Влада Ольховская "Золотое сияние Холинсу"

grade 4,9 - Рейтинг книги по мнению 450+ читателей Рунета

Планета Глизе всегда считалась одной из лучших для колонизации. Она очень похожа на Землю, там стабильная атмосфера, есть вода, есть флора и фауна. Да еще и колониальный корабль, направленный туда, почти не пострадал при приземлении. Все должно было получиться – и не получилось. Поселения на Глизе как не было, так и нет, а тысячи людей попросту исчезли. Почему? Да потому что на Глизе есть собственная разумная жизнь, которая оказалась совсем не рада пришельцам.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Влада Ольховская

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Золотое сияние Холинсу
Влада Ольховская

Северная корона #3
Планета Глизе всегда считалась одной из лучших для колонизации. Она очень похожа на Землю, там стабильная атмосфера, есть вода, есть флора и фауна. Да еще и колониальный корабль, направленный туда, почти не пострадал при приземлении. Все должно было получиться – и не получилось. Поселения на Глизе как не было, так и нет, а тысячи людей попросту исчезли.

Почему? Да потому что на Глизе есть собственная разумная жизнь, которая оказалась совсем не рада пришельцам.

Влада Ольховская





Золотое сияние Холинсу

Глава 1

Не так просто избегать кого-то, если вы заперты в одном корабле посреди космической пустоты. Но у Альды пока получалось.

Стратегия была сомнительной: она знала, что у нее не выйдет вечно избегать собственной команды. С ней на борту всего шесть человек, и двух из них она не может видеть! Это не дело. Кажется, капитан Лукия уже все заметила, но пока молчит. Да и понятно, почему: у них нет задания, значит, это свободное время, и каждый может вести себя так, как ему угодно. Но на миссии капитан подобного не потерпит, а значит, Альде предстояло преодолеть себя… каким-то образом. Она пока слабо представляла, каким.

Кто знал, что до этого дойдет? Еще недавно она радовалась, что смогла стать своей в экипаже «Северной короны»! Ей казалось, что это навсегда, этого уже никто не отменит. Львиная доля ее успеха была связана с Киганом: именно бортовой механик принял ее как равную и помог ей продержаться, пока остальные устраивали немую травлю. И теперь он был одним из двух людей, с которыми она не могла заговорить – разве не иронично?

По большому счету, она не имела права так реагировать на новость о его семье. Да, он женат, да, у него есть дочь. И что? Не мальчик уже, тридцать пять лет все-таки, логично предположить, что он до миссии «Исход» не в монастыре жил! Но сколько бы Альда ни пыталась настроиться на «правильные» мысли, обида все равно не уходила.

Она точно знала, что между ней и Киганом что-то было. или могло быть. Она ведь все-таки телепатка, от нее такое не скроешь! Альда не обманывала себя, она знала, что он что-то чувствует. Если так, он обязан был рассказать ей правду прямо сейчас, пока она не слишком привязалась к нему! Альда понятия не имела, как отреагировала бы, но он обязан был!..

Теперь-то он рвался поговорить, все объяснить, но она не хотела. Узнавать подробности почему-то было страшно, и Альда выбрала самую сомнительную из стратегий: она в буквальном смысле уходила от разговора.

Вторым человеком, которого она сторонилась, был Триан. Он ее просто бесил! Именно он сообщил ей о семье Кигана, влез в их отношения, когда все было так хорошо! А зачем? Да по той же причине, которая всегда вела его вперед: ради собственного развлечения. Он, легионер, считал себя выше других, лучше, сильнее, и это будто бы давало ему право распоряжаться их судьбой. Альда подозревала, что должна ненавидеть его за это, однако настоящей ненависти не было. Она знала Триана лучше, чем остальные члены экипажа, и отвернуться от той связи, которая установилась между ними на предыдущей миссии, уже не могла.

Справедливости ради стоит отметить, что Триан и не рвался к беседам по душам. Это Киган еще на что-то надеялся и часами бродил по коридорам «Северной короны», стараясь пересечься с Альдой. Триан же вел себя как обычно, будто и не замечал новой враждебности со стороны телепатки.

Так что все вдруг стало очень сложным. Альда понятия не имела, как будет выполнять новую миссию с этими двумя. Но, к ее удивлению, очередной вызов от командования оказался вовсе не направлением на другую планету.

– Нас вызывают на станцию для обследования, – сообщила капитан Лукия.

