1929
2. История Сдыгр Аппр
Андрей Семенович: Здравствуй, Петя.
Петр Павлович: Здравствуй, здравствуй. Guten Morgen. Куда несет?
Андрей Семенович протянул руку Петру Павловичу, а Петр Павлович схватили руку Андрея Семеновича и так ее дернули, что Андрей Семенович остался без руки и с испугу кинулся бежать. Петр Павлович бежали за Андреем Семеновичем и кричали: «Я тебе, мерзавцу, руку оторвал, а вот, обожди, догоню, так и голову оторву!»
Андрей Семенович неожиданно сделал прыжок и перескочил канаву, а Петр Павлович не сумели перепрыгнуть канавы и остались по сию сторону.
Андрей Семенович: Что? Не догнал?
Петр Павлович: А это вот видел? (И показали руку Андрея Семеновича.)
Андрей Семенович: Это моя рука!
Петр Павлович: Да-с, рука ваша! Чем махать будете?
Андрей Семенович: Платочком.
Петр Павлович: Хорош, нечего сказать! Одну руку в карман сунул, а головы почесать нечем.
Андрей Семенович: Петя! Давай так: я тебе чего-нибудь дам, а ты мне мою руку отдай.
Петр Павлович: Нет, я руки тебе не отдам. Лучше и не проси. А вот, хочешь, пойдем к профессору Тартарелину, – он тебя вылечит.
Андрей Семенович прыгнул от радости и пошел к профессору Тартарелину.
Андрей Семенович: Многоуважаемый профессор, вылечите мою правую руку. Ее оторвал мой приятель Петр Павлович и обратно не отдает.
Петр Павлович стояли в прихожей профессора и демонически хохотали. Под мышкой у них была рука Андрея Семеновича, которую они держали презрительно, наподобие портфеля.
Осмотрев плечо Андрея Семеновича, профессор закурил трубку папиросу и вымолвил:
– Это крупная сшадина.
Андрей Семенович: Простите, как вы сказали?
Профессор: Сшадина.
Андрей Семенович: Ссадина?
Профессор: Да, да, да. Шатина. Ша-тин-на!
Андрей Семенович: Хороша ссадина, когда и руки-то нет.
Из прихожей послышался смех.
Профессор: Ой! Кто там шмиется?
Андрей Семенович: Это так просто. Вы не обращайте внимания.
Профессор: Хо! Ш удовольсвием. Хотите, что-нибудь почитаем?
Андрей Семенович: А вы меня полечите?
Профессор: Да, да, да. Почитаем, а потом я вас полечу. Садитесь.
(Оба садятся.)
Профессор: Хотите, я вам прочту свою науку?
Андрей Семенович: Пожалуйста! Очень интересно.
Профессор: Только я изложил ее в стихах.
Андрей Семенович: Это страшно интересно!
Профессор: Вот, хе-хе, я вам прочту отсуда досюда. Тут вот о внутренних органах, а тут уже о суставах.
Петр Павлович: (входя в комнату)
Здыгр аппр устр устр
Я несу чужую руку
Здыгр аппр устр устр
Где профессор Тартарелин?
Здыгр аппр устр устр
Где приемные часы?
Если эти побрякушки
С двумя гирями до полу
Эти часики старушки
пролетели парабо?лу
Здыгр аппр устр устр
Ход часов нарушен мною
им в замену карабистр
на подставке сдыгр аппр
с бесконечною рукою
приспособленной как стрелы
от минуты до другою
в путь несется погорелый
А под белым циферблатом
блин мотает устр устр
и закутанный халатом
восседает карабистр
он в приемные секунды
смотрит в двигатель размерен
чтобы время не гуляло
где профессор Тартарелин,
Где Андрей Семеныч здыгр
однорукий здыгр аппр
лечит здыгр аппр устр
приспосабливает руку
приколачивает пальцы
здыгр аппр прибивает
здыгр аппр устр бьет.
Профессор: Это вы искалечили гражданина, Петр Павлович?
Петр Павлович: Руку вырвал из манжеты.
Андрей Семенович: Бегал следом.
Профессор: Отвечайте!
Петр Павлович смеются.
Карабистр: Гвиндалея!
Петр Павлович: Карабистр!
Карабистр: Гвиндалан.
Профессор: Раскажите, как было дело.
Андрей Семенович:
Шел я по? полю намедни
и внезапно вижу: Петя
мне навстречу идет спокойно
и меня как будто не заметя,
хочет мимо проскочить.
Я кричу ему: ах Петя!
Здравствуй, Петя, мой приятель,
ты, как видно, не заметил,
что иду навстречу я.
Петр Павлович:
Но господство обстоятельств
и скрещение событий
испокон веков доныне
нами правит, как детьми,
морит голодом в пустыне,
хлещет в комнате плетьми.
Профессор: Так-так, – это понятно. Стечение обстоятельств. Это верно. Закон.
Тут вдруг Петр Павлович наклонились к профессору и откусили ему ухо. Андрей Семенович побежал за милиционером, а Петр Павлович бросили на пол руку Андрея Семеновича, положили на стол откушенное ухо профессора Тартарелина и незаметно ушли по чердачной лестнице.
Профессор лежал на полу и стонал:
– Ой-ой-ой-ой, как больно! – стонал профессор. – Моя рана горит и исходит соком. Где найдется такой сострадательный человек, который промоет мою рану и зальет ее коллодием?
Был чудный вечер. Высокие звезды, расположенные на небе установленными фигурами, светили вниз. Андрей Семенович, дыша полной грудью, тащил двух милиционеров к дому профессора Тартарелина. Помахивая своей единственной рукой, Андрей Семенович рассказывал о случившемся.
Милиционер спросил Андрея Семеновича:
– Как зовут этого проходимца?
Андрей Семенович не выдал своего товарища и даже не сказал его имени.
Тогда оба милиционера спросили Андрея Семеновича:
– Скажите нам, вы его давно знаете?
– С малых лет, когда я был еще вот таким, – сказал Андрей Семенович.
– А как он выглядит? – спросили милиционеры.
– Его характерной чертой является длинная черная борода, – сказал Андрей Семенович.
Милиционеры остановились, подтянули потуже свои кушаки и, открыв рты, запели протяжными ночными голосами:
Ах, как это интересно,
был приятель молодой,
а подрос когда приятель,
стал ходить он с бородой.
– Вы обладаете очень недурными голосами, разрешите поблагодарить вас, – сказал Андрей Семенович и протянул милиционерам пустой рукав, потому что руки не было.
– Мы можем и на научные темы поговорить, – сказали милиционеры хором.
Андрей Семенович махнул пустышкой.
– Земля имеет семь океянов, – начали милиционеры. – Научные физики изучали солнечные пятна и привели к заключению, что на планетах нет водорода, и там неумест<н>о какое-либо сожительство.
В нашей атмосфере имеется такая точка, которую всякий центр зашибет.
Английский кремарторий Альберт Эйнштейн изобрел такую махинацию, через которую всякая штука относительна.
– О, любезные милиционеры! – взмолился Андрей Семенович. – Бежимте скорее, а не то мой приятель окончательно убьет профессора Тартарелина.
