Ritz – всемирно известная группа. Она будет завтра выступать здесь. И все рассчитывали, что люди, купившие билеты на концерт, наполнят городок. А потом и вернутся сюда на отдых. Купят несколько пустых шахтерских домов для пребывания здесь летом. Будут тратить деньги на кофе, продукты и прочее. И город выживет.
Конечно, это был риск, но Мэдди напекла большое количество лепешек и распечатала десятки визиток. На всякий случай.
– Ну, местные жители знают лучшие достопримечательности, – заявила Софи. – Я была бы рада показать вам окрестности.
– Софи!
– После работы, – неохотно добавила девушка.
Ланкастер отдал ей свое меню и скрестил руки на груди.
– Я буду «Поворот на дороге».
– Я думаю, вам лучше взять «Горного человека», – сладким голосом произнесла Софи.
– Могу я поговорить с тобой? Сейчас, – строго спросила Мэдди.
Софи не обратила на нее никакого внимания.
– Или, может быть, несколько лепешек? Это помогло бы вам почувствовать себя как дома, правда!
– Если б я хотел чувствовать себя как дома, остался бы дома, – холодно возразил здоровяк. – Я хочу получить «Поворот на дороге». И я почти уверен, в Маунт-Бенд не может быть съедобной лепешки.
Мэдди была уверена, что темноволосый пнул здоровяка под столом ногой.
– О, здесь самые вкусные лепешки в мире, – с придыханием пропела Софи. – Мэдди могла бы открыть магазин в Нью-Йорке, но…
Все зашло слишком далеко!
– Софи! – снова позвала Мэдди, пока Софи не начала рассказывать о жизни Мэдди и о ее разбитых мечтах и плохом парне.
И все же она чувствовала себя задетой. «Не может быть съедобной лепешки!» Это был вызов.
Софи недовольно посмотрела на нее.
– Извините, – сказала она, – работа зовет.
Но прежде чем уйти, она наклонилась, поставила локти на стол и громким шепотом, обращаясь к Ланкастеру, спросила:
– Ты когда-нибудь носил килт?
Ланкастер выглядел ошеломленным, а Уорд запрокинул голову и рассмеялся. Его смех был чистым, искренним и сексуальным.
«Опасно!» – сказала себе Мэдди.
И прежде чем Ланкастер пришел в себя и открыл рот, чтобы ответить, Софи хихикнула и, выпрямившись, направилась к Мэдди.
– Что скажешь? – спросила Софи, подходя к Мэдди. – Победа за мной?
Мэдди позавидовала юности Софи, ведь эта девушка думает, что может играть в такую игру и никто не пострадает. Но эти мужчины определенно имели большой опыт и коллекцию чьих-то разбитых сердец. И ее нисколько не волновало, что она может заблуждаться на их счет. Лучше так, чем потом сожалеть. И Софи была девушкой из маленького городка. Такой же, какой была сама Мэдди, когда встретила Дерека. Мэдди почувствовала, что должна защитить свою юную племянницу.
– Так нельзя общаться с клиентами, – твердо сказала она. – Ты не должна с ними флиртовать. Заканчивай с этими выходками.
– Выходками?
– Килт? – вполголоса спросила Мэдди.
– Не говори, что не хочешь знать ответ, – усмехнувшись, сказала Софи.
Мэдди уже открыла рот, чтобы отрицать это предположение, но ее взгляд сам собой переместился на Уорда. Килт?
Ради всего святого! Она почувствовала, что начинает краснеть.
Софи понимающе захихикала.
– Слушай, – сказала Мэдди, взяв себя в руки, – ты слишком любопытная. Эти мужчины – клиенты. Они здесь потому, что хотят позавтракать, и пришли не для того, чтобы рассказать пару историй о своей жизни. И они не американцы и не оценят твоего дружелюбия.
Софи поджала губы, обидевшись на этот выговор, как и предполагала Мэдди.
– Или твои лепешки, – язвительно заметила Софи и прошла через вращающиеся двери на кухню, чтобы отдать заказ Кеттлу.
– Мы еще не открылись. – За этим заявлением последовала череда ругательств. – Я не делаю исключений. И это касается фартука также. И стяни волосы в хвост. У нас есть стандарты.
Все предложения он пересыпал ругательствами, как это умеет делать только моряк. Пусть и бывший.
Сам Кеттл вышел через кухонную дверь. Несмотря на угрюмое выражение его лица, Мэдди почувствовала прилив чувств.
Кеттл – лучший друг ее отца. И он был рядом с ней и ее матерью, когда отец погиб при несчастном случае на лесозаготовках. И был рядом, когда мать, не выдержав утраты, ушла вслед за отцом спустя некоторое время, и Мэдди осталась одна в восемнадцать лет.
Жених Мэдди, Дерек, не понял этого, когда она должна была вернуться в Маунт-Бенд, так как с Кеттлом произошел несчастный случай, и ей нужно было занять его место управляющего кафе.
Мэдди считала, что поступает правильно.
Топот Кеттла был хорошим знаком. Он все лучше и лучше себя чувствовал, постепенно выздоравливая после того, как упал с крыши кафе зимой, когда счищал снег, и получил сложный перелом бедра. А потом перенес несколько сложных операций.
Кеттл был в прошлом военным и не хотел никому ничего сообщать о своей службе. И сейчас он осмотрел двух мужчин, которые сидели за столиком, а затем развернулся и прошел обратно на кухню, по пути перехватив Софи, которая собиралась выйти из кухни.
– Мэдди, – грубым голосом сказал он, – ты сама займешься клиентами. Софи, ты поможешь мне на кухне.
