Александр Курзанцев "Инквизитор поневоле"

– Как и у матриархата, – резюмировал я. – А еще пишут, что у меня харизмы мало. Не быть мне Казановой, да, – передразнил я уничижительную запись под статой.

Смущала, правда, приписка в скобочках. То бишь что, конклав этот тайный? Да и кто они вообще? Интересно, Элеонора о нем знает?

В общем, вопросов пока оставалось немало.

Табличку с резистами я просмотрел без интереса, ведь ничего выдающегося там не было, а вот на достижениях остановился поподробнее.

Альтернативно одаренный – вы преуспели там, где традиционно силен женский пол. Повышен интерес к вам фракций под управлением женщин и их представителей.

За «альтернативно одаренного» было чуточку обидно, однако стало понятно, откуда взялось такое ко мне отношение матриархата и конклава. Харизма оказалась совершенно ни при чем.

Странная удача – вам часто везет, но всегда есть как минимум один нюанс.

Описание было коротким донельзя, но я, пожалуй, догадывался, с какой стороны член …

Сердцеед

– к вам испытывают влечение не менее десяти представителей противоположного пола.

«Девчонки, кто же еще, – подумал я, с теплотой вспоминая одногруппниц. – Угораздило меня, конечно. Но ничего, прорвемся».

Последним шло самое сомнительное, на мой взгляд, достижение:

Неугодный

– вы смогли вступить во фракцию, имея с ней отрицательную репутацию. Прекрасное достижение, но не ждите, что вас будут там любить и носить на руках.

– Кто бы сомневался, – буркнул я.

Дальше следовал список навыков и известных заклятий. Уровень прокачки навыков был откровенно мал, а перечень заклинаний – скуден. Похвастаться оказалось нечем, и я со вздохом произнес:

– Убирай.

Табличка послушно свернулась, и все тот же голос спросил:

– Желаете открыть меню справки по Системе?

– Конечно, желаю, – ответил я.

Но тут вдруг, заглушив женский, раздался грубый мужской голос, отдав короткий и властный приказ:

– Ширяев, подъем! После чего меня тряхнуло, и я… проснулся по-настоящему.

Глава 1

Сев на топчане, я с ожесточением оглядел хуже горькой редьки надоевший за три месяца кукования серый камень инквизиторских застенков.

– Какая еще «Система», какое литРПГ? – прошипел я, не обращая внимания на пристально наблюдающего охранника.

Поднялся, не забыв поправить за собой одеяло – с порядком тут было строго. И с сожалением констатировал:

– Похоже, кукуха уже того, начинает ехать.

– Разговорчики! – прикрикнул на меня чертов дубак, и я молча принялся одеваться. Инквизиторской робы мне не выдавали, и натягивал я все ту же черную ученическую мантию, в которой меня и забрали.

Неизвестность – вот что мучило больше прочего. Всего один раз ко мне пустили делегацию от академии: ректора с Элеонорой и Сергеем – но они ничего толком сказать не смогли, в основном пытались подбодрить. По крайней мере, Глушаков. И всё.

Несколько раз вызывали на допрос. Правда, незнакомые инквизиторы все время недобро косились на печатку на моем пальце. Чудилось, что, будь их воля, так они бы мне палец с этим кольцом отрубили. Неприятие в их голосе прямо сквозило. Но последний допрос был с месяц назад, и от одиночества я уже начинал звереть.

– На допрос? – не выдержав, спросил я у конвоиров, что ожидали снаружи.

– Там скажут, – ответил усатый стражник, которого я помнил по прошлым моим выходам из камеры.

В общем-то, грубости ко мне, как и каких-то жестких мер, не проявляли. Все же я был носителем инквизиторского кольца. Поэтому соломенный матрац раз в неделю обновляли, а еду носили дважды в день, регулярно. Не ресторан, понятное дело, но, по крайней мере, было достаточно питательно.

Каких-то запретов или ограничений в пределах камеры у меня не было, поэтому, первую неделю тупо провалявшись на кровати, полный жалости к самому себе, со второй я взял себя в руки и составил примерный распорядок дня.

Утро я начинал примерно часа за полтора до первого приема пищи с хорошей – до пота – зарядки. Потом обтирался смоченным в воде полотенцем, завтракал, пару часов тренировался в составлении паутины известных заклинаний, затем снова приступал к физическим тренировкам с собственным весом, но уже длительным – до полного изнеможения. Далее был полуденный сон, после которого я садился и вспоминал теорию магии, по памяти восстанавливая учебные лекции. Ну а заканчивали мой день второй прием пищи, отдых и растяжка перед сном.

И так по кругу.

За три месяца на шпагат я, конечно, не сел, но уже мог выдать неплохой ура маваши на уровне своей головы. Вот, кстати, тоже выверт памяти, обострившейся в заключении – я вспомнил названия многих ударов из карате, которым сильно увлекался в детстве. Жаль только, что дело не ушло дальше изучения биографии Масутацу Оямы и разглядывания картинок в кустарно выпущенной книге, посвященной киокушинкай карате, с попытками повторить увиденное дома. На секцию карате меня так и не отдали.

Зато теперь, скинув вес и регулярно растягивая связки, я вспоминал некогда виденные картинки и бодро лупасил стопой и внутренними поверхностями ладоней по каменным стенам, мудро следуя одному из принципов карате: «По твердому бей мягким, по мягкому – твердым».

Маваши гери, ура маваши, йоко гери, мае гери – я с удовольствием вспоминал забытые названия, катал их на языке, причмокивая от удовольствия, когда получалось особенно хлестко и громко влупить по камню. Наверное, это тоже спасало меня от отупения.

Когда мы прошли, не останавливаясь, мимо безликого ряда дверей, ведущих в допросные, а затем поднялись на этаж выше, я понял: что-то изменилось, что-то поменялось там, во внешнем мире, с которым у меня не было связи. Даже затеплилась робкая надежда, что меня наконец отпустят.

А затем я увидел знакомое лицо, самого первого встреченного мной в этом мире инквизитора – Амниса. Слегка осунувшийся, с темными кругами под глазами, он дождался, когда мы подойдем, и, махнув рукой, коротко бросил моим конвоирам:

– Свободны.

Стражи безмолвно развернулись, и я недоверчиво проводил взглядом их удаляющиеся спины. Неужели мое заточение заканчивается? Вот так, по одному небрежно брошенному слову?

Я бросил пристальный взгляд на Амниса и начал разговор:

– Старший инквизитор…

Но тот прервал меня, строго сообщив:

– Заместитель начальника городского управления и ваш непосредственный начальник, Ширяев.

Я резко замолчал, переваривая услышанное. Получается, меня все-таки признали инквизитором? А как еще понимать сказанное? Значит, точно, я свободен?

Последнюю фразу я, видимо, произнес вслух, потому что Амнис несколько резко заявил:

– Не обольщайтесь, Ширяев, вы теперь на службе. И свободы у вас будет ровно столько, сколько позволят долг, обязанности и воля начальника. Все понятно?

Я молча кивнул, не поднимая глаз, а инквизитор закончил:

– И служба эта продлится до самой вашей смерти, какой бы длинной или короткой ни оказалась ваша жизнь.

От того, как были сказаны эти слова, я невольно поежился. Веяло от них какой-то безнадегой.

Немного полюбовавшись моим мрачным видом, Амнис скомандовал:

– За мной!

Дальше все слилось в калейдоскоп стремительной беготни по этажам, где я что-то подписывал, что-то изучал, что-то забирал с собой… Под конец мне даже выдали инквизиторскую мантию и комплект обмундирования под нее, и я тут же, на складе и под бдительным взглядом каптера, переоделся. Взгляд у того был наметанный: подошло все, в том числе и обувь – добротные кожаные сапоги, напоминающие формой кирзачи из моего мира, только усиленные металлическими пластинами в носке и пятке.

– Теперь куда? – спросил я, приободренный происходящим. Все-таки после трех месяцев отсидки служба инквизитора даже с таким пугающим вступлением не казалась чем-то по-настоящему ужасающим.

– А теперь, – холодно, сразу сбив весь мой позитивный настрой, ответил мой новый начальник, – я покажу, что такое «мера ответственности» и к чему ее игнорирование может привести.

И мы снова спустились в подвал.

Чем ближе мы подходили к месту назначения, тем морознее становилось вокруг. Под конец из моего рта с каждым выдохом вырывалось облако пара, свидетельствуя о температуре сильно ниже нуля.

– Смотри внимательно, Ширяев. Смотри и запоминай, – произнес Амнис, когда мы остановились перед покрытой инеем деревянной дверью, – потому что это все – следствие твоих собственных поступков.

Он толкнул дверь, пропуская меня вперед. Вот только мне как-то сразу расхотелось заходить. Потому что большое помещение, открывшееся взору, было полностью заставлено столами, на которых лежали трупы. Много трупов – десятки, если не под сотню.

