Фарцовщик
Валерий Владимирович Гаевский
"Фарцовщик" – повесть о молодежи, любви, мечтах и жизни в советское время. Герои повести хотели бы быть не хуже парней с Запада, им тоже хотелось быть богатыми, ездить на дорогих автомобилях? иметь престижные квартиры, красивых жен и любовниц. Уже тогда парни 70-х годов напрягали весь свой интеллект и пытались сколотить свой капитал, когда нынешние олигархи еще ходили под столом. На протяжении всей повести читателю будет интересно следить за действиями главных героев и переживать через их эмоции и ощущения, то время и ту эпоху, которая никогда не вернется.
Содержит нецензурную брань.
Валерий Гаевский
Фарцовщик
Года полтора тому назад Дмитрий Петрович с женой решили посетить очередной антикварный салон, который по традиции уже который год проводится около Крымского моста в залах филиала Третьяковской галереи. Была осень. Теплая московская осень. Большое количество желтых листьев на деревьях придавали городу, который вечно занят и вечно спешит, беззаботное и радостное настроение. Припарковав машину, Дмитрий Петрович под ручку с женой не спеша пошёл к входу на выставку.
– Дусик, – сказала жена, – какая замечательная погода… Может, ну его, этот салон? Пойдем лучше в парк. Последнее время ты совсем не бываешь на свежем воздухе.
– Дорогая, – прервал жену Дмитрий Петрович, – ты знаешь, что салон завтра уже закроется, а следующий будет только через полгода. Прикосновение к прекрасному даёт энергии и вдохновения ничуть не меньше, а наверняка даже и больше, чем природа…
Супруги купили билеты, сдали верхнюю одежду в гардероб и начали обходить залы антикварного салона. Залов было много, и в них были выставлены великолепные вещи русских и западноевропейских художников. Вот зал, где эксклюзивно выставлен малоизвестный художник Пичугин, картины двадцатых и тридцатых годов прошлого века. Взгляд Дмитрия Петровича упал на картину «Крымские горы поздним вечером» – она была выполнена в интересной манере с использованием фиолетовых и желтых красок. Вот ещё одна картина Пичугина – опять преобладает фиолетовый цвет.
Жена Дмитрия Петровича сказала:
– Пойдем дальше, что ты прилип к этому Пичугину? Он что, тебе нравится?
Дмитрий Петрович снял очки, протер их платком, снова надел их, и ответил:
– Да, нравится. В нем что-то есть.
– Ты на цену посмотри… Двадцать семь тысяч долларов за эту небольшую работу, – начала причитать жена.
Дмитрий Петрович промолчал, однако, про себя отметил: «Были бы деньги, всё бы купил».
Пара перешла в другой зал, который был заполнен фарфором и бронзой. В углу зала, за низким столиком сидела красивая девушка и пила чай.
– Вам помочь? – спросила она Дмитрия Петровича, который вошёл в зал и сразу нагнулся, для того чтобы рассмотреть картину художника Соломаткина «Постоялый двор».
– Нет, нет, не волнуйтесь, – ответил Дмитрий Петрович, – пейте свой чай дальше…
Однако секунду спустя он неожиданно задал красивой девушке вопрос:
– А сколько стоит эта картина?
– Сейчас посмотрю… – ответила девушка.
В это время жена Дмитрия Петровича, которая отстала от него, засмотревшись на какие-то старинные украшения из черного жемчуга, нашла своего мужа:
– А-а-а, вот ты где… Как всегда, любезничаешь с девушками.
– Этот Соломатин стоит сто двадцать тысяч долларов, – не обращая никакого внимания на жену Дмитрия Петровича, ответила девушка. – И здесь приписка хозяина о том, что если кто-то реально захочет купить картину, то можно торговаться. Вот его телефон.
Жена немедленно отреагировала на информацию о цене:
– Ты что, Дусик, сдурел? У нас не на что дачу достраивать, а ты собираешься покупать этот «Постоялый двор»…
И супруги, оставив в недоумении девушку, перешли в другой зал. В нём Дмитрия Петровича привлекла большая картина художника Вельца «Голубые дали».
– Посмотри, – обратился Дмитрий Петрович к своей жене, – какой простор, какие дали… Посмотри, как просматривается дорога, идущая через лес и поле, какая великолепная перспектива, а небо-то, небо… Погляди, какое небо!
– Простите, – обратился Дмитрий Петрович к молодому мужчине, вяло листавшему журнал «Караван историй», – сколько стоит это полотно?
– Эта картина стоит… – молодой человек посмотрел в какую-то тетрадь, – она стоит триста долларов.
Дмитрий Петрович присвистнул и недоуменно спросил:
– А что так мало?
– То много, то мало, народ какой-то пошёл странный, – молодой человек нервно бросил журнал на стол.
Падая, журнал зацепил чашку с недопитым кофе. Она завертелась на столе и через несколько секунд упала с печальным звоном на пол и раскололась, вылив содержимое в ноги Дмитрию Петровичу. Он сразу покраснел и уже хотел резко отчитать нерадивого и, видимо, не любящего свою работу молодого человека, как около места происшествия внезапно появилась красивая женщина средних лет с великолепно ухоженным лицом.
– Сергей, – она повернула свою грациозную голову в сторону молодого человека, – немедленно извинись перед нашими гостями и всё убери.
Сергей что-то пробормотал себе под нос, затем резко нагнулся и мгновенно всё убрал с пола.
– Извините, извините ради Бога, – сказала красивая дама, – нынешняя молодежь ничего не хочет. Только деньги хочет получать. Вам кофе? Чай? Шампанское? Коньяка не желаете? Да садитесь, пожалуйста.
У нее в руке уже была бутылка коньяка. На протесты Дмитрия Петровича она не среагировала, плавно начав разливать коньяк в маленькие рюмочки:
– Вы, конечно, за рулём… Но, поверьте мне, что двадцать грамм отменного коньяка прольются на ваш организм, как утренняя роса на распускающуюся розу.
Дмитрий Петрович чокнулся маленькой рюмочкой с красивой дамой и со своей женой, а затем пригубил коньяк. Коньяк был действительно отменный.
– Чистая Франция, – улыбнувшись, сказала дама.
Она наблюдала, как Дмитрий Петрович пьет свой коньяк в объеме двадцати грамм. А он его не пил, а лизал языком и причмокивал.
– Так, – после того, как рюмки были поставлены на стол, сказала красивая дама, – значит, вас заинтересовала вот эта картина?
Своей изящной рукой дама указала на «Голубые дали».
– Картина, действительно отличная. И стоит она недорого… Всего пятьсот тысяч долларов.
Дмитрий Петрович сразу подавился слюной, которая у него собралась во рту после коньяка. Он сильно закашлял, и на глазах у него появились слёзы, а его жена нервно встала со стула, показывая своим видом, что разговор закончен. Дмитрий Петрович тоже начал подниматься, но красивая женщина наклонилась к нему, сексуально прошептала:
– Можно немного поторговаться…
В этом месте разговора Дмитрий Петрович почему-то задал дурацкий вопрос:
– А сколько вы готовы уступить?
«Можно подумать, – подумала про себя в это время жена Дмитрия Петровича, выходя из зала, – что у моего мужа есть сумма, хотя бы близкая к десяти тысячам долларов». В последнее время дела Дмитрия Петровича шли не очень хорошо.
– Я готова вам уступить, – сказала красивая женщина, усиливая свой натиск на Дмитрия Петровича, – ну, скажем, десять процентов. Притом легко.
Она заметила, что жена потенциального покупателя вышла из зала.
– Это, конечно, хорошая скидка… Но, признайтесь себе, что спрашивать за Вельца четыреста пятьдесят тысяч «зелёных»… – Дмитрий Петрович специально назвал доллары «зелёными», произнеся эту фразу нарочито пренебрежительным тоном, хотя его самого от этих слов начало мутить. – Вы хотите сказать, что Вельц по рейтингу приравнен к Репину или к Сурикову?
– Но, позвольте… Извините… Как Вас зовут? – спросила красивая женщина.
– Дмитрий Петрович.
– А меня Екатерина Владимировна.
– Очень приятно, – сказал Дмитрий Петрович и тоскливо подумал: «На хрен я полез в это бессмысленное обсуждение? Жена, наверное, уже ждёт меня и нервничает».
– Дмитрий Петрович, если картина вам действительно нравится, то я сделаю беспрецедентную скидку в размере двадцати пяти процентов.
– Это сколько же получается?
– Это получается… – красивая дама быстро взяла калькулятор в руку, – это получается триста семьдесят пять тысяч.
– Дорого, Екатерина Владимировна, – поначалу смущённый напором красивой дамы и чудовищной ценой за картину художника Вельца, Дмитрий Петрович начал приходить в себя, – очень дорого… Картина хорошая, но художник второразрядный.
– Хорошо, Дмитрий Петрович. Последняя цена… – и красивая женщина сделала длинную паузу, – триста тысяч долларов. Но это только для вас!