Ее, похоже, это нисколько не волновало, она готова была делать все, что им поручает начальство. А вот остальные удивленно переглянулись.

– Какого еще обследования, капитан? – спросила Ноэль. – Мы все проходили его перед направлением на «Исход», мы выполнили только две миссии, еще слишком рано! По нормам обследование проводится после пяти миссий, а иногда – после десяти, это же напрасная трата времени и ресурсов!

Корабельный медик была права, она знала все протоколы. Да и Лукия, вероятнее всего, заметила, что вызов поступил не ко времени. Но ей не полагалось обсуждать такое с командой, для всех солдат специального корпуса воля руководства была законом.

– Мы делаем то, что должны. Путешествие не займет много времени, мы недалеко от станции.

Им и правда не пришлось серьезно менять курс или прыгать через пространство. Они были в хорошо исследованной части космоса, здесь у военного флота хватало станций. Одна из них, небольшая, зато новая, и приняла «Северную корону».

Альда с самого начала ждала подвоха. Да, с официальной точки зрения их миссия была успешной, капитану даже вынесли благодарность. Но, во-первых, тогда от руководства скрыли многие неприятные подробности. А во-вторых, первую миссию никто бы удачной не назвал. Может, большие боссы космического флота обнаружили, что Лукия изменяет отчеты? Может, «Северной короне» перестали доверять?

Но даже если так, этого пока не выдавали. Медицинское обследование шло строго по правилам, врачи были вежливыми и даже дружелюбными, они, в отличие от многих своих коллег, не боялись генетически измененных людей и не позволяли себе лишнего слова. Правда, Альде все равно не нравилось снова проходить проверку – после того, как она уже прошла ее в последний год обучения! Однако это можно было перетерпеть.

Она не рисковала проверять мысли персонала станции. Альда не знала, есть ли здесь другие телепаты. Возможно, в этом истинная проверка: определить, выполняет ли она приказы! Поэтому она сдерживалась, покорно выполняя все, что ей велели. Все тесты показывали, что она здорова – но она и так это знала.

Она почти смирилась со странным направлением, почти поверила, что подвоха не будет вообще, а это обследование – очередная нелепая прихоть флота. Вот только после всех обследований, когда ее должны были отпустить, Альда неожиданно оказалась в маленькой светлой комнате.

Это был рабочий кабинет, лишенный окон – как и многие помещения на космической станции. Одному человеку здесь было более-менее комфортно, двум – уже тесно, трем – невозможно находиться. Но к Альде никто не спешил присоединяться, она осталась одна перед рабочим столом, в который был встроен компьютер.

Ей не пришлось спрашивать, что это значит: на экране уже отображались нужные инструкции. Ей полагалось заполнить небольшую анкету – анонимно, естественно, – и только потом идти на «Северную корону».

Беглого взгляда на анкету хватило, чтобы понять: это и есть подвох. Истинная цель их прибытия на станцию, а вовсе не ненужное медицинское обследование. Анкета была посвящена не самой Альде, а другим членам экипажа. Телепатке предстояло оценить их работу, указать их сильные и слабые стороны, предположить, нужно ли оставлять этих солдат на миссии «Исход».

По большому счету, это был доклад, даже если его красиво назвали анкетой. Альда не сомневалась, что всем остальным тоже предстоит заполнить нечто подобное. А это шанс поссорить их между собой – или, быть может, выявить нарушения, которые остались скрыты между строк отчета Лукии Деон. Но зачем? Это стандартная процедура – или экипаж «Северной короны» почему-то впал в немилость?

О причинах Альда догадаться не могла, зато понимала, насколько это серьезно. Что будет с членом экипажа, если он получит низшие оценки? Оставят ли его на корабле? А на флоте? Очернить можно кого угодно! Альде хватило двух миссий, чтобы определить недостатки всех своих спутников.

Лукия Деон, безусловно, была хороша. Да и не стоило ожидать меньшего от семнадцатого номера среди капитанов! Но она все равно допускала ошибки – и стратегические, и, самое главное, эмоциональные. Лукия могла скрыть это от других, но Альда уже уловила, что капитан привязалась к своей команде. Ради них Лукия могла бы нарушить правила – и уже нарушала. Если в руководстве флота узнают, ей несдобровать! Речь идет не только об увольнении, капитана, проявившего такую слабость, вполне могли ликвидировать.

