Сал Констанц
– Может, я не слишком вовремя, – сказала «Злая Собака», – но у меня для тебя сообщение.
Я сидела на краю койки, крутила в руках бейсболку. Сидела уже довольно давно, вслушиваясь в знакомое поскрипывание корпуса, – корабль раздвигал носом туманный занавес гиперпространства.
– Что за сообщение?
– Велено было вручить тебе после выполнения задания и благополучного возвращения, – поморщилась аватара. – Но непохоже, что мы в ближайшее время попадем домой, и я считаю, лучше передать сразу.
– От кого?
– От Альвы Клэй.
У меня запнулось сердце.
– От Альвы?
– Она доверила его мне на условии, что я озвучу после ее смерти.
Я перевела дыхание. Руки ломали козырек кепки. Я открыла рот, но, оказывается, разучилась говорить – получилось какое-то карканье.
– Воспроизвести? – спросила «Злая Собака».
Она выбрала на сей раз черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком. Так она, очевидно, представляла себе официальный вид. Я, поднявшись, прошла к шкафу, где держала бутылку денебского джина и крошечную чашечку. Налила себе солидную порцию розового наркотика, сделала глоток и вздрогнула, когда напиток наждаком прошелся по пищеводу.
– Давай.
– Ты уверена? Если это слишком болезненное переживание, я могу очистить файл.
– Включай.
Экран растворился, опустел. Когда вернулось изображение, у меня внутри все оборвалось. Альва смотрела на меня. Она сидела в своей каюте, подвязав дреды красной банданой, и татуировки на ее руках будто извивались в лучах верхнего света.
– Привет. – Она затянулась трубочкой с барракудовой травкой. Голубой дымок заслонил лицо. – Раз ты это смотришь, я, надо думать, мертва. – Она прокашлялась и отвела взгляд от камеры, словно застеснялась и не хотела смотреть мне в глаза даже с такой дали. – Я видела, как тебя перепахала смерть Джорджа, и знаю, что от меня ты помощи не дождалась, я сама тебя винила. Заткнись – так и было. Но с тех пор, знаешь ли, мы стали ближе. – Она вытрясла пепел в пластиковую чашечку. – Тебе известно, как у нас теперь. И мне не хочется, чтобы ты опять так мучилась. Только не из-за меня. Поэтому я записываю это сообщение и оставлю его у «Собаки», чтобы сказать тебе: что бы ни случилось, это не твоя вина. По моему счету на тебе долгов нет. – Она снова затянулась. – Я в команде, потому что верю в наше дело. И ты, по-моему, тоже веришь. Так что не трави себе душу. Я могла погибнуть еще тогда, в джунглях. Каждый день после того был мне в подарок, и твоя дружба – далеко не в последнюю очередь, даже если со мной не всегда было легко.
Внезапная улыбка на ее лице была неожиданной и прекрасной, как летняя молния.
– Так что крепись, девочка. – Она вдохнула последний дым из трубки и выбила ее в кофейную чашку. – Ты сама не знаешь, какая ты сильная. Что бы ни случилось, я уверена, ты справишься.
Она потянулась к камере, как если бы хотела отключить запись, но задержала руку. Взгляд, уставленный в столик перед ней, метнулся вверх, и я дернулась, встретившись сквозь экран с ее глазами.
– Мне только жаль, что меня нет рядом, чтобы тебе помочь, – сказала Альва.
Я все плакала и плакала: выворачивалась наизнанку, изливая в рыданиях потерю, вину, прощение и любовь. «Злая Собака» стояла и смотрела. Наконец, где-то через полчаса, когда я выплакала большую часть горя, она сказала:
– Не понимаю, зачем вы с собой так обращаетесь.
Я вытерла нос рукавом.
– Как?
– Воскрешаете мучительные воспоминания. Посылаете друг другу письма из могилы. Разве мало сознавать, что случилось что-то плохое, и непременно надо ворошить прошлое?
Я проглотила новые слезы и хлюпнула носом. Она не виновата, что не понимает.
– Люди по-другому запрограммированы, – объяснила я. – Мы живем в прошлом, как бы это ни было больно, потому что рано или поздно нам всем предстоит уйти.
Аватара приняла задумчивый вид.
– Но ведь рано или поздно умирают все. Нам следует почтить их деяния и идти дальше.
– Не всегда это так легко. Бывает, что мы не готовы идти дальше.
– Почему?
– Трудно объяснить. – Я подумала о погибших родителях в обломках разбитого корабля-разведчика. – Пока мы кого-то помним, носим в памяти и сердце их образ и слова, они для нас как будто живы.
– И вы выбираете память вместо успокоения?
– Пожалуй, можно и так сказать.
– Может быть, и я этому со временем научусь.
– Не слишком спеши.
– Почему?
