Выживший на адском острове
Александр Александрович Тамоников
Спецназ Берии
В сентябре 1942 года на одном из балтийских островов немцы провели испытания новейшего оружия большой мощности. В качестве мишени нацисты использовали местный концлагерь, который в итоге был полностью уничтожен. Однако одному из узников не только удалось выжить, но и связаться с действующим подпольем. Информация о новом оружии массового поражения дошла до Москвы. Руководство НКВД приказывает группе майора Максима Шелестова завладеть секретной документацией по производству снарядов и, по возможности, уничтожить сам завод…
Александр Тамоников
Выживший на адском острове
Глава первая
Колонна из двадцати человек в полосатых куртках, штанах, шапочках и тяжелых ботинках катила телеги на деревянных колесах с песком по такому же деревянному настилу, проложенному от песчаного конуса на берегу моря к строительной площадке. Точнее, к последнему строящемуся дому одинокого безымянного городка острова Ургедон на северо-западе Германии. Надзиратели из числа эсэсовцев охранной роты с собаками подгоняли их:
– Быстрее, скоты, быстрее! Плетки захотелось?
Узники концлагеря ругались между собой. Ускорить движение можно было только всем вместе, по отдельности не получится.
– Ну чего вы там тянетесь? Катите быстрей. Получим от надзирателей плетей, вечером отдадим должок. Всем отдадим.
Надсмотрщики явно издевались. Заключенные и так работали на износ весь последний месяц, но этого эсэсовцам было мало. Вернее, скучно. Один из них отпустил поводок, и овчарка схватила узника за ногу. Бедолага закричал от боли, бросил тачку, она перевернулась.
– Черт бы тебя побрал! – заорал эсэсовец, не ожидавший такого поворота. – А ну, быстро взял тележку и назад к конусу!
За его спиной раздался голос:
– Развлекаешься, солдат?
Тот подтянул поводок:
– Виноват, герр гауптштурмфюрер, пес сам сорвался.
Начальник концлагеря повысил голос:
– Сам? Да я все видел, Краус. А ну, марш в казарму, доложи командиру охранной роты, что я наказал тебя. Пусть отправит тебя чистить сортир.
– Но, герр гауптштурмфюрер, за что? Ведь это, – он указал на узников, – сброд мерзавцев и предателей, заслуживших виселицу…
Начальник лагеря заорал, что есть мочи:
– Ты плохо понял? Передашь оберштурмфюреру Риделю, что я приказал посадить тебя на ночь в карцер после того, как ты вычистишь сортиры. И если ты снова откроешь свой рот, я добьюсь твоей отправки на Восточный фронт. Бегом марш к командиру роты!
Солдат, согнувшись, поспешил к казарме, которая стояла на противоположной стороне острова, обнесенная колючей проволокой.
Начальник лагеря обвел суровым взглядом остальных надзирателей:
– Прекратить травлю и издевательства! Сегодня должен быть закончен последний дом, завтра приезжает инспекция. Если вы своим желанием развлекаться сорвете график, я поставлю вас в строй вместе с арестантами. Где командир взвода?
Подбежал молодой унтерштурмфюрер:
– Я, герр Шрайдер! По вашему приказанию…
Начальник лагеря оборвал взводного:
– Ты где шляешься, Фишер?
– Извините, но я должен контролировать работу и у конусов, и на объекте.
– А то, что на дорожке между ними черт-те что творится, тебя не касается?
Эсэсовец вздохнул:
– Касается. Виноват.
– Знаешь, что делают с виноватыми?
– Так точно!
– Навести порядок и обеспечить бесперебойную работу. Вон, смотри, твой коллега из второго взвода прекрасно с этим справляется.
Начальник лагеря имел в виду командира взвода охранной роты, надзирающего за узниками, которые подавали группе бетонщиков и каменщиков цемент, щебень, каменные блоки, деревянные конструкции.
– А у Линке работы больше.
– Я все исправлю, герр гауптштурмфюрер.
Начальник концлагеря рассмеялся:
– Конечно, исправишь, Фишер, иначе останешься здесь навсегда.
Эсэсовец побледнел:
– Так точно, герр гауптштурмфюрер!
– Работать!
Унтерштурмфюрер набросился на подчиненных, те кинулись подгонять узников, но уже без плеток и собак. Работа пошла быстрее.
В концлагере Ургедон было собрано сто человек, осужденных к большим срокам, а несколько человек – к смертной казни, позже замененной на тюрьму. Но вместо того, чтобы отправить врагов Рейха в другие лагеря, их собрали здесь на острове, в месте, которое и концлагерем-то можно было назвать лишь условно. Всего два барака, в них – сто узников, привлеченных к строительным работам совместно с инженерами военно-строительных частей.
Сначала среди заключенных это вызвало недоумение, затем сработала пропаганда, мол, им предоставили возможность частично искупить вину, если в течение месяца они построят на острове небольшой городок. В это верилось с трудом, но другого объяснения не было.
Гауптштурмфюрер прошел к помещению между торцом казармы и кухней-столовой. В этом здании были и штаб объекта «Ургедон», и комнаты проживания офицеров.
Шрайдер козырнул дневальному у входа и направился в кабинет начальника объекта штурмбаннфюрера Георга Динера.
– Разрешите? – спросил он, приоткрыв дверь.
– К чему этот формализм, Анкель, заходи, конечно. Был на стройке?
Шрайдер присел на стул у рабочего стола начальника и улыбнулся:
– К сожалению, на острове нет ни ресторанов, ни борделей, ни даже паршивой пивной. Только стройка. Одна сплошная стройка.
– Ты помнишь, что сегодня мы должны закончить город?
– Помню. Осталось немного – достроить второй этаж, накрыть крышей, вставить оконные рамы и застеклить. Бетономешалки работают исправно, материал подвозят безостановочно. Да заката должны успеть. А если нет, то заставим это быдло работать ночью, правда, придется задействовать и солдат, хотя они и не заключенные.
Начальник объекта усмехнулся:
– Долго ли перейти из одной категории в другую? Быдло будет работать столько, сколько надо. Обед следует сократить до пятнадцати минут и провести его в две смены, чтобы не останавливать производственный процесс. Но это уже моя забота.
– А стоит? Узники устали, это заметно, им надо отдохнуть и подкрепиться. Сократив обед и отдых, мы рискуем получить то, что они начнут валиться с ног прямо на работе, и никакими угрозами их уже будет не поднять. Расстреливать или травить их собаками у нас нет права. Нет самой эффективной возможности заставить быдло работать через силу.
– Надо уметь выполнять задания даже в условиях ограниченных возможностей.
– Мы выполним это задание.
– Значит в 14.00 я могу звонить в Ольденхорст? Там уже ждут.
– Думаю, можете.
– Это не ответ!
– Можете, герр штурмбаннфюрер.
– Хорошо. После завершения объекта, пусть это будет даже глубокая ночь или ранее утро, рота Риделя должна обойти весь остров. Здесь остались старые лодки, прикажите их уничтожить.
– Да, герр штурмбаннфюрер.
– Хорошо, соглашусь с тобой. Обед и отдых – по распорядку. Если нет больше вопросов, жду тебя в нашей столовой в 13.30.
– Да, герр штурмбаннфюрер.
– Ох, Анкель, знал бы, как ты надоел мне своей официальностью.
– Извините, но я, видимо, иначе не могу.
– Ну, ничего, нам вместе осталось работать не более суток. Потом у каждого своя дорога.
– Да, герр штурмбаннфюрер.
– Свободен!
В 12.30 прозвучали команды офицеров-надзирателей:
– Закончить доставку материала! Новый не загружать! Тележки, тачки – к конусам и площадке! Там же строиться на обед!
Узники давно ждали этой команды. Хоть всего полчаса, но можно отдохнуть и подкрепиться.
Они быстро покатили тележки к конусам на площадке.
У большой кучи песка поставили рядом свои тачки Эрик Влах и Апсель Пехнер. Они оба были немцами, коммунистами, состояли в подпольной группе сопротивления. Их арестовали при попытке подрыва электростанции. Скорый суд приговорил обоих к повешению. Смертная казнь в военное время свершалась быстро. Но случилось чудо. В камере гестапо им объявили, что фюрер помиловал и Влаха, и Пехнера, заменив смертную казнь даже не тюремным заключением, а десятью годами каторжных работ, естественно, на благо Рейха.
Такого еще не было. На следующий день после оглашения приказа о помиловании обоих доставили из родного города Хенсдорф в деревню Туир на берегу Балтики. Оттуда вместе с такими же осужденными на барже перевезли на остров Ургедон. И вот уже прошел месяц, как друзья трудились на стройке.
Поставив тачку, Влах проговорил:
– До сих пор не понимаю, что это будет за поселок. Дома вроде капитальные, из камня, есть школа, больница, управа, мощеные улицы – все, как на материке, но нет даже намека на канализацию, водопровод и электричество.
Пехнер ответил:
– Нашел, над чем ломать голову. Долго ли все это потом провести?
Влах улыбнулся:
