– Спасибо вам! – искренне сказала девушка.
Она подхватила тяжелую пачку бумаги, и вместе с Иланой и Брисом поднялась на третий этаж, в маленький «спальный» номер, в котором была, собственно, только кровать, стол и место для их сундука.
Пока дети мылись, девушка успела просмотреть газеты, и выяснить, что они как раз годичной давности. Война, которая уничтожила их прежнюю жизнь в столичных изданиях называлась «пограничной стычкой». Потери упоминались вскользь, зато долго и подробно расписывалось триумфальное возвращение наследного принца «после победы над мерзкими гангутами». Правда списки некрологов подсказывали что «мелкая стычка» была не такой уж мелкой, но кто их читает эти некрологи, кроме древних стариков, да тех, кто проводил на войну близких?
Амели быстро отыскала газеты со дня своего брака и дальше. Перебрала, обращая внимание на некрологи и с комком в горле прочитала: «Скорбим. Граф Эммет-Жаккард дю Боттэ, погиб в стычке с гангутами, прикрывая отход своей части. Честь и слава! Посмертно награжден орденом». Больше ничего. Никаких упоминаний о свадьбе, титуле и владениях.
Поискав еще немного, Амелия нашла упоминание о Клариссе дю Боттэ, ставшей украшением балов сезона. А также смутное упоминание о возвращении к началу сезона виконта Флайверстоуна. По словам журналиста, благородный лорд получил ранение во время «пограничной стычки», и теперь является на балы с тростью, пугая дам своим мрачным видом, точно герой готического романа. К этой заметке прилагалась литография довольно плохого качества, но Амели смогла узнать того самого «Флая», который провел церемонию для нее и графа дю Боттэ.
Больше ничего полезного девушка не нашла, зато пришел ее черед мыться и ужинать. Если к рассвету она не придумает, как ей найти родню супруга, придется ехать к тетке со стороны матери, благо адрес имелся, и просить о приюте, хотя бы на первое время.
Впрочем, уже в неопрятной серой мыльне девушке пришло в голову, что она не сможет просто так, с улицы зайти в дом дю Боттэ и предъявить бумаги. Их могут просто отобрать и сжечь. Нужно сначала найти нотариуса, подтвердить подлинность бумаг, сделать копии, а потом уже доказывать свое право на вдовью часть и все, что указано в брачном контракте.
Значит сначала к тетке, потом поиск работы – нотариус стоит денег, а уж потом претензии к наследникам семьи дю Боттэ. Ради себя Амели не пошла бы на такую авантюру, но у Бриса проявился огненный дар. Его надо учить, чтобы он не выгорел, а Илане пора уже посещать школу для девочек, чтобы приобрести знания и умения, положенные благородной девушке. И на это все тоже нужны деньги, или хотя бы связи.
Когда принесли ужин – жидкий суп, небольшие котлетки с овощным рагу и компот, девушка подождала, пока младшие наелись и рассказала им свой план. Поиск родственников и работы сестру и брата не вдохновил, но дети уже достаточно повидали, чтобы понимать, как важно учится и чем грязная работа отличается от чистой, поэтому возражать не стали – помолились Светлым и легли спать.
Утром, когда шум за окном разбудил их, Амалия встала первой, привела себя в порядок, и наказала детям ждать ее.
– Если придут и скажут освободить номер, попросите снести сундук вниз, и подождите меня у крыльца. Я постараюсь вернуться, как можно быстрее! – сказала она и поспешила выйти на улицу.
Уже светало. Показав извозчику конверт с адресом тетки, Амели узнала, что проезд до нее обойдется в пять медяков, и вздохнув согласилась.
Ехать пришлось не далеко. Сестра матери жила в простом районе, где дома часто делились на два хозяина и почти не имели прилегающей территории – так, дровяной сарай поставить, или конюшню на одну лошадь. Весна еще не укрыла улицу зеленью, поэтому заметны были покосившиеся крылечки, слетевшая от зимних бурь черепица, и пустые горшки с торчащими ветками гераней. Вид был унылым и небогатым, но выбирать не приходилось.
Договорившись с возницей, что он несколько минут подождет ее у крыльца – вдруг тетушка не примет внезапно свалившуюся на голову племянницу? Амелия постучала в двери. Ей открыла служанка в грубом коричневом платье и простом холщовом переднике:
– Что угодно? – тускло спросила она, пряча под передник натруженные красные руки.
– Госпожу Парис, – вежливо ответила Амели, – скажите, что ее желает видеть племянница. Мисс Амели Фонтен.