Рале Лиам Майрон, негласный заместитель капитана и штатный телекинетик, тоже не без греха. Он умен и открыто не подставляется, обвинить его не в чем. Но иногда доказательства и не нужны: если Альда просто укажет руководству, что у Рале во всем есть собственный интерес, этого будет достаточно. Возможно, телекинетика не уберут сразу, однако его репутация уже не будет прежней. Есть грязь, от которой не отмоешься!

С Ноэль Толедо и вовсе все понятно. Она неплохой хилер – но она труслива, как маленький ребенок. Она совершенно не умеет держать удар, и иногда команде приходится отвлекаться от основной миссии, чтобы защитить или даже утешить Ноэль. К тому же, она постоянно ноет, а это тоже не способствует боевому духу.

Стерлинг Витте, киборг, наверняка гордится собой, его анкета не смутит. Уж он-то всегда безукоризненно выполняет правила! Но, как и все, кто легко замечает соринку в чужом глазу, бревна в собственном он не видит. Стерлинг, с его девяносто девятым номером в иерархии киборгов, был слишком слаб для миссии «Исход». Да он едва прошел отбор! Но Альда подозревала, что его истинные способности даже ниже присвоенного ему номера. Так что он сколько угодно может быть канцелярской крысой, лучшим воином это его не сделает.

Ну и конечно, оставались Киган и Триан. Два человека, от которых она бегала по «Северной короне», две ее личные проблемы.

С Киганом все понятно: ему и двух миссий хватило, чтобы нарушить все мыслимые и немыслимые правила. Альде достаточно было описать десятую долю того, что он сделал, чтобы электрокинетик полетел с «Северной короны» со скоростью кометы. Но ведь именно благодаря этому – своему непокорному характеру, своей внутренней свободе, – он и сумел стать для Альды первым другом. Если бы он не поддержал ее, справилась бы она? Вряд ли! Получается, она ответит ему черной неблагодарностью? Отомстит за то, что ее не касается? От одной мысли об этом ей становилось жутко. Один раз решившись на подлость, уже не очистишься!

Триан как раз не был откровенным нарушителем – хотя бы потому, что для Легиона существовали собственные правила, о которых знал только Легион. Очень удобно! Но у положения Триана была другая слабость: он считался существом повышенной опасности. Живое оружие, даже если никто не признает этого открыто. Альде полагалось наблюдать за ним, следить, чтобы он не стал опасным для других солдат. Она ведь может прямо сейчас написать, что он опасен… Не важно, правда это или нет. Это ее личное суждение!

Вот только это не меньшая подлость, чем попытка подставить Кигана. Альда очень мало знала о легионере, но при этом знала больше, чем остальные. Она не могла избавиться от чувства, что в глубине души он хороший человек. Не важно, кем он пытается предстать, что говорит, как ведет себя с остальными. Он верен «Северной короне», он хочет ее защитить, и это куда важнее, чем личные проблемы Альды.

Поэтому она просто сидела перед компьютером, не касаясь его, и не могла написать ни слова.

* * *

Приближалось что-то важное, Рива чувствовала это. Конечно, ей не говорили, что именно. Она была младшей в семье, и считалось, что она слишком мала для секретов. Она не спорила, потому что толком не умела спорить. Зато она умела наблюдать.

Она видела, что в последнее время родители стали куда более тревожными, чем раньше. Они не спали допоздна, разговаривали о чем-то очень тихо, между собой, чтобы их точно не подслушали дочери. Но Рива никак не могла сообразить, хорошее событие к ним приближается или плохое. Мама и папа казались одновременно радостными и испуганными. Как будто то, чего они ожидали, могло стать лучшим событием в их жизни, – но оно же могло все уничтожить. Рива, как ни старалась, не сумела понять, в чем смысл. Ты или радуешься, или грустишь, все, нельзя делать это одновременно!

Ей хотелось поддержать родителей, и она делала это, как умела. Она ластилась к ним, обнимала при каждом удобном случае, а они обнимали ее в ответ. Но даже это стало странным! Мама прижимала ее к себе и подолгу не отпускала, словно боялась, что следующего раза уже не будет. Эта мысль смешила Риву: куда же она денется? Она всегда будет принадлежать маме и папе, иначе ведь не бывает!

