Клозе присвистнул.
– И до полета нам ничего не сказали?
– Поблагодари Снегова, что мы узнали об этом хотя бы сейчас.
– Обязательно поблагодарю, – сказал Клозе. – Ситуация становится все более веселой с каждой новой минутой полета.
– Ага.
– Думаешь, будет война?
– Скорее всего.
– Таких войн у нас еще не было. По сравнению с ней даже война за основание Империи покажется детской ссорой в песочнице.
– Да.
– Ты удивительно немногословен сегодня.
– Угу.
– Но ведь не исключена возможность ошибки. Может быть, там вообще нет никаких кораблей.
– Может.
– А может быть, они летят с мирными целями.
– Может.
– Как ты в целом, капитан?
– Нормально.
– Эта война оправдает наше пребывание в армии.
– Эта война может стать для нас последней.
– Брось. Таракан, какой бы здоровый и умный он ни был, не сможет победить человека. Человек – это звучит гордо. А таракан – это звучит мерзко.
– УИБ так и не придумало пришельцам официального названия.
– Неудивительно. Кстати, ты знаешь, что на корабле Чужих не нашли средств связи. Даже ничего похожего. Что ты об этом думаешь? – сказал Клозе.
– Это же очевидно, – сказал Юлий. – Единственным известным нам средством связи, способным опередить корабль, движущийся с релятивистскими скоростями, является гиперсвязь. Но теория гиперполей им, судя по всему, неизвестна. А это значит, что самым быстрым средством доставки информации для них являются сами их корабли.
– Или они телепаты.
– Я не верю в телепатию на такие расстояния.
– Ты вообще ни во что не веришь, – сказал Клозе.
– Это не ваше дело, второй пилот.
– Слушаюсь, командир.
Глава 4
Насколько было известно человечеству на данный момент, скорость света являлась предельной скоростью распространения физических воздействий по Вселенной. У Империи, самой технологически продвинутой части человечества, не существовало кораблей, способных превысить скорость света, но в то же время имперские суда могли путешествовать от планеты к планете быстрее, чем свет.
Но для этого кораблям приходилось покидать трехмерное пространство.
Для этого был даже придуман специальный термин – «гиперпереход».
Корабль мог выйти в гиперпространство только при достижении определенной скорости, близкой к скорости света. Когда корабль достигал этой скорости, пилот, помимо основной тяги, включал гипердвигатель, и судно покидало трехмерное пространство, чтобы снова появиться в нем в расчетной точке, преодолев значительное расстояние.
Для наблюдателя, не покидающего трехмерное пространство, время отсутствия корабля исчислялось несколькими секундами.
Время нахождения корабля в гиперпространстве лимитировалось самими законами физики. Если лимит бывал превышен, корабль не возвращался.
Минимальное время между гиперпространственными прыжками составляло от шести до двенадцати часов в зависимости от многих факторов. Столько времени требовалось пилоту и корабельному компьютеру, чтобы стабилизировать скорость и рассчитать траекторию следующего гиперперехода.
План, разработанный УИБ совместно с ВКС, был достаточно прост. «Одиссею» нужно было вынырнуть из гипера так, чтобы интересующая их область оказалась между «Одиссеем» и Империей, двигаться с ней параллельным курсом, придерживаясь той же скорости, и провести исследования. И если объектом исследований окажется флот Чужих, позволить таковому себя обнаружить.
Дальше надо было действовать по ситуации.
Это означало, что с момента обнаружения «Одиссея» Чужими и до возвращения разведбота на «Наполеон» вся ответственность за принятие решений падала на хрупкие плечи полковника Моргана.
– Три, два, один. Бинго! – провозгласил Юлий.
«Одиссей» вывалился в трехмерное пространство в расчетной точке.
Как обычно, после прыжка, у Юлия ушла пара секунд, чтобы снова обрести контроль над своим телом. Период адаптации был у каждого свой, но в пилоты не брали людей, у которых он занимал более трех секунд.
Пока Юлий обозревал пилотскую кабину еще расфокусированным зрением, Клозе уже был у мониторов и регулировал настройки. Его период адаптации был немногим меньше секунды.
Ученые приходили в чувство в своих каютах. Потенциальных пилотов среди них не было.
Больше всего времени требовалось Снегову – почти минута. Впрочем, это было связано с его возрастом. Доктор Остин обходилась двадцатью секундами, доктор Мартин – двенадцатью.
– Офигеть, – сказал Клозе.
Юлий мотнул головой, как выбравшийся из воды пес, и тоже посмотрел на монитор.
– Офигеть, – согласился он.
Худшие мысли УИБ, из которых оно просто обязано было исходить, получили реальное подтверждение.
Вне всякого сомнения, это был Чужой флот.
Очень большой флот. И он явно не имел ничего общего с человеческим флотом.
