* * *
– …Искать вампира? Магией?
Наставница от души рассмеялась. Ирина смотрела хмуро.
– Почему нет?
– Потому что вампиры сами – мастера. Магия крови, слышала о такой?
– Догадывалась.
– Вот. Ты ищешь мастера магии, не являясь даже опытной ведьмой.
– Но поиск – моя специализация.
– Напор класс побьет? Так не бывает… не всегда бывает.
Ирина надулась.
– Но как-то же этого клыкастого найти можно?
– Можно. Но не с твоими силой и опытом. Вот лет через десять – пятнадцать, если будешь работать по специальности, – ведьма имела в виду явно не работу участкового.
– Поняла. Спасибо…
– Не за что. Учись, пока учат, скоро нам уже настанет пора расставаться.
– Скоро?
– Через год или два, когда ты усвоишь основы.
Ирина кивнула.
– Хорошо. Я буду учиться, спасибо.
– Учись. И не ищи вампиров магией. Людей – можно.
– А оборотней?
– Тоже можно. Но не вампиров и не других магов. Не получится.
Ирине было обидно даже во сне. Вот так…
Магия – не всесильна, везде договоры, примечания, подстрочники… и иногда это очень грустно.
* * *
С утра Ирина отправилась домой к Сухаревым.
Переоделась в джинсы и майку, завязала волосы в высокий хвост и сразу убавила себе пять лет. Какая там участковая? Обычная студентка, вчерашняя школьница. С такой и разговаривать проще.
Сухарева, Дарья Михайловна, давно числилась в списках пропавших без вести. Адрес Ирина поглядела в базе и бодро отправилась собирать оперативную информацию. Что-то ей подсказывало, что не стоит сразу афишировать свою принадлежность к полицейским.
Обычный девятиэтажный панельный дом.
Лифт, мусоропровод, как следствие – крысы, тараканы, мыши…
Кто-то сейчас возразит – не так?
Не надо, не стоит врать. Именно так. Исключения бывают крайне редко, обычно, если в доме есть мусоропровод, то и мелкая живность тоже будет. Никуда не денешься…
Кормушка пустой не бывает.
Хотя – нет. В этой девятиэтажке мусоропровод заварили и таскали пакеты с мусором в контейнеры. Что ж, умно.
Вот и детская площадка. Холеная, уютная, вся из разноцветного пластика, яркая, новенькая…
Цветники, стоянка, асфальт везде ровный, гладкий… покрашенные скамейки, грамотно сделанные навесы над крыльцом и перила, урны для мусора и несколько беседок…
Хм. А ухоженный дворик.
Ирина подумала пару минут – и позвонила… да-да, именно в первую квартиру.
– Добрый день.
– Добрый…
– Скажите, а домком в какой квартире живет?
– Сто шестнадцатой.
– Спасибо.
Туда Ирина и направилась.
Если домком так ухаживает за домом – однозначно он должен всех знать.
Открыли Ирине почти сразу.
– Добрый день?..
– Добрый. Участковый уполномоченный, лейтенант полиции Алексеева Ирина Петровна.
– Приятно познакомиться. Элина, можно – Эля. Что случилось?
– Нет-нет, не переживайте, ничего страшного, – заверила Ирина. – Вы – домком?
– Я, да. А что?
– Ничего страшного. Так получилось, мне надо поговорить с вами о Сухаревых. Вы их хорошо знаете?
– Со мной?
Ирина даже растерялась от интонации вопроса. Звучало так, словно Эля была последней, кого стоит расспрашивать.
– Вы ведь домком, вы должны тут всех знать. Разве нет?
– Да.
– Тогда что не так?
– Я думала, вы со мной хотите поговорить по жалобе от Сухаревых, – честно призналась Эля.
Ирина помотала головой.
– Простите, не понимаю. Жалоб не было, это точно. Может, вы объясните?
– А, чего тут объяснять. История несложная…
Эля была домкомом уже третий год. Как так вышло?
Замуж она вышла. За-муж.