Ей и в голову не приходило, что это может закончиться. Рива толком не понимала, что значит «конец». Ее жизнь была недолгой и спокойной, поэтому любую тревогу она улавливала скорее подсознательно.

В вечер, когда все закончилось, она не была к этому готова. Она сидела за столом вместе с папой и ужинала, пока мама тревожно ходила туда-сюда возле окна. Рива знала, почему: Юста не вернулась домой вовремя. Ну и что? Как будто первый раз! Ее сестра то и дело забывала о времени, ей достанется, когда она вернется, а потом она повторит это в другой день. Но мама зачем-то решила отнестись ко всему очень серьезно… Кажется, у нее даже слезы на глазах блеснули, когда она посмотрела в окно!

– Тебе не кажется, что мы совершили ошибку? – тихо спросила она.

– Теперь уже поздно что-то менять, – мрачно отозвался папа, не глядя на нее.

Они и правда расстроены. Какие эти взрослые все-таки суетливые!

В дверь постучали – резко, громко, так неожиданно, что Рива даже подпрыгнула на лавке. Юста так никогда не стучала! Она, зная, что допустила ошибку, тихонько скреблась в дверь, ожидая, когда ее впустят и простят.

Но этот стук был настоящим грохотом. Рива знала, что бояться не нужно – никогда, это ведь совсем маленькие дети боятся, а она уже не очень-то маленькая! Но она все равно почувствовала, как в груди что-то тревожно заныло, и ей захотелось сжаться, спрятаться, стать маленьким комочком, на который никто не обратит внимания. Она понятия не имела, что происходит, однако ее инстинкты, с которыми Рива была едва знакома, уже били тревогу.

Ее родители понимали куда больше. Они поспешно переглянулись, и в их взглядах Рива уловила незнакомое, отчаянное знание о том, что грядет.

Отец встал и медленно направился к двери. Это было правильно – именно он всегда открывал, когда раздавался стук. Но Риве почему-то вдруг захотелось помешать ему. Броситься туда, обнять его, стать на пути, сделать что угодно, чтобы дверь осталась закрытой! Пусть ее накажут, она готова была все вынести, лишь бы их жизнь осталась неизменной.

Но она так и не решилась вмешаться. Отец открыл дверь – и стало слишком поздно. Рива на всю жизнь запомнила этот короткий, такой безвредный на первый взгляд миг: дверь распахивается, и в их скромный домик льется желтый свет.

Потом свет померк, потому что его закрыли собой люди в темных доспехах, солдаты из городской стражи. Рива видела их на улицах, они постоянно там были – и всегда пугали ее. Поэтому она старалась даже близко к ним не подходить и уж точно не смотреть в глаза. Она не была готова к тому, что однажды эти солдаты ворвутся в ее дом!

Тихий семейный вечер вмиг был поглощен хаосом, который не снился даже великой пустоши. Солдаты не просто ворвались в дом, они набросились на маму и папу! Рива не раз видела, как они бьют людей на городских улицах. Но ее родителей они не били, они просто скрутили им руки и повели куда-то из дома. Солдаты что-то говорили, однако Рива не могла различить ни слова, потому что она и сама уже кричала и плакала. Она могла сколько угодно считать себя взрослой, сейчас это не помогало. Когда в ее жизнь ворвалось первое большое горе, Рива не смогла ему противостоять, ее худенькое тельце сотрясалось от ужаса, ее душили рыдания. Но даже так, она готова была броситься на солдат, принимая то, что ее изобьют. Что угодно, лишь бы не отдать им маму и папу!

Ей не позволили даже попробовать. В дом вбежала женщина из соседней хижины, и солдаты пустили ее. Она была напугана, она и сама плакала, но она сразу же направилась к Риве. Кажется, для этого солдаты и позвали ее. Рива попыталась вырваться из ее рук, однако соседка держала крепко, защищая ее от мира своим телом – и позволяя городским стражам выполнить свою работу до конца. Рива не могла освободиться, не могла ничем помочь, ей только и оставалось, что смотреть.

Вот тогда она и увидела самую страшную, самую необъяснимую деталь. В этот вечер все было ужасным – ломающим будущее Ривы и ее родителей, как раскаленный ветер пустоши ломает дорогу. Но худший удар скрывался не в появлении солдат, не в их грубости, не в злобных криках и слезах матери. Нет, он был в стороне, он ждал своего часа.

