Хотя его фигура пугает, в лице есть то, что противоречит этому. Черты его лица гладкие, почти нежные. Такие заманчивые.
И очень радуют глаз.
Не знаю, что происходит. У меня такое чувство, будто что-то застряло в горле. Не могу перестать смотреть на незнакомца, и жидкий жар, кажется, движется по моим венам.
Я почти хочу… прикоснуться к нему.
Я поражаюсь этой незнакомой мысли почти так же, как и тем, что невольно прошептала эти слова вслух.
Меня бросает в жар. Смятение, настороженность и какое-то мощное незнакомое чувство борются во мне. Но палаш требует моего внимания.
Он… пульсирует.
Но пока я делаю следующий вдох, он останавливается, и скачок температуры исчезает. Я всматриваюсь в окно и вижу, что мужчина продолжает свой путь.
В то время, как я просто стою и… дышу. Но я легко могу представить рыжеволосого мужчину, и еще одна волна жара, не имеющая ничего общего с мечом, проносится по моему телу.
Что это?
Едва заметная вспышка магии пульсирует внутри меня, и я заставляю себя стереть незнакомца из памяти.
Я внимательно рассматриваю оружие. Как будто я начала магический процесс, но не закончила его. Что я сказала прямо перед тем, как оружие начало пульсировать?
– Я… я хочу прикоснуться к нему, – повторяю я. Мои щеки пылают. Ничего не происходит.
Поднимаю молоток и опускаю его на горячий металл, но прежде, чем они соприкасаются, молоток отскакивает назад. Заинтригованная, я предпринимаю еще одну попытку.
Он сопротивляется моим ударам. Но зачем ему это делать?
Так. Я только сказала что-то о человеке, проходящем мимо моих окон. Может, если я попробую еще раз?
– Он довольно высокий, – шепчу я. – С красивыми волосами.
Ничего не происходит. Никакого теплового импульса.
Получается, не разговоры о мужчине сделали это.
– Здесь жарко, – говорю я, пытаясь зайти с другой стороны, но, очевидно, и это никак не действует на меч.
Подумай хорошенько.
Я всего-то прошептала вслух то, о чем думала. Я сказала это клинку.
Однако я прошептала не простую мысль, а довольно личную.
Своего рода секрет.
– Когда Темра ложится спать, я иногда краду из кладовки сладости.
Как и раньше, лезвие начинает светиться белым и от него идет жар.
Взволнованная, я продолжаю рассказывать мечу свои секреты.
– Жаль, что я не могу быть похожей на сестру. Она такая бесстрашная и общительная. В этом я ей завидую. – Я снова погружаю меч в огонь, чтобы сделать сталь более податливой. Готовой к моим секретам.
– Она не помнит наших родителей. Так что, когда она спрашивает о них, я лгу, что тоже не помню, потому что говорить о них слишком больно.
Тяжесть спадает с моих плеч, пока я выговариваю мечу все секреты, которые только приходят в голову. Ничего особенно скандального. Для подобного нужно чаще выходить из кузницы, но я рассказываю ему тайны своего разума.
– Я все время беспокоюсь, что недостаточно хорошо воспитала Темру. Она заслуживает мать, а не меня.
Тайны моего сердца.
– Хотелось бы мне не быть такой одинокой. Я люблю сестру, но иногда мне хочется большего. Спутника жизни. Кого-то, с кем я могу состариться. Но я никогда не испытывала сильных чувств. Даже влечения к кому-либо.
При этих словах красивый незнакомец вспыхивает в моей памяти. Я вдруг осознаю, что почувствовала, увидев его.
Влечение.
Богини, вот на что это похоже? Почему именно сейчас? Почему именно он?
Но меч еще не закончен. Я это чувствую. Поэтому продолжаю.
– Я скорее умру, чем поговорю с незнакомцем наедине. Я могу создать самое свирепое оружие в мире, но заставьте меня говорить о чем-то другом с людьми, которых я не знаю, и мне конец. Но я очень хочу, чтобы в моей жизни кто-то появился. Кто-то, с кем можно разделить мое бремя. Кто-то, кого я смогу полюбить.
Тайны моей души.
– Я так отчаянно хочу вернуть родителей. Если когда-нибудь я узнаю, кто их убил, то убью его сама.
Меня удивляют мои слова. Потому что это правда.
Я ненавижу насилие. Я делаю свое магическое оружие, чтобы отбить охоту к вражде. Только дурак станет скрещивать меч с магическим клинком.
И все же, если бы я узнала, кто отнял у меня родителей, все нынешние представления о насилии вылетели бы в окно.
Истина за истиной изливается из моих уст, устремляясь в меч. Не знаю, сколько я там стою. Может быть, несколько часов? Но мой голос хрипнет, пламя гаснет, а мой разум становится таким безмятежным. Как будто меч взял на себя бремя моих тайн.
Когда мне нечего больше сказать, я бросаю лезвие в ведро с водой. Жидкость мгновенно испаряется, и мне приходится отскочить, чтобы не обжечься. Ведро разваливается надвое, и меч выпадает из моей руки.
Белое свечение на мгновение становится таким сильным, что мне приходится прикрыть глаза. Когда все стихает, я могу только смотреть на меч, наблюдая, как он гудит на грязном полу.
Меня это не пугает, но что-то в этом оружии отличается от других изготовленных мной. Может, потому, что я вложила в него большую часть себя? Вес моих секретов сделал его тяжелее, чем когда меч состоял только из стали. Как только клинок остывает, я, прижимая его к боку, выхожу из кузницы на наш маленький задний двор. Обычно здесь стоят соломенные манекены и деревянные доски для того, чтобы мои клиенты могли проверить их новые мечи. Однако я еще не заменила последнюю партию, так что приходится выбрать своей мишенью единственное дерево, отбрасывающее небольшую тень.
Останавливаясь перед большим кедром, я держу палаш обеими руками, замахиваюсь и поворачиваюсь к стволу.
Мгновенно происходит сразу несколько вещей. Меч вылетает из моих рук. Мощная сила опрокидывает меня на спину в высокую траву, и треск, сопровождаемый громом и свистом ветра в листьях, режет уши.
Поднявшись на ноги, я нахожу дерево на земле, разрубленное пополам прямо там, где я ударила ствол, бывший по крайней мере четыре фута шириной. Слава богу, он не упал на дом! Трава вокруг примята так, будто свирепый ветер согнул все на девяносто градусов.
Лежащий на земле меч гудит, будто живой и словно ему есть что сказать.
Но самое удивительное, что дерево было разрублено пополам еще до того, как лезвие палаша соприкоснулось со стволом.
Значит, он обладает способностями для боя на расстоянии.
Смотря на разрушение вокруг, я чувствую легкое головокружение.
Думаю, я только что создала свое самое мощное оружие.
Глава 5
– Что с тобой происходит? – спрашивает Темра на следующий день. Я рассказала ей о мече, когда она вернулась домой из школы. Она, конечно, тут же потребовала, чтобы я позволила ей попробовать.
Я отступила назад, объясняя, что пока выявила только две способности, которыми обладает меч. Он мог разрезать все что угодно и делал это, даже не касаясь вещи.
Теперь я сижу с мечом на коленях, тщательно полируя металл и держа клинок ровно, чтобы не было и намека на размах. В противном случае он может разрушить стойку передо мной.
– О чем ты?
– Ты напеваешь.
– Я иногда напеваю, когда работаю.
– Неправда. Ты никогда не напеваешь. И у тебя весь день нелепая улыбка на лице. Не хочешь поделиться хорошими новостями?
Я чувствую, как румянец заливает мои щеки.
– Очевидно, я в восторге от меча. – Хотя я думала совсем не об этом.
Темра перестает подметать и прислоняет метлу к витрине.
– Выкладывай, Зива.
Я, очевидно, не очень хорошая лгунья.
– Если тебе так уж хочется знать, я кое-кого видела.
– С каких это пор встреча с кем-то заставляет тебя мурчать под нос?
– Не обращай внимания, Темра. Ничего особенного не произошло. Парень просто прошел мимо кузницы и…
– Парень?! Твои щеки ярче помидоров.
– Он был… привлекательным.
– Ты никого не считаешь привлекательным.
– Я в курсе, Темра! Можем мы прекратить говорить об этом?
Она опускается в кресло рядом со мной и пытается вырвать ткань из моей руки, но я не позволяю.
– Нет, ты расскажешь мне все подробности, – требует она.
– Да нечего рассказывать. Он был высоким. С золотисто-рыжими волосами. С мечом за спиной.
– На нем была форма?
– Нет.
– Очень жаль. Мужчины в форме весьма соблазнительны. Интересно, он местный или просто проезжает мимо? Надо бы проверить все гостиницы в этой части города. На всякий случай.
– Ну уж нет.
– Но для тебя это очень важно!
– Не делай из мухи слона. Я и так чувствую себя довольно странно.
– Но ты должна поговорить с ним. Может быть, не только поговорить. – На ее лице появляется озорная улыбка.
Могут ли мои брови сгореть от стыда? Потому что я думаю, что температура моего лица достигла экстремального максимума.
– Я не хочу ничего делать.
– Но…
– Я не ты. Я так не поступаю. – Не утруждаю себя попытками объяснить, почему это не стоит дискомфорта и беспокойства. Временами меня охватывает такая паника, что я просто не смогу находиться рядом с ним. И если бы он хоть раз посмотрел на меня…
Я даже не представляю, как бы я отреагировала.
– Если ты продолжишь настаивать, это только оттолкнет меня, – заканчиваю я.
Темра издает разочарованный рык, но, думаю, после мысленного спора с самой собой она вздыхает.
– Хорошо. Делай, что хочешь. Но твой красивый незнакомец, возможно, недолго пробудет в городе. Просто подумай об этом. А теперь я опаздываю на занятия.
Она оставляет меня наедине с моими мыслями, и я возвращаюсь к мелодии, которую напевала. По-моему, это песня о любви. Одна из тех, что мне пела мама, когда я была маленькой. Я не помню ни одного слова. Только мелодию.
Двери открываются, и я поднимаю глаза, ожидая увидеть Темру.
– Ты что-то забыла или вернулась, чтобы посмеяться над…
Я роняю меч, но ни грохота, ни шипения не слышно. Инстинктивно я смотрю вниз: палаш приземлился острием вперед и прошел сквозь пол. Только рукоять осталась торчать из земли.
Мой взгляд бешено мечется между мечом, воткнувшимся в землю за стойкой, и человеком, вошедшим в магазин.
