Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…
Сергей Евгеньевич Глезеров
Предательство страшно тем, что от него невозможно уберечься: оно исходит от самых близких людей, которых мы любим и которым мы доверяем. Недаром Данте в «Божественной комедии» поместил предателей в самый страшный круг ада… У предательства как исторического явления – невероятная гамма форм и оттенков. Что считать предательством, можно ли его оправдать или понять? Предательство на войне и в мирной жизни – разные вещи. На войне предательство «вычисляется» однозначно – это измена, пособничество и переход на сторону врага. А в мирное время можно ли считать изменой выступление против правителя государства, ставшего тираном? Однозначных ответов в этой книге нет, скорее, это приглашение к широкой общественной дискуссии. Речь пойдет о предательствах подлинных и мнимых, о гранях, формах и видах этого явления: государственная измена, пособничество врагу, отказ от данного слова и присяги, бегство в другую страну, выдача военной тайны… Поговорим мы и о тех, кто был заклеймен в измене, обвинен в предательстве, но таковое не совершал.
История – своего рода учебник морали и нравственности. История тем и важна, что мы сегодня знаем результаты тех или иных поступков и понимаем, к чему они привели. Представления о порядочности, долге, морали, чести, верности и измене, которыми мы руководствуемся сегодня, действуют уже давно, и то, что считается предательством сегодня, считалось изменой и предательством и много веков назад.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Сергей Глезеров
Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен
© Глезеров С.Е., 2021
© «Центрполиграф», 2021
Предисловие
Сто лет назад еще Зигмунд Фрейд обратил внимание на повторяющийся сценарий: некто выступает в роли благодетеля, делает кому-то добро, жертвует собой и своим имуществом, а потом снова и снова оказывается в положении преданного. Все дело в пресловутой проекции – стремлении приписывать другим людям те качества, которые присущи нам самим. Неспособные на подлость и предательство, как правило, не ждут этого и от других, поэтому самые честные, самые смелые и благородные оказываются в положении жертвы…
Тем и страшно предательство, что от него невозможно уберечься и спастись: оно исходит от самых близких людей, которых мы любим и которым мы доверяем. Недаром Данте в «Божественной комедии» поместил предателей в самый страшный круг ада…
У предательства как исторического явления – невероятная гамма форм и оттенков. Что считать предательством, можно ли его хотя бы иногда оправдать или понять? Предательство на войне и в мирной жизни – разные вещи. На войне предательство «вычисляется» однозначно – это измена, пособничество и переход на сторону врага. А в мирное время можно ли считать изменой выступление против правителя государства, ставшего тираном? Однозначных ответов в этой книге нет, скорее, это приглашение к широкой общественной дискуссии.
Речь в этой книге пойдет о предательствах подлинных и мнимых, о гранях, формах и видах этого явления: государственная измена, пособничество врагу, отказ от данного слова и присяги, бегство в другую страну, выдача военной тайны… Поговорим мы и о тех, кто был заклеймен в измене, обвинен в предательстве, но таковое не совершал. Нередко от героя до предателя всего один шаг, достаточно вспомнить историю священника Георгия Гапона: еще в 1905 году его считали едва ли не вождем русской революции, а весной 1906 года свои же бывшие соратники казнили его за измену…
На Руси предателями сначала считались те, кто перебегал от одного князя к другому. Воеводу по имени Блуд историки называют «первым предателем на Руси». Но и тут не все просто. Посадник Твердило в Пскове, открывший ворота города осаждавшим его немцам, совершил предательство ради интересов значительной части псковичей, которые поддерживали его в этом… Все очень неоднозначно, гораздо шире черно-белого понятия «добро—зло».
Понятие «земской измены», тайного «перевета», то есть различного рода сношений с врагами своего князя, содержится еще в Псковской судной грамоте XV века. Измена в виде передачи города врагу («градской сдавец») впервые была определена в Судебнике 1550 года.
В Соборном уложении 1649 года измена определялась как преступление против власти государя, которое заключалось в смене подданства, бегстве за рубеж, в связях с неприятелем в военное время или сдаче крепости врагу, а также в намерении это совершить («умысел»).
В Своде законов уголовных Российской империи 1832 года под государственной изменой подразумевалось несколько деяний.
Первое: «…когда кто-нибудь умыслит предать государство или какую-нибудь часть оного другому Государю или правительству».
Второе: «…когда подданный Российский будет возбуждать какую-либо иностранную державу к войне или иным неприязненным действиям против России, или с теми же намерениями сообщит государственные тайны иностранному правительству».
Третье: «…когда он во время войны будет способствовать или благоприятствовать неприятелю в военных или других враждебных действиях против отечества или против союзников России…».
Четвертое: «…когда дипломатический или иной чиновник, уполномоченный на заключение трактата с иностранною державою, употребит с умыслом сие доверие в явный вред для отечества».
Пятое: «…когда дипломатический или иной чиновник, или вообще подданный России, похитит, или с умыслом истребит, или повредит какого бы то ни было рода акты или документы, долженствующие служить доказательством прав на что-либо требуемое от державы иностранной или, наоборот, иностранной державе от России».
В СССР измена трактовалась, как «измена делу рабоче-крестьянской революции», затем, – как «измена Родине». Эта формулировка сохранялась в уголовных кодексах союзных республик вплоть до распада СССР.
В современном Уголовном кодексе РФ существует статья 275, в которой говорится: «Государственная измена, то есть совершенные гражданином Российской Федерации шпионаж, выдача иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, доверенную лицу или ставшую известной ему по службе, работе, учебе или в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, либо оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации…».
Парадоксальная вещь: предатель для одних вчера – герой для других сегодня. Речь, к примеру, о гетмане Мазепе и мазепинцах – верных ему казаков, казненных по приказу Петра I в Лебедине. В современной Украине они теперь национальные герои. Мазепе ставят памятники, превозносят его заслуги, почитают казаков, казненных за измену русскому царю…
А капитан 3-го ранга Валерий Саблин, поднявший мятеж на корабле в 1975 году, дабы призвать жителей СССР к борьбе за свободу против лицемерной власти? В 1994 году Военная коллегия Верховного Суда пересмотрела дело Саблина, но отказала ему в реабилитации: все-таки он нарушил воинскую присягу. Однако приговор с «измены Родине» переквалифицировала на статьи о воинских преступлениях (превышение власти, неповиновение и сопротивление начальству) и смертную казнь заменила десятью годами лишения свободы.
Можно возразить – а как же право народа на восстание, провозглашенное в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 году: «Принимая во внимание, что необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения».
И по большому счету, чем поступок Валерия Саблина отличается от действий лейтенанта Петра Шмидта, поднявшего восстание против правительства на военном корабле «Очаков» в ноябре 1905 года, во время Первой русской революции? С точки зрения законов Российской империи, он, безусловно, совершил акт государственной измены, а с точки зрения противников власти, – был народным героем. И таковым стал официально практически сразу же после падения самодержавия в феврале 1917 года…
Некто, отрекшийся от своего прежнего «господина», который нарушил все нормы морали и нравственности, может быть назван предателем? Тогда предательство по отношению к своему «патрону» является подвигом в глазах огромного числа людей. Я имею в виду покушение на Гитлера, устроенное группой офицеров и высокопоставленных чиновников Третьего рейха, присягавших ему на верность. С точки зрения Гитлера и его клики, их поступок был несомненным предательством, и во всех документах он именно так и фигурировал. Однако с точки зрения борцов против кровавого безумца, их поступок – подвиг.
«Любопытно сравнить советских коллаборационистов и немецких антифашистов, – отмечает доктор исторических наук Владлен Измозик. – Я студентам говорю, что для меня Сталин и Гитлер – двоюродные братья, но есть качественное различие. Гитлер никогда не мог поднять лозунг „свободной России“, Сталин же в феврале 1942 года заявил: „Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, государство германское остаются“. Поэтому советские коллаборационисты были предателями своего народа, своей Родины, а немецкие антифашисты даже на стороне СССР сражались за будущую Германию без Гитлера…»
А предательство собственных убеждений – разве это не предательство товарищей, которые тебе верили, которые шли за свои идеи в темницу и на эшафот? Яркий пример – история народовольца Льва Тихомирова, который отказался от своих прежних убеждений и стал монархистом.
А измена по отношению к тем, к кому нет и не может быть уважения, как оказывается, вполне может быть оправдана товарищами. Напомним случай с Дмитрием Богровым, который втерся в доверие царской охранке, а затем предал ее, убив премьер-министра Петра Столыпина. Обмануть царскую охранку, предать ее – разве можно за это осуждать?..