Служанка прикрыла дверь и ушла. Вернулась она не одна. На пороге появилась сухопарая дама в черном платье с белым воротничком.
– Амелия? – строгим тоном спросила она, – что привело тебя ко мне?
– Если позволите войти, тетя, я все расскажу! – вежливо ответила девушка, готовясь развернуться и уйти. Она уже поняла, что трое нахлебников здесь лишние.
– Входи! – к ее удивлению, сказала женщина и отступила в глубину коридора.
Девушка вошла и поняла, что неприглядный внешний вид скрывал довольно уютный и удобный, а главное теплый дом! После коварных весенних ветров и долгого путешествия аромат свежей выпечки и кофе пленял.
Следом за чопорной дамой, Амели прошла в гостиную, отдала служанке плащ, шляпку и перчатки, присела в широкое потертое кресло, взяла в руки чашечку кофе и… не заметила, как рассказала тетушке практически все! С трудом удержала только новость о своем замужестве.
– Значит, вы приехали сюда, потому что вас просто выжили, – тетушка сидела с каменным лицом, и спокойно рассуждала. – Первое время я смогу вам помочь, а потом выйдешь замуж, устроишь детей в школы, и все будет хорошо.
Амелия выдохнула. За время затянувшегося кофеепития тетя Сибилла успела рассказать ей, что овдовела чуть больше года назад. Ее муж был много старше, да еще провел молодость в походах, вот и не долго прожил в отставке.
– Хорошо, что мы успели купить дом, – так же ровно и спокойно рассказывала она. – Стефану год до выпуска из военной академии. У нас нет денег и связей, так что распределят его в какой-нибудь дальний гарнизон, а с вами я не заскучаю.
После беседы госпожа Парис велела служанке отыскать извозчика, и вместе с Амелией поехать за детьми.
– Я могу и сама, тетя, – попыталась отказаться девушка.
– Привыкай, – строго сказала ей она, – здесь в городе молодая девушка без компаньонки или мужчины легкая добыча!
– Спасибо! – искренне сказала Амели, садясь в коляску.
Глава 3
Дети, как встопорщенные воробушки сидели на сундуке возле гостиницы, и завидев Амели радостно бросились ей навстречу. Девушка обняла их, попросила прощения, что задержалась и с помощью крепкой служанки погрузила их скромный багаж в экипаж.
К домику тетушки ехали с хорошим настроением. Брис вместе с Иланой рассматривал город, спешащих людей и разносчиков. Вдалеке виднелись шпили королевского дворца, и Амелия пообещала брату и сестре, что когда-нибудь они непременно сходят погулять к решетке дворцового парка и, может быть, даже увидят самого короля!
Внутри девушка тряслась, как заячий хвост – что, если тетушка уже передумала? Вдруг она увидит детей и решит, что слишком стара для таких волнений? Или ей просто не понравятся Илана и Брис? Но внешне Амелия оставалась безмятежной и только слишком громкие и подробные объяснения выдавали ее тревогу.
Тетушка встретила их у дверей. Поздоровались, познакомились, и двинулись смотреть комнату, которую им могли предоставить. Это была обычная гостевая комната с большой кроватью, столиком для умывания и комодом. С первого взгляда она мало чем отличалась от тех гостиничных номеров, в которых сестры и брат Фонтен побывали за время путешествия.
– Здесь есть чистое белье, – тетушка кивнула на комод, и полотенца. Купальня и прачечная у нас внизу, в пристройке. Под кроватью есть кушетка, думаю она подойдет мальчику.
– Спасибо, тетя Сибилла, – Амели постаралась улыбнуться.
– Умывайтесь с дороги, устраивайтесь и приходите завтракать, – распорядилась тетушка и вышла.
– Мелли! – впечатлительная Илана прижалась к сестре.
– Все хорошо! – постаралась ее утешить старшая, – давайте умоемся, поправим прически и спустимся вниз.
Брис предпочел молчать.
На завтрак служанка подала кашу, немного патоки, и травяной чай с булочками. Дети поели, согрелись, их щечки раскраснелись и Амели поняла – они вот-вот начнут шуметь, захотят побегать, и просто изучить новую территорию.
– Тетя, – спросила девушка, – поблизости есть какой-нибудь парк? Илане и Брису полезно прогуляться!
– Да, вверх по улице есть общественный парк, – сказала тетушка, – раз уж вы собрались гулять, зайди в лавку, Амели, нужно кое-что купить для кухни.
Список покупок оказался внушительным. Мыло, крупа, патока, масло, Служанка вручила гостье объемную корзину, а вот денег тетя не предложила. Амели сдержала вздох. Ожидаемо. Их не просят платить за дорогое столичное жилье, но и кормить даром не собираются. Нужно срочно искать работу и бесплатную школу на первое время.
Она знала, что в любом городе есть магическая школа. Туда с радостью примут Бриса – магически одаренный ребенок будет обласкан, и даже получит небольшую стипендию от короля или храма. Учить будут хорошо, а лет в пятнадцать начнут уговаривать пойти на службу. Если школа храмовая – то в храм, если королевская – то мелким чиновников в одно из многочисленных ведомств. В любом случае брат не пропадет, да и мал он пока для серьезной учебы. Вот через два года его уже могут взять в королевскую военную школу или закрытый лицей.
А с Иланой сложнее. Она не маг. Хотя их матушка принадлежала к аристократическому роду, как и тетя Сибилла. Но все же дети Иланы могут стать магами. Нужно лишь дать сестре приличное образование, и подыскать в мужья хотя бы офицера. И для того, и для другого нужны деньги. Школы для юных мисс стоят немало, но даже если найдется желающий похлопотать за сироту, участь бесприданницы печальна.
О себе Амели не думала – она успела получить образование в пансионе, и даже приобрести профессию. Ее скромные магические способности позволяли ей быть безупречным… каллиграфом. Для девушки из благородной семьи это умение было достойным и благородным. Ее даже научили копировать миниатюры из старинных храмовых трактатов, наносить позолоту на переплеты и заглавные буквы, а также рисовать и вышивать удивительные розетки, цветы и сказочных чудовищ для украшения папок или книжных футляров.
Даже в охватившей их дом нищете Амелия сохранила все свои инструменты, несколько качественных перьев и кистей, флакончики с разноцветными чернилами и даже три-четыре стопы хорошей бумаги. Она любила писать. Когда рука замирала над безупречным листом, для нее начиналась магия.
Отец-священник очень любил храм, в котором служил и мечтал, чтобы его дети остались жить в их скромном доме. Для этого он постарался развить в них полезные для церкви навыки и привычки. Амелия рано проявила свои способности и ее готовили в переписчицы старинных трактатов. Брису предстояло занять место отца, когда мистер Фонтен постареет. А Илане была уготована роль достойной жены и матери, кроткой и послушной. И до той самой «пограничной стычки» планы мистера Фонтена казались исполнимыми.
Тогда в их доме были кухарка, прачка и горничная. Миссис Фонтен занималась воспитанием детей, цветами в саду, и пением в храме. Мистер Фонтен вел службы, навещал прихожан, а в свободное время неплохо резал по дереву, и собственноручно украсил скамьи и двери в церкви и в доме.
Внезапное нападение гангутов застало жителей деревни врасплох. Люди готовились к празднику перелома зимы, и не ожидали того, что случилось после. Волна солдат в черных мундирах с алыми кантами затопила деревушку за несколько минут. Многие жители погибли, не успев осознать, что произошло. Их дома и амбары были разграблены, а уцелевшие – сожжены. Дом священника и храм избежали огня, потому что стояли в стороне от прочих жилых домов, на холме. Туда просто поленились нести факел.
Амели и детям повезло – они были в маленьком садовом домике, украшали его к празднику, предвкушая, как через несколько дней будут украшать «большой дом». Когда раздался шум, Амелия первая выглянула в окно и… предложила младшим поиграть в тихих мышек. Они забились под стол и скамейки, и затихли. До садового домика солдаты не дошли. Храм тоже не тронули. В доме многое перевернули, порвали, опрокинули, но как-то походя. Не тронули даже сундук с матушкиным приданым, зато не поленились разворошить амбар и вывезти все зерно.
Кто же знал, что у миссис Фонтен слабое сердце? Увидев пламя в саду, она решила, что дети погибли, и умерла на месте. Мистер Фонтен продержался две недели. Похоронил жену, совершил поминальные службы по всем погибшим односельчанам, нашел доброе слово для каждого кроме…себя. Едва гангуты убрались, и люди начали понемногу восстанавливать дома, мистер Фонтен полюбил сидеть напротив кресла жены, не замечая, что по лицу текут слезы.
Таким вот – заплаканным, сидящим в кресле его и нашли однажды утром. Амели потом долго ругала себя. Ей не следовало брать на себя заботу о младших, нужно было теребить отца, требовать участия в ежедневной жизни семьи, но тогда девушка решила, что может взять на себя эту обузу, чтобы мистер Фонтен скорее пришел в себя. А он ушел вслед за любимой женой, сообразив, что за младшими может присмотреть Амели.