– Потому что в чем-то я тебе завидую.
«Злая Собака» приняла удивленный вид.
– Завидуешь?
Я потерла себе загривок и грустно улыбнулась.
– Ты не знаешь, что такое разбитое сердце.
На миг ее лицо выразило почти нестерпимую жалость, а потом резко переменилось, стало совершенно деловым.
– Принимаю шум двигателей, – сообщила она. – Два корабля на курсе сближения.
Я села прямо.
– Они нас видят?
– Ответ отрицательный. Следуя текущему курсу, они пройдут в ста тысячах километров у нас за кормой.
– Из Мраморной армады?
Я вытерла глаза тыльной стороной ладони. При мысли о кинжалоподобных истребителях в такой дали от пределов человеческого космоса мурашки поползли по коже.
– Нет, это гражданские суда.
– Человеческие?
– По всей вероятности, да.
Я втянула носом последние слезы.
– Значит, беженцы, такие же, как мы. Может, стоит поздороваться?
«Злая Собака» прищурилась.
– Обозначая себя, мы значительно рискуем.
Я высморкалась в рукав.
– А вдруг у них найдутся запасные топливные стержни?
– Хм-м… – Она побарабанила пальцами по подбородку. – Это мысль.
– И еще можно попросить, чтобы «Адалвольф» себя не выдавал. Гражданские вряд ли его высмотрят. А он мог бы не спускать с них глаз.
– Возможно, это разумно.
– Ну и ладно.
Я вызвала тактический дисплей и оценила наши относительные позиции. Те корабли шли в нормальном пространстве, возможно подзаряжая двигатели перед новым прыжком в высшие измерения.
– Дождись максимального сближения и вызывай их.
– Есть, капитан. Через две минуты.
За это время я выправила козырек, плеснула водой в лицо и, как смогла, почистила комбинезон.
«Собака», чьи датчики загружались входящими данными, делилась со мной новыми сведениями по приближающимся кораблям. Судя по всему, один был торговец класса «предприниматель» – угловатый, словно собранный из конструктора, с огромными дюзами и раскрашен оранжевым по серому. Второй, разведчик класса «педант», рядом с ним казался малюткой, да и был всего лишь облепленной датчиками и наблюдательной аппаратурой жилой сферой, навьюченной на движок. А если посмотреть, как заикались их двигатели, оба нуждались в ремонте и техобслуживании.
– Даю связь.
– Спасибо. – Я откашлялась. – Вниманию гражданских судов. Я капитан Констанц, Дом Возврата. Помощь нужна?
Ответ дошел до нас через несколько секунд, и за эти секунды мне представилось, как замарала штаны команда, когда в относительной близости обнаружился вдруг тяжелый крейсер.
Экран осветился, на нем возникло ошарашенное лицо мужчины средних лет.
– Капитан Констанц, какая удача! Я доктор Хью с разведчика «Безудержное любопытство». Направлялись от альфы Центавра к Интрузии, когда дома черти с цепи сорвались.
– Кто с вами?
– Это вольный торговец «Северянин» из Нью-Гордано. Только он поврежден. Прием есть, но передатчик отказал, а наши принтеры не производят нужных деталей.
– С этим я наверняка смогу помочь.
Хью погладил блестящую лысину ладонью.
– Благодарю, капитан. Вы не представляете, как мы рады вас видеть.
– Всегда пожалуйста. Спасение страждущих и заблудших – наша работа.
– Вы, как я вижу, и сами побывали в переделке.
– Свою порцию получили.
– Мы чем-то можем вам помочь?
– Нет, если только у вас не завалялось топливных стержней военной модели.
– Боюсь, что нет. – Хью поджал губы. – Но примерно в шести световых отсюда есть, как выражается капитан «Северянина», кладбище. Мы надеялись найти там новый передатчик. Может быть, если вы нас туда проводите, там и для вас найдется нужное?
Шульцу одолжили спортивный костюм цвета хаки. Капитан давно не причесывался и основательно оброс щетиной.
– Чем могу быть полезен?
– Мы направляемся к кладбищу. – Я открыла тактическую сеть с трехмерным изображением ближайших галактик и указала звезду на внешней периферии Общности. – По словам Люси, вам эти места знакомы.
Шульц потер загривок. Он прежде зарабатывал на жизнь, подбирая обломки войны Архипелаго.
– Угу.
– Нельзя ли поподробнее?
– Местные называют свою систему Переменной, – сказал он. – Лежит на границе пространства скакунов.
– Это я вижу.
Шульц уставился на носки своих ботинок.
– Мы иногда продавали там старье.
Аватара «Злой Собаки» нахмурилась с экрана.
– Я слышала о подобных местах, – заявила она. – Не одобряю.
– Да, это вроде как незаконно, – застенчиво улыбнулся Шульц. – Зато весьма доходно.
