Загадка старого особняка
Бетти Рен Райт
Дом теней Бетти Рен Райт #3
…Воздух в старом доме был довольно затхлый. Чарли отпустила парадную дверь, и створка захлопнулась у неё за спиной, отсекая крики ребят, игравших на другой стороне улицы. Тишина давила, как душное одеяло… И пахло здесь как-то странно – сушёными цветами. Чем-то мёртвым.
Чарли собралась уходить, когда заметила краем глаза какое-то движение. Стена напротив окон больше не была пустой. На вылинявшие обои легла тень детской колыбели, удивительно чёткая, словно нарисованная краской. Удивление переросло в панику, когда тень стала уплотняться и темнеть. И было там что-то ещё…
Тень, которая росла и наливалась темнотой. А потом качнулась, словно её толкнула невидимая рука…
Бетти Рен Райт
Загадка старого особняка
Глава 1
Чарли
Чарли Белланд сидела на ступенях крыльца своего дома и смотрела, как по лужайке беспечно носятся её кузены Грэндаллы. Джин и Терри, четырёхлетние близнецы, строили крепость из коробок и ящиков, похищенных из гаража Белландов. Как только им удавалось возвести хотя бы одну стену, они бежали за своими трёхколёсными великами и на полном ходу налетали на крепость, превращая её в руины. Тем временем трёхлетний Микки неутомимо метал куда попало игрушки из своего манежа.
– Ну и зачем я сегодня наводила порядок во дворе? – сердито пробормотала Чарли. – Так хотелось, чтобы здесь было красиво, когда мама с Рэем вернутся.
Шестнадцатилетний Дэн – единственный присутствовавший здесь Грэндалл, не пребывавший в непрерывном движении, рассмеялся.
– К чему такие сложности? – спросил он. – Ты же помнишь, мы все готовимся к торжественной встрече. Тётя Рона отлично знает, чего от нас ждать, да и Рэй, наверное, тоже. Ему достаточно посмотреть на другую сторону улицы к нам во двор, чтобы увидеть ещё больший беспорядок.
Чарли кивнула. Ей пришла было мысль собрать игрушки, но она так и не двинулась с места. Гораздо приятнее было просто сидеть и ждать, не зная, что сейчас произойдёт. У неё было такое чувство, будто сейчас изменится вся её жизнь.
– Если ты считаешь, что это плохо, подумай вот о чём, – добавил Дэн, – я только что узнал, что у нас в семье будет прибавление.
Чарли уставилась на него, не поверив своим ушам.
– Нет, это не очередной младенец, – с ухмылкой сообщил Дэн. – Это девчонка из Мэдисона. Она нам десятая вода на киселе – только мама знает, чья она родня – и она осталась без крыши над головой. Так что…
Чарли всё стало ясно. Раз девочке из Мэдисона некуда деваться, тётя Лили, конечно же, предложила ей жить у Грэндаллов. Одним больше, одним меньше – разница невелика.
– Она взрослая?
– Ей четырнадцать, – сказал Дэн. – И больше я ничего не слышал, можешь не приставать, – он улыбнулся. – Ты же знаешь мою маму. Сперва соглашается, а потом задаёт вопросы – таков её образ действий.
Он замолк при виде знакомого автомобиля, свернувшего на Линкольн-стрит и затормозившего напротив дома Чарли. В тот же миг распахнулась передняя дверь Грэндаллов, и на крыльцо выскочили тётя Лили и дядя Уилл.
– Они приехали! – зачем-то решил сообщить всем дядя Уилл. – Добро пожаловать, новобрачные!
Чарли встала и пошла к машине. Она старалась держаться спокойно, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди. Однако дядя Уилл выскочил вперёд, и не успели мама и Рэй Франц (новоиспечённый отчим Чарли) выйти на тротуар, подхватил девочку под локти и втиснул между ними.
– Улыбочка! – воскликнул он, размахивая камерой. – Покажите, какая вы счастливая семья!
