И сестрица еще… вот куда ее денешь – такую неприспособленную?
В банку сдашь!!! В трехлитровую!!!
С собой тащить в Звенигород? Считай, приговор подписать обеим. За себя Яна не сильно волновалась, и к тому были предпосылки. А вот за Зинаиду, этакую трепетную орхидею-маргаритку, волноваться стоило.
Но куда ее можно пристроить?
А надо, надо…
Интересно, есть ли в этом времени газета «Из рук в руки»?
И дают ли в ней объявления, типа: «Отдам княжну в хорошие руки, воспитанная, умная, добрая, к лотку приучена»?
Яна хмыкнула.
Машина ползла по темной проселочной дороге.
Глава 3
Люди по ним ходят. Ходят по ним дроги
Анна. Россия
Анна спала и во сне проживала жизнь Яны.
Спала – и видела все…
Видела кордон. Видела уютный и теплый сруб, который грел на солнышке золотистые бока, видела любимые Янины поляны с земляникой, видела отца…
Видела, как Яна протягивает ему кружку с ягодами и как отец ловит ее и подбрасывает высоко-высоко. И девочка счастливо смеется.
И так был похож Янин отец на Петера…
Видимо, и вправду – кровь.
Через миры, через века…
Недаром говорят, что все миры суть отражения друг друга и в каждом из них мы проживаем свою маленькую жизнь.
Книга Веры считала это жуткой ересью, но говорили же, Анна помнила нянюшкины сказки…
Анна видела шубку из лисы, которую сшили Яне, и рыжую лисью шапочку. И видела, как в школе какой-то мальчишка сшиб с нее обновку.
Яна, недолго думая, треснула его кулаком в нос…
Завязалась драка, в которой девочка победила, попинала оппонента ногой и объяснила, что в следующий раз с него шкуру сдерет. А что? Ей сумочка нужна! И сапоги!
Кажется, мальчишку она напугала всерьез… а чему тут удивляться?
Яна росла в лесничестве, на кордоне. С детства она имела дело с собаками, с оружием, с машинами. С раннего детства…
Рядом с кордоном был комплекс отдыха. Не правительственного значения, а местный. Президенты туда отдыхать не приезжали, а вот местные власти его своим вниманием жаловали.
И местные бандиты.
И местные служители закона.
А дети – они такие дети!
Не подслушать? Не подсмотреть? Не влезть куда-нибудь любопытным носом?
Яна росла в прямом смысле слова «дочкой полка». Ей привозили сладости и игрушки, ее учили стрелять, учили собирать и разбирать оружие, чистить, набивать патроны, лить пули, учили…
Да проще сказать, чему ее НЕ учили. Хорошим манерам. Не то общество, знаете ли! А в остальном…
Стрелять? Пожалуйста!
Работать ножом? С легкостью! Хоть человека прирезать, хоть животное, хоть шкуру снять, хоть разделать… Кстати, готовила Яна тоже неплохо, но походно-полевые блюда. Изысков высокой кухни от нее ждать не приходилось, но шашлыки она делала отменные.
И в вине разбиралась, и самогон гнать могла, и починить что угодно…
Машины?
Она отлично водила машину! Могла ее собрать-разобрать, уж «уазик» – точно.
Будь у Яны хоть малейшие криминальные наклонности – Сонька Золотая Ручка в гробу бы извертелась. Но у Яны их просто не было.
Никаких.
Ей хотелось жить в лесу, хотелось заниматься тем же, чем и отец, она не мыслила себя где-то еще, конечно, она выбрала стезю биолога. А дальше – кто знает?
Вот Яна сдает экзамены. Вот показывает отцу свои результаты – почти везде высший балл. Вот видит свое имя в списках зачисленных в институт.
А вот и первая ее любовь.
Ах, как он был хорош! Анна во сне даже слегка позавидовала Яне. Сергей Цветаев был… потрясающим! Высоким, светловолосым, голубоглазым, великолепно одетым…
Он мог вскружить голову кому угодно!
А вот и объяснение…
«Мне твой ублюдок не нужен. Сделаешь аборт – приходи. Вот деньги…»
И Янино насмешливое: «Да пошел ты…» И точное указание, куда пойти. Очень точное и конкретное.
Кордон. И отец, который пожимает плечами. Осуждение? Вот этого в его глазах и нет, и не было. «Яна, внук – это замечательно! Говоришь, нет отца? Да и плевать – что мы, пацана не воспитаем?»
И зависть даже сквозь сон. Ах, если бы так сложилось у Анны!
Если бы…
Не сложилось.
Мир другой, а люди… люди те же. Те же страсти, те же эмоции, те же поступки…
Яне повезло больше, чем Анне. У Анны была большая семья, и никого близкого. У Яны семья маленькая, отец да она, но ближе и роднее людей Анна не видела. Яна могла доверить отцу – все.
А Анна?
Яна знала, что ее не осудят, не станут ругать, не оттолкнут, не предадут…
И Анна отчаянно завидовала ей. Может, так и лучше?
Не сорок кузенов и кузин, которым на тебя наплевать? А два-три человека, которые готовы отдать за тебя жизнь?
Но в том-то и дело, что Яна тоже до безумия любила своего отца.
Если бы встал вопрос – отдать ему почку или там прыгнуть с высокой скалы, Яна и не задумалась бы. Наоборот, явись к ней дьявол с контрактом – никуда бы бедолага не делся, пока Яна все не подпишет, а он все не выполнит.
Ради отца и сына Яна готова была…
На все?
Это еще слишком слабо сказано.
Переспать с кем угодно, убить, умереть, да хоть что! Даже жить, если понадобится. В любой позе и в любой ситуации.
Анна представила Яну на своем месте и хмыкнула.
Да, Яна, безусловно, справится. Можно только посочувствовать всем окружающим – это чудовище с них шкуры на просушку сдерет.
А справится ли сама Анна?
Здесь и сейчас, видя сон, она отчетливо понимала, что не сможет. Она не знает и половины того, что знает Яна. Не умеет. Не справится…
Она даже готовить толком… ну кому тут нужны устрицы? Или филе ягненка в тесте фило, или фуа-гра, или утка под прессом… Анна могла руководить кухонными рабочими, она знала эти рецепты, но как готовить на электроплитке?! Этого она не умела.
А как мыть полы?! Ладно еще – контролировать горничных, но самой?
Она не умеет!!!
И все четче сквозь сон оформлялась мысль.
Яну она заменить не сможет!
* * *
Когда Анна проснулась, солнце было уже высоко.
Болело – все.
Голова болела, мышцы ныли, страшновато было…
Вообще хотелось заползти под кровать и не вылезать оттуда следующие лет двадцать. Останавливала простая мысль: кушать захочется раньше.
Анна кое-как поднялась – и направилась на исследование новой территории.
М-да.
Много тут исследовать не получилось. Туалет порадовал, душ принес хоть какое-то облегчение, а стоящая в холодильнике банка консервов помогла наесться. Хотя раньше консервированную горбушу княжна не пробовала.
Ничего, страшнее бывает.
Все ощущалось словно во сне или в сказке. Вроде бы и с ней это происходит – и не с ней. И это притупляло отчаяние, смягчало горечь одиночества, помогало размышлять. Анна словно через стекло наблюдала за этим миром, а вот себя в нем пока не видела. Не могла определить свое место, не могла разобраться, не могла…
Но если бы она сейчас билась в истерике, было бы лучше?
Вчера ее убили.
Вчера убили всех ее родных.
Вчера она смотрела в глаза смерти. В буквальном смысле слова. Это было вчера.
А сегодня?
Ей подарили год жизни. Пусть странной, пусть непонятной, но…
Неожиданно на Анну волной накатило… облегчение?!
Да, именно так.
Пусть через год она опять пойдет к Хель – ничего страшного в этом нет. А вот здесь и сейчас – она свободна!
Свободна от всего!
От этикета, от манер, от титула, от своего долга – у нее больше нет никакого долга. Разве что перед сыном, но это – справедливо. Когда-то она от малыша отказалась. Сейчас пришло время все исправить, и она исправит. А остальное…
Как это оказывается, легко! Быть свободной!
И девушка рассмеялась, откинув назад голову.
Может быть, опытный психиатр и различил бы в этом смехе нотки безумия. А может, и нет. Пережить все, что пережила великая княжна, и остаться в здравом уме? Вряд ли это возможно. Но Анна была здорова, не билась в истерике и собиралась взять от жизни все возможное.