Корабли имперских ВКС имели разную форму. Цилиндрические крейсера, усеченные пирамиды дредноутов, почти идеальные кубы мониторов. Все корабли Чужих были шарообразными.
Средний корабль Чужих был размером с три дредноута, самого большого имперского судна.
Кораблей было много. Уже через десять секунд наблюдения бортовой компьютер выдал их точное количество – три тысячи двести сорок две штуки. С «Одиссея» флот Чужих выглядел как целая галактика.
– Если они дерутся хотя бы вполовину хуже, чем смотрятся, нам конец, – сказал Клозе.
– Да, выглядят они довольно внушительно, – признал Юлий.
Между двумя каютами «Одиссея» была снесена перегородка. Получившееся в результате этого помещение занимала аппаратура доктора Мартина. Что он собирался изучать при помощи такого количества приборов, Юлий не понимал.
Доктора Мартин и Остин расположились среди груд этого оборудования, и было видно, что они не покинут своего наблюдательного поста даже в случае боевой тревоги. Снегов напросился в кабину пилотов, утверждая, что для его исследований хватит и стандартного обзорного монитора, и Клозе уступил ему свое место.
– Что скажете, Георгий? – спросил Юлий, когда Снегов устроился в кресле Клозе.
– Они большие и круглые, – сказал Снегов. – Пока они не начнут маневрировать, больше я ничего не могу сказать. Они вращаются вокруг своей оси, создавая искусственную гравитацию. Значит, генераторов гравитации, подобных нашим, у них нет.
– Технологическое превосходство снова за нами, – сказал Юлий.
– Пока мы не видим ничего, что способно опровергнуть это утверждение. Но их много.
– Их чертовски много, Георгий.
Юлию хотелось курить.
Устав космофлота запрещал курение на малых военных кораблях. На крупных можно было курить только в специально отведенных для этого местах.
Желание было не физическим – таблетки, которые принимал Юлий во время всего полета, хорошо справлялись со своей функцией. У Юлия была припасена одна сигара – в нарушение устава и в поддержание флотских традиций капитан должен выкурить ее после успешного выполнения задания. Юлий мечтал именно об этой сигаре. Но до успешного завершения было слишком далеко.
Все самое интересное только начиналось.
– Ну? – сказал Клозе, входя в кабину пилотов.
Они с флотом Чужих шли параллельным курсом уже больше сорока минут. Внимания на них обращали не больше, чем на песчинку во время бури в пустыне.
– Гну, – сказал Юлий.
– Нас игнорируют, – сказал Снегов. – Или просто не видят.
– Как бы я хотел, чтобы вы были правы, – сказал Клозе.
– Надо было вынырнуть перед ними, а не сзади, – сказал Юлий. – Тогда бы они нас точно заметили.
– Я не желаю изображать мишень для трех тысяч двухсот сорока двух кораблей тараканов, – заявил Клозе.
– Успокойся, ты уже это делаешь.
– В таком случае как же я могу успокоиться?
– Например, ты можешь закрыться в гальюне с номером «Плейбоя».
– После тебя в нем все страницы слиплись. Проф, не обращайте на нас внимания. Это специфический военно-космический юмор. Черт, мне нравится это словосочетание! Специфический военно-космический! Это почти поэзия, черт бы меня забрал!
– Он тебя заберет, вне всякого сомнения, – пообещал Юлий.
– Банальный ход. Ты становишься слишком предсказуем, – сказал Клозе.
– Джентльмены, – вклинился в перепалку пилотов профессор Снегов, махнув рукой и привлекая их внимание к монитору. – Нас наконец-то заметили.
– Тогда уступите мне мое кресло, – сказал Клозе.
Они поменялись местами.
– Сорок четыре минуты тринадцать секунд после установления визуального контакта, – сказал Юлий, включив диктофон. – Один из кораблей флота Чужих замедляет скорость.
– Хочет отстать от остальных и посмотреть, что мы такое, – сказал Клозе. – Зачем ты записываешь? Разве компьютер не фиксирует все в режиме реального времени?
– Хочу войти в историю, – сказал Юлий. – Мы же, возможно, первые люди, кто такое видит. Разве тебя это не колышет?
– Меня колышет, как бы выбраться из этой истории живым, а не остаться в ней навеки, – сказал Клозе. – Проф, здесь нет кресла третьего пилота, а корабль может начать маневрировать в любой момент. Шли бы вы к себе в каюту.
– Я пока тут постою.
– Гражданский, – вздохнул Клозе. – Что ты делаешь, капитан?
– Выключаю двигатели и ложусь в дрейф.
– Зачем?
– Чтобы изображать из себя еще более удобную мишень.
Клозе застонал.
– Георгий, идите к себе и пристегнитесь, – сказал Юлий. – И передайте остальным. Если кому интересно, я выведу изображение на дисплеи в каютах и включу общую связь. И это приказ.
– Есть, сэр, – сказал Снегов, и пилоты остались вдвоем.