Раньше домкомом был дед ее мужа, но старичку было уже под девяносто лет, понятное дело, коммунальные платежи росли, ЖЭК наглел, в доме ничего не ремонтировалось и не делалось…
Соседи ругались.
А тут еще Эля забеременела. И пришлось уйти с работы.
Это на словах у нас защищаются права беременных. На деле – уволить можно любого, и без выходного пособия. Элю так и уволили.
Что ей оставалось делать?
Сидеть дома и плакать. Муж, конечно, успокаивал ее, говорил, что малыша прокормим, не переживай, но Эля все равно расстраивалась.
А тут слег дедушка.
Зима, мороз, много ли ему надо…
И – как на грех! Прорвало трубу!
Требовались срочные работы, откачивать воду из подвала, наблюдать за сантехниками, строить их, потому как есть сантехники, а есть свинтехники. Вот Эле в тот момент встретились именно вторые. Которые птица гордая, не пнешь – не полетит.
Эля, вообще, не маменькина дочка, характер у нее есть. А еще ее отец – прапорщик.
Дальше – догадываетесь?
Ага, вот именно. Словосочетаний Эля знала много, самых разных, но неизменно емких и доходчивых. А беременность…
Кто не в курсе – в это время у самой милой из женщин необратимо портится характер. А с мужем скандалить не хочется, а родственников жалко…
В случае Эли козлами отпущения стали сантехники.
Час пронаблюдав за их потугами на ничегонеделание, Эля взвилась, и по двору понесся мат животворящий. Хорошо бы к нему еще и пенделя добавить, но беременность таких вольностей не предусматривала.
Эля в емких непарламентских выражениях, не стесняясь, объясняла, кто такие свинтехники, откуда они вылезли и где закончат, если не начнут работать.
Откуда она знала, что надо делать?
Так дочка прапорщика! Не имела она шансов вырасти белоручкой, отец дома всю сантехнику сам делал, и девочка отлично знала, что и куда надо тыкать.
Отвертка? Гаечный ключ? И что? Тоже мне, проблема века – гайки завернуть.
Так и началась Элина работа.
Она перетряхнула документы, побрехала с жилконторой раз, потом два, потом перекрыла крышу на доме, потом переделали проводку, заасфальтировали двор… а что?
Есть в квитанции графа: содержание и ремонт жилья, есть. Так вот, если не следить за этими деньгами, то вы можете рассчитывать на содержание и ремонт жилья – владельца жилконторы.
Пригляд, учет и контроль, вот три кита, на которые должен опираться дом. А если домкому сто лет, или его нет, или он пьет, или в сговоре с жилконторой…
Намек понятен?
Ровно через полгода Эля стала кошмаром своего ЖКХ.
Она входила туда, как к себе домой, требовала, добивалась – и получала свое.
А почему нет?
Она для своего ребенка дом благоустраивала, не для чужого! А если и другим хорошо будет, так что с того? Делай добро – и бросай его в воду, а уж оно вернется.
Зарплата ей капала, конечно, и работать можно было спокойно, график-то свободный, сидеть с девяти до пяти нигде не надо. И еще – Эле просто понравилось.
А еще понравилось соседям. Теперь у Эли в ведении три дома. Больше она не возьмет, ей и этих хватает, но дома все благоустроены, а девушка думает, что бы еще хорошего сделать.
Ирина кивнула.
Молодец, конечно. В подъезд войти приятно, занавески висят, окна пластиковые, на каждом этаже цветы, на площадке между четвертым и пятым этажом – столик и два стула. Площадка курильщика. Она в каждом подъезде есть там, где никому не помешает. Скажем, на пятом этаже живут курильщики. Вот им удобно. А вниз дым не идет.
Условие – купить пепельницу с крышкой, чтобы окурки не воняли, и проветривать.
Люди выполняют, чего нарываться?
Но и на солнце есть пятна. В случае Эли это были восемь семей на три дома. Если учесть, что в каждом доме сто двадцать квартир – это немного. Меньше одного процента. Но какой же этот недопроцент вонючий и противный, кто бы знал?
Легальная оппозиция, которую Эля, ехидно улыбаясь, звала «попозицией».
