– Конечно. Почему спрашиваешь?
– Ой, да тут такое! Надо будет к Бусловой на хутор завернуть, забрать кое-что. Как люди прознали, что я домой собираюсь, так сразу гостинцы понесли. Вчера весь день, и сегодня тоже шли. Такие все добрые, щедрые!
Ведьма усмехнулась. Приреченцы в своём репертуаре. Почему бы не отдать в бедствующий край прошлогодний мёд, например? Он, конечно, не испорчен, вкусовые и лечебные свойства на высоте, но ведь нынешний урожай тоже нужно куда-то складировать. «На те, боже, что нам негоже». Или кабачки – в этом году они знатно уродились, даже чересчур. Девать некуда. А вот батарейки, лекарства, патроны или туалетную бумагу вряд ли Роднику пожертвовали.
– Дома праздник будет – столько всего нужного и полезного! – продолжала радоваться целительница.
Марина внезапно устыдилась. Откуда взялась эта злость? Из-за усталости? В конце концов, почему не отдать излишки благ нуждающимся. Люди хотят помочь незнакомому поселению в благодарность целительнице за помощь с Чумой. По собственной инициативе, так как Соня ничего ни у кого не требовала. Но не отдавать же то, что и в Приречье на вес золота?
– Хорошо. Только… Сонь, может, всё-таки не поедем? Ты всё равно собиралась домой не раньше зимы. Заодно и подучишься чуть лучше, а то из-за эпидемии толком и не продвинулись дальше микробиологии и охранных заклятий. Мне очень нужна твоя помощь.
Хромушка погрустнела, но упрямо покачала головой:
– Именно из-за Чумы я и хочу проведать Родник. Ты не представляешь, какие кошмары мне снятся. Если у вас чуть не вымерли все, представляешь, что могло за это время там случиться? Мало ли – болезнь, нечисть напала, новые мародёры… Да что угодно может быть! Просто гляну одним глазком, и назад. Всё равно мы с Игнатом и Димой договорились, что они, возвращаясь, сделают круг и заберут меня из дома. Так что какая разница, где ждать – здесь или там? Не волнуйся. Всё будет, как надо. Мы ведь обещали.
Марина не стала объяснять, что да, поход до Родника никак не помешает выехать на поиски артефакта тогда, когда это было запланировано, зато выбросит на помойку три-четыре дня, которые можно было потратить на подготовку к походу… Но она лишь кивнула и сказала:
– Тогда давай поторопимся, раз ещё на гостевой хутор заскочить надо.
* * *
– Давай-ка сама, – Марина с отвращением смотрела на маки, которые бессильно скребли зубастыми бутонами по защите. Полесский круг оказался для цветов непреодолимой преградой. Под ногами противно хрустели и поскуливали примятые ногами стебли – цветы, которые вытоптали ведьмы, агонизировали.
– Не могу, – буркнула Соня, – не справлюсь. И зачем это вообще? Просто ехали бы дальше, и всё. К тому же это флора, не фауна. Я пока с растениями не умею.
– Так, – скрестила руки на груди старшая ведьма, – всю дорогу работала я, ты лишь со стороны наблюдала. Тебе нужно тренироваться, я думаю, здесь прекрасное место и время. В ближайшие месяцы меня рядом не будет – нагрузишься теорией, а с практикой что? Давай, соберись. Да и какая флора, ты что, зубов не видишь? А кровища под ногами не смущает? Или боишься, что сил не хватит? Так мы пока в Вырае, сквозь тебя Сила бурной рекой течёт, ни один конденсатор не понадобится.
– Ну… Ладно. Но ты подстрахуй, если что. На раз, два, три.
Целительница сосредоточилась, зажмурилась, раскинула руки и прошептала:
– Три.
Марина одним махом сняла защиту. Цветочки раззявили пасти, потянулись к ведьмам… И опали безжизненным пеплом.
Разрумянившаяся Софья открыла глаза. Мёртвый пятачок земли диаметром метров в сто её поразил. Женщины и «Нива» стояли в эпицентре.