Глава 4
Стряхнув болезненные воспоминания, Амели вывела младших на крыльцо, повторила для них вслух адрес, и неспешно пошла с детьми вверх по улице, рассматривая все вокруг. Бакалейная лавочка попалась им по дороге, но девушка разумно решила сделать покупки на обратном пути. Незачем бродить по улице с тяжелой корзиной.
Дети веселились, дергали сестру, показывая интересные здания, вывески и нарядно одетых, совсем не по-деревенски людей. Амели старательно улыбалась, кивала, но не поддерживала разговор. Ее мучила необходимость как можно быстрее найти работу. Тетушка не должна содержать троих родственников, свалившихся на нее, как снег на голову. Довольно того, что она предоставила им недешевое столичное жилье. Но где и как она может приложить свои умения?
Дать объявления о переписке черновиков? Так нужно иметь рекомендации, искать клиентов. Подписывать визитки и карточки в типографии? Тоже нужны связи, юную мисс с улицы не возьмут. Поискать место учительницы или гувернантки? Диплом «школы юных мисс» давал право на такую деятельность, но с кем останутся дети? Амели не вправе вешать их на шею престарелой тетке!
Думая обо всем этом, девушка старательно рассматривала доски объявлений, купила газету за два медяка и сунула в корзину, чтобы изучить объявления позже. Даже присмотрелась к детям, гуляющим в парке с нянями и боннами – может все же попробовать? Илане и Брису между тем надоело гулять просто так и они потянули сестру на детскую площадку.
В этом парке все было устроено разумно и по возрасту. Для совсем маленьких детей, гуляющих в колясках, была устроена кольцевая аллея, обставленная скамейками. Нянюшки катали по ней малышей, останавливались, присаживались, болтали. Тихий уголок давал младенцам возможность выспаться на свежем воздухе.
Рядом располагался засыпанный песком круг, отгороженный плотной веревочной сеткой. Тут лепили куличики дети постарше. Для остальных была большая площадка полная снарядов для развития тела и даже немного для ума. Амели первая увидела отличную графитовую доску в тяжелой деревянной раме и целую груду разноцветных мелков в коробочке. На доске висела табличка, что это дар городу и парку от купца, чьи дети любили тут гулять.
– Илана, Брис, смотрите! Здесь можно порисовать! – Амели позвала младших, а у самой пальцы зудели – как давно она не имела возможности сделать что-то для удовольствия!
Пока младшие нехотя карябали домики и кошек, Амели нарисовала свернувшегося огнедышащего дракона, изображающего букву «О». Бросив мелки в коробочку, девушка чуть отстранилась, отряхнула пальцы, потом подумала, взяла мелок и дописала слово «Огонь» самым четким старинным шрифтом, каким умела. Потом вынула из кармана платок, чтобы стряхнуть мел с пальцев и услышала за спиной громкий разговор:
– А я тебе говорю, что этот косорукий нахал испортил заказ графини! Триста приглашений! Триста! Брось все и найди мне специалиста, Марек, или я тебя уволю!
– Но дядя! Где я вам найду каллиграфа за одну ночь!
– Ничего не знаю! Если к четвергу мы не изготовим триста уникальных приглашений, и потеряем заказ, я тебя не просто уволю, я тебя на части разорву!
Амели с интересом обернулась и увидела кругленького невысокого человечка, буквально напрыгивающего на высокого худощавого юношу, одетого, как небогатый клерк.
– Господа, – вежливо кашлянув она привлекла их внимание, – я невольно услышала, что вы ищете каллиграфа?
– Какое вам дело до этого, барышня? – огрызнулся коротышка, вынимая огромный клетчатый платок, и утирая им пот со лба. – Идите уже куда шли! Не мешайте мне порвать это длинноногое ничтожество на кусочки!
– Дело в том, сударь, – пряча улыбку сказала Амели, – что я каллиграф. С дипломом.
– Видели мы таких каллиграфов! – снова буркнул коротышка, и отвернулся, а вот молодой человек явно разглядел то, что Амели написала на доске.
– Позвольте представиться, мисс, – вежливо улыбнулся он, – Марек Четвертинский. Простите моего дядю, ему не видно то, что вы написали.
– Мисс Амели Фонтен, – так же вежливо улыбнулась в ответ девушка, открывая доску взглядам мужчин.
