– А что не так? – выпятил губу Карл. – Все чистая правда. Да ты не дуйся, как мышь в вакууме, ты дальше послушай. В таких делах лучше мошной не трясти, а наоборот, дыры в карманах напоказ выставлять. У этих, столичных, сейчас бзик на благотворительность. Так сказать, чтобы не стыдно было с тебя последнее срезать, а так, вроде бы, что-то в обратку возвращают. Что для нас с тобой человеческая взаимопомощь, для них – социальный подвиг, достойный всяческого восхвалений.
Юрий кашлянул, призывая Йенсена вернуться в русло беседы.
– Короче, я не ошибся, – гордый собой, Карл победно заулыбался. – Он такой мне: «Вижу я, что случай тяжелый, не требует отлагательств, будем решать вопрос о срочной операции. А, имея в виду обстоятельства и личность больной, все расходы возьмем на себя».
– Операция? – переспросил Юрия. – Что еще за операция?
– Сказал, на мозге. Он там терминами сыпал, я мало что понял. Вроде бы как у нее там какие-то провалы, дыры. Что-то такое, типа «рваные извилины»…. Не знаю, в общем, но звучало пугающе.
– Подожди, – Гарин жестом остановил Карла. – Они же говорили, что у нее все анализы в порядке. Не могли же они такое просмотреть.
– Ой, я тебя умоляю, – всплеснул руками Йенсен. – А то ты не знаешь наших эскулапов? Я тебе могу таких историй рассказать, как на ровном месте лажали… А тут специалист приехал, они при нем херовничать не посмели. Ты не думал, что они девчуху нашу так долго держать, чтобы с нас побольше денег срубить?
– А, ну понятно, о чем ты, – разочаровано протянул Юрий.
– Чего «понятно»? – обижено переспросил Йенсен. – Для меня Элли как дочь… приемная. Мне на ее лечение никаких денег не жалко. Но, согласись, глупо платить тем, кто тебя пытается надуть. К тому же, ты сам видишь, ей лучше-то не становится от ихнего лечения. Значит что? Значит или лечат плохо, или не лечат совсем.
Как бы ни хотел Гарин, но некий резон в словах Карла был. Пусть темнокожая доктор Джайна не производила впечатления некомпетентной и лживой, но положительных результатов назначенного ею лечения действительно не было.
– Я позвоню Элли, – решил Юрий. – Спрошу ее мнение.
– Чего спрашивать-то? – поразился Карл. – Тут и так все понятно, соглашаться надо.
– Я все же позвоню.
– Звони, – разочаровано отмахнулся Карл. – Только ты смотри – девчонка есть девчонка. Пойдешь у нее на поводу – упустите хорошую возможность.
Гарин молча отхлебнул чай.
После завтрака, когда Юрий принялась убирать со стола, Йенсен положил за губу пластинку жевательного табака и вышел в полусферу балкона, где по толстому стеклу прыгали острые песчинки песка.
– Ю, у меня для тебя одно дельце имеется, – Йенсен размял шею и добавил доверительно. – Хорошее дельце.
– Точно «хорошее»? – усмехнулся Юрий.
Йенсен прокашлялся и заговорил уже своим обычным голосом, улыбаясь:
– Хорошее, Ю, хорошее. Не совсем обычное, но хорошее. А главное – с приличными премиальными в случае успеха.
– Вот это твое «в случае успеха» как-то настораживает.
– Ну, от неудач застрахованы только мертвецы, – глубокомысленно продекламировал Йенсен. – Но ты не парься, там, на самом деле, все проще простого.
– Переходи уже к делу. Речь идет о чем-то незаконном?
Датчанин сделал было страшные глаза, готовый возмущенно фыркнуть, но передумал, разом сдулся и кивнул. Уже без всякой спешки и экивоков добавил:
– Но ты не думай, там не какой-то чтобы прямо криминал. Так, небольшой обход корпоративной системы.
Про корпоративные системы Юрий знал. Собственно, на Канкри-55 все подчинялось законам и порядку двух корпораций – «Азалии» и «Гронсу Спэйс». Первая основала Дэннийорд и занималась разработкой астероидных полей, вторая – вгрызалась в недра Канкрии-55, размножаясь мелкими шахтерские постами. И та и другая определяла будущее живущих здесь людей, требовала от них соблюдения определенных правил и условий.
– Если кратко, надо найти и привезти в город то, что сбросят в пустыне, – сообщил Йенсен. – Ничего сверхсложного.
– Контрабанда, – дал оценку Гарин.
– Чуть-чуть, – датчанин пальцами показал, что совсем чуть-чуть. – Ты меня знаешь, за тухлое дело я бы не взялся. И тебя бы не потащил. Мне вообще эту работку по-свойски подкинули, по-родственному. Там все давным-давно налажено, риска никакого. А заработать можно…
И он назвал сумму.
