– Простите, госпожа…
– Все, Сенах, ступай быстрей, может быть, маме нужна твоя помощь.
Сенах откланялся и удалился. Халли мечтательно посмотрела ему вслед:
– Какой красивый парень. Он просто без ума от тебя. Такой умеет любить, не то что наш господин. За что нам такая доля?
– Халли, а может быть, ты уйдешь туда, в мир моей мамы? Ведь здесь тебе не светит быть счастливой? По-моему, никто даже и не заметит твоего отсутствия.
– Знаешь, Бенну, я открыла, что я не могу находиться там долго. Там я быстро теряю свои силы. Видимо, людям из прошлого нельзя жить в будущем.
– Постой, а как же Сенах? Он может жить там месяцами, и ничего.
– Бенну, я думала о нем. Неизвестно откуда он взялся. Ведь отец твой купил его у араба, и не спросил у того, где он взял Сенаха. А одно имя чего стоит. В Кемете так вообще людей не называют. Мне кажется, он из вашего мира.
– Да, Халли, наверное, ты права, но я никогда не думала об этом.
Девушки замолчали. Первой молчание нарушила Бенну.
– Сегодня я встречусь с Изольдой. Насколько я знаю, там всем правит она. Халли, послушай, а давай я попрошу, чтобы она отпустила тебя ко мне. Будешь жить со мной?
– Бенну, я была бы счастлива, но тогда некому будет подслушивать.
– Халли, ты неисправима! Зачем тебе это?
– Да за тем, чтобы спасти тебя, дурочку. Как мы узнаем о том, что замышляют Минос и Изольда? Да и что будет с тобой завтра? Вдруг твой папа уйдет в мир иной? Там, в доме нашего господина, много недовольных, и практически все завидуют тебе. Лучше я побуду пока там.
– Да, Халли, конечно, ты права. Мне страшно за мое будущее, хоть бы был у меня ребенок. Знаешь, очень я завидую своей маме: она может беременеть, рожать, и она – одна женщина у своего господина. Конечно, у нее постоянно какие-то проблемы из-за ее дара, но зато она счастлива. Может быть, мы тоже когда-нибудь будем счастливы? Да, Халли? Я бы сейчас с радостью отдала бы все, что у меня есть, за беременность.
– Ну а мне и отдавать нечего. Ты хоть любишь. А я не знаю, что это. Бог не дал мне красоты, не дал отца, который любил бы меня так, как твой. А этот дворец? Если бы у меня был такой, разве я стала бы грустить? Почему Минос столько вложил сюда?
– Знаешь, это давняя история. Когда мы только поженились, он решил показать мне мир и взял меня в Лас-Вегас. Это такой удивительный город в Америке. Я глазам своим не верила. Это чудо построили обыкновенные люди. Мой муж обожает этот город. Мы остановились с ним в самом лучшем отеле – Беладжио.
Номер у нас был такой шикарный! Даже в моем дворце нет такой роскоши. Господин начал играть в карты, там все играют, а я смотрела. У него удивительные руки. Представляешь, они, как птицы, летали над зеленым сукном, я не могла оторвать от них взгляда. Господин все время выигрывал. Так продолжалось дня три. Он дал мне много денег и отпустил гулять по городу – делать покупки. Я должна была купить что-нибудь родителям, да и себе. Со мной был Сенах. Ты знаешь, он всегда со мной. Такое условие поставил мой отец, и господин согласился на него. Сенах таскал мои покупки. Я так была счастлива. Знаешь, в одном из магазинов я увидела платье, от которого уже не могла оторвать взгляда. Оно было золотым. Оно горело как солнце. Я купила себе это платье. А вечером я надела его. На шее у меня было изумрудное ожерелье, а под него я надела свои зеленые линзы, которые так нравились моему господину. Во всем этом я вышла в зал, где играл господин. Ты не представляешь, что там было! Мужчины перестали играть, они восторженно смотрели на меня. Но я видела только своего любимого. Он тоже увидел меня и закричал в изумлении:
– Мария, а как ты попала сюда? Я так счастлив тебя видеть!
А я сказала:
– Что ты, любимый, разве ты не узнаешь свою Бенну, почему ты называешь меня чужим именем?
Мой господин смутился.
– Знаешь, я тут заигрался. Пойдем в город. Я должен всему городу показать мою королеву. В тот вечер я так была счастлива! Весь город любовался мною. Мужчины замирали, провожая меня глазами. Женщины завистливо смотрели на меня. Там, на улицах города, показывали разные удивительные представления, там их называют шоу. А поздно вечером господин любил меня как никогда. А когда мы вернулись, он перестроил весь дворец моего отца. Одно меня смущало. Он часто просил надевать то платье с ожерельем, и любил меня, но казалось, что представлял он другую.