– Это вы? – коротышка подпрыгнул на месте и подбежал к доске. – Это правда написали вы? А еще можете?
– Это я. Да, могу, я же каллиграф с дипломом.
– Напишите вот тут! – толстячок ткнул пальцем в свободное пространство доски: Марк Четвертинский!
Амели постаралась. Взяла сразу два мелка – одним тщательно вывела имя и фамилию, строгим полууставом, вторым подчеркнула некоторые линии и схулиганила – изобразила над последней буквой крохотную корону.
– Вот! А ты спрашивал, где найти каллиграфа! – расцвел обаятельнейшей улыбкой толстячок и ткнул молодого человека локтем в бок: – улыбайся и договаривайся с девушкой! Триста приглашений! Триста!
Наверное, дядюшка Марека Четвертинского полагал, что молодой человек будет улыбаться, целовать ручки и тем убедит Амелию подписать приглашения бесплатно. Что может быть проще, чем задурить голову наивной провинциалке в потертой траурной шляпке? Однако за долгое время в пути, девушка научилась не только искать работу, но и требовать за нее плату.
Да поначалу с ней норовили рассчитаться тарелкой супа, за тщательно переписанное меню. Потом предлагали пару кругов колбасы, за красивую вывеску, на которую ушло почти два дня работы. Но после четвертого или пятого случая Амели научилась требовать монеты, заключать договоры и не опасаясь звать полицию или взывать к храмовому правосудию. Потому что желающих нажиться на юной девушке находилось предостаточно!
– Прекрасная мисс Фонтен, вы же не откажетесь немного выручить нас? К сожалению, постоянный работник подвел дядю, испортил почти две дюжины карточек и ушел гхм, в общем он заболел.
Амели потупилась, чтобы скрыть смех в глазах. Частая «болезнь» у работников-мужчин. Для них выписывание «финтифлюшек» казалось чем-то оскорбительным. Мало кто осознавал, сколько денег знать готова была тратить на эти «мелочи». Красиво подписанная карточка или приглашение означали стабильность, богатство, знатность… Небрежные строки на дешевой бумаге напротив могли предвещать падение семьи, утрату доверия или денег.
– Я уяснила ваши сложности, мистер Четвертинский…
– О, зовите меня Марек! – молодой человек изящно склонился над рукой девушки, – мистер Четвертинский – это мой дядя.
– Марек, – мягко улыбнулась Амели, вспоминая подозрительную потертость на курточке брата. Новая обойдется в пятьдесят монет, а еще хорошо бы купить новые туфельки для Иланы… – Сколько вы готовы заплатить за срочное написание трехсот приглашений? Самым изящным почерком?
– Мисс Фонтен, разве в деньгах дело? – молодой человек попытался придать руку девушки к своему боку, превращая вежливый жест в полуобъятие.
– Именно в деньгах, мистер Четвертинский, – Амели выдернула ладонь и отошла в сторону. – Или вы платите мне двадцать пять монет аванса и столько же по завершении работы, или ищите себе каллиграфа в другом месте!
– Что? Двадцать пять монет! Побойтесь Светлых, девушка, это грабеж! Да накарябать по пять строчек на куске картона сможет любой студент!
– Сможет, – прищурилась Амели, вспоминая, сколько часов просидела именно над «аристократическими» завитушками.
Для храмовых книг требовался совсем другой стиль письма – строгий, угловатый, разборчивый. Но ее учитель считал, что хороший каллиграф умеет все! Он даже приносил ей клочки пергамента из музея, и заставлял повторять странные и непонятные знаки. Выкупал у редких путешественников книги на незнакомых языках, а однажды вообще купил хм, ночной горшок, украшенный странными значками и с восторгом рассматривал их, выбирая кисть, которой можно повторить такие интересные линии!
– Нацарапать. И оскорбленная графиня больше никогда не сделает заказ у вас.
– Да вы меня без ножа режете! Как я смогу прокормить своих шестерых детей, если буду платить по двадцать пять монет за один заказ?
– Весь заказ обойдется вам в пятьдесят монет, – скрупулезно уточнила девушка, – и эти деньги нужны мне, чтобы прокормить моих детей!
Услышав ее слова насупившийся Брис и хмурая Илана подошли ближе и уставились на толстячка.
– Ладно-ладно, я понял! – всплеснул короткими пухлыми ручками мистер Четвертинский, – но за пятьдесят монет вы подпишите еще и конверты!
– Если кто-то из ваших служащих будет мне диктовать! – сразу выставила условие Амели.