Юрий хмыкнул – Карлу хорошо говорить про отсутствие риска, не ему же таскать незаконные товары из пустыни в город. Однако, озвученная цифра действительно вызывала интерес.
– Элли эти деньги очень понадобятся, – добавил Йенсен. – Опять же, сможем что-то отложить на будущее, не век же нам в этой помойке торчать. А переезд требует средств.
Гарина словно в бок толкнули.
– Кстати, про переезд, – он взял за локоть Карла. – Мне нужно попасть на военный крейсер.
Йенсен немного опешил от такого заявления. Проговорил:
– Но это невозможно!
– Время уходит. Я должен найти свой корабль.
Датчанин состроил кислую мину, словно наступили на старую мозоль.
– Ты опять за свое. Ну мы же искали, Ю, искали! Нету его нигде…
– Йенсен, положа руку на сердце, какие у меня иные варианты? – Юрий посмотрел товарищу в глаза. – Смириться и забыть! Я так не могу. Здесь мне никто помочь не может, нет ни ресурсов, ни желания…
– Ю!
– Я не про тебя, я в целом, – отмахнулся Гарин. – Я понимаю, что ты сделал что мог, что полиция искала, что данные с зондов и все такое… Но не мог такой огромный корабль просто исчезнуть! Может, пропустили что-то, может что-то не учли. И тут уж у меня надежда только на себя самого.
– И поэтому ты хочешь попасть на крейсер? – поднял бровь Йенсен.
– Почему бы и нет? На собственный корабль мне никогда не накопить, торговые караваны ходят лишь до Арки и обратно. А военные, они летают по всему сектору, у них и разведывательные катера имеются…
Датчанин опустился на край стула, потер наморщенный лоб. Было видно, что он хочет привести какие-то аргументы, но не находит их. Наконец попытался прибегнуть к здравому смыслу:
– Ю, я, правда, понимаю твою ситуацию. Ну, может быть, не совсем понимаю, но стараюсь, честно, – для наглядности он приложил ладонь к сердцу. – Но то, что ты задумал, полная херня. Чтобы ты там ни задумал.
– У меня нет выбора, – повторил Гарин.
– Есть! – уверенно возразил датчанин. – Выбор есть всегда. Не всегда он такой, какой нам нравится, но тем не менее. Пойми, тебе не попасть на крейсер. А даже если и попадешь, то тебе не уговорить их помочь тебе. Тебя попросту вышвырнуть прочь, если не пристрелят раньше.
– Я очень постараюсь, – Юрий был тверд и непреклонен. – Я умею быть терпеливым.
– Ты умеешь быть тупицей! – в сердцах выпалил Йенсен. – Какой у тебя план?
И, не дав, ответить, ткнул пальцем в Гарина:
– Да нету у тебя плана! Знаешь почему? Потому, что ты нихрена не смыслишь в том, что собрался сделать. Ты думаешь, вот так запросто сможешь попасть на крейсер, там уломать командующего, чтобы он пустил к херам все планы и графики, бросился искать твою посудину, болтающуюся невесть где в космосе? Или что? Решил угнать катер-разведчик? Захватить крейсер? Какой у тебя план, Ю?
Гарин молчал. Он не хотел продолжать разговор в таком тоне. К тому же, как это ни прискорбно, Йенсен был прав – плана у него действительно не было. А были лишь непреодолимое желание и уверенность в собственных силах.
– Молчишь? – по-своему расценил датчанин. – Осознал? Тогда я еще спрошу – а ты про Элли подумал? Она же на тебя надеется, а ты ее вот так бросить удумал? Я то, конечно, помогу, но кто я ей? Или ты решил всю жизнь перечеркнуть ради своих мифических историй?
– Это не мифическая…
– А я почем знаю? – перебил Йенсен, прищурившись. – Про этот ковчег я только с твоих слов знаю. Элли, допустим, ничего подобного не помнит.
Тут уже не выдержал Гарин. Переспросил, закипая:
– Ты думаешь, я лгу?
Йенсен отмахнулся:
– Да верю я тебе, верю. Не заводись. Только то я, а то другие люди, Ю.
Он подался вперед, голос его стал мягче:
– А может, стоит уже смириться? У тебя есть новая жизнь. У Элли будет новая жизнь. Не разрушай это. А потом, когда встанешь на ноги, сможешь заняться своими поисками. Ведь дрейфовала твоя древняя консерва долгие годы? Вот еще полетает, ничего с ней не станется. А там, глядишь, купишь себе катер. А то и целую экспедицию соберешь, чем черт не шутит.