– Вот видишь, а ты боялась, – Софье показалось, что Марина слегка растеряна. Старшая ведьма помялась, а потом решилась и сказала: – Отбирать жизнь у тебя получается великолепно. Но не забывай, что ты целительница, и вроде бы белая, насколько я тебя узнать успела. А чернокнижие, или по-простому вампиризм, затягивает. Он лёгкий, необременительный и о конденсаторах можно вообще не думать. Вспомни того урода, что напал на ваш Родник. Он только так и действовал. Но ты ведь могла изменить сущность, так сказать, вмешаться в ДНК. Мы же на пчёлах попробовали, и у тебя получилось. Сделала бы цветочки беззубыми, да и всё. В общем, будь осторожна. Дарить жизнь и отнимать – две стороны одной медали. Выбери правильную.
Отповедь слегка испугала Хромушку. Да, история с пчёлами была очень полезной в плане обучения. В тот самый день, когда житомирский караван покинул Приречье, пчёлы, принадлежащие старосте Потаповки, Яну Брониславовичу, сошли с ума. Обычные труженицы забыли о цветах, сменив их на содержимое сельских туалетов. Над ульями повис мерзкий запах. Ян Брониславович, увидев «медок», чуть не заработал инсульт. Кроме того, пчёлки стали агрессивными, до смерти искусали мирно хрюкавшую в грязной луже соседскую свинью и напали на Антона Костенко. Мужичок решил сходить в собственный сортир, прихлопнул жужжащую там пчелу и был атакован её подругами – буквально за минуту над туалетом собралась туча пчёл, словно они как-то узнали о смерти подружки. Антону пришлось бежать. Пятидесятилетний бывший пьяница развил скорость, на которую не был способен даже тридцать лет назад, и всё равно бы он погиб, если бы не бочка с водой для полива огорода. Под водой Костенко просидел минут десять, иногда выныривая глотнуть воздуха. Пчёлы возмущённо гудели над бочкой, а собравшиеся за забором люди помочь ничем не могли – опасались злобных насекомых.
В конце концов, пчёл прогнал дождь, а Ян Брониславович рванул к Сычковой. Марина выслушала жалобу и спешно выехала в деревню, прихватив Хромушку. Ведьмы, не обращая внимания на льющуюся с неба воду и раскаты грома, несколько часов исправляли сущность пчёл, которая, как оказалось, была изменена Выраем – пока в поселении хозяйствовала Чума, люди не слишком-то следили за тем, что происходило на подворьях. Вот медоносы и летали за Туман без ежедневного «обеззараживания» с помощью специального амулета.
Сейчас Соня просто не подумала, что способ, применённый на пасеке, можно использовать и в других ситуациях.
– Я нечаянно, честно.
– Значит, учись контролировать себя. Поехали.
Сычкова села за руль. Машина бесшумно двинулась вперёд. Буквально через несколько секунд её окутал густой лиловый туман, который почти сразу же рассеялся, и Соня увидела мирный пейзаж переходника.
– Ладно, не страшно. Во всём нужно искать плюсы. Твой способ страшноват, конечно, но вполне может заменить кое-какие боевые заклятия. Главное, не увлекайся.
Судя по тону, Марина заметно расслабилась. Всё-таки путешествие по Выраю выматывает даже колдунов.
– А ты так можешь?
– Конечно. Лечить не особо, если честно. Может, не доросла, а может, способностей к этому нет. А вот убивать твоим способом – запросто. Только я этим не пользуюсь никогда.
Разговор прервал вновь появившийся вокруг автомобиля туман. Миг – и потусторонний мир остался позади. Соня увидела знакомую промышленную зону, а чуть дальше можно было разглядеть верхние этажи дома детства. До церкви оставалось совсем ничего. Прижав руку к груди, словно пытаясь удержать сердце на месте, девушка медленно задышала через нос. Наставница не торопила – она понимала, что сейчас испытывает ученица. Чтобы как-то отвлечься от волнения, Соня дрожащим голосом спросила:
– А почему вампиризмом не пользуешься?
Марина нервно дёрнула плечом:
– Однажды это плохо кончилось. Из-за моей глупости и самонадеянности погиб замечательный человек. Знахарка, Антонина Николаевна. Правда, я не знала, что тяну из неё силы, но это не уменьшает моей вины. Так что лишь от колдуна зависит сторона целительской медали. Я свою выбрала. А тебе доступны обе. Сохраняй равновесие, и всё будет хорошо.
– Но если ты не знала, то…
– Давай не будем, ладно? Скажи лучше – волнуешься?
