиль владения клинком едва ли не обязывал воина к тому, чтобы иметь оружие под рукой в изначальном состоянии покоя. Множество техник и стоек стилей начинались именно с этого.
Да и из ножен порой меч вытащить быстрее, чем оттуда.
Все эти мысли как-то отстраненно пронеслись в сознании Аркемейи. Сама же она, еще до того, как Хаджар, цепляясь руками за плечи беловолосого мечника, упал окровавленным на землю, бросилась в сумасшедшем по скорости рывке.
Земля выстрелила у нее из-под ног. Две кривых сабли вылетели из ножен, и лиловый свет, соскользнувший с раскинутого в разные стороны оружия, превратился в два огромных крыла пустынного сокола.
Аркемейя двигалась так быстро, что подоспевшие на стену Сухашима воины увидели лишь сорвавшуюся в рывке огромную птицу.
Но до того, как сабли Аркемейи сошлись на спине беловолосого мечника, перед ней возникла стена ревущего пламени. Его жар был настолько высок, а мистерии меча, заключавшиеся в нем, настолько глубоки, что Аркемейи из атакующей позиции пришлось перейти в защитную.
Скрестив перед собой сабли-крылья, она приняла удар белого пламени. То, взревев пастью хищного зверя, прокатилось по блоку Аркемейи. Поток огня впечатал шар лилового света в землю.
Огромная река синего пламени, на фоне которой защита Аркемейя выглядела елочной игрушкой, протащила “добычу” с десяток метров, выплавив при этом борозду глубиной в десять, а шириной в сорок метров.
Когда же потоки огня схлынули, оставив после себя лишь оплавленные края породы и стекающую внутрь борозды лаву, Аркемейя, отряхнувшись, выпрыгнула наружу.
И то, что она увидела, не только удивило ее, но и заставило вновь применить защитную технику.
На земле лежало тело Хаджара. Бездыханное, с едва тлеющей внутри искрой жизни. Безумный Генерал всеми силами цеплялся за эту реальность, но было видно, что пройдет еще несколько мгновений – и он отправится на суд праотцев.
Над ним склонился беловолосый мечник. Он пригвоздил клинком противника к земле, а сам навис над ним коршуном. Снег падал на его широкие плечи, а серые глаза смотрели в открытые, но стекленеющие очи Хаджара.
Аркемейя сделала шаг вперед, и в то же мгновение вдоль мысков ее стоп пронесся разрез белого огня. Слитые воедино мистерии белого пламени и меча были настолько глубоки и мощны, что у полукровки не осталось никаких сомнений – стоящий перед ней противник в силах одним ударом отправить уже саму Аркемейю к праотцам.
– Кто ты такая?! – Она скрестила сабли и отправила крестообразный разрез лилового света в сторону вставшей на пути противницы.
Пронзительное “кья” разнеслось по окрестностям, а крестообразный разрез обернулся парящей хищной птицей с размахом крыльев в несколько метров. Касаясь когтями земли, она вспарывала ее проще, чем ножницы портнихи разрезают ткань.
Широкие крылья порождали эхо такой силы, что, дотягиваясь до стен Сухашима, оно легко оставляло на волшебной породе каменной кладки пусть неглубокие, на длинные царапины.
Параллельно с техникой Аркемейя высвободила “Истинное королевство парной сабли” и на обратном движении отправила в полет еще два рубящих удара, которые, в свою очередь, превратились в огромные клювы, которые летели следом за крыльями птицы лилового света.
Но вся эта мощь, которая заставила обернуться даже орков, находящихся в нескольких километрах от сражения, брызгами разлетелась об одинокий белый меч, выставленный против сокрушающих ударов.
Сначала короткий, плоский клинок одним движением рассек птицу, а затем волны белого огня, разошедшиеся от него, разбили и рубящие удары-клювы.
– Что… – Аркемейя рухнула на колени.
Вся ее сила, ради которой она едва душу не продала Хельмеру, оказалась бесполезна.
– Кто ты… такая? – повторила она.
Но девушка, возникшая из ниоткуда, промолчала. Она была красива. Аркемейя, большую часть жизни прожившая в землях Да’Кхасси, в чьих жилах текла кровь суккубов и инкубов, видела женщин и мужчин такой красоты, что любой художник отдал бы левую руку, чтобы иметь возможность написать хоть самый простенький их портрет.
Но никогда прежде она не встречала девушки такой красоты. Легкой и естественной, идущей не только от внешности, но и от чего-то не видного глазу.
Грациозная и парящая. Живая и будто рожденная для того, чтобы быть такой, какая она есть. Это звучало несколько сумбурно, но Аркемейя не могла подобрать слов, чтобы ее описать даже самой себе.
Тонкая талия. Но не чересчур. А ровно так, чтобы быть идеальной. Такие же груди, скрытые полосками ткани белого платья. Розовая кожа, белые волосы, скрепленные золотой диадемой, обрамляли овальное лицо с изящными скулами, высокими бровями вразлет, аккуратным носом и высоким лбом.
Ее чувственные алые губы были слегка приоткрыты. Цвета мокрого коралла, без примеси какой-либо алхимической приправы. Зеленые глаза в обрамлении темных, длинных ресниц смотрели мягко и даже как-то отстраненно.
Длинные узкие уши выглядывали из-под копны волос.
Сначала Аркемейя подумала, что это представительница народа эльфов, но энергетическая структура говорила об обратном.
– Кто ты такая? – в третий раз повторила Аркемейя.
Девушка промолчала. Ветер, принесший с собой вьюгу, качнул серебряное ожерелье, обрамлявшее глубокий, доходящий до живота, вырез на ее платье. Золотой ошейник-воротник блеснул горячим светом.
Так, молча, неизвестная мечница развернулась, подошла к двоим лежавшим на земле и резко вонзила рядом с ними меч. Ревущий поток белого огня, яростным вихрем закручиваясь к небу, стеной закрыл от остального мира два силуэта.
Сама же белокурая мечница, стоило только подуть ветру и принести очередную вьюгу, исчезла так же быстро, как и появилась.
Глава 1039
По пустынной улице лишь изредка проезжала машина. Взвизгнув тормозами, она пыталась проскочить в узком повороте. Пока обходилось без жертв как среди стальных коней, так и среди тех, кто из плоти и крови.
Борей (слишком уж ему понравилось, как когда-то давно его “назвали” при выписке из детского дома) курил и смотрел на то, как люди, семенящие по пешеходному переходу, сетовали на то, что зима в городе опять началась внезапно.
Правда, эта внезапность почему-то касалась лишь муниципальных служб. Остальные как-то и не сомневались в том, что под конец декабря в самом северном мегаполисе мира будет снежно.
Хотя, если честно, так получалось не каждый год…
Выдыхая дом, Борей смотрел на то, как серые струйки закручивались спиралью и терялись среди снега и облаков.
Он любил этот город. Любил гранит мостовых и набережных, шпили и купола дворцов. Любил темную реку, рассекавшую мегаполис. Любил мосты, светящиеся ночью не хуже новогодней елки, улицы и проспекты. Архитектуру и атмосферу. Парки и сады.
– Это мой рай? – протянул Борей, опуская сигарету. – Или ад?
Метель ласкала крыши зданий. Ворошила снег на крышах машин, припаркованных у поребрика, и дарила детям радость поиграть в снежки. А на беду прохожим заметала катки, которые сами собой раскатывались на тротуарах.
Правда, в этот ранний час не было ни особо густой толпы прохожих, ни тем более детей. Так что метель, пользуясь случаем, мела в свое удовольствие, и никто не ругал ее за очередной ушиб или того хуже.
– Ты долго бегал от меня.
Хаджар поднял взгляд. Перед ним стояла женщина с черными волосами, черными глазами, красивым лицом. Она была одета в белую шубу-пальто, которая спускалась до черных лакированных ботфорт.
– Мы уже встречались, – говорила она. – Тогда. В озере. Ты должен был умереть, дважды рожденный. Но сбежал от меня… Мне не нравится, когда от меня сбегают.
Хаджар затянулся. Глубоко. Настолько, что защипало в легких. Он выдохнул облачко. Несколько мгновений оно напоминало кольцо, а затем рассеялось едва видимой глазу дымкой.
– Это сон? Или я уже умер?
Женщина подошла еще ближе.
Она чем-то напоминала духа, которого он встретил в оазисе – квинтэссенция черт самых прекрасных женщин, которых он только встречал.
Интересно, от кого у нее волосы цвета ночи, в которой затушили и звезды, и луну?
Сигарета обожгла пальцы. Но Борей все равно затянулся. Опаляя фильтр и кожу, он наслаждался тем, как огонь грызет ее на двадцатиградусном морозе.
Он любил зиму.
Когда-то давно, в больничной палате, это было одним из немногих его развлечений – смотреть, как мороз украшает окна различными узорами.
А затем, уже когда он бродил по миру в образе калеки, зимой ему даже удавалось пообщаться с людьми. Когда шел снег, все спешили плотнее закутаться в одежду, и в таком виде он, укрытый накидками уродец, мог сойти за “своего”.
– Сегодня я заберу то, что по праву всегда принадлежало мне, – женщина сделала шаг.
В ее руках появился меч.
– Значит, пока не умер, – вздохнул Борей и, поднимаясь, метким броском отправил в урну окурок. Он поднял голову и с наслаждением втянул грудью морозный воздух.
Не такой чистый, как там. Загазованный. Пахнущий чем-то едким, пропитанный пластмассой и высококачественной, но простой сталью.
Порой он скучал по этому воздуху.
Женщина рванула вперед. Ее выпад был ничуть не хуже, чем у любого опытного мечника.
Хотя, наверное, сложно не стать опытной, когда неисчислимые эпохи практикуешься во владении мечом.
Он увернулся так же просто, как если бы на него бросилась бешеная собака.
Стоило сделать поправку, что женщина практиковалась с мечом только с противниками, которые вряд ли могли в этот момент пошевелить хотя бы пальцем.
Еще в полете она развернулась и оттолкнулась ботфортами от фонарного столба. Перемахнув через скамейку, скорее всего, еще помнившую времена дворцовых переворотов, она оказалась вплотную к нему. Черный клинок в рубящем ударе опустился на голову Борею.
Тот легко скользнул назад и, разворачиваясь на пятках, подсек ногу противницы, а затем, поднимая корпус, ударил ладонью в центр.
Женщина, согнувшись дугой, пролетела с десяток метров и врезалась спиной в пустой мусорный бак. Оставив на нем вмятину, она поднялась и заняла высокую атакующую стойку.
– Я думал, ты пользуешься косой, – протянул он, спокойно выбивая из пачки Kent очередного ракового солдатика. Ловко поймав сигарету губами, усилием воли Борей зажег ее и затянулся.
– Ты плохо знаешь историю, – шипение, раздавшееся из уст прекраснейшей из женщин, сложно было назвать человеческим голосом, – я всегда носила меч.
Поэтично…
Меч, чтобы пробивать доспехи, защищающие душу. А коса… чтобы прорезать путь сквозь заросшие тропинки. Тропинки к той самой душе…
– Я пока не собираюсь уходить с тобой.
– У тебя нет выбора! – Она вновь оттолкнулась. На этот раз уже от мостовой. Скрипнули старинные камни, но выдержали. Так же, как некогда они выдержали падающие с неба бомбы… и поступь смерти.
Что ж, вновь немного поэзии.
Искры упали ему на плечи.
– Что…
Синий Клинок вспыхнул энергией. Мистерии “Герцогства меча синего ветра” развернулись бутоном стального цветка. Они смели снег с крыш, с памятников и статуей. Заставили дрогнуть гранит поребрика и покорежили сталь кованых заборов и решеток.
Машины, недавно запорошенные снегом, теперь лишились белого покрова… так же как и места своей стоянки.
Искры же, упав на синие одежды, соскочили с них и затухли на камне мостовой. Синие одежды с узором плывущих белых облаков, закрывающих звезды, доспехи Зова, сшитые самой королевой Мэб. Повелительницей зимы и тьмы.
В это время года они были, как никогда, прочны и крепки.
– Хаджар Дархан, Северный Ветер, – произнес он твердым голосом. – Я еще помню, как меня зовут, а значит, я пока не в твоей власти, старая.
С этими словами Хаджар, качнувшись в сторону и повернув запястье, отразил удар, а затем направил свой клинок в стремительном секущем взмахе.
Острие Синего Клинка расчертило пространство. За ним протянулась синяя искра, из которой вырвался поток ветра того же цвета.
Ударив прямо в грудь противнице, он заглушил ее полный ярости и отчаяния вопль, после чего рассек не только ее тело, но и реальность.
* * *
Хаджар стоял посреди простой тренировочной площадки. Песок забивался ему в лапти, а ветер трепал старые, поношенные одежды. Качался кожаный ремешок, туго стянувший длинные черные волосы.
– Где я?
Над головой по лазурному небу плыли облака.
– В моих воспоминаниях, – прозвучал чей-то знакомый голос.
Хаджар обернулся. И тут же поднял перед собой меч. Напротив него стоял Белый Клык. Только сейчас он выглядел несколько иначе.
Не было в нем прошлой… искусственности. В глазах появилась осмысленность, движения стали человеческими, а не кукольными, да и говорил он без запинок.