– Бенну, неужели ты не поняла?
– А что я должна понять?
– Он представлял себе твою мать, ведь зовут ее Мария, и ты похожа на нее как две капли воды. Помнишь, твоя мать рассказывала тебе, что она отказала нашему господину, она полюбила другого?
– Да, Халли, да, но моя мама, когда встретила нашего господина, уже была беременна. Она рассказывала мне, что ее изнасиловали.
– Ну и что, Бенну? Разве живот отрастает сразу? Она же сама тебе говорила, что никто не замечал ее беременности.
– Ах, Халли, если бы только мама согласилась выйти замуж за нашего господина, представляешь, мы бы с ней не расстались.
– Ты, Бенну, все-таки счастливей меня, потому что добрее. Тебя совсем это не задевает?
– Халли, ты хочешь, чтобы я приревновала своего господина к маме? Ведь женился он на мне. А сейчас я вообще не знаю, что и делать. Как мне вернуть мужа? Сегодня к вечеру я приду к вам, мне надо встретиться с Изольдой, может она поможет. Скажи ей, что я приду.
Халли пожала плечами и в недоумении покачала головой.
– Не знаю, что и сказать тебе, Бенну. Думаю, это пустая затея. Эта старуха не в состоянии вообще помогать кому-то.
2
Халли вернулась во дворец. Сейчас надо предупредить Изольду о приходе Бенну. Она прошла на половину дворца, где проживала старуха. Но слуги объяснили ей, что Изольда встречается в северной части дворца с Миносом. Халли знала, где они проводят беседы, поэтому со всех ног бросилась туда. Надо услышать, о чем же они говорят.
Изольда по всему дворцу настроила комнат-подслушек, этими комнатами и пользовалась Халли. Изольда думает, что только она одна знает об этих комнатах. Но разве можно что-нибудь утаить от Халли?
Она без труда нашла потайную дверь, надавила на невидимый рычажок, кусок стены отодвинулся, и девушка очутилась в темной комнате, где тут же приникла к глазку в стене.
Ее взору открылась следующая картина. Минос и Изольда сидели в креслах. Перед ними был накрыт стол, горели свечи, в бокалах искрилось вино, они не спеша ели и беседовали. Изольда явно гордилась вниманием господина, ее единственный глаз с радостью взирал из-под кустистой брови. По случаю встречи старуха принарядилась: на ней была новая зеленая юбка, расшитая камнями, белая шелковая кофта, которая, впрочем, совсем не скрывала ее большого горба. Ее когтистые руки лежали поверх юбки, и Халли заметила два чудесных перстня с великолепными изумрудами. Такие украшения она видела у последней жены Миноса, которая потом бесследно исчезла. Первые же слова Изольды, которые девушка услышала, заставили ее напрячь все внимание.
– Господин, что ты решил делать с Бенну?
Слова прозвучали так отчетливо, как будто ей сказали все это на ухо. Как же старухе удалось сделать такое? Этот вопрос Халли всегда задавала себе, когда подслушивала чужие разговоры. Поговаривали, что все мастера, которые строили эти комнаты, бесследно исчезли, и только старуха знает все эти тайные места. Но их знает и Халли. Часами, подвергая свою жизнь смертельной опасности, Халли подглядывала за Изольдой, открывая для себя одну потайную комнату за другой. Изольда была правой рукой Миноса. Она полностью управляла этим огромным дворцом, решала судьбы всех многочисленных жен и наложниц. Без ее подготовки ни одна женщина не могла быть допущена к господину. Она знала все про всех. Но только не про Халли. Старуха и представить себе не могла, что затравленная, испуганная девчонка способна на такое.
Тем временем Минос взял со стола бутылку и подлил Изольде вина.
От счастья старуха закатила свой единственный глаз и шумно вздохнула. Минос взял бокал, долго смотрел на него, потом произнес:
– Так ты говоришь: что делать с Бенну? Не знаю, Изольда. Это должна решить ты, впрочем, как всегда. Меня она уже мало интересует. Но этот дурацкий контракт… Я хотел получить ее мать, но видишь, как вышло. Девчонка просто дура. Вот мать – да… Ты не представляешь, как она горела подо мной, – произнес он с грустью.