– Разве не видно? Я не волнуюсь, я в ужасе.
– А чего так?
– Как ты не понимаешь? А если они меня видеть не захотят? Или в живых никого нет? Почти два месяца прошло!
Сычкова насмешливо фыркнула:
– Глупости. Тебя все любили и любят, это раз. У них защитная полоса вокруг церковного двора, это два.
Марина повернула за угол, ожидая увидеть последние триста метров дороги до автостоянки, и еле успела затормозить – путь преградили трёхметровые ворота шириной во всю улицу.
– И вон, смотри, что они тут понаделали. Это три.
* * *
Конечно, ворота не шли ни в какое сравнение с приреченскими, но тоже выглядели внушительно. Хоть и затрапезно. Лепили ворота из того, что было. Металлические покорёженные листы, подгнившие доски, пластиковые разноцветные панели, и прочий строительный материал, разбавленный хламом. Марина даже заприметила дверь холодильника. Кое-где щетинились ржавая арматура, колючая проволока и осколки стекла.
Соня выскочила из машины и звонко крикнула:
– Эй, есть кто живой?! Ау, люди! Это я! Кривицкая!
Ответом ей была тишина.
– Кто-нибудь! Открывайте!
Марина, которая из машины выходить не спешила, приоткрыла окно и вполголоса сказала:
– Не кричи. Мало ли что…
– Я чувствую, здесь кто-то есть – за нами наблюдает, но открывать не хочет. Да что вы там затаились?!
Девушка в нетерпении пнула ворота ногой.
– А ну, убрала свои грабли! – послышался мужской голос. – Прекрати по дверям колотить, а то живой не уйдёшь, отродье!
В воротах появилось небольшое смотровое окно, из него высунулся автоматный ствол.
– Соня! – предостерегающе крикнула Сычкова, но целительница и без наставницы поняла, что дело труба, и юркнула назад, в автомобиль. Короткая очередь в воздух доказала, что невидимый охранник шутить не намерен.
– Валите отсюда!
– Это же Ванька! – Хромушка открыла окно и крикнула: – Эй, Вань, прекращай дурить! Я Соня! Хромушка!
– Ехай отсюда подобру-поздорову. Пока не вышли и не отметелили.
– Иван, не знаю, как вас по отчеству! – вмешалась в беседу Сычкова. – Почему такой холодный приём? Ладно, я, может, и не узнали – один раз виделись, и при неприятных обстоятельствах. Но Соня с вами столько лет прожила, вы что!
– Таких Сонек уже трое приходило! – рявкнул из-за ворот другой голос.
– Как – три? – Соня снова бесстрашно выскочила из машины и подбежала к воротам.
Марина вздохнула, наскоро создала вокруг ученицы защиту, но сама не вышла, решила не вмешиваться.
– А так, – передразнил тот же голос, – вы, нечистые, совсем оборзели. Так что повторяем – валите, пока целы!
– Но это я, правда, клянусь!
Ответом была автоматная очередь. Защитный купол на несколько мгновений украсился вспышками.
Почему-то за воротами растерянно замолчали. Автомат исчез, в дырке показался любопытный глаз.
– Чем пули остановила?
– Это не я, это Марина. Колдовством, как тогда, когда на нас мародёры напали. Пустите, Ваня, Донован, я вас узнала! Пожалуйста, я так соскучилась, – сонины глаза наполнились слезами.
– Вань, предыдущие так не закрывались. Их же пули не брали. Может, и правда Сонька?
– Слышь, нечисть, – осторожно проговорил Иван, – ну-ка, скажи, что я тебя вылечить просил?
Соня не задумалась ни на секунду:
– Мошонку у тебя раздуло, как в прошлом году снег первый выпал. С левой стороны.
После удивлённой паузы за воротами раздался смех:
– Ой, не могу! Ну, Ванька, не повезло тебе!
– Вань, мы с тобой прямо сейчас всё вылечим! – прижала руки к груди Соня. – Я уже многое могу. Ребята, пустите!
– Ладно, может, ты и настоящая. Но не факт. Может, голову дуришь. В любом случае, знаешь, что делать надо, – недовольно пробурчал Ваня.
В полутора метрах от земли появилось узкое окошко, прихожанин высунул горлышко бутылки. Процедуру Софья прекрасно знала и подставила руки. Святая вода не вызвала никакой реакции.
– Дон, прекрати ржать и открой ворота. Наша Сонька вернулась! – Настороженность в голосе Ивана сменилась радостью.
* * *
Церковь и пространство перед ней ощутимо изменились – было видно, что жители Родника зря времени не теряли. Высокую траву выкосили под корень, молодую лесную поросль выкорчевали. Машины, которые ржавели на автомобильной стоянке со времён Катастрофы, сменили местоположение. Где ровными рядами в несколько «этажей», где грубо сваленные в кучу, старые легковушки перекрывали улицы, оставляя лишь один проход к храму, стоянке, строительному рынку и двум многоквартирным домам. Тот самый проход, к которому подкатили ведьмы. Возле покосившейся будки охранника скучали автомобили в рабочем состоянии, те, что раньше принадлежавшие мародёрам. Чья-то рука безжалостно уничтожила эмблемы свободовцев – одни закрасила, другие отскребла.
Марина, следуя указаниям, подъехала туда же. Соне не сиделось, она выскочила из машины, не дождавшись окончательной остановки. Старшая ведьма вышла следом и огляделась. Донован поспешил в церковь, сообщить остальным, Ваня остался с гостьями. Парень радостно улыбался, рассматривая Хромушку, но где-то глубоко в его душе Сычкова видела напряжённость.
Освободившееся от старых легковушек место занимало несколько небольших домиков, сколоченных, как и ворота, из всякого хлама, включая разобранные павильоны строительного рынка.
– Вот, Сонька, смотри, что мы придумали. Когда нужно будет защиту от нечисти обновлять, мы себе целый квартал обпашем. Или обпахаем? Неважно. В общем, расширим площадь, так сказать. Потихоньку сносим рынок и строим дома. Надоело на головах друг у друга сидеть – жуть.
– Супер. А не холодно зимой будет?
– Не-а, смотри, – Иван подошёл к ближайшему домику, открыл слепленную из мусора дверь, – внутри всякими тряпками стены утеплены. Вот здесь буржуйка, совершенно неожиданно нашли. Вон в том, соседнем доме – место для костра из осколков кирпича сложили. Чадить, конечно, будет сильно, но лучше в дыму и тепле, чем на свежем холоде. Конечно, всех сюда не переселишь, но мы и вон те две многоэтажки осваиваем. И вообще, это временно. Помнишь частный сектор на Советской улице? Может, через пару лет туда переберёмся, если сил хватит, конечно. Нас ведь мало совсем. Оно хорошо с одной стороны, еды и воды меньше нужно, а с другой не очень, сама понимаешь.
– Думаю, скоро будет полегче.
Марина, естественно, знала, о чём говорит девушка – ведьмы не раз это обсуждали. Новый торговый маршрут принесёт пользу и Роднику, и Приречью. Конечно, поначалу игра будет в одни ворота, но с годами, когда на родине Сони благодаря белорусским друзьям наладится быт, станет полегче. Да и Шевченко очень не хотел расставаться с Хромушкой, а значит, сюда зачастят и житомирцы.
Но Соня рассказать Ивану об этом не успела – распахнулись ворота храмовой территории. Жители Родника стояли внутри, казалось, в полном составе. Навстречу никто не бежал, руками приветственно не махал – люди чего-то ждали.
– Ладно, девчата. Пойдёмте.
Ваня довольно быстро двинулся вперёд и через несколько секунд обогнал ведьм. Встав в толпу, он тоже замер.
– Что они задумали? Почему так себя ведут? – прошептала Соня.
– Не знаю. Помнишь, второй охранник говорил про то, что кто-то в твоём образе уже приходил, и не один раз?
– Добро пожаловать, – холодно улыбнулась Дарья Степановна, ощупывая посетителей колючим взглядом.
– Верочка, что происходит? – целительница нашла в толпе дорогое лицо.
– Заходи, – проигнорировала вопрос Вера.
Снова захлестнула обида, как возле первых ворот. Стараясь не расплакаться, под прицелом нескольких десятков глаз девушка зашла во двор.
Вздох облегчения прокатился по приходу. Верочка взвизгнула и бросилась на шею Хромушке. Даша улыбнулась, сделала шаг вперёд и сгребла в охапку Марину. Ведьма беспомощно пискнула – на радостях богатырша чуть её не задушила.