– Хорошо, Екатерина… Ивановна, – чтобы выиграть время и перехватить инициативу Дмитрий Петрович специально исказил отчество собеседницы, ведь это ему в случае заключения сделки пришлось бы платить деньги.
– Владимировна… И, между нами, Дмитрий… Э-э-э, Петрович, я продам вам картину за такую цену, но только в течение трёх дней. Потому что, честно говоря, у меня под нее уже есть покупатель, и он заплатит больше чем триста тысяч.
«Блефует, тётка, ох блефует, – пошла мысль в голове у Дмитрия Петровича, – мы таких разговоров по своей жизни во время продаж и покупок ох как наслышались. Ты, деточка, ещё под стол пешком ходила, когда я уже вовсю торговал картинами и иконами».
Вслух же Дмитрий Петрович произнёс вот что:
– Екатерина Владимировна, давайте обменяемся визитками. На днях я приму окончательное решение и вам позвоню.
– Я, конечно, дам вам визитку со своими телефонами, но вы всё же огорчили меня… Вы отказываетесь от такого дисконта в цене на эту картину! Я уступаю вам сорок процентов от первоначальной цены. Побойтесь Бога, Дмитрий Петрович, кто это вам даст в наше время такую скидку?
– Екатерина Владимировна, – Дмитрий Петрович включил всё свое обаяние, – я бесконечно признателен вам за вашу доброту ко мне. Сорок процентов – это замечательная скидка.
Дмитрий Петрович потихоньку уже начал подтрунивать над красивой дамой, которая, по всей видимости, являлась хозяйкой художественного салона. Конечно, он не собирался покупать картину, а она, скорее всего, не собиралась её продавать, очень хорошо представляя себе, какого уровня покупатель перед ней находится. Ей просто было скучно, и она решила разыграть маленький спектакль. И этот спектакль, как ей казалось, удался. Она молча подала Дмитрию Петровичу визитку, и когда он протянул за визиткой руку, внезапно посмотрела ему в глаза и сказала:
– Наверное, я не дождусь вашего звонка, но впечатление от вас у меня сохранится надолго.
Краем глаза хозяйка салона заметила, что жена Дмитрия Петровича возвращается в зал.
– Такое удивительное восприятие прекрасного встречается сейчас крайне редко.
Она сказала так потому, что ей захотелось продолжить спектакль и немного подурачить этого странного интеллигента. Про таких мужиков в народе говорят: «Больно умный».
– Дусик, ты скоро освободишься? Я без тебя уже половину выставки обошла, а ты всё не можешь определиться с ценой, – сказала супруга Дмитрия Петровича.
«Жена начала мне подыгрывать», – заметил про себя Дмитрий Петрович. Он решил попрощаться с Екатериной Владимировной:
– Хорошо, я непременно вам позвоню.
С этими словами Дмитрий Петрович, наконец-то, покинул зал, аккуратно пряча визитку в нагрудный карман. «Тётка, конечно, класс, непременно надо будет ей позвонить», – крутилось у него в голове. Чтобы как-то отвлечься от этой мысли, ибо рядом находилась жена, он неожиданно сказал ей:
– Дорогая, давай выпьем в буфете по чашечке кофе.
Они спустились вниз, отстояли небольшую очередь, и через короткий промежуток времени наслаждались бутербродами и «непротивным» кофе.
После этого перерыва они опять пошли бродить по залам. Народу стало меньше, и они уверенно обходили один зал за другим. В одном из залов Дмитрий Петрович залюбовался великолепной картиной художника Крачковского «Летний пейзаж с рекой». Опять ему назвали цену, и опять эта цена, как ему показалась, была сильно завышена. Настроение его начало портиться. Он отчётливо начинал понимать, что произведения искусства, которые были представлены на антикварном салоне, великолепны, но продавцы этих произведений ставят цены в расчете на дремучих лохов, видимо, надеясь «впендюрить» картину неискушенному покупателю по такой жуткой цене, чтобы он всю оставшуюся жизнь молился на своё приобретение.
Вот новый зал – галерея «Три века». Опять хороший фарфор, опять великолепная бронза, и в углу огромная картина художника Рубо «Казачий офицер на тройке». Дмитрий Петрович уже не спрашивал цену: он хорошо себе представлял, что хозяева заломят слишком много.
Супруги походили еще с полчаса по залам антикварного салона. Здесь жена сказала:
– Дорогой, давай уже пойдем с этой выставки, что-то ножки мои устали. Всё равно мы с тобой ничего здесь не купим. Так чего же попусту надрывать душу? Картины здесь великолепные, но и цены жуткие. Поехали домой, дорогой. Этот мир картин нам не по карману.