– О, господин, чтобы развеять твою тоску, сегодня я подготовила для тебя одну хананеянку. Ее доставили к нам караваном месяц назад. Сегодня она в твоем распоряжении. Представляешь себе: тоненькая талия, волосы, как грива твоего арабского жеребца.
Минос плотоядно потер руки:
– А так ли она хороша?
– Да, господин. Огромные зеленые глаза, в которых можно утонуть от страсти, совсем девочка, у нее только прошли первые регулы. Но она уже все знает. Месяц я работала над ней. Ах, какая она сладкая, и ждет не дождется тебя, каждый день просит меня ускорить вашу встречу. С ней ты забудешь обо всем на свете, господин.
Минос мечтательно закатил глаза, на его лице застыла улыбка.
Старуха вся подалась вперед, кажется, она решилась на что-то:
– Я хочу попросить у тебя, господин, новое тело для меня, не могу уже находиться в этом. Это уродство просто доконало меня.
Господин тут же нахмурился:
– Изольда, сколько раз мы уже делали это? Как только тебе исполняется сорок, так твое тело начинает отражать твои дела, повторяется одно и тоже. Ты для меня – прекрасная красавица. Делаешь для меня больше, чем кто-то еще, я очень ценю это. Пойми, сейчас не время это делать. Пока будет идти пора твоего детства, пока ты поумнеешь, я не могу ждать. Ты будешь мне нужна в ближайшие два года. Но знай, когда мы получим книгу, я смогу дать тебе любое тело, и тебе не придется ничего забывать.
Миносу нужна Изольда, Халли видела это. Ему нужно было, чтобы старуха, без оглядки ни на что, служила ему. Отхлебнув вина, Изольда спросила:
– Ты сейчас думаешь о книге, господин?
– Это мой последний шанс. Я должен добыть ее. Еще никогда я не был так близок к цели. Представляешь, Хранитель – моя дочь, я думаю, она будет такой же сладкой, как и все мои дочери.
Старуха в сомнении покачала головой:
– Господин, почему ты думаешь, что она поможет тебе?
– Мне помогут гены, Изольда, мои гены. В ней моя кровь, я жду только смерти старухи, вот она может помешать мне.
– Ты разве не берешь в расчет Марию?
– Эту глупую курицу я обезоружу, через три дня у этой змеи вырвут жало из ее чрева, и она умоется кровавыми слезами. Сейчас даже оставлю ее в живых, пока не подберу подходящую кандидатуру для ее силы, эта сила должна работать на меня. В общем, мне повезло, что сила досталась ей: она думает только о своей семье, глупая курица. Ей безразлично все человечество. Хорошо бы заделать ей сына, я должен проработать и этот вариант. Поэтому так важно оставить ее в живых. Ты знаешь, как опасна эта сила?
– Ты уничтожишь Заратустру? – спросила в тревоге старуха.
– А почему это так волнует тебя?
Изольда побледнела. Она боялась сказать правду и смотрела изучающее на своего господина. Но, кажется, он был в хорошем настроении, поэтому она произнесла:
– Ты думаешь, они не защитят своего верного воина? И разве это простится тебе?
Лицо Миноса исказила странная гримаса. Изольда озвучила то, о чем он думал все последнее время. Он знал, что заходит слишком далеко, но жгучая обида просила мести, злоба разрывала его, она была сильней страха. Ведь Минос никогда никому не прощал обиды, не простит и сейчас, много сотен лет он мечтает отомстить. Сейчас он убивает двух зайцев: мстит за то, что был отвергнут той, далекой Марией, и этой, так похожей на нее. Его руки сжались в бессильной злобе:
– Хватит каркать, Изольда. Скажи лучше, Сененмут скоро отправится в царство мертвых?
– Я думаю, что очень скоро. Он уже на ладан дышит. Наш надежный слуга исправно подсыпает ему порошок в вино.
Затем, стукнув своей когтистой рукой по столу, проговорила с улыбкой:
– Вот сильный, черт! До сих пор нет-нет да и ходит к наложницам.
– Смотри, Изольда, я не могу потерять мой дворец, да и его наследство – тоже лакомый кусок. Если у Сененмута появится наследник, не видать нам этих дворцов как своих ушей.
– Что ты, господин, не появится, даже если Сененмут и уезжает, он берет с собой своего слугу Гриоса. А тот хорошо знает свое дело. Но скажи, может, лучше насыпать ему в вино не эту траву, которая делает его бесплодным, а отраву, чтобы побыстрее помер и дело с концом? Зачем нам так рисковать?