История, как бы это пафосно ни звучало, – своего рода учебник морали и нравственности. История тем и важна, что мы сегодня знаем результаты тех или иных поступков и понимаем, к чему ведут в прошлом поступки нравственные и безнравственные. Представления о порядочности, долге, морали, чести, верности и измене, которыми мы руководствуемся сегодня, действуют, по крайней мере, на протяжении многих столетий. То, что считается предательством сегодня, считалось изменой и предательством и много веков назад.
«Сужу как изменника государя своего»
События, о которых пойдет речь, развернулись еще в X веке, стало быть, уже больше тысячи лет назад. Кто-то скажет: разве можно судить людей тех времен с нынешних позиций? Да, в исторической науке есть принцип: рассматривать события прошлого в контексте того времени и оценивать поступки людей прошлого, исходя из тех условий, в которых они существовали. Как говорится, «так жили и боролись люди в старину». Тем не менее нравственные понятия вечны, поэтому нет ничего зазорного в том, чтобы оценивать поступки далеких предков с современных нравственных позиций.
«Герой» нашего рассказа – изменник-воевода по имени Блуд. Как отмечают историки, в давние времена это имя не имело еще негативного смыслового оттенка, как сегодня («развратный человек»), а означало, скорее, «блуждать, странствовать». В Новгороде даже была когда-то Блудова улица.
Сохранившиеся в летописях сообщения о Блуде относятся ко временам «распри Святославичей», в которой ему довелось сыграть весьма немаловажную роль. Дело обстояло следующим образом.
Князь Святослав – единственный сын киевского князя Игоря и княгини Ольги, сначала княжил в Новгороде, потом в Киеве, отличился походом на хазар, войнами против Болгарского царства и Византии.
«С 964 года он начинает серию военных экспедиций, приведших к значительному расширению границ Руси, – отмечает современный новгородский историк Сергей Трояновский. – Для разминки Святослав наносит жестокий удар по Хазарии – давнему противнику Руси в восточной торговле… Вслед за этим Святослав ввязывается в конфликт Византии с Болгарией, причем на византийской стороне. Поставив себе целью захватить низовья Дуная, Святослав создает коалицию с венграми и печенегами, успешно теснит болгар…» По словам историка, Святослав ставил перед собой весьма амбициозную задачу – перенести столицу Руси на Дунай.
В 970 году, перед уходом в поход на Византию, он поручил управлять Киевом своему сыну Ярополку. Однако поход оказался неудачным, князь Святослав погиб в битве с печенегами у днепровских порогов. Согласно легенде, из его лобной кости печенежский князь Куря повелел изготовить чашу для питья, инкрустированную золотом. «Так закончилась мечта Святослава о первой русской империи», – резюмирует современный новгородский историк Сергей Трояновский.
Известие о гибели князя Святослава принесли в Киев весной 972 года остатки русской дружины во главе с воеводой Свенельдом.
После смерти отца Ярополк, еще несовершеннолетний, стал киевским князем. Другие сыновья Святослава – Олег и Владимир, – правили остальными частями Киевской Руси.
«Вероятно, между братьями с самого начала сложились довольно непростые отношения, – отмечает филолог, историк культуры Константин Богданов. – Они были рождены от разных матерей и в дальнейшем воспитывались порознь. У каждого из них были свои родичи и наставники, к советам которых они прислушивались гораздо чаще, чем следовало бы это делать. Позднее отсутствие взаимной симпатии и доверия между братьями сыграло с ними роковую роль. Амбиции наставников только усугубили разлад, наметившийся еще в их детских душах и с возрастом становившийся все сильнее».
Говорят, что трагическим событиям предшествовало небесное знамение. Как сообщал византийский писатель, близкий к придворным кругам, Лев Диакон, летом 975 года «в начале августа месяца явилась на небе удивительная, необыкновенная и превышающая человеческое понятие комета. В наши времена никогда еще не видали подобной, да и прежде не случалось, чтобы какая-нибудь комета столько дней была видима на небе. Она восходила на зимнем востоке и, поднимаясь вверх, высясь, как кипарис, достигала наибольшей высоты, а потом, тихо колеблясь, испуская блестящие и яркие лучи и являясь чем-то полным страха и ужаса для людей».
По словам Льва Диакона, комета предвещала «страшные мятежи, нашествие народов, междоусобные брани, переселение городов и стран, голод и моровые язвы, ужасные землетрясения и почти совершенную гибель Римской империи, как мы убедились из последовавших затем событий».
Комета не пронеслась случайно. В 977 году разгорелась междоусобная война между Ярополком и его братьями – князем Древлянской земли Олегом и князем Владимиром, правившим в Великом Новгороде. Братья они были родные, единокровные по отцу, правда, Владимир был незаконнорожденным сыном Святослава: ее матерью была Малуша – ключница княгини Ольги.
Воевода Свенельд призывал, а точнее сказать, науськивал Ярополка к активным действиям, и тот напал на владения Олега. В борьбе за древлянский город Овруч Олег погиб. Согласно летописным данным, он упал с моста во время бегства от киевской дружины и был задавлен в крепостном рву другими воинами и лошадьми. Летопись сообщает, что Ярополк горько сокрушался, рыдал над телом брата, убитого помимо его воли…
Б.А. Чориков. Убийство Ярополка, преданного воеводой Блудом
«Случившаяся на юге братоубийственная война застала Владимира и новгородцев врасплох, – сообщает Сергей Трояновский. – В отличие от своих братьев, новгородский княжич не испытывал потребности в захвате земель у родственников, поскольку вокруг Новгорода хватало свободных территорий. Скандинавские саги сообщают нам о его успехах в покорении Прибалтики».
Известие об убийстве князя Олега, дошедшее до Новгорода, по всей видимости, сопровождалось угрозами и в адрес Владимира. Иначе как объяснить, что Владимир «убоявся» и бежал из Новгорода «за море», оказавшись в роли едва ли первого русского политического эмигранта, а Ярополк стал правителем всего государства, которое историки именуют древнерусским (разумеется, в те времена так его никто не именовал). Согласно западноевропейским источникам, он установил активные контакты с двором германского императора Оттона II, принял христианство и женился на дочери чешского короля.
Но Владимир не сдался и в 978 году вернулся на Русь с варяжским войском. Сначала он отбил Новгород, затем при поддержке новгородцев захватил Полоцк, двинулся на Киев и встал лагерем под его стенами.
Как отмечают историки, по всей видимости, Владимир, собиравшийся «восприять» киевский престол, не собирался брать город приступом и причинять ему бедствия и разрушения. Как можно видеть на многих примерах, на Руси в XXI веках противоборствующие князья захватывали собственно власть, а не город, вследствие чего столица не подвергалась разграблению. Победивший претендент вступал в Киев как законный правитель и вел себя соответствующим образом.
Вот тут-то и сыграл свою «черную» роль близкий к Ярополку воевода Блуд, ставший изменником. Он вступил в сговор с Владимиром. По некоторым сведениям, Владимир посулил Блуду «свою милость». Летопись сообщает: «Воеводу же посла к Блуду, воеводе Ярополчю, с лестью, глаголя: „Поприяи ми, аще убью брата своего, имети тя хочю во отца место и многу честь возьмешь от мене“».
Блуд уговорил Ярополка покинуть Киев и укрыться в укрепленном городе Родне на реке Рось. После длительной осады в Родне начался лютый голод. В одной из летописей говорится: «…и есть поговорка и до сего дня: беда яко в Родне».
Блуд уверял Ярополка в том, что ему следует вступить в переговоры с Владимиром, который не намерен причинить ему никакого зла. В свою очередь, отрок Варяжко убеждал своего князя Ярополка не выходить к Владимиру, так как Ярополка ожидает неминуемая гибель.
В.П. Верещагин. Великий князь Ярополк
Последний не внял предостережениям своего отрока, а Блуду все-таки удалось убедить его вступить в переговоры с Владимиром. Когда Ярополк прибыл на переговоры к брату, два варяга подло зарубили его. В «Повести временны?х лет» об этом говорится так: «И пришел Ярополк ко Владимиру; когда же входил в двери, два варяга пронзили его мечами под пазухи. Блуд же затворил двери и не дал войти за ним своим. И так убит был Ярополк». После чего Владимир занял киевский престол. Согласно «Повести временны?х лет», гибель Ярополка и вокняжение Владимира произошло в 980 году. По другим документам, это событие произошло на два года раньше.
Какова же дальнейшая судьба героев этой истории?
Владимир, в первую очередь, знаменит тем, что в 988 году крестил Русь. Со школьных учебников всем, без сомнения, памятна история о том, как он выбирал веру и в итоге остановился на православии. В историю он вошел под именами Владимир I, Владимир Святой, Владимир Великий, Красно Солнышко и Владимир Креститель. С во-княжением Владимира в Киеве раздел русской земли был преодолен, государственное единство восстановлено.