Худшим ударом была Юста. Ее старшая сестра стояла на улице, неподалеку от дома, и спокойно наблюдала за происходящим. Не похоже, что она только что вернулась с прогулки: солдаты никого не подпускали к дому, толпа собиралась за их спинами. Но Юсту пропустили, и она невозмутимо смотрела, как уводят ее родителей. Она не пыталась вмешаться, она. она будто знала, что такое случится. Будто ждала этого!

Рива не хотела верить себе. Она привыкла всему давать объяснение, но тут объяснения просто не было! В ее маленьком добром мире пока еще не было такого понятия, как предательство…

Позже, намного позже, когда все это завершилось, Рива узнала правду. Она тогда слушала объяснения других людей и не хотела верить, а не верить не могла. Этот день навсегда рассек ее память, остался в ней, не как шрам даже – как незаживающая рана. И ее воспоминания подтверждали все, что ей позже рассказали о старшей сестре.

Юста не была удивлена появлением городской стражи и ее действиями по одной простой причине: она и привела солдат в дом своих родителей. Она, в отличие от Ривы, знала, к чему готовились мама и папа, почему они так волновались в последние дни. Юста была достаточно взрослой, чтобы понять это – и сообразить, что о таком нужно молчать. Но она не молчала. Она пошла и рассказала тем, кто никогда не должен был услышать. Рассказала, зная, чем все закончится! Поэтому она смотрела, и ее глаза были холодными, как камни на дне озера.

Когда солдаты увели родителей, ушла и Юста. Так было нужно: толпа рычала на нее, как обозленный зверь. Но Юсте было все равно, свой выбор она сделала. В опустевшем доме осталась только маленькая рыдающая Рива, еще не до конца осознавшая, что будет дальше.

Она бы не пережила эту ночь, если бы не соседка. Взрослая женщина понимала куда больше, чем она, хотя и не рисковала дать объяснение. Она только повторяла:

– Ничего, ничего, не плачь, маленькая. Скоро все закончится!

Но от этого Рива плакала еще больше, потому что чувствовала: ей не понравится, как именно «все закончится».

Соседка увела ее к себе и уложила спать. Спать Риве совсем не хотелось – а хотелось бежать туда, куда увели маму и папу, вмешаться, сказать, что Юста все наврала, ничего она не знает, а родители – хорошие, с ними нельзя так обращаться! Но она уже была слишком измотана слезами и страхом, слишком мала, у нее не хватило сил даже подняться с постели. Она беспомощно плакала, забившись в угол, пока ее не утащил сон, больше похожий на забытье.

Проснулась Рива разбитой и слабой, однако не позволила себе остаться в постели. Она сразу уловила: что-то происходит. Люди на улицах двигались в одном направлении, шептались о чем-то, все выглядели потерянными и испуганными. Что-то приближалось.

Она попыталась узнать у соседки, что именно, но та изобразила непонимание. Она повторяла, что все будет хорошо, но это было очень глупо. Хорошо уже не может быть! И улыбка ее была страшной, совсем не похожей на настоящую улыбку. Соседка несла какую-то ерунду и все силы направила на то, чтобы не выпустить Риву из дома. Кажется, она очень не хотела, чтобы Рива что-то увидела. вот только что?

Рива и не надеялась получить у нее ответы, она решила обмануть свою спасительницу. Она притворилась, что снова поддалась усталости и заснула, и соседка облегченно вздохнула. Она только этого и ждала! Соседка не умела врать, и это испытание давалось ей очень тяжело. Но вместе с остальными людьми она все равно не пошла, осталась дома.

Зато Рива не медлила. Убедившись, что за ней перестали наблюдать, она сразу же направилась к окну. Окна в доме были круглыми и маленькими, как и во всех остальных человеческих хижинах. Взрослый бы в них не пролез, но тут юность Ривы оказалась ей на пользу, она сумела без особого труда выскользнуть наружу.

Она никогда еще не видела на улицах такой толпы! Она знала, что холини не нравится, когда так много людей собираются вместе. Но в этот раз хозяева города не пытались вмешаться, а таруа и вовсе затерялись где-то в темных переулках. Только городская стража молча наблюдала за происходящим, но не вмешивалась. Людям позволяли что-то, и вряд ли просто так. Людей здесь никогда не любили!