Софи открыла было рот, но поостереглась спорить со своим дядей. Особенно в первый день работы на него. Она бросила последний, тоскливый взгляд на столик, где сидели посетители, а потом горестно вздохнула и вернулась обратно на кухню.
– Я уверен, ты будешь благоразумной, – сказал Кеттл. Другими словами, он верил, что она вышла из того глупого возраста, когда девушки из маленьких городков вроде нее и Софи попадают во всевозможные неприятности.
– Я уверен, ты не будешь представлять себе кого-то в килтах или еще что-то в этом же духе.
Значит, он слышал все. Она надеялась, что не покраснела. Но Кеттл не смотрел на нее, а, прищурившись, смотрел на гостей.
– Что, они сказали, здесь делают? – тихо спросил он.
– Концерт Ritz.
– Здоровяк явно телохранитель. Это написано на нем. Может быть, делает оценку до прибытия группы.
– А что насчет другого? – стараясь говорить спокойным тоном, спросила Мэдди.
– Ну, он немного странноват.
– В смысле?
– Мужчина путешествует с личной охраной. Телохранителем. Не бери в голову. Я веду себя глупо. – Кеттл покачал головой и направился обратно на кухню, бормоча себе под нос. – В прошлом определенно военный.
Древняя кофеварка громко зашипела, оповещая о том, что кофе готов. Мэдди подошла и взяла кофейник. А потом просунула голову на кухню.
– Софи, подай, пожалуйста, пару чистых чашек из посудомоечной машины.
Софи принесла чашки.
– Я знаю, как выглядит их машина, – тихо сказала она Мэдди, протягивая две чашки. – Могу поспорить, что они остановились в коттеджах. Я пойду проверю, когда закончу с работой.
Она явно нарывалась.
– Ты этого не сделаешь!
Чувствуя себя неловко, Мэдди взяла поднос, поставила чашки, кофейник и, подумав, взяла тарелку и положила пару лепешек, а потом направилась к столику, за которым сидели мужчины.
– Кофе. – Она поставила тарелку с лепешками на стол. – Это за счет заведения. Завтрак будет готов через несколько минут.
Ланкастер уставился на лепешки и даже ткнул одну пальцем. Неужели кому-то нужна охрана здесь, в Маунт-Бенд? Это смешно. Кеттл немного не в себе после падения с крыши.
– Спасибо, – ответил Уорд. – Это Ланкастер. Я – Уорд. А как тебя зовут?
Мэдди покраснела, но постаралась сделать так, чтобы ее голос звучал ровно.
– Сегодня первый день работы Софи. Надеюсь, она не создала у вас впечатления, что это некая американская традиция – представляться клиентам.
– А разве это не так? Ланкастер, разве тот парень в Лос-Анджелесе не представился? «Привет, я – Франклин, и сегодня я буду вашим официантом».
– Да, – согласилась Мэдди. – Это принятая практика в больших сетевых ресторанах. Но здесь, в Маунт-Бенд, такого нет.
– Спасибо за пояснения, – сказал Уорд. – Изу чать обычаи другой страны все равно что изучать новый язык. Так много возможностей ошибиться. Но теперь ты поставила нас в невыгодное положение. Ты знаешь наши имена, но мы не знаем твоего.
Мэдди нахмурилась. Она должна была держать дистанцию с этим чертовски привлекательным мужчиной. Но выхода не было. Она же не могла попросить называть ее мисс Нельсон. Это как-то неестественно.
– Мэдлин. – И все равно это прозвучало неестественно и недружелюбно. – Мэдди, – поправила она.
– Мэдди.
Как она и боялась, ее имя сорвалось с его губ с чувственным акцентом.
– Я не мог не заметить твой кулон. Он невероятен. – И Уорд протянул руку, и на мгновение они оба замерли, ожидая чего-то, что происходило в воздухе между ними. А затем он прикоснулся к кулону, и тот вдруг стал таким горячим!
Мэдди пронзила дрожь. От кончиков пальцев на ногах и до макушки.
Глава 3
– Красиво, – тихо сказал Уорд.
Он убрал руку. Его удивительные сапфировые глаза были прикованы к ее лицу.
– Сделан из золотого самородка? – спросил Уорд.
Да, он явно говорит о кулоне. Мэдди постаралась взять себя в руки. Черт побери! Она что, дрожит?
– Да. Мой отец нашел самородок и сделал этот кулон.
– Прекрасно. Мое имя – это производное от Эдварда.
Уорд так легко сменил тему.
– А ты соответствуешь своему? – Он сделал глоток кофе, его смеющиеся глаза встретились с ее глазами.
– Прости, что?
– Твое имя.
Мэдди почувствовала, что в своих попытках быть профессионалом она явно провалилась. Она вспомнила слова Кеттла – быть благоразумной. Но сейчас ей не хотелось думать о Кеттле и о его ожиданиях.
– В смысле от слова mad? То есть злюка или безумная? – с улыбкой сказала Мэдди.
Это ведь просто подшучивания. И только.
– Очевидно, ни то и ни другое, – ответил Уорд, широко улыбаясь и в приветственном жесте поднимая свою чашку кофе.
Он флиртовал с ней? Нет, не может быть. Просто шутка. Ни к чему не обязывающее общение.
– А ты оправдываешь свое?
Он удивленно посмотрел на нее.
– Ты защищаешь?
– А-а-а, Уорд означает «защитник»?
Они рассмеялись, чувствуя ту легкость, которая бывает, когда встречаешь человека, думающего примерно так же, как и ты. Их глаза встретились, и искра, которая тлела, разгорелась и вспыхнула между ними. Мэдди напомнила себе, что даже такая искра может сжечь целый город.