– О, Изольда, ты что, забыла, где мы живем? Верховный жрец сразу заподозрит неладное – он сам потрошит трупы, готовя их к погребению, отраву он обнаружит сразу. Ты же знаешь, он лучший друг Сененмута, а тот, насколько мне известно, заболел модной болезнью не этого времени – депрессией. Здесь лечить ее еще не научились, а эта болезнь сведет его в могилу скорей, чем та отрава, о которой ты говоришь. Вовремя мы утопили его дочку и подсунули ему Бенну.
От того, что она только что услышала про Сененмута, Халли чуть не выдала себя. Она в ужасе прикрыла рот рукой, чтобы не закричать в изумлении. Так значит, Сененмут не бесплоден! Его просто травят! А дочь его утопили, а все думали, что утонула она сама! Вот это новость! Сейчас же она побежит к верховному жрецу и все расскажет ему, ведь он – лучший друг Сененмута. Бедная моя мама, она так хотела родить наследника Сененмуту!
Мысли девушки прервали слова старухи:
– Да, господин, твоя мудрость безгранична! Гриос говорит, что Сененмут стал безразличен к жизни, целыми днями смотрит на реку и иногда даже плачет.
– Плачет? Ха-ха-ха, вот это забавно, мой тесть плачет! Вот так проблема, нет наследника, да радовался бы! Здесь, в этом времени, хорошо, Изольда, но иногда их нравы меня удивляют, хотя сейчас это нам на руку. Скоро он сдохнет, и я получу и дворец Бенну, и все, что принадлежит ему.
– Да, господин, если только… – старуха прикрыла свой единственный безобразный глаз, чтобы не видеть реакции своего господина, – Если только он не пожертвует свой дворец и земли своему племяннику, а что еще хуже – храму Амона.
Реакция, как она и ожидала, была страшной: его лицо на глазах стало превращаться в звериную морду. Чтобы не видеть этого ужаса и не закричать, Халли зажмурилась. Почти рыча, он произнес:
– Изольда, ты не должна допустить этого!
Старуха торопливо произнесла:
– Хорошо, господин, хорошо. Я буду думать, как устроить все это.
– Думай, Изольда, быстрей, иначе тебе придется поплатиться за это жизнью! Я не могу потерять дворец, он нужен мне. Там очень много ценных калиток, и все они не подлежат переносу, я должен буду получить их. Это сейчас особенно важно, когда я так близко подобрался к книге.
Минос порывисто встал. Разговор был окончен.
3
Халли пулей вылетела из потайной комнаты и бегом направилась в покои Изольды. Она знала, что старуха сейчас придет туда. Надо получить у нее разрешение на посещение храма Амона. Без ее ведома никто не мог выйти из дворца. К тому же, ей нужны были слуги, ведь в Кемете женщина не может бродить одна. Только Бенну она могла навещать без разрешения. Под землей был прорыт подземный ход, который соединял оба дворца. Об этом подземном ходе знали она, Бенну, Минос и Изольда.
Халли стояла под дверями покоев Изольды, и вскоре, как она и предполагала, старуха появилась. Изольда грозно сдвинула брови:
– Халли? Что ты здесь делаешь, негодница?
Девушка упала на колени и губами приникла к ногам противной старухи, целуя ей туфли. Она знала, как растопить ее сердце.
– О, госпожа, простите меня, недостойную! Я нарушаю ваш драгоценный покой! Я так долго ждала вас здесь.
Голос старухи смягчился:
– Ладно, вставай, говори, чего ты хочешь?
– О, госпожа, наш господин только раз был у меня. А я так люблю его!
– Об этом и не мысли, ты в зеркало хоть иногда смотришься?
– Нет, госпожа, нет, я не об этом… – Халли испугано замахала руками, – Разве я, недостойная, могу даже думать об этом? Я знаю свое место, спасибо господину, что сделал меня женщиной. Но разве можно мне запретить любить и заботиться о нем?
– Так чего же ты хочешь? – спросила старуха, смягчившись.
– О, госпожа, я только хочу сходить в храм Амона и помолиться там за здоровье нашего господина, пусть Амон дарует ему удачу.
Старуха задумалась:
«А что? Это очень даже неплохо. Верховный жрец уже давно точит зуб на господина, а тут придет одна из его жен… Да, это неплохо». А вслух она сказала:
– Хорошо, Халли, это очень даже похвально. Вот, держи, – старуха выудила из складок одежды кошелек и подала его Халли, – это ты пожертвуешь верховному жрецу на храм Амона. Бери слуг и ступай.