Риве несложно было затеряться в толпе. Ее худенькое тельце мгновенно скрылось в живом потоке, и даже солдаты, стоящие на крышах, не смогли бы разглядеть ее. Она видела, что все люди стремятся сейчас к озеру, и тоже бежала туда. Никто не говорил, что ее родители там, но. как же иначе? Если весь город там, то и они должны быть! Хотя Рива понятия не имела, почему, ведь в такое время лучше не приближаться к озеру, все это знают.

Она не ошиблась, ее родителей привели именно туда. Все внимание было сосредоточено на них! Они стояли рядом, бледные, в одинаковых светлых рубахах, которых раньше не носили. Мама и папа держались за руки и старались делать вид, что им не страшно, но Рива знала их слишком хорошо, чтобы поддаться на этот обман. Она замерла среди толпы, не зная, что делать дальше. Ей хотелось подойти к родителям, но что-то подсказывало ей: они не обрадуются.

Они не просто стояли у воды, их заставили стать на небольшой плот, покачивавшийся на волнах озера. Рива знала, что обычно холини используют такие плоты, чтобы предавать своих мертвых воде. Но кто же будет ставить на плот живых? Что они вообще затеяли? На нем нельзя плавать по озеру, особенно сейчас! Пока он у берега, это, наверно, не так страшно. Но если он окажется над глубиной, он мгновенно привлечет внимание, даже маленькая Рива это понимала.

Пораженная открывшимся перед ней зрелищем, она не сразу поняла, что кто-то говорит. Человек, которого она не знала, стоял на наблюдательной платформе рядом с сеншеном и что-то объяснял толпе. У Ривы не было сил прислушиваться к нему, ей казалось, что ее сердце бьется так громко, что заглушает все вокруг.

Но отдельные слова она все же различала – и ей не нравились эти слова. «Предатели», «мятеж», «заговор»… Рива понимала значение лишь половины из них, но у остальных было непередаваемо зловещее звучание. Похоже, этот мерзкий дядька, которого она видела впервые, называл ее родителей предателями, которые хотели разрушить город! Но это же так глупо. Ее мама и папа совсем не страшные и не злые! Почему никто не возразит ему, не объяснит правду? Все в городе знают и уважают их!

А главное, почему не возражает Юста? Рива увидела сестру не сразу, но, отыскав взглядом, уже не могла отвернуться.

Юста тоже стояла рядом с сеншеном и остальными холини, наблюдавшими за этим непонятным собранием. Она, такая маленькая и худенькая, легко терялась на фоне их величественных фигур. Но саму Юсту это нисколько не волновало, она держалась с таким достоинством, будто всю жизнь провела среди хозяев города. Рива восхитилась бы ею, если бы не догадывалась, какой ценой ее сестра добилась такого положения.

Впрочем, девочка на наблюдательной платформе уже не очень-то напоминала ее сестру. Юсту отмыли, ее кожа впервые обрела нежный золотистый оттенок – такой же, пожалуй, была кожа Ривы под слоями грязи и пыли. Светлые волосы девочки расчесали и заплели в сложную прическу, ей дали белое платье, расшитое желтыми цветами. Она не была той Юстой, к которой привыкла Рива, и совсем не походила на дочь двух несчастных, страдающих людей, загнанных на плот.

Тогда Рива и поняла, что у нее больше нет сестры. Родители пока есть, а сестры – нет. Что-то добралось до той веселой Юсты, которую она любила и которой полностью доверяла. Это что-то сожрало ее сестру, оставив вместо нее нечто похожее, очень красивое, но не настоящее. От этого Риве было больно, и ей хотелось прижаться к родителям, чтобы они все исправили и вернули настоящую Юсту!

Может, они хотели бы этого, но им не дали и шанса. Торжественные речи были закончены, и сеншен что-то сказал, но его голос утонул в гуле толпы. Ему было все равно, слышат его или нет. Он небрежно махнул городской страже, и солдаты перерубили веревки, удерживавшие плот у берега, да еще и подтолкнули его, заставляя плыть к середине озера.

Так не должно было случиться! Даже маленькая Рива знала, что скрывается в темных водах. Они потревожат это, привлекут – и будут наказаны! Позабыв обо всех страхах, она рванулась вперед, движимая только одной целью: спасти любой ценой!

Однако она не успела даже покинуть толпу, чьи-то сильные руки перехватили ее и удержали на месте. Рива, возмущенная и испуганная, попыталась вырваться, но куда там! Даже взрослый человек не сравнился бы по силе с таруа.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом