Ольга Романовская "Ключ к сердцу тьмы"

Карета остановилась перед ковровой дорожкой, брошенной на ступени. Разумеется, красной, как и положено на свадьбе. Арон не поскупился, нанял певчих и девочек, щедро осыпавших меня розовыми лепестками. Под славословие «О прекраснейшая из здравствующих дев!» опустилась подножка, и отец помог мне выбраться из экипажа. Как того требовали приличия, обернулась и помахала толпе зевак. Фата сыграла добрую службу, скрыла истинное выражение лица. Катарина, выполнявшая обязанности подружки невесты, подхватила шлейф, и мы начали подыматься по ступеням. Отец чуть замешкался, дожидаясь матушку.

При других обстоятельствах я ощущала бы себя героиней сказки: свадьба в величественном соборе, всеобщее ликование, безумно дорогое платье. Только сказки редко случаются в обыденной жизни, и у алтаря меня встретит сам властитель Зла.

Зазвонили колокола, не тревожно, а радостно, звонко.

Ничего, справлюсь. Брак по расчету – привычное дело, совершу благо во имя семьи.

После яркого солнечного дня в соборе оказалось слишком темно, я даже ненадолго остановилась в начале нефа, боясь сделать шаг. На помощь пришел отец и, словно слепую, повел дальше. Витражи яркими пятнами ложились на юбки, и вскоре стало казаться, будто на ней расцвели цветы и расправили крылья драконы.

Все ближе и ближе…

Я уже видела его спину. Подумать только, мы почти не знакомы, но отныне я узнала бы герцога при любых обстоятельствах. Сегодня Арон Рардеж облачился в темно-песочный фрак и напоминал франта, а не «серого» вершителя судеб. Неохотно признала, что одежда сидит на нем идеально, цвет работает на контрасте с волосами, придавая им особый медный отлив. Если бы они были длиннее, герцог и вовсе мог претендовать на звание покорителя женских сердец. Иллюзия разрушилась, стоило Арону обернуться. Такого интересовали совсем другие победы.

– Вы очаровательны, Элеонора.

Комплимент в его устах казался чужеродной материей, но нормы этикета я соблюла, стеснительно опустила ресницы. Скорей бы уж все закончилось!

Одну мужскую руку сменила другая: последние шаги надлежало проделать вместе с женихом.

– Осторожно, не споткнитесь! – Арон предупредил о складке на ковровой дорожке.

Поблагодарить или промолчать? В итоге выбрала второе.

Ладони вспотели и чуть подрагивали. Обычные невесты тоже жутко нервничали, а мне вдобавок ко всему предстояла поездка в далекий незнакомый край.

– Вам очень повезло, Элеонора, я выбрал вас из многих, – герцог по-своему попытался меня успокоить.

– Я не просила об этом, милорд.

Дерзко подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Вуаль мешала точно различить их выражение, но, вроде, я различила удивление.

– Я и не спрашивал. Надеюсь, – Арон понизил голос, едва не перешел на шепот, – эти слова останутся первым и последним неповиновением за время нашей долгой семейной жизни. Соблюдайте правила, не перечьте, исправно исполняйте свои обязанности, и ни в чем не станете нуждаться.

Слегка качнула головой и заметила:

– Боюсь, милорд, не способен удовлетворить мою главную потребность.

– Какую же?

– В любви и уважении.

– Я пока не выказывал вам неуважения, – напомнил герцог, – и в состоянии обеспечить им сполна, но на моих условиях. А теперь помолчим, чтобы не оскорблять таинства пустыми разговорами.

Священник – нас сочетал узами брака сам епископ – уже ждал возле пюпитров с молитвенниками. Переминавшийся с ноги на ногу служка держал подушечку с кольцами. Жених помог мне забраться на возвышение и усадил в левое кресло рядом с одним из молитвенников, лицом к нефу. Сам он занял правое. Епископ довольно кивнул и призвал гостей к тишине. Их собралось немало – половина столицы хотела взглянуть на новую жену Тени зла.

Церемония началась со стандартных вопросов: добровольно ли дано согласие, нет ли причин, по которым брак не может быть совершен. Таковых не нашлось, а я твердо ответила: «Да». Согласна, принимаю и готова хранить верность. Я смотрела прямо перед собой, сосредоточившись на молитвеннике. Задай епископ какой-нибудь уточняющий вопрос, пошла бы на попятную, а так беззвучно глотала ком в горле. Он все рос и рос, в какой-то момент показалось: задохнусь! И тут служка подал священнику кольца. Ком вместе с ледяным сердцем провалился в желудок. Заметалась взглядом по храму, тщетно пытаясь отыскать спасителя. Родители и сестра безмолвствовали. Только на их лицах читалось сочувствие, остальные улыбались, скучали, в любопытстве тянули шеи. Я бесплатное развлечение, а не человек.

Прикосновение пальцев Арона вывело из ступора. Как, уже?

– Снимите перчатки, Элеонора, – почти не размыкая губ, подсказал он.

Приличия соблюдены, никто ничего не слышал.

Словно во сне стянула длинные кружевные перчатки и протянула руку. Холодный ободок из металла сковал палец – белое золото с россыпью бриллиантов и кровавым рубином. Кольцо стоило целое состояние, брату хватило бы расплатиться с долгами на годы вперед. Самого Юзефа в столице не было: отец услал его подальше, снарядив клерком в торговую экспедицию.

– Теперь вы.

Дрожащей рукой, едва не выронив, забрала оставшееся кольцо и надела на палец супруга. Формально он еще жених, но всего мгновение…

– Признаю брак совершенным, а этого мужчину и эту женщину – мужем и женой. Ваша светлость, можете поцеловать ее светлость.

Герцогиня Экхем. Я еще не в полной мере осознала новый статус, когда Арон откинул вуаль. Он долго рассматривал меня, словно хотел убедиться, что невесту не подменили, а потом наклонился и холодно, едва коснувшись, поцеловал. Мой самый первый поцелуй разочаровал. Нет, я по-прежнему до дрожи боялась супруга, но рассчитывала получить хотя бы капельку того, что досталось Катерине. Тьма неизменно ассоциировалась с грехом, а поцелуй Арона пах смертью.

Грянули с хоров певчие, епископ, стараясь перекричать звонкие голоса, давал последние наставления, а я не сводила взгляда с Праматери, моля даровать терпение и защиту.

Как же фальшива радость и приторны поздравления! Никто, расчувствовавшись, не прослезился, как частенько случалось на чужих свадьбах. И я такая же актриса, только вот хотелось скорее отвернуться, пока не заметили скованного гримасой рта. Меня хватило буквально на пару минут, после опустила голову, так и простояла до конца официальной части.

От семьи жениха никто не приехал, хотя я точно знала, его мать и тетка живы, пусть и в преклонном возрасте, зато к герцогу подходили странные угрюмые мужчины, которых он коротко отрекомендовал друзьями. По мне, они больше походили на наемников. Но вот Арон взял меня под руку и повел по проходу между изваяний усопших королей.

– Мы уезжаем прямо сейчас, – сообщил он отцу, – можете попрощаться с дочерью.

Думала, скажем последние слова дома, но судьба лишила и такой малости. Даже не на улице, прямо в церкви.

Хмурый отец крепко обнял меня и пожелал счастья. Мать долго не выпускала из объятий и плакала. Напрасно новоиспеченный зять неодобрительно на нее поглядывал, надевать маску светскости матушка не желала.

– Не смейте ее обижать, слышите! – пригрозила она герцогу между всхлипами.

Складывалось впечатление, будто мама провожала меня в последний путь.

– Постараюсь, миледи, – усмехнулся Арон.

Его позабавила угроза. Еще бы, крохотная женщина против высокого мужчины, леди против герцога.

Последней подошла Катарина. Сестра расцеловала в обе щеки и ненадолго сжала мои ладони в своих. «Крепись! – шепнула она. – Обещаю писать каждую неделю». Простые слова, но после них стало немного легче. Улыбнулась сестре и пожелала удачного замужества. Как же не хотелось отпускать ее, идти вслед за выказывавшим все больше недовольства Ароном, но отныне я его жена.

Длинный подол волочился по полу. Я едва не запнулась об него, спасибо Катарине, вовремя заметила и подхватила. Так, вместе, мы и дошли до кареты. Родители тоже вышли проводить меня, помахать на прощание. Один из странных друзей герцога, у которого под плащом обнаружились ножны с мечом, – неслыханная дерзость, нарушение закона! – предупредительно распахнул дверцу. Арон помог мне сесть в карету, а сам немного задержался, что-то обсуждая со свитой. Она прибыла вместе с мужем: дюжина солдат, офицер и молодой человек в шляпе с зеленым пером, чью должность определить не удалось. Заминка подарила мне еще пару минут наедине с близкими, но ничего не длится вечно.

– Мы поедем отдельно, – сообщил супруг. – Мне нужно уладить кое-какие дела. Утром я присоединюсь к вам.

Утром! Мысленно возликовала. Выходит, первая брачная ночь отменялась.

В последний раз помахала родным рукой. Дверца кареты захлопнулась, будто отрезав от окружающего мира. Откинувшись на спинку сиденья, старательно гнала от себя дурные мысли, но молчаливые слезы все равно текли по щекам.

Мои вещи уложили и увезли еще вчера – герцог позаботился об удобстве будущей супруги. На запятках кареты подпрыгивал дорожный сундук с самым необходимым, на случай если основной обоз потеряется или задержится. Ехать предстояло почти без остановок, с ночевками в городах или на постоялых дворах. Если верить атласу, в пути мне предстояло провести около месяца – безумно долго! Прежде я никуда не уезжала дольше, чем на неделю.

Герцог запретил брать горничную, пообещав, что новая прислуга встретит меня на выезде из столицы. Оставалось только гадать, зачем столько сложностей. Вряд ли та же Эмма стала бы шпионить, но, памятуя предупреждение, проглотила слова мужа. Ничего, обойдусь часик без прислуги.

Глава 3

Инга, моя новая горничная, походила на истинную дочь гор: такая же холодная, блеклая с неизменным отсутствующим выражением на лице. Самая длинная фраза, которой от нее удавалось добиться, была: «Мне ничего об этом неизвестно, миледи». Инга присоединилась к нам за городом, на одном из постоялых дворов. Села не с пустыми руками – саквояжем с различными моющими, чистящими и наводящими красоту средствами. Она мигом организовала в карете подобие комфорта, за что я прониклась к ней уважением. Работу свою Инга знала, но вот скрасить одиночество не могла, приходилось довольствоваться созерцанием пейзажей за окном и короткими беседами с младшим секретарем мужа – единственным человеком, кроме горничной, которому дозволялось не притворяться со мной глухим. Им оказался тот самый молодой человек с зеленым пером, милый, воспитанный, совсем не походивший на северянина. Звали его сэр Дональд Уотер, как он горделиво представился, взмахнув шляпой так, что едва не подмел ей дорогу. Дональд оказался любителем поболтать, но, к сожалению, в силу обязанностей не мог вечно торчать у окна кареты. Он иногда куда-то уезжал или ехал вровень с офицером далеко впереди. Именно Дональд походя, за завтраком, сообщил, что герцог к нам сегодня не присоединиться, велел ехать без него: Арона задержали некие дела. Не стану врать, будто известие меня огорчило, особенно после бессонной ночи, которую провела в ожидании пресловутого супружеского долга. Матушка расписала его таким образом, что он виделся синонимом смерти или тяжких увечий. И вот герцог устами Дональда подарил желанную отсрочку, которая поможет смириться с новым статусом. Да и разве герцогине пристало лишаться девственности в дорожной гостинице? Словом, мысли мои повеселели, и, если бы не всепоглощающая скука, я чувствовала бы себя сносно. Чтобы бороться с последней, попросила купить карты. Похоже, они считались неприличными, иначе почему Инга воззрела на меня как на сумасшедшую?

– Карты, миледи? – нарушив обет молчания, переспросила она.

– Да, самые обычные, игральные. Большие или маленькие, значения не имеет.

Я собиралась коротать время не за покером или вистом, а за банальными пасьянсами. Им меня научила покойная бабушка, мастерица по части карточных развлечений. Отец ворчал, что именно она стала причиной пагубной страсти Юзефа. Вздор, конечно. Не бабушка толкнула брата в игорные дома, не она заставала закладывать последнюю рубашку. Офелия никогда не ставила на кон денег, таково было ее правило. Азарт, но не алчность.

Инга насупила светлые, едва заметные брови, делавшие ее похожей на снежную деву. Понятно, герцогине Экхем не положено даже думать о столь низменном развлечении.

– Я могу достать миледи пяльцы, – наконец, когда я уже отчаялась дождаться ответа, предложила горничная.

Вышивание! Будущая встреча с супругом померкла перед перспективой часами тыкать иголкой в канву. Вместо цветов и пташек у меня неизменно выходили дыры и проколотые пальцы.

– Достань себе. – Если уж я госпожа, имею право наказывать. – Вышей на платках мою новую монограмму.

– Хорошо, миледи получит карты.

Инга оказалась неглупой и приняла единственно верное решение.

Словом, в тот городок мы заехали только ради игральных карт, следующая остановка значилась только через два-три часа. Как все провинциальное, новое и неизведанное, он вызвал у меня неподдельный интерес. Отдернув занавеску, по-ребячески вглядывалась в узкие улочки, провожала глазами петухов, бесстрашно взлетавших прямо из-под колес, ловила запах дыма и сдобы, витавший в воздухе. Другие, менее приятные вещи я старательно не замечала.

Городок совсем не походил на столицу, казалось, его застроили хаотично, безо всякого плана. Ширина улиц, даже центральных, оставляла желать лучшего, но сопровождавшая нас охрана быстро решала вопрос со встречными повозками и пешими обывателями. Ответом служили недружелюбные взгляды и сердитое ворчание. Но больше всего меня поразили рынки. Их могли устроить где угодно: на крыльце дома, перевернутых бочках на площади, даже возле церкви. Один такой, большой, с палатками и балаганом, развернули прямо перед мэрией – немыслимо! Привлеченная яркими красками и громкими криками зазывал, я велела остановить карету. Жутко хотелось размять ноги, запастись впечатлениями перед долгими монотонными днями в пути. Ну что приготовил для меня Дональд даже в этом городе? Очередной гостиничный номер, четыре стены и окно. Не хочу!

– Миледи, запрещено!

Стоило открыть дверцу экипажа, как ко мне подлетел младший секретарь мужа. Проигнорировав его слова, подобрала юбки и спрыгнула на землю безо всякой подножки.

– Миледи! – не унимался Дональд. – Его светлость…

– Его светлости здесь нет, приказы отдаю я, – устав от пустословия, оборвала секретаря. – Или ваше слово весомее слова герцогини?

Молодому человеку не нашлось, что ответить. Он неохотно спешился и вместе с горничной устремиться за взбунтовавшейся госпожой. Я же упивалась свободой. Вседержитель, я ведь никогда не гуляла вот так, среди простого народа, не видела скоморохов – да много чего еще. Обычные забавы казались милее оркестра при свечах. На званых вечерах люди такие надутые, а здесь живые, искреннее улыбаются, смеются, а не думают, какую гадость сделать ближнему. Хотелось подойти то к одному, то к другому лотку, подержать в руках тончайшие пуховые платки, попробовать таинственный сбитень, который настойчиво предлагали разносчики.

– Миледи.

На плечи легло пальто с дорогой меховой опушкой – горничная позаботилась о том, чтобы я не замерзла. Ну да, на дворе осень, пусть пока теплая, но коварная. Несомненно, Инга извлекла пальто из сундука. Что еще там припасено и зачем? Я прекрасно бы обошлась своей накидкой, зачем было укладывать меха?

– Спасибо, – я сочла нужным поблагодарить за заботу.

Понимаю, работа горничной заключается в обеспечении максимального удобства госпожи, но от вежливости еще никто не умирал.

– Нам лучше вернуться, миледи, – приставучей мухой ныл в ухо Дональд.

Притворившись глухой, смело шагнула к лотку со сбитнем и привычно потянулась к поясу, запоздало сообразив, что кошелька там нет. Да, неприятная ситуация! На помощь снова пришла Инга. Она вышла из-за моей спины и, перекинувшись с торговцем парой слов, получила кружку заветного напитка.

– Впредь скажите мне, миледи, я сделаю, – с обычным отстраненным видом попросила горничная.

