– Премного благодарен, – проговорил мальчишке Штукарь. Биро отпустил свинодерг и отошел. Шакал наблюдал, как Штукарь наклонился к морде своего варвара. Толстяк долго простоял так, сгорбившись, затем выпрямился. И, уже ничего не опасаясь, обошел вокруг зверя и легко взгромоздился ему на спину.
– Я готов, – объявил он с улыбкой.
– Скоро увидим, – отозвался Шакал и повел Очажка из хлева.
Они вошли в тоннель Горнила и вскоре вынырнули из него по другую сторону стены. Шакал повернул на север и следующие несколько миль не спускал глаз с восседающего верхом Штукаря. Толстяк сидел кошмарно, держал равновесие ужасно, и его ноги болтались слишком низко. По справедливости, он уже должен был свалиться, однако почему-то все еще сидел у варвара на спине все с той же мечтательной усмешкой на широком лице. Шакал повидал дюжину сопляков с большим талантом к езде, которые падали на землю уже через сотню шагов, но этот закутанный в шелка поедатель песка все еще оставался на свине, когда они достигли реки Люсии. Причем без седла.
Шакал перестал гадать, как это у незнакомца выходит, и сосредоточился на маршруте. Через несколько часов пути по течению реки они увидели место слияния Люсии и менее полноводной Алундры. Здесь они повернули на юго-запад, держась левого берега Алундры. Это был не самый прямой путь, зато он шел вдали от земель кентавров. Путешествие обещало быть достаточно рискованным даже без встречи с бандой лошаков, опьяненных вином и словами их безумных оракулов. Без верных напарников Шакал мог стать легкой добычей даже для небольшой группы, будь то тавры, Рога или тяжаки.
Шакал бодро гнал Очажка, покрывая милю за милей в уверенности, что вскоре придется сбавить ход из-за Штукаря, но чародей не отставал. Более того, он становился все сноровистее и теперь скакал рядом с Шакалом. С живым интересом осматривал местность, и пыл в его глазах не затухал на ярком солнце. Шакал, поняв, что жирный зад Штукаря не упадет на землю, повел Очажка рысью.
– Зачем вообще приехал, тирканианец? – спросил он.
Чародей еле слышно хмыкнул.
– Я родился в Аль-Унане. – Шакал не понял, как это связано, и Штукарь ему подмигнул. – Это земля, которая не входит в Тирканию, хотя в Тиркании я учился.
– Я спрашивал о другом.
– О другом, – согласился Штукарь. – Я просто хотел все это увидеть. – Он обвел рукой вокруг. – Уль-вундулас! Уделье, самый спорный порог великой Гиспарты. Это ребяческое королевство стоит надо всеми. Под ним – Дар’гест, чьи бескрайние пустыни и душные джунгли томятся в черной хватке орков. Они жадно вглядываются на север, через Затопленное море, где лежат ласковые земли людей. Гиспарта, Анвилья, Гуабия. Однако вода отпугивает дикарей, ибо кораблестроение для них – сущая загадка. И правда, затонувшая родина эльфов оберегает четверть известного мира от врагов из прошлого века. Впрочем, у орков есть один перешеек. Единственное место, где Дар’гест топорщится так, что почти целует Уль-вундулас.
– Кишка, – сказал Шакал.
Чародей похлопал себя пальцем по широкому носу.
– Две с небольшим лиги морской воды. Оркам с их мышцами ничего не стоит их переплыть. Что они и делают. Попадают сюда, в знаменитые пустоши Уль-вундуласа, место своего последнего поражения, где полукровки ездят на свинах и никто не преклоняет колена!
Шакал не смог подавить смешок.
– А ты, видать, изучал карту и читал книги. Но сейчас, когда попал сюда, можешь сам увидеть, что эта земля из себя представляет. Старое лоскутное одеяло. Уродливое, жаркое, сухое, все в паразитах и сшитое из неподходящих кусков.
– И все равно ты ее любишь, – заметил Штукарь.
– Как правило, – признался Шакал. – Здесь нет королей, это да. Ни султанов, ни калифов. Только мы. Копыта. Вольные ездоки.
– Это я слышал даже в своих родных землях. Мне еще в детстве рассказывали, что у нас, полуорков, есть свой край в Уделье. И его я давно мечтал увидеть, прежде чем его не станет.
Шакал пристально вгляделся в задумчивое лицо чародея.
– Не станет? С Удельем ничего не случится. До тех пор, пока есть Серые ублюдки и другие копыта. Мы сюда тяжаков не допускаем.
– О, но разве нет и других угроз, друг Шакал?
– Каких? Вроде кентавров? – Шакал покачал головой. – Они опасны, но они не покидают свои храмы и оргии надолго. Если держаться от них подальше, то они нападают только по ночам Предательской луны. А если ты имеешь в виду эльфов, то они ненавидят орков сильнее, чем мы. В них, может, и течет другая кровь, но Рога – это такое же копыто, как Ублюдки. Так что пока границы Уделья соблюдаются, между нами нет раздора.
– Но нет и союза.
У Шакала возникло впечатление, будто его проверяют. Это раздражало, учитывая, что он сам взял этого жителя Востока с собой, чтобы выяснить его мотивы.
– Значит, ты не собираешься становиться Ублюдком, – произнес Шакал. – Просто здесь проездом, а вообще это что-то типа паломничества?
– В своем роде да, – кротко ответил Штукарь. – В своем роде.
Шакалу никак не удавалось взять верх над этим незнакомцем. Напротив, чем больше он узнавал о чародее, тем меньше его понимал. Определенно, он выбрал толстяку подходящее имя. Шакал был слишком горд, чтобы признать: Штукарь обладал куда бо?льшим умом, нежели он сам. Но и у Шакала тоже было удачное имя и собственное коварство, и каким бы низким оно ни было, еще никогда его не подводило.
Среди кустов по обе стороны реки все чаще появлялись деревья. Алундра, делая широкий, ленивый изгиб, устремлялась на юг, сбегая по скалистым выступам, пока берега на протяжении многих миль вяло спускались к болотам.
Когда солнце начало садиться, Шакал решил, что пора разбить лагерь, и нашел ольховую рощу неподалеку от берега. Не рискуя разводить костер, он поужинал инжиром, а Очажок поел желудей у него с руки. Штукарь пил из глиняной бутылки, которую извлек из своего узла с вещами.
– А ты не очень-то проголодался как для такого жирного говнюка, – сказал Шакал, проверяя, обидится ли чародей, однако даже если Штукаря это и задело, огрызаться он не пытался. Он просто улыбнулся все той же своей улыбкой.
– Быть может, Уль-вундулас сделает меня похожим на тебя, друг Шакал. На впечатляющий экземпляр полуорка, обтянутый твердыми мышцами! Знаешь, в Уль-Кадиме люди – хозяева домов удовольствия щедро платят за ладно сложенных полукровок вроде тебя.
– Я думал, в таких местах платить за плоть разрешается только мужчинам, – сказал Шакал.
– Мужчины и платят. – Штукарь значительно кивнул.
Шакал состроил гримасу, и Штукарь усмехнулся.
– Выходит, вы в Уль-вундуласе свободны, но не просвещены! А эльфы разве не могут любить, как им хочется?
– Не знаю.
Штукарь улыбнулся, видя его смущение.
– Чтобы тебя не мучить, я сменю тему нашего разговора. Этот Смеситель, которого мы ищем, он такой важный?
– Отвратительный, вот он какой, – ответил Шакал. – И зовут его Меситель. Он в одиночку удерживает от орков одну из самых уязвимых границ Уль-вундуласа, поэтому в Уделье его ценят. Когда мы достигнем болот, сам увидишь. Жить там не смогло бы ни одно копыто. Там тяжело даже самым выносливым свинам и лучшим ездокам. Но Меситель… он сам себе копыто.
– И это все удается ему одному? – спросил Штукарь, впечатленный. – Как?
– Увидишь. – Настал черед Шакала улыбаться.
Остальную часть ночи они провели молча. Доверившись свину, чье обостренное чутье уловило бы возможную опасность, Шакал улегся на подстилке, но проспал совсем недолго. Рассвет наступил очень скоро, и двое снова отправились в путь.
Топи Старой девы начинались в сорока милях от моря. Эта обширная полоса ровной земли была усеяна чащобами, разодрана мелкими ручьями и задыхалась от болотных испарений. До Нашествия орков эти земли были охотничьими угодьями королей Гиспарты. Усадьбы и кастили, некогда разбросанные по краям болота, были одна за другой снесены во время войны, но Шакал, ведя Очажка по наиболее проходимым заиленным равнинам, заметил несколько жалких развалин. Он указал на них Штукарю, тот задумчиво кивнул.
– В конце войны Корона получила эти болота по жребию, – рассказал ему Шакал. – Тогдашний король, как бы там его ни звали, хотел вернуть его королевской семье. Несколько его родственников по глупости пытались заново поселиться здесь, но сбегали уже в первые месяцы. Орки до сих пор проникают в глубь Уделья через болота после того, как переплывают Кишку, хотя даже для них эта местность часто оказывается непроходимой. На Старой деве живет много такого, отчего даже тяжаки дважды думают, прежде чем сюда сунуться.
– Ага, – заявил Штукарь, – я много слышал о естественных обитателях Старой девы, которые весьма грозны собой. Рохи, да?
– Ты лучше поглядывай иногда на небо.
Следуя собственному совету, Шакал высматривал огромных хищных птиц. Рохи гнездились на болотах, но в поисках добычи могли улетать далеко за их пределы. Одна такая птица когтями подняла бы в воздух Очажка и взлетела бы достаточно высоко, чтобы упавший свин разбился насмерть, а потом спикировала бы вниз и насытилась. Горсть хорошо нацеленных тренчальных стрел прогнала бы мощных хищников, но без помощи товарищей Шакал сомневался, что сможет стрелять достаточно быстро. А Штукарь вряд ли носил при себе оружие.
Земля все сильнее раскисала под ногами, и к полудню свинам стало трудно пробираться вперед. Шакал понял, что их пора оставить. Очажок еще мог преодолеть трясину за счет своей грубой силы и упрямства, но соплячьему свину, отягощенному весом Штукаря, придется совсем туго. Шакал отвел их в убогую сосновую чащу, снял с седла птичью клетку и повесил ее у себя на поясе рядом с колчаном. Затем спешился, и Штукарь последовал его примеру.
– Деревья тут хоть и низкие, – Шакал указал рукой вверх, – но защитят свинов от кружащих рохов. Как думаешь, твой широкий зад выдержит поход?
Штукарь с улыбкой кивнул.
– Залепи этим пернатым уродам бивнями, если попытаются сюда залезть, – сказал Шакал Очажку, похлопав его между глазами.
– И ты так же сделай, – поручил Штукарь своему борову, наставительно пригрозив пальцем, – тем уродам в перьях.
Шакал оставил Очажка без привязи, зная, что он останется на месте по крайней мере сутки, пока голод не пересилит даже лучшую выдержку. В терпеливости соплячьего свина он не был так уверен, но беспокоиться об этом сейчас не мог. Шакал предложил Штукарю один из своих дротиков, чтобы лучше держать равновесие на болоте, но чародей лишь отмахнулся. Взяв в руки заряженный арбалет, Шакал спрятал дротик обратно в колчан на седле и двинулся в путь. Вооруженный тренчалом, тальваром и ножом, с птичьей клеткой на поясе и в компании таинственного чародея Шакал вышел на Старую деву.
И все из-за того, что солгал, желая защитить одну неблагодарную сорвиголову.
– Чтоб ты обосралась, Блажка, – пробурчал он себе под нос.
Глава 7
Шакал и Штукарь часами перебирались с одного размокшего островка на другой, то и дело окунаясь по колено в мутные протоки, прежде чем выбраться на кусок твердой земли. Так они продвигались вглубь топи, пока вокруг не осталось ни одного дерева. Тогда Шакал наконец выпустил птицу.
Молодой голубь лихорадочно озирался, но поднявшись повыше, набрался уверенности. Шакал пристально следил за птицей, пока та не скрылась из виду.
– На запад, – сказал он. – В самое сердце Старой девы.
– Думаешь, Мочитель живет там? – спросил Штукарь.
– Меситель, – поправил Шакал. – И да, я знаю, что он там. Только не знаю, где именно. Между нами и океаном больше нет ничего, кроме бесчисленных миль трясины и соленых болот.
– Тогда будем надеяться, что он живет не на побережье, – пошутил Штукарь.
Шакал с согласием вздохнул и двинулся в ту сторону, куда полетел голубь.
Была поздняя осень, и душный воздух ощущался тяжелее под жарким солнцем. Над топями гудящими облачками собирались рои кусачих мух. Изредка встречались небольшие группы диких кабанов, пробиравшихся через болото.
– Нужно держаться от них подальше, – сообщил Шакал Штукарю, указывая на зверей. – Они – любимая пища рохов.
Но слишком беспокоиться о птицах не было нужды. Час спустя они увидели первое месиво.
Оно подкралось слева, оказавшись в пределах выстрела от них. Размером примерно с быка, оно было почти незаметно, когда не двигалось. Существо выглядело как очередная темная лужа, какие всюду смердели среди песчаного тростника. Его черная блестящая фигура плавно скользила по поверхности. Твари напоминали Шакалу гигантских бесформенных пиявок, состоящих из смолы. Вздрогнув, он остановился и оглядел топи, выясняя, нет ли поблизости других созданий. И встревожился сильнее, когда увидел еще парочку справа на таком же расстоянии.
– В Тиркании у вас такие не водятся? – спросил он Штукаря.
Чародей стоял на месте, изучая тварей безо всякого трепета.
– Нет, – сказал он. – Я думаю, там они бы не выжили без воды.
– Старожилы клянутся, что до войны их и здесь не было.
Штукарь опустился на корточки и лениво пошевелил руками болотную траву, сам не сводя с тварей глаз.
– Не сомневаюсь, что они правы, – сказал он. – Это отвратительные порождения заклинаний. В тех описаниях Нашествия, что мне повезло читать, сказано, что именно здесь эльфы впервые пришли Гиспарте на помощь. Их шаман высвободил страшный поток магии, пытаясь остановить вторжение орков. Но у орков были свои чародеи. По-видимому, эти… твари были порождены противоборствующими энергиями, спарившимися на полях смерти.
Шакал не знал, правда ли это, да его оно и не заботило. Присутствие тварей означало лишь, что он был близок к своей цели.
– Идем дальше, – сказал он.
Создания продолжали преследовать их весь день, не приближаясь и не отставая от них. Ближе к сумеркам впереди появилось еще два грязно-бурых пятна. Теперь Шакал и Штукарь были окружены со всех сторон. Шакал с тревогой подозревал, что их намеренно куда-то вели.
Впереди показалась группа из пяти невысоких строений, возвышавшихся над трясиной на толстых балках. Через болото вокруг строений тянулись грубые дорожки из гнилых досок, опиравшихся на такие же гнилые подпорки. С немалым трудом Шакал и Штукарь вышли к одной из шатких конструкций, что пересекали приличного размера лагуну и вели к самой высокой из четырех построек. Пока они шагали по трещащим, покрытым мхом доскам, твари следовали за ними по воде, плавно скользя по ее поверхности. Дойдя до середины дорожки, Шакал остановился.
– Меситель! – крикнул он. – Это Шакал из Серых ублюдков!
Ответа не было. Ничто не шевельнулось. Даже твари застыли, когда он остановился.
Двинувшись дальше, Шакал достиг главной хижины. Крыша была устлана болотной соломой, стены – сплетены из тростника. Поскольку двери не было, Шакал осторожно наклонился через порог. С потолка свисало несколько рыбацких сетей, отчаянно нуждавшихся в ремонте, а под прорехой в соломенной крыше ютилось холодное костровище. В остальном хижина была пуста.
Шакал не знал, чего искал здесь. Если бы твари Месителя набросились на него, от него не осталось бы и следов. Вынырнув из хижины, Шакал увидел, что Штукарь все так же следит за шестью пятнами, раскинувшимися на поверхности посреди лагуны.
– У них нет глаз, – сказал чародей, – но я отчетливо чувствую, что они за нами следят.
Шакал был вынужден с ним согласиться. Эти создания излучали ужасное, безмолвное терпение.
Штукарь обернулся через плечо.
– Так ты говоришь, этот человек, кого мы ищем, ими управляет?
– Да, и никто не знает, как он это делает. А они вроде бы ему подчиняются. И могут поглотить все, к чему подберутся. Удобный способ избавляться от трупов.
– И большой в Уль-вундуласе спрос на такие услуги, друг Шакал?
Проигнорировав вопрос, Шакал похлопал Штукаря по плечу, давая ему знак отступить от главной лагуны.
– Проверим остальные сараи и уберемся отсюда, пока эти твари не решили, что из твоих обросших жиром костей получится отличное лакомство.
– Я осмотрю вон те. – Штукарь указал на два строения справа от главной хижины.
Шакал кивнул и направился к двум сараям с левой стороны. Они были вдвое меньше жилища Месителя, и, собранные из тех же раскисших материалов, тоже не имели дверей. Выставив арбалет, Шакал заглянул в первую, но ничего там не обнаружил. Ни запасов, ни мусора – ничего. Во второй же было иначе. На противоположной входу стене висело потрепанное полотнище – рваный и заплесневелый гобелен, изображающий козла на черном щите. Под этой диковиной стояла пара больших сундуков из раскисшей древесины, гнилой и почерневшей, с ржавыми железными креплениями. Покосившиеся крышки не закрывались как следует, и Шакал приподнял одну из них носком ботинка, чтобы увидеть внутри монеты – целое состояние золотом и серебром, покрытое влажной пылью. Не ожидавший такой ценной находки Шакал ощутил себя посягнувшим на чужое. Строение хранило напряженный шепот жилой обители, стены были пропитаны духом своего хозяина.
Шакал резко развернулся, когда кто-то коснулся его плеча, и едва не выпустил стрелу в Штукаря.
– Черт! – выругался он вполголоса. – Ты можешь ходить чуть громче?
– Идем, – проговорил чародей невозмутимо. – Ты должен это увидеть.
– Что?
Штукарь отвернулся, ничего не ответив, и повел Шакала обратно по сходням. Снова пройдя мимо главной хижины, они приблизились к оставшимся сараям. Черные твари в лагуне едва заметно пульсировали в темной воде. Чародей остановился и кивнул в сторону ближайшего сарая. Шакал, еще не успев войти, заметил, что эта постройка, пусть и не крупнее остальных, была куда более основательной с виду. У нее также не было двери, зато стены и куполообразная крыша были сложены из саманного кирпича.