Спустя почти полвека, в 1044 году, племянник Ярополка, Ярослав Мудрый, велел вырыть из могилы останки Ярополка и Олега, крестить (хотя это было запрещенное христианскими канонами деяние) и перезахоронить их рядом с Владимиром в Десятинной церкви в Киеве. Летопись сообщает: «Выгребоша два князя, Ярополка и Ольга, сына Святославля, и крестиша кости ею и положиша я в церкви святыя Богородица».
Что же касается Блуда, то он, судя по всему, ненадолго пережил Владимира, ради службы на которого предал Ярополка. Об этом свидетельствует летопись, которой пользовался историк XVIII века Василий Татищев и не сохранившаяся до нашего времени: огромное число древних рукописей сгорело при пожаре Москвы в 1812 году.
Блуд вначале был обласкан Владимиром, вскоре навлек на себя его гнев, и его казнили. При этом Владимир будто бы помянул опальному воеводе свершенное им недавнее предательство: «Я тебе по обещанию моему честь воздал как приятелю, а сужу как изменника государя своего…»
В общем-то вполне закономерный финал жизни изменника. Таковым его воспринимали и тысячу лет назад, таковым он остается в исторической памяти и сегодня…
«Твердило – вор и переветчик»
О псковском посаднике, знатном горожанине Твердиле Иванковиче, который сдал Псков немецким рыцарям, принято говорить исключительно как о коварном изменнике и предателе. Что, по всей видимости, соответствует истине. Случилась эта история в XIII веке, во времена Александра Невского. Собственно говоря, вскоре после этого события псковичи позвали Александра Ярославича на борьбу с тевтонскими рыцарями, и он разбил их на Чудском озере…
«Твердило (Твердислав) – посадник псковский, с личными властолюбивыми целями изменил Пскову, почему последним и овладели немцы в 1240 году», как сообщает «Русский биографический словарь», изданный в начале XX века под наблюдением председателя Императорского Русского исторического общества А.А. Половцева.
В поэме Константина Симонова «Ледовое побоище» есть такие строки: «Когда Изборск был взят измором // И самый Псков сожжен на треть, // Нашлись изменники, которым // Не дало вече руки греть. // Былого лишены почета, // Они, чтоб власть себе вернуть, // Не то что немцам – даже черту // Могли ворота распахнуть…»
Однако, как известно, история, в отличие от физики, математики или химия, наука «неточная». И если в математике дважды два всегда будет четыре, и никак иначе, то в истории оценки событий могут меняться. И не случайно сегодня среди тех, кто глубоко интересуется псковской историей, поступок Твердилы (Твердислава) Иванковича порой оценивается не так однозначно.
Как отмечает историк Андрей Михайлов, ситуацию в Прибалтике в первой половине XIII века можно назвать войной всех против всех, и союзы тогда заключались совершенно неожиданные для сегодняшнего восприятия. Псковичи заигрывали с немцами: участвовали вместе с ними в походе против эстов, потом – против литовцев. Причина была вовсе не в том, что псковичи «любили немцев»: просто в Пскове значительная часть элиты, да и населения, не хотели видеть над собой династию Ярослава Всеволодовича, княжившего в Новгороде, а потому заручались поддержкой иноземцев.
Вражда Новгорода с Псковом была давней. Дело в том, что в Новгороде княжил Ярослав Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо. Тот, с точки зрения того времени, разделил свои земли не совсем правильно: не передал первенство своему старшему сыну Константину, посчитав, что тот против него интриговал. Константин с этим не смирился, начал борьбу против единокровных братьев и родного отца.
На сторону «обиженного» Константина встал князь Владимир Мстиславич – убежденный союзник Тевтонского ордена, который в ту пору огнем и мечом распространял свое влияние в Прибалтике. Владимир Мстиславич, в свою очередь, был родным братом Мстислава Мстиславича Удатного (то есть удачливого) – главного героя практически всех междоусобных войн первой половины XIII века. В 1216 году произошла Липецкая битва между детьми князя Всеволода Большое Гнездо, и в ней победу одержал Константин. И вместе с ним – сторонники немецкого влияния. В Пскове в разное время у власти находились и Владимир Мстиславич, и его сын Ярослав Владимирович… Нетрудно предположить, что от княжившего в Новгороде Ярослава Всеволодовича ничего хорошего они не ожидали.