Гарин промолчал, хотя внутри все клокотало от возмущения. Он давно уже понял, что их с Карлом ценности находятся в разных плоскостях, их никак не получится подтянуть друг к другу. Проще кивнуть и сделать по-своему, чем до хрипоты спорить, после чего все равно остаться при своем мнении. Да и что он мог противопоставить дуболомной логике датчанина? Слова о долге перед Родиной? Для Карла это пустой звук. Да, идея с крейсером выглядела глупой. Но это лучше, чем совсем ничего не предпринимать!
Конечно, в части Элли Йенсен прав, и тут тот самый случай, когда Гарин, ненавидя себя самого, пытался отодвинуть судьбу девушки на второй план. Да, нужно зарабатывать ей на лечение. Да, он в страшном сне не мог себе представить, чтобы бросить ее одну. Но как быть, если Элли не становится лучше, а ковчег с каждым днем все дальше и дальше?
И как последний светлячок в надвигающейся тьме – бледный, слабый аргумент, дающий возможность отложить решение на потом – Юрий ровным счетом не знал где именно искать свой корабль. А выбрав неверное направление, можно было навсегда заблудиться в бескрайнем космосе.
К тому же, даже заблудиться не на чем. Хоть угоняй старательский дузер и лети на нем, пока горючего хватит. А хватит его ненадолго.
Может, сначала следовало что-то предпринять для решения этой проблемы? Подождать, собрать данные, подкопить средств, найти звездолет.
Вылечить Элли…
Вот опять! Все всегда возвращается к ней. К девушке с непослушной копной волос и огромными доверчивыми глазами.
Кто же она ему, якорь или балласт?
– Призадумался? – Йенсен выразительно посмотрел Юрию в глаза. – То-то же. Я ведь плохого не посоветую. Так, теперь что касается этой новой работы…
Пока датчанин рассказывал, Гарин рассеянно смотрел на улицу, где кружилась песчаная метель, застилая густыми рукавами фонарь по ту сторону дороги. Эта картина, а также раздражающий бубнеж Йенсена вгоняли Юрия в тоскливую меланхолию.
На столе засветился мягким неоном вифон Гарина, звонкие колокольчики прервали Карла.
– Элли, – обрадовался Юрий.
– Вовремя, – с непонятной интонацией согласился Карл. – Ответь уже, а то дребеденькает. Сменил бы уже звонок…
– Привет, Юрий! – жизнерадостный голос девушки прохладным ветерком разрядил снулую атмосферу. – О, здравствуй, дядя Карл!
– Привет, – помахал со своего места датчанин. – Хорошо выглядишь.
– Действительно хорошо, – поддакнул Юрий. – И настроение, я смотрю, приподнятое.
Дешевый вифон транслировал нечеткое, сильно уменьшенное изображение, заметно мерцающее в воздухе.
– Мне сегодня целую тарелку фруктов подарили, – похвасталась Элли, крутя перед собой надкусанным зеленым яблоком. – Вкуснятина.
– Это кто там такой щедрый? – удивился Карл.
– Старушка одна, – заявила девушка с таким видом, словно ей каждый день неизвестные старушки делали подарки. – Они с доктором приходили утром. Точнее, ее в инвалидном кресле привозили. Потом еще ее муж зашел, а с ним еще один мужчина, с которым недавно дядя Карл разговаривал…
– О нем я тебе говорил, – многозначительно посмотрел на Юрия Карл.
– А что с ним за бабушка с яблоками?
– Не знаю, – пожал плечами Йенсен.
– Эй, что вы там кислые сидите? – привлекла внимание мужчин Элли. – Словно не я, а вы в больнице сидите. Давайте уже, забирайте меня отсюда, я вас там растормошу!
– Мы как раз об этом разговаривали, – решил сразу прояснить ситуацию Юрий. – Как ты относишься к операции?
С худого лица Элли медленно сошла улыбка, совсем другим голосом она спросила:
– К какой операции?
– Тебе не сказали? – удивился Юрий.
– Она пока не знает, – запоздало подал голос Карл.
– Это поэтому у меня второй день анализы берут, даже отпечатки пальцев? – Элли внезапно сделалась напуганной и растерянной.
– Я сам только что узнал, – попытался оправдаться Гарин.
– Не нужно операций, – у девушки задрожал голос, большие глаза влажно заблестели. – Пожалуйста!
– Ничего не решено, – Юрий бросил предупреждающий взгляд на Йенсена. – Нужно обсудить…
– Не нужно!
– Вы оба такие упертые, – вздохнул Йенсен. – Вы точно не родственники?
– Юра, – девушка подалась вперед. – Не надо операций. Со мной все хорошо, честно. Пожалуйста, не нужно.
– Ты же даже не знаешь, о какой операции идет речь, – хлопнул себя по ноге Йенсен.
Гарин осуждающе посмотрел на него, провернулся к вифону.