Даже отсюда мне было видно, что они все ужасно обезображены – у многих не хватало частей тела, а где-то наоборот, только отдельные части рук, ног…

– Что встал? Иди, смотри. Это тела горожан, погибших в стычке эльфов и пограничной стражи, что охотились за тобой. Две группы опытнейших бойцов на какого-то мага-недоучку. Забавно, не правда ли? И ведь столько народу перебили, а на тебе – ни царапины.

Несмотря на сказанное, в голосе инквизитора не было и намека на веселье. Скорее мрачное ожесточение.

– Я не знал, что так будет, – тихо сказал я.

– Зато теперь знаешь, – так же тихо ответил Амнис. – И отныне спрос за подобное с тебя будет уже стократ сильнее. Инквизитору такое не прощается.

Простояв с минуту в гробовом молчании, он закрыл дверь.

– Пойдем.

– Куда? – по въевшейся привычке поинтересовался я, на что замначальника только тяжело вздохнул.

Правда, никакой интриги не получилось, так как пришли мы, по всей видимости, в его собственный кабинет.

– Садись, – властно приказал Амнис, пальцем ткнув в стул у стены.

Захотелось пошутить, что за три месяца насиделся, но не стал. Не стоит вот так с ходу злить начальство, которое и без того не шибко довольно. Покорно присел, положив ладони на коленки.

– Держи.

Порывшись в шкафу у стены, инквизитор достал книжку в толстом кожаном переплете и сунул мне в руки. Раскрыв ту, я понял, что это блокнот или ежедневник, причем чистый.

– Будешь записывать сюда поставленные задачи и ход их выполнения, отчет раз в месяц либо по выполнению.

Я покрутил ежедневник в руках и спросил:

– А мое место работы?

– С учетом твоего не до конца выбранного потенциала, – ответил Амнис, садясь за стол, – руководством было принято решение вернуть тебя в академию для дальнейшей учебы. Но! – он поднял ладонь, не давая мне раскрыть рот. – От службы на благо империи это не освобождает, так что параллельно будешь выполнять задачи от управления.

– И что я должен делать?

Тут замначальника растянул рот в хищной улыбке и сказал, прищурившись:

– В академии обучаются несколько делегаций иностранных государств: светлых и темных эльфов, вампиров, а также с нового учебного года прибывает делегация из Кайратского султаната. Вот отслеживание их деятельности и выявление среди них замаскированных агентов разведки и будет первой твоей задачей. Ты записывай, записывай, – кивнул Амнис в сторону ежедневника, и я, спохватившись, принялся корявым почерком выводить описание данного мне поручения.

Вопросов у меня имелось миллион. Начиная с того, что я знать не знал, что такое «Кайратский султанат», и заканчивая тем, что я совершенно не представлял, как выявлять агентов, что явных, что замаскированных. Но спросить пока возможности не было, поскольку шла постановка следующей цели.

– Второй задачей для тебя будут поиск и подбор среди представителей делегаций так называемых КНС – кандидатов на сотрудничество. С перспективой их дальнейшей работы на инквизицию.

На это я только кивнул, записывая, однако вопросов стало еще больше. Умом-то я понимал, чего от меня хотят, но вот как это все делать? В бытность свою видел я как-то интересный америкосовский фильм «Шпионские игры», как раз про работу разведок. Так там главный герой в доверие к людям без мыла втирался, мог врать на ходу с самым серьезным лицом, авантюристом был высшей пробы. А я? Я даже с девушкой на улице познакомиться не могу, робею. Куда мне до такого.

Но это было еще не все, и следующим пунктом Амнис, по-видимому, решил меня добить.

– И третьим для тебя заданием будет общее курирование академии на предмет занятости ее студентами и преподавательским составом незаконной магической и иной деятельностью, выявление таковой и пресечение. Записал?

– Записал, – убитым голосом произнес я.

Если первые две задачи были геморройными в силу слабости моей практической и теоретической подготовки, но принципиально нерешаемыми не являлись, то третья оказалась прямо-таки гвоздем в крышку моего гроба, ибо академия была велика, студентов – тысячи, а преподавателей – с сотню точно. Такой объем одному охватить просто нереально.

Я вспомнил свой сон – вот уж точно неугодный! Похоже, мою дальнейшую жизнь кое-кто, не будем показывать пальцем, решил превратить в персональный ад.