Кивнула и пригубила сбитень. Он оказался непривычно сладким, но вкусным. Так вот что пили простолюдины на ярмарках! Представила реакцию мужа при виде меня с глиняной кружкой в руках. Герцог сразу бы развелся, благо брак не консумированный, невесту можно вернуть родителям. Интересно, разгневался бы отец, накричал или просто насупил брови?

Не спеша, стремясь ничего не упустить из виду, двинулась вдоль рядов. Меня влекла палатка гадалки, чья яркая вывеска выделялась на фоне других. На ней красовалась колода карт, одна перевернута «рубашкой» вниз – пиковый туз. Сначала я отвернулась: гадания – глупые суеверия, но потом поддалась соблазну. Напрасно Инга и Дональд, объединив усилия, пытались меня остановить, чуть ли не тянули за руки, туманное будущее, тревога за собственную судьбу неуклонно влекли к представительнице одной из древнейших профессий. Умом понимала: женщине (как странно это звучало!) моего положения не пристало бывать в балаганах, но меня выдали замуж насильно, то есть подарили все основания для протеста. Я выбрала самый скромный – гадалку.

Перед палаткой выстроилась очередь: всего один мужчина, остальные – девушки, наверняка пришли за именем суженного.

– Госпожа!

Инга исхитрилась ухватить меня под локоть и предприняла последнюю попытку спасти честь Рардежей. Увы, жажда соприкоснуться с судьбой оказалась сильнее.

– Я пойду! Обожди меня здесь.

Решительно скинула ее руку и шагнула к палатке. Стоявшая ближе всех девушка возмутилась чужому нахальству, но вовремя сунутая Дональдом монетка уладила назревавший конфликт. Младший секретарь тенью скользнул следом за мной и замер у входа: не желал-таки оставлять одну. Пусть стоит, все равно гадание – глупое развлечение, никаких секретов он не услышит.

Обстановка палатки, равно как внешность ведьмы разочаровали. Я не рассчитывала увидеть старый, местами полысевший ковер и перевернутый ящик. Он служил подставкой для хрустального шара – единственного интересного предмета во всем шатре. Надеюсь, настоящего, с виду он не походил на стеклянный. А вот ведьма явно шарлатанка: судьбу не может предсказывать вульгарно накрашенная девица, увешанная фальшивым золотом. В драгоценностях я разбиралась, подделку вычислила сразу. Одежда оказалась под стать всему остальному: невнятная черная кофта, вылинявший зеленый платок и длинная, до пят, юбка в жутких розочках.

– Ну, чего замерла? Заходи!

Ведьма даже не потрудилась встать, только звякнула браслетами на руке. Непривыкшая к подобному обращению, я в нерешительности сделала шаг и замерла. Разве не положено здороваться, желать друг другу хорошего дня? Понимаю, гадалка не светская дама, мой титул ей тоже неизвестен, но существуют общечеловеческие нормы вежливости.

– Давай, давай, красавица!

Судя по выражению лица и суетливости в движениях, ведьма хотела скорее от меня избавиться и принять нового клиента. Ну да, время – деньги.

Стиснув в кулаке монеты, опустилась на табурет и с трепетом уставилась в хрустальный шар. Обычный отразил бы мое лицо, этот – ничего. Неужели магический?

– Ну, чего хочешь?

Ведьма достала из рукава карты, гораздо больше привычных, и принялась тасовать, ловко, словно Юзеф. Меня заинтересовала «рубашка» с изображением черных котов. Морды с зелеными глазами симметрично смотрели вверх и вниз.

– А разве мы не?.. – указала на шар.

Ну вот, зашла, и все слова вылетели из головы.

– Так ты замужем, красавица, – улыбнулась хозяйка палатки, продемонстрировав золотой зуб. Вот дурновкусие! – Жениха высматривать не нужно, а судьбу карты предскажут. Ну-ка!

Ведьма сняла подставку с шаром и освободила место на походном столе. Поверх него легла черная бархатная скатерть. Волшебство начиналось.

– Будущее или прошлое?

Колода легла на бархат, приковав к себе взгляд.

– Будущее. Хочу знать, что ждет меня в новом доме.

Прошлое мне знакомо, а вот будущее туманно.

– Новобрачная? – понимающе кивнула ведьма. – Забрал муж, увез на чужбину. Богатый он у тебя, только черный.