Затвор щёлкнул, и тут же начались объятия и рукопожатия, как будто медовый месяц длился не каких-то коротких два дня. Из камеры выскользнул снимок, и все столпились, разглядывая его. Чарли показалось, что, в отличие от вполне довольных мамы и Рэя, она умудрилась мрачно уставиться в пространство: ни дать ни взять сердитая сова в круглых очках.
– У Шарлин такой вид, будто она вот-вот удерёт от нас, – заметил Рэй. – Правда, Чарли?
Она посмотрела на него: наверное, он шутит? А если нет?
– Нет, – сказала девочка, и вся родня громко расхохоталась, как будто Чарли выдала самую остроумную шутку вместо тупого «нет».
Тётя Лили одной рукой обняла маму Чарли, а другой Рэя:
– Добро пожаловать домой, – сказала она. – Дэн, принеси чемоданы. Мы с Чарли всё утро украшали свадебный торт.
– Торт!!! – Джин и Терри ворвались на кухню, где на столе ждал своего часа великолепный торт. Дав всем вволю налюбоваться кремовыми розочками и голубками, Рона и Рэй вместе принялись резать торт и щедро угощать им гостей.
Младшие Грэндаллы похватали свои бумажные тарелки и рассеялись по всему двору. Чарли с Дэном вернулись на ступеньки крыльца. Он был на четыре года старше и иногда ужасно задирал нос, как будто она совсем маленькая, но сейчас выглядел серьёзным, несмотря на усы из крема над верхней губой.
– По-моему, Рэй вполне нормальный, – сказал он. – Наверняка он отличный тренер по баскетболу – все в один голос твердят, что местной команде с ним повезло. А тебе он нравится?
– Вроде нормальный, – сказала Чарли.
В конце концов, они с мамой и вдвоём неплохо справлялись. Если не считать редких уколов зависти, возникавших в минуты, когда подружки в школе хвастались своими отцами, она привыкла обходиться одним родителем. Её папа умер, когда ей было три года – вот и всё. Так они и жили, пока не появился Рэй.
Чарли помнила, как он в первый раз заехал за мамой, чтобы отвезти её на свидание. Он появился в их городке Мон Плизан всего несколькими днями ранее: приехал преподавать в старших классах математику и тренировать баскетбольную команду. В то утро, когда он отправился в город искать съёмное жильё, Рона Белланд подала ему кофе и пирожные в кафе «Блуотер», где работала официанткой. Так они и познакомились.
– Что думаешь? – спросила мама на следующее утро после свидания.
– Он совсем не похож на дядю Уилла, – осторожно начала Чарли.
Уилл Грэндалл, старший мамин брат, был единственным мужчиной, которого Чарли знала. И после смерти отца он стал важной частью их жизни.
– Не похож, – согласилась мама. – Рэй совсем не такой, как наш Уилл. Они оба хорошие и открытые люди, но у Рэя совершенно другой характер. Зато он надёжный, как скала. Надеюсь, он тебе понравится.
Весь остаток того дня Чарли чувствовала себя не в своей тарелке: немного испуганная, но и в предвкушении каких-то перемен. С тех пор Рэй всё чаще навещал их вечерами, постепенно заполняя в их жизни пустоту, о которой Чарли до сих пор не подозревала. И она то желала, чтобы Рэй исчез, то тренировалась говорить «мой папа», когда никто не слышал.
– У тебя торт сейчас упадёт, – заметил Дэн. – Ты теперь будешь Чарли Белланд или Чарли Франц?
– Откуда я знаю? – Наверное, это было бы весело – носить новую фамилию, но она уже привыкла быть Чарли Белланд. И она чувствовала себя Чарли Белланд.
Дверь открылась, и на крыльцо вышел дядя Уилл. Чарли подумала, что он похож на щенка – если бывают такие рослые и худые, но седые щенки. Когда он опустился на ступени крыльца рядом с ребятами и вытянул перед собой длинные ноги, то выглядел даже моложе Дэна.
– Слушайте сюда! – прошептал он, делая вид, что опасается подслушивания. – Я приготовил сюрприз! Я не хочу его раскрывать, пока все не соберутся, но вот увидите – это настоящая бомба! Начало новой жизни – и не только для нас, но наверняка и для Роны, Чарли!
