Вадим Федоров "Ясновидящая-2"

Тревоги вдруг ушли. Она всё поняла. Как будто кто-то включил внутри неё телевизор и быстренько показал маршрутку и заброшенный двухэтажный барак, где томился Юра.

– У тебя что, много мужей? – между тем продолжал глумиться невидимый собеседник.

– Пока один, – ответила женщина, – но что-то он в последнее время от рук отбился, опаздывает с работы. У меня кролик с белым вином его ждёт, а он шляется где-то.

– Так давай мы тебе нового мужа найдём, – предложил позвонивший, – молодого, богатого.

– Я подумаю, – сказала Наталья, – а пока что, Алимхан, проследите, чтобы с головы моего мужа ни один волосок не упал, пока я не приеду. Хорошо?

В трубке замолчали.

– Алё, – сказала она, – вы меня слышите?

– Откуда ты моё имя знаешь? – спросил голос.

– Во-первых, обращайся ко мне на вы, – вздохнула Наталья Васильевна, – а во-вторых, я всё про тебя знаю. Про тебя, про твоих братьев и сестёр и про то, что твои родители последние деньги собрали, чтобы тебя, отличника, в Москву учиться отправить. А ты тут людей похищаешь, вместо того чтобы грызть гранит науки. Нехорошо, Бычок, нехорошо.

– Откуда ты… откуда вы всё это знаете?! – закричал собеседник. – Про Бычка откуда знаешь?

– От верблюда, – ответила ясновидящая. – Я скоро приеду. Жди.

Она бросила телефон на кресло и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.

Как только она ушла, телефон зазвонил – это был Иванов из ФСБ. Но он так и не смог дозвониться до Натальи Васильевны, так как трубку никто не взял.

Женщина спустилась вниз по лестнице, вышла на улицу, огляделась. Возле дома она заметила маршрутку с надписью «Люберцы – Новое Косино» на лобовом стекле. Рядом с ней стоял накачанный тип в широких бежевых штанах и майке без рукавов. Он был похож на Шварценеггера в молодости, только лысого.

Наталья уверенным шагом подошла к качку.

– Поехали, – сказала она.

Тот открыл пассажирскую дверцу и помог женщине сесть. Затем быстро забрался на своё место и завёл мотор.

– А я вас жду. Пристегнитесь, пожалуйста, – сказал качок, и маршрутка резко тронулась с места.

– Не гони, Дима, – ответила ему Наталья Васильевна и принялась копаться в сумочке.

– Мне сказали, чтобы я у вас телефон отобрал, – сообщил водитель, увеличив скорость.

– Да я его дома забыла, – раздражённо ответила Наталья. – Ты куда несёшься-то?

– Мне домой надо, – сказал Дима и обиженно продолжил: – Моя смена заканчивается. Мне домой надо. Меня жена убьёт.

Дорога до барака заняла минут пятнадцать, не больше.

Приехали. Качок вылез из машины, открыл пассажирскую дверцу, подал руку Наталье Васильевне.

– Спасибо, – сказала та и уверенно шагнула в подъезд.

Она поднялась на второй этаж, толкнула дверь с покосившимся номером 6, через мрачный и тёмный предбанник попала в комнату, где её уже ждали. Дима зашёл следом и осторожно, словно боясь кого-то разбудить, закрыл дверь, после чего сел рядом с ней на табуреточку.

– Наташа… – сказал Юрий Викторович и осёкся.

Наталья Васильевна прошлась по комнате, зачем-то понюхала воздух, мазнула взглядом по близнецам и по Алимхану. Подошла к мужу. У того под глазом сразу же увидела кровоподтёк.

– Кто ударил моего мужа? – спросила женщина.

– Они, – всхлипнул Юрий Викторович и кивнул в сторону близнецов. Те синхронно помахали Наталье Васильевне с дивана.

– Ты же у нас ясновидящая, вот и отгадай, кто твоего мужика обидел, – радостно осклабился Алимхан.

Наталья вздохнула и подошла к дивану.

– Новосёловы, – сказала она, после чего близнецы вскочили, – братья Новосёловы, Рома и Гоша. Роман отделается условным сроком в этот раз, а вот Георгий сядет. За нанесение побоев моему мужу. После отсидки уедет из страны и будет жить в Казахстане.

– Где? – удивился стоявший слева от Натальи Рома.

– В Караганде, – ответила она и вдруг ударила Гошу ногой между ног.

Тот согнулся пополам и свалился на диван, с которого только что встал.

– Угадала, кто ударил, – удивлённо сказал Роман и сел рядом с братом.

– Эй, ясновидящая, а про меня что скажешь? – крикнул молодой чеченец.

Наталья Васильевна обернулась. Подошла к Алимхану.

– А что про тебя говорить-то? – усмехнулась она. – Тут даже особо напрягаться не надо. Али Митаев, по кличке Бычок. За сегодняшнее получишь шесть с половиной лет. Отсидишь и поедешь на родину. Будешь до самой пенсии тёлок пасти.

– Каких тёлок? – удивился Али.

– Не тех, про которых ты подумал, – улыбнулась Наталья Васильевна. – Настоящих тёлок, с рогами и копытами. Столичная жизнь не для тебя. Твоё призвание – животноводство.

– Можно я домой поеду? – вдруг подал голос молчавший до сих пор Дима.

– Погоди! – закричал Али и вскочил, тяжело дыша. – Погоди ты со своим домом!

В это время раздался стук. Все замерли. Дима приоткрыл дверь в прихожую, посмотрел туда, оглянулся и помотал головой, мол, никого нет.

Однако стук повторился. Рома встал с дивана, подошёл к окну, резко дёрнул за штору, та упала.

За окном на каких-то верёвках висел Иванов, в костюме. В руке он держал удостоверение, которым и стучал по стеклу.

Увидев, что штора упала, он радостно улыбнулся и показал на форточку. Рома, как заворожённый, поднялся на подоконник и открыл её. Иванов раскрыл документ и прислонил его к окну. Рома приблизил своё лицо и внимательно прочитал, что там написано. Оглянулся.

– Федеральная служба безопасности, – сказал он. – А каким боком тут ФСБ? Мы же не шпионы какие-то.

– Граждане бандиты, – прокричал Иванов, – внимание! Ваша банда полностью блокирована, оба выхода перекрыты, так что предлагаю вам сдаться!

Рома поднял руки вверх, но не удержался на подоконнике и грохнулся вниз. А Али выхватил из кармана пистолет, рванул Наталью Васильевну за волосы и прислонил дуло к её голове.

– Я убью её! – закричал он. – Я убью эту бабу!

– Бабу? – возмутилась ясновидящая. – Жену свою будешь бабой называть! У тебя, кстати, пять дочек будет. Все красавицы и умницы. А средняя – самая любимая.

– Правда? – спросил Али.

– Правда, – ответила Наталья Васильевна, косясь на пистолет, приставленный к своей голове.

В это время Дима взял табуретку, на которой до этого сидел, и ударил изо всех сил ею Алимхана по голове. Табуретка от удара разлетелась на мелкие кусочки.

Али выронил пистолет из рук и схватился за голову.

Иванов выматерился и ногой разбил стекло.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди в защитной форме с оружием.

– Работает ОМОН! – закричал один из ворвавшихся. – Всем стоять, не двигаться и не дышать!

Мгновенно на бандитов были надеты наручники. Один из омоновцев помог Иванову пролезть через разбитое окно.

– Всё в порядке? – спросил он Наталью Васильевну.

– У меня голова болит, и тошнит, – ответил вместо неё Юрий Викторович. – Наверное, сотрясение мозга.

– В больницу товарища! – распорядился Иванов.

– Так я это… – Юрий Викторович растерянно обернулся к жене.

– Юра, я позже буду, – ответила та, – мне ещё показания давать. Кролик в холодильнике. Разогрей.

Юрия Викторовича увели.

– У меня тоже голова болит, и тошнит, – сказал пришедший в себя Алимхан.

– Сотрясение, наверное, – участливо сказал Иванов. – Вы, уважаемый, что здесь делаете, в этом пустом и непригодном для жизни помещении? Вы же, судя по всему, москвич. Коренной москвич.

– Я в Подмосковