Я не раз уже слышала об этом чудовище, которое явилось из ночи и перебило всех жителей деревни в Голубом Ви. Убило всех мужчин, женщин, детей. Через несколько недель, а может быть, и месяцев, бойня повторилась. Говорили, что чудовище поедает трупы. Говорили, что оно утаскивает их в свое лежбище. Говорили, что забирает оно только девушек. Говорили, что только мальчиков. Говорили, что утаскивает оно только головы, а затем глумится над ними, совершая темные магические ритуалы.
– …и утром они обнаружили обезглавленные безжизненные тела, и тела были подвешены за ноги на деревьях, даже самые юные, даже дети. Люди Рота сняли покойников с деревьев и сожгли, но деревня до сих пор населена их душами, и души мертвых бродят после полуночи, – голос рыжеволосого заполнил весь трактир. – Ярл Рот предложил сто золотых клинов любому, кто расправится с бестией, но есть ли среди вас хоть один, кто отважится на это?
Рот был ярлом Голубого Ви, и половина его воинов сражалась с чудовищем, и все они были убиты. Он воззвал за помощью к соседним ярлам, но мало кто откликнулся на его зов. Дорога туда по суше была трудна и очень опасна – либо через Болота Красных Ив, либо через узкий петляющий проход через Скальские горы. На Петляющем перевале жили нефритовые – дикие люди с далекого севера, жестокие и бесстрашные. Говорили даже, что они поедают сердца убитых ими.
Опасностей этих можно было бы избежать, отправившись морем, но для этого нужен был баркас с двумя дюжинами сильных гребцов или парусное судно, которыми владеют только ярлы. Заплатив золотом, можно было бы сесть на редкий в тех краях торговый корабль, но кто с таким богатством рискнет отправиться на схватку с монстром?
Люди в таверне начали перешептываться. Они называли Голубой Ви проклятым местом и гадали, что будет, если убить чудовище не удастся. Может, оно вернется на дальний север и оставит Ворсленд в покое? Или оно двинется на юг?
Рыжеволосый воздел кулак, и в свете пламени очага на его запястье блеснул бронзовый браслет.
– У кого же хватит духу сразить чудовище? – Он указал на широкоплечего мужчину у двери. – Что на это скажешь ты, кузнец? Положишь ли конец ужасу?
Кузнец, симпатичный бородач лет тридцати, лишь пожал плечами.
Никто не ответил на зов Рота. Подобные зрелища в тавернах за последние несколько месяцев я видела дюжину раз.
Но все же…
Но теперь…
Я посмотрела в глаза всем Сестрам Последнего Милосердия по очереди.
– Мы отправимся на запад, найдем там Зверя Голубого Ви, сразимся с ним, убьем его и получим награду.
Ови ничего не сказала. Джунипер тоже молчала.
– Голубой Ви? – Руна потерла ладонью подбородок и обеспокоенно взглянула на меня. – Таков твой план вытащить нас из ярма Дарующих Милосердие? Мы убиваем больных и старых, Фрей, но не кровожадных зверей. С чего ты взяла, что мы справимся с чудовищем? Чудовищем, которое не одолели хорошо подготовленные воины?
Мое сердце уже билось быстрее, кровь бурлила в венах.
Мне хотелось драться с тем, кто даст отпор.
Мне хотелось этого больше, чем дома и семьи. Мне хотелось этого сильнее, чем еды и золота.
Я встретилась глазами с Руной.
– Подготовленные воины убивают громко. Мы убьем тихо. Так, как ты убиваешь на охоте.
– Молчите. Вы обе. – Ови кивнула на мужчин, игравших в кости поблизости. – Они слушают наш разговор.
Мы немедля покинули таверну, и прикончили рагу и эль под огромным дубом, растущим на краю города. Затем растянулись на траве, еще пахнувшей летней свежестью и последними в этом году запоздалыми цветами.
* * *
Я проснулась первой и долго лежала, положив руки за голову и глядя вверх. Небо было бездонно голубым, как в лучшие вечера в начале осени.
Но листья на дубе уже меняли цвет. Явный признак грядущих перемен. Явный признак пришествия…
Зимы!
Дни короткие, ночи длинные. Еды мало. И холодно. Всегда, всегда холодно.
Работа Дарующих Милосердие обычно начинается после того, как тени начинают удлиняться. Люди со смертью в устремлениях находят нас, когда солнце уже почти коснулось западного горизонта.
Сутулая, точно ствол можжевельника, старуха. «Придите в дом на самом южном перекрестке. В дом с пятью окнами. Принесите яд. Я заплачу».
Кузнец из трактира – с темными грустными глазами. «Придите на кузницу, поднимитесь по ступенькам с задней стороны, дважды постучитесь. Моя бабушка жаждет увидеть Холхаллу».
Отец, худой, усталый, с пустыми коричневыми глазами. «Придите в хижину у высокой сосны. Отсюда строго на север. Там все поражены болезнью, которая съедает кожу».
И последняя просьба – когда толстое оранжевое солнце уже покидало небеса. Девочка, не старше двенадцати, с длинными черными волосами и зелеными глазами. «Мне нужен флакон голубого семени».
– Мы не торговцы в разнос, – заявила Руна. – Мы используем яд, но не продаем его.
Голубое Семя было сильным ядом, приносило быструю и безболезненную смерть, но в малых дозах опустошало женское лоно. Молодые женщины иногда приходили к нам за этим снадобьем, но всякий раз я советовала им отыскать торговцев зельем, а впредь использовать масло дикой моркови для предотвращения подобных случаев.
Под пристальным взглядом Руны черноволосая девочка задрожала.
– Мой отец отправился в Болота Красных Ив и сгинул там. Мать моя обзавелась новым мужем, и он… Он не добр ни к ней, ни ко мне. Я хочу, чтобы он умер.
– То было бы убийством ради мщения, а вовсе не ради Милосердия. – Голос Руны слегка смягчился.
Подошла Джунипер и обняла девушку за талию. Отвела прядь ее волос и принялась нашептывать ей на ухо молитву.
Мы встретились с Ови глазами. Мы уже совершали убийства ради мщения. И не только в тот раз, когда получили в награду плащи Сестер Последнего Милосердия. Убийства ради мщения запрещены, и нам несдобровать, если правда о них откроется.
Ови кивнула. Она была согласна со мною.
Я сунула руку в кожаную заплечную сумку, вытащила оттуда флакон маслянистой голубой жидкости и вручила его девушке.
– На, возьми, – сказала я. – Но помни, наша Морская Ведьма все видит и все знает. Если ты отравишь кого-нибудь, кроме отчима, мы разыщем тебя и отправим прямиком в Хейл. Поняла?
Мгновение она смотрела на меня, затем кивнула, вручила мне две монеты и побежала прочь, вскоре исчезнув в ночи.
Торговцы Зельями строго следуют законам и никогда не продадут свой товар ребенку. Иногда они не продавали яд даже нам. Сигги никогда бы не дала яда девочке.
Я не знала, делали ли Сигги ее правила сильной Сестрой Последнего Милосердия или, наоборот, слабой.
* * *
Мы отправились на перекресток, затем – в кузницу. Старый и больной. Самые легкие задачи. Страдающих от кожной болезни мы оставили напоследок.
Каменная хижина была построена меж путаных корней древней высокой сосны. Дверь нам открыл тощий мужчина, который просил нас прийти. Глаза его были налиты кровью, руки дрожали.
У его жены, блондинки с миниатюрными руками, кожа была изъедена сочащимися язвами. При виде нас она тяжело вздохнула – то ли печально, то ли облегченно. Муж обнял ее, постоял немного, а затем ладонью приподнял ее подбородок.
– Все произойдет очень быстро, лапушка. Боли больше не будет, а будут лишь мир и покой.
Я подала знак Ови, и та протянула мне свой нож. Острое лезвие, тонкая шея – один взмах, и дело сделано – женщина навеки погрузилась в покой.
Следующим был их сын. Тригв вывел отца из хижины наружу, мы же поднялись по крутой лестнице на чердак.
Парню было не более десяти. Кудрявые светлые волосы и смелый, напряженный взгляд голубых глаз. Он умирал, лежа в постели. Джунипер опустилась на колени рядом и принялась молиться.
Ови взглянула лишь раз и потрясла головой.
– Нет. Не хочу это видеть.
Она направилась к лестнице и спустилась вниз. Я повернулась к Руне.
– Он – всего лишь мальчик. – В хриплом голосе Руны была печаль.
Я кивнула. Из всех нас только мы с Руной выполняли долг Дарующих Милосердие, когда дело касалось детей.
– Просто сделайте то, что должно, – вскрикнул паренек из постели, и в голосе его была боль. – Я хотел бы оказаться в Зале Слейна, пока во мне еще бурлит жизнь.
Он поднял сжатый кулак, и язва на его запястье лопнула, и вниз по руке потекла кровавая сукровица.
Отвага паренька поразила меня. Меня, Сестру Последнего Милосердия, видевшую бесчисленное множество смертей.
Едва слышная молитва Джунипер оборвалась.
– Я возьму его, – сказала я. – Последние два ребенка были твоими, Руна.
Руна закинула за плечи свои черные косы. Волосы ее были воистину черными, как и у многих жителей Ворса, предков которых жили на Скальских островах.
– Нет, это сделаю я. Кровь есть кровь, кость есть кость, смерть есть смерть. Все едино.
Джунипер вновь принялась молиться. Нож милосердия Руны был меньше, чем нож Ови, но не менее остер.
Люди говорили, что поедающая кожу болезнь заразна, но несмотря на это Руна подошла к парню и взяла его руки в свои.
Он сжал ее руку с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. Он откинул подбородок назад и…
И дело было сделано.
Тело парня обмякло, и по подушке разметались его светлые волосы.
Четыре
– Не следует нам оставаться здесь на ночлег. – Джунипер, сощурившись, неотрывно глядела на огромный камень.
Только что она среди елей молилась за парнишку и его мать, но вдруг, подойдя бесшумно, точно луна, оказалась рядом.
Мы были в нескольких милях от городишка Хейл, среди пустых полей, возле небольшого приземистого ельника. Я решила развести огонь этой ночью рядом с одиноким валуном футов пятнадцати в окружности и футов двенадцати высотой, поросшим желтоватым мхом.
Тригв помог мне собрать дрова, а Руна, как обычно, разожгла для нас костер. В воздухе явственно стоял запах осени, хотя вокруг все еще зеленело. Очевидно было, что не за горами и зима, от которой наши мышцы задеревенеют, а кровь в жилах замерзнет.
– Нам не следует здесь ночевать. – повторила Джунипер. Она выгнула спину и положила ладони себе на бедра; ее туника и черные шерстяные штаны пропитались сыростью.
– А почему не здесь? – спросила Руна.
Она была тише, чем обычно, и даже казалась грустной, но кто станет винить ее за это, после того, что она недавно сделала. Мы все выполняем свои роли Дарующих Милосердие, все мы нужны, но Руна… Руна, когда необходимо, делает то, перед чем остальные пасуют. Мы ценим ее, хотя ее нрав временами и бывает острее стали.
– Тролль, – сказала Ови, отвечая на вопрос Руны. Она подняла кожаную повязку над глазом и терла мозолистой ладонью впадину, оставшуюся на месте глаза.
Тригв уселся рядом на груду фиолетового вереска, расплел косу и мотнул головой, отчего его темные волосы волнами легли ему на плечи и спину.
– Большие валуны вовсе не тролли, обратившиеся камнем, как порой толкуют в мифах. Воины из «Саги Замерзшей Крови» называли свое оружие в честь легендарных троллей, но даже они знали, что таких тварей на свете не бывает. Тролли даже ни разу не упоминаются в книгах магических Англонов.
Руна, проходя мимо, хлопнула Тригва по плечу.
– Так ты умеешь читать. И что тебе в этом толку?
Тригв пожал плечами.
– Читать полезно.
Руна уселась рядом, скрестила длинные ноги и, достав из заплечного мешка украденный где-то оселок, принялась точить лезвие ножа.
– Быть может. Но поможет ли тебе твоя способность на охоте? Или когда нужно убивать? Поможет ли это тебе одержать победу в голом бою?
Выражение «голый бой» на жаргоне обозначало драку один на один, на которую бойцы выходили голыми и без оружия. Голый бой иногда, хотя и крайне редко велся до смерти. Ярлы часто прибегали к голым боям, когда требовалось разрешить спор между двумя тенатами. Противники обычно были одного пола, но не всегда.
Сигги учила нас убивать милосердно: показывала, куда и под каким углом бить ножом; рассказывала о ядах и дозах, приносящих смерть; учила душить человека веревкой и голыми руками; учила даже ломать человеку шею, хотя, полагаю, что сил на это хватило бы разве что у Руны. Но для победы в голой схватке нужны либо сила и выносливость, либо – хитрость и расчетливость. В странствиях нам доводилось быть свидетелями нескольких таких схваток, которые служили отличным развлечением в темные, длинные, зимние ночи.
– И все же тролли существуют.
Я оглянулась через плечо. Джунипер все еще смотрела на валун.
– Тролли всегда были смертельными врагами молодых зимних угрей. Одна из моих сестер, Морских Ведьм, видела однажды битву между зимним угрем и троллем, и было это на далеком севере за Скальскими горами, среди Диких Ледяных Равнин. То была величайшая битва крови и льда, молнии и грома. Я верю своей сестре. Морские Ведьмы никогда не лгут. Во всяком случае, не лгут друг другу.
Иногда рассказы о Ведьмах будоражили мое воображение и заставляли кровь двигаться быстрее.
Я улыбнулась.
– Надеюсь, Джунипер, что когда-нибудь встречу Морских Ведьм.
Тригв и я, опустившись коленями на стылую землю, начали готовить ужин: я кинжалом милосердия резала морковь, а Тригв – луковицы. Этим вечером у нас опять будет жаркое из кролика в эле. Тригв, бросив порезанный лук в котелок, коснулся моего плеча своим.
– Забудь все, что я говорил раньше. Джунипер права. В этом огромном валуне есть что-то странное. Мне кажется даже, что он наблюдает за мной. – Он повернулся и указал рукой. – Взгляни на эти проплешины, не заросшие мхом. Разве они не напоминают тебе глаза? И еще… Видишь тот торчащий осколок? Разве он не похож на нос? От этого камня у меня мурашки по коже. Почему ты, Фрей, выбрала для ночлега именно это место?
