– Фрагмент древней рукописи, которую наша Мымра как-то смогла из фонда Академии под честное слово взять в экспедицию.
– А почему она просто копию с него не сняла? Зачем тащить бесценный экземпляр с собой? Тем более в полевые условия, в которых может что угодно случиться, – поразилась Стефания.
Новоселов фыркнул от негодования. Он считал себя одним из самых лучших студентов на курсе, этакий ботаник от мира исторической науки, но все-таки снизошел до объяснения:
– Вот ты, Белинская, даешь! Учат тебя, учат, а все без толку! Неужели ты не в курсе, что нельзя ни в коем разе ксерокопировать старинные рукописи, а тем более древнерусские летописи! Что они от этого тускнеют и портятся! Первый раз об этом слышишь? Историк называется, – продолжал бурчать себе под нос Антон.
– Ксерокопировать нельзя, а с собой таскать древние летописи – это значит можно? – окрысилась Стефания.
– Так, все, хватит лаяться! Ты откуда все это узнал? – решилась задать главный вопрос Майя.
– Про ксерокс? А-а-а… про пропажу. Так сейчас сама Мымра Эдуардовна бегала по лагерю, орала во все горло о бесценном похищенном артефакте, что без него экспедицию можно сворачивать, что именно там уникальная информация о могиле Рюрика содержится, Сергей Юрьич велел всех студентов собрать в главной палатке, немедля. – За всеми этими разговорами они не заметили, как прибежали в лагерь, над которым повисла гнетущая тишина.
Студенты-практиканты сидели рядком на двух поставленных длинных скамейках, с другого конца расположились преподаватели: профессор Апраксин Сергей Юрьевич, руководитель практики Кузнецова Марина Эдуардовна, доцент кафедры Отечественной истории Александр Александрович Корнеев, аспирантка Людмила Тихомирова и отвечающий за хозяйственную часть Федор Углов, дополнительных рабочих пока не было – их планировали взять в ближайшей деревне, соблазнив звонкой монетой.
Когда все собрались, слово взял Сергей Юрьевич. Обводя взглядом притихшую аудиторию, он пытался достучаться до каждого здесь присутствующего:
– Наша научная экспедиция только началась, мы все здесь делаем общее дело – изучаем историю. Сегодня или, может быть, завтра здесь произойдет историческое открытие, которое полностью перевернет все современные представления о Древней Руси и о ее первых правителях. Нехорошо начинать экспедицию со лжи, а тем более с воровства. У руководителя практики, у нашей любимой и незаменимой Марины Эдуардовны пропал важный научный документ. Ценность его заключается не в рыночной стоимости, продать его недоброжелатель все равно не сможет, – профессор еще раз внимательно вгляделся в молчащую аудиторию. – Ценность, а точнее бесценность, этой рукописи в содержании послания. Ни для кого из вас не секрет, что и кого мы здесь ищем, потому я клятвенно обещаю, что если сегодня в течение дня рукопись вернут на место – то никаких последствий для вора не будет. Мало того, мы даже не сообщим ни в полицию, ни в деканат. Забудем об этом происшествии, как о страшном сне. Но… – Апраксин взглянул на бледную и заплаканную Кузнецову, – но… если рукопись сегодня не будет возвращена, то придется обратиться в полицию. Вора найдут, обязательно найдут, и мало того, что посадят за решетку, но и… что намного страшнее – его или ее выгонят из университета. Вам всем все понятно? Есть вопросы? – привычным тоном обратился к студентам профессор Апраксин.
– Сергей Юрьевич, – поднялся со своего места Никита Котов, лодырь, хулиган и прогульщик, – Сергей Юрьевич, а с чего вы взяли, что вор находится среди нас? Не мог кто-то из деревни – или мало ли пришлых людей – стащить этот свиток?
– Нет, Котов, не мог, не задавай глупых вопросов, – вместо Апраксина ответила Марина Эдуардовна. Она поднялась со своего места, крепко сжав очки в правой руке. – Кроме нас с вами, никого постороннего в лагере не было и быть не могло. Хоть деревня Заполье и рядом, но мы всего два дня как лагерь поставили, еще из местных никто к нам не захаживал. Вор тут, в нашем с вами лагере, возможно, сидит рядом с вами в двух шагах и молчит, посмеивается. – Рука сжала очки еще сильнее, так что побелели пальцы. – Вчера вечером свиток был, мы в главной палатке обсуждали план предстоящих работ, а сегодня утром он уже пропал.
Аудитория потихоньку забурлила, переваривая услышанное.
– А точно он пропал? – поднял руку Новоселов. – Вы хорошо посмотрели? Везде?
Марина Эдуардовна недобро улыбнулась.
– Точно-точно, везде-везде. Ты из нас дураков-то не делай, Новоселов.
– Сергей Юрьич, – подскочила со скамейки Стефания, – а что теперь будет? Если свиток не найдется, то все – экспедиции не будет? Мы домой, что ли, возвращаемся?