Чарли опустила на доски крыльца свою тарелку. Она тут же вспомнила прежние сюрпризы дяди Уилла. Он преподавал историю в старших классах школы Мон Плизан и как-то летом, в первый день каникул, купил подержанную лодку – «гарантированный великолепный отпуск для всей семьи». Лодка камнем пошла на дно, как только вся семья поднялась на борт. И даже несмотря на то, что это случилось на мелководье и все благополучно выбрались на берег, перепугались они не на шутку. На следующее лето Уилл пригласил всю семью на Игл Хилл учиться летать на дельтапланах. И сломал ногу при первом же приземлении.
Но самый ужасный сюрприз – Чарли даже застонала, вспомнив его – приключился в то лето, когда он выкрасил дом Белландов в ядовитый кислотно-синий цвет (каким он и оставался до сих пор), пока Чарли с мамой отдыхали в палаточном лагере.
– Я хотел сделать вам сюрприз, – отбивался он, когда они вернулись. – Вышло чуть ярче, чем я ожидал, но вы скоро привыкнете.
– И что же это за сюрприз, папа? – нарушил молчание Дэн. – Ты бы намекнул нам хотя бы.
– Ни за что, – самодовольно отрезал дядя Уилл. – Хоть режь меня на куски! – Он подхватил с земли позабытый мячик для бейсбола, вскочил и с рёвом «Лови!» бросил его близнецам. Дяде Уиллу пришлось рыбкой нырнуть с крыльца, чтобы не получить в лоб ответный бросок.
Чарли лишь молча посмотрела на Дэна.
– Ох, да не парься, – прошептал её кузен. – Он через месяц сам позабудет про свой сюрприз, что бы там ни было.
Передняя дверь снова хлопнула, и Чарли обернулась: это вышел её отчим. Он смотрел, как дядя Уилл с рычанием гоняется по двору сперва за одним близнецом, а потом за другим. Рэй подмигнул Чарли и вернулся на кухню, однако девочка успела заметить выражение его лица. Он смотрел на дядю Уилла как на пришельца.
– Рэй наверняка считает, что зря с нами связался, – произнесла Чарли. – Мы кажемся ему ненормальными.
– Нет, это не так, – возразил Дэн. – Рэй уже достаточно времени здесь провёл, чтобы понять, что мы за семья. И к тому же если папа опять затеял что-то абсурдное, это на тебе не скажется. Это будет нашей проблемой.
– И нашей тоже. Мы все одна семья, – упрямо заявила Чарли. Она посмотрела вверх, ожидая увидеть сгущающиеся над домом грозовые тучи. – Дядя Уилл упомянул маму, – напомнила она Дэну, – а значит, сюрприз ошарашит нас всех, в том числе и Рэя. Вряд ли он обрадуется.
Она уже знала, что думает отчим по поводу по крайней мере одного из сюрпризов дяди Уилла. Накануне свадьбы он мимоходом заметил, что хорошо бы успеть покрасить дом в какой-то нормальный цвет, пока не начался учебный год.
Глава 2
Дневник Софии
Мне давным-давно следовало дать тебе имя. Как-никак, ты был моим лучшим другом с тех пор, как я переехала к прапрабабушке. Не то чтобы она не разговаривала со мной совсем: просто она словно жила в отдельном круге тишины, а всех остальных просто не существовало. Тогда я и стала писать тебе с самого первого вечера у неё дома.
Вот и сейчас я представляю, как ты сидишь на своей кровати, точно как я, только ты находишься в своей собственной комнате в своём собственном доме, и ты знаешь всех, кто в этом доме живёт, и ты их любишь. Ты даже можешь носить такую же футболку, как у меня, с принтом «Спасём диких животных!» – это неважно. Важно то, что ты слушаешь. И я могу рассказать тебе всё как есть: и почему я больше не живу у прапрабабушки, и почему не надеюсь, что надолго задержусь в этом месте.
Начну с поездки на автомобиле по Мэдисону сегодня утром – именно тогда мне стало ясно, что моя жизнь в очередной раз делает крутой поворот. Впервые в жизни я ехала в такси, и готова спорить – моя прапрабабушка тоже. Но, конечно, она всё равно бы в этом не призналась. Всю дорогу до больницы она смотрела в окно, и её увядшее лицо было неподвижным, как камень.
Когда полтора года назад я впервые её увидела, её лицо было розовым и в морщинках. А теперь эти морщины стали такими глубокими, будто их вырезали на серой коже. Я знаю, что скоро она умрёт. И могу поспорить, что она тоже это знает. Я бы хотела чувствовать грусть, ведь у меня нет других родственников, но не получается. Для меня она как была чужой, так и осталась.
Мы уже поворачивали к приёмному покою больницы Святого Иосифа, когда она соизволила заговорить.
– Племянница твоего прапрадедушки живёт в Мон Плизан. Хорошая девочка. Может быть, ты могла бы пожить немного у неё.
Конечно, у меня тут же зароились в голове миллионы вопросов, но я просто согласилась – она всё равно не собиралась больше ничего мне сообщать. Как будто она высунулась на секунду из того жуткого глухого места, где обычно находилась, обнаружила, что я тут, и сообщила мне то, что посчитала нужным. Точка.
Мало-помалу мне тоже делалось жутковато. Я отлично знаю это ощущение, потому что пару раз испытывала его раньше. В один момент я в порядке – ну, по крайней мере хотя бы отчасти – а в другой выброшена в безвоздушное пространство. Ну, как если бы у космонавта вдруг лопнул трос, которым он был прикреплён к кораблю. Раз – и у тебя нет ни верха, ни низа, ни связей. Вот так я и почувствовала себя тогда, сидя в такси рядом с моей бедной умирающей прапрабабушкой.
Когда у вас рвутся связи, всё оказывается где-то далеко-далеко. Надутый доктор осмотрел мою прапрабабушку в приёмном покое и отругал её за то, что она так долго не обращалась в больницу. На смену ему явилась парочка медсестёр: та, что помоложе, с рыжими волосами, только и делала, что улыбалась, а постарше предложила мне выйти с ней в коридор.
– Я так понимаю, что бабушка – твой опекун, – сказала она. – Наш социальный работник тебе поможет. Она очень опытна в подобных делах.
Как только я слышу «социальный работник», мне делается страшно. Та, что явилась в этот раз – судя по лейблу, её звали Рита, – была ещё ничего, но задавала она всё те же застревающие в зубах вопросы, которые я уже сто раз слышала от других социальных работников.
– Твоя прапрабабушка очень серьёзно больна, – наконец сообщила соцработник. – Мы постараемся ей помочь, но тебе придётся искать место, где жить, пока она не поправится. Я могу сделать несколько звонков, или ты могла бы вернуться… где ты раньше жила? В Сакраменто?
Я сказала ей про Мон Плизан, однако она не очень обрадовалась.
– Мы обсудим это с твоей прапрабабушкой, – сказала она, а я подумала: ну-ну, попробуй!
Мы вернулись по коридору к тому же лифту, на котором увезли в палату мою прапрабабушку. Когда мы вышли в коридор на седьмом этаже, меня чуть не стошнило от вони антисептиков. По пути я машинально заглянула в пару комнат, но оттуда смотрели такие мрачные лица, что я предпочла больше не осматриваться.
Моя прапрабабушка оказалась одна в целой палате. Она лежала на высокой узкой койке, закрыв глаза, а костлявые руки сложила поверх застиранного одеяла. Мы вошли, и она несколько раз моргнула.
Я стояла у двери и ждала, пока Рита задавала ей вопросы про племянницу в Мон Плизан. Ответов я не слышала, но не думаю, что она узнала какие-то подробности. Внезапно прапрабабушка закрыла глаза и даже захрапела.
Рита стояла и смотрела на неё: видно, не знала, как быть.
– Ты не хочешь поцеловать её на прощание? – обратилась она ко мне.
Я сказала, что вряд ли. Мы вообще не целуемся.
Пока мы шли к лифту, Рита всё копалась в своих бумагах и вздыхала.