– Хороший вопрос, Белинская, очень хороший вопрос, над ним будем думать. Будем надеяться на лучшее, в экспедицию вложено уже столько сил, средств, что возвращаться сейчас не только глупо, но и уже просто невозможно, – профессор развел руками.
– А я говорил, что не нужно молодых студентов сюда тащить, вон что вышло, – крикнул со своего места Федор Углов.
Он отвечал за хозяйственный блок в вузе и, мягко говоря, студентов не очень-то и любил.
– Лучше давайте все вспоминайте, кто крутился утром возле главной палатки, кто кого там видел, – подал умную мысль Сан Саныч Корнеев.
– Ну, сначала завтрак был здесь, на террасе, план работ вместе со всеми документами на столе лежал, – ответила Марина.
– Со вчерашнего дня лежал? – ехидно поинтересовался Корнеев.
– Да, со вчерашнего, – так же ехидно ответила Кузнецова. – Не успела я все дописать и систематизировать, вот после завтрака собиралась – а он уже тю-тю.
– Кто утром заходил в главную палатку? – спросил строго Апраксин.
– Мы с Авдюшиным заходили еще до завтрака, часов в семь, – ответила аспирантка Люда Тихомирова. – Точнее, мы заглянули, там никого не было, мы сразу ушли.
Толстенький и кругленький аспирант Авдюшин, весь похожий на сладкий пончик, энергично закивал, подтверждая слова Тихомировой.
– Кто еще там был? – снова спросил Апраксин.
Котов встал с места и задумчиво ответил:
– Я знаю, кто вчера вечером там был и вышел оттуда весьма радостный и веселый. – Его толстый заскорузлый палец уперся прямо в съежившуюся Майю Виноградову. – Это она украла рукопись…
1868 г. Санкт-Петербург
– А, это снова вы? – Сегодня на княгине Мильфорд была другая шляпка, теперь уже и вуали не было, и юное красивое личико с немного печальными глазами можно было разглядеть без проблем, что Глафира и сделала.
– Добрый день, ваша светлость, – поприветствовала она гостью.
– Доложи своему хозяину, Аристарху Венедиктовичу, что я приехала, чтобы передать ему аванс за детективные услуги.
– Извините, но Аристарх Венедиктович с утра уехал в город по важным делам, должен вернуться с минуты на минуту. Просил вас подождать его, проходите, пожалуйста.
Глафира провела княгиню в хозяйский кабинет, та привычно устроилась в кресле, теперь уже не в дальнем углу.
– Может быть, чаю? – предложила Глаша, когда пауза затянулась.
Надежда Яковлевна неопределенно хмыкнула, служанка расценила это как знак согласия и уже через пару минут сервировала маленький столик – на нем как по мановению волшебной палочки появился небольшой чайничек с изящной чашечкой, блюдо со свежей выпечкой и смородиновое варенье в хрустальной креманке.
Княгиня, жеманно оттопырив мизинец, отпила горячий чай из блюдечка.
Глафира застыла в дверях, как мраморное изваяние.
Надежда Яковлевна пила чай, и было видно, что ей смертельно скучно.
– Ваша светлость, попробуйте, пожалуйста, варенье, сама варила, очень вкусное, – решилась подать голос Глаша.
– Спасибо, э… Глафира? Правильно, да? А скажите, когда Аристарх Венедиктович пожалует?
– Он скоро будет, не волнуйтесь, – поспешно ответила служанка.
– А вы не знаете случайно, он сейчас занимается моим делом? Это как-то связано со старым дневником Яновского?
– Ах, ваша светлость, мое дело маленькое – щи варить и рубашки стирать, со мной Аристарх Венедиктович дела не обсуждает, – Глафира развела руками.
– Не знаю, какие у вас щи, но варенье – просто объеденье. – Надежда даже облизнула серебряную десертную ложечку. – Очень жаль, что вы не слышали, просто иногда служанки все и вся знают о своих хозяевах.
– Разные бывают служанки и разные хозяева, – покачала головой Глаша.
– Да, разные, – кивнула Мильфорд. – А скажите, действительно господин Свистунов такой хороший сыщик, как о нем говорят?
– Аристарх Венедиктович хороший человек, великолепный хозяин и необыкновенный сыщик, – быстро проговорила Глаша.
– И он сам распутал столько сложных дел?
– Ну да, конечно.
Обе девушки помолчали, потом служанка подала голос:
– Ваша светлость, а можно мне задать вопрос?
– Да, можешь. Спрашивай, – великодушно ответила княгиня.
– А почему в прошлый раз вы были в темной вуали и сели в дальнее кресло? – выпалила на одном дыхании Глаша.
Княгиня Мильфорд от души расхохоталась.
– Ах вот вы о чем!
Она смеялась очень задорно и так заливисто, что невольно и Глафира заулыбалась.
– Другому бы никому не сказала, а тебе – можно. Подойди сюда, смотри. – Надежда Яковлевна притянула девушку к себе. – Видишь?
– Что? Что я должна увидеть? – удивилась Глафира.
– Ну вот здесь, на щеке, видишь, до сих пор след остался? Вот здесь, – княгиня с юношеской непосредственностью продемонстрировала Глаше свою правую щеку.
Видя замешательство Глафиры, Надежда Мильфорд воскликнула:
– C’est un bouton.
– Простите?
– Как там по-русски, это «прысчик», вот на щеке, до сих пор след остался.
– Прыщик? Вы из-за прыщика вуаль надели? – от души удивилась Глафира.
– Конечно, я иду на встречу к известному сыщику. Я не могла предстать перед ним с таким уродством, excusez-moi s'il vous pla?t, – в ужасе замахала руками княгиня.
– Гран пардон муа, – Глафира энергично закивала.
– Я почему тебе рассказала, ты сама девушка, меня поймешь. И так сильно нервничала, а еще и этот «прысчик». Пришлось даже в дальнее кресло сесть, спиной к окну, чтобы не было видно. Вот такая оказия произошла, – развела руками Надежда Яковлевна.
– Как же все просто, – согласилась служанка.
В этот момент в прихожей раздались шаги, и на пороге кабинета появился господин Свистунов Аристарх Венедиктович.
– А вот и я. Милая княгиня, Надежда Яковлевна, вы, надеюсь, не скучали. Глафира предложила вам чаю? Вот и славненько. Глашенька, дорогая, неси и мне свои пироги, проголодался, сил нет. – От предвкушения второго завтрака у сыщика затрясся подбородок. Он сложил пухлые маленькие ручки на объемном животе и приготовился слушать свою клиентку.
Новгородская область. Батецкий район. Наши дни
Никита Котов упер свой грязный палец прямо в грудь Майи и снова повторил:
– Это она уперла рукопись, это она вчера вечером слонялась здесь поблизости, а выйдя из палатки, что-то рассматривала в своем телефоне! Это она!
Майя застыла от неожиданности и негодования:
– Я? Да ты что, с дуба рухнул? Это же вчера было! Рукопись украли сегодня! При чем здесь я?
– А при том, что вчера вечером ты увидела рукопись, присмотрелась, что да как, а сегодня ее украла! – кричал разъяренный Котов.
– Что за бред! – в ответ закричала Майя.
– А вот и не бред! Ты такая довольная что-то в телефоне смотрела!
– Мало ли что у нее в телефоне может быть! – кинулась на помощь подружке Стефания.
– А ну, Виноградова, покажи, что у тебя там! – требовательно протянула руку к телефону девушки Марина Кузнецова. – И почему ты не сказала, что вчера была в главной палатке?
– Так то же вчера было! Вы про сегодняшнее утро спрашивали, а не про вчера! – огрызнулась Майя.
– Я спрашивала про рукопись, ты ее видела, может быть, одной из последних и никому об этом не сказала! Вот о чем речь! Давай телефон сюда, Виноградова! Не заставляй меня принимать чрезвычайные меры!
Еще немного попрепиравшись, Майя нехотя протянула свой мобильник под восторженные вопли Котова и раскрытые от удивления рты других студентов, которые смотрели на представшую перед ними сценку как на цирковое представление.
Немного покопавшись в смартфоне (Майя сто тысяч раз успела пожалеть, что в свое время не запаролила мобильник), Марина Эдуардовна издала негодующий вопль и, ткнув в фото на экране, заверещала:
– Я так и знала! Вот он!
Она подлетела с телефоном к изумленному Апраксину и принялась тихо на ухо что-то ему объяснять.
Почесав седую голову, тот предложил:
– Марина Эдуардовна, давайте перенесем нашу дискуссию в другое, более тихое место. Виноградова, Котов, за мной. Остальные студенты пока свободны.
Майя с понурой головой, ухмыляющийся гопник Котов и прикрывавшая сзади их отступление Марина Кузнецова – все направились к главной палатке, штабу экспедиции, где совсем недавно произошла «кража века».
– И что я тебе такого сделала? – зашипела сквозь зубы на Никиту Майя.
– А ты и не помнишь, сколько раз я просил у тебя реферат по зарубежке, ни разу не дала, жмотяра, вот теперь и выпутывайся, – показал гнилые зубы в гнусной улыбке студент.
Когда все зашли в палатку, Апраксин выжидающе посмотрел на притихших ребят:
– Виноградова, вы ничего не хотите сказать? Откуда у вас в телефоне фотография похищенной рукописи?
– Сергей Юрьевич, я все объясню!
– А чего тут объяснять, и так все понятно! – влезла в разговор Кузнецова. – Вчера вечером тайно она сюда пробралась, увидела старинный артефакт, сфотографировала его. Скорее всего, отправила фото заказчику по электронке или по вотсапу, получила от него дальнейшие указания и на завтрашний день украла рукопись.
– Марина Эдуардовна, не будем делать скоропалительных выводов, надо разбираться во всем, – предостерег ее преподаватель. – Виноградова, я вас внимательно слушаю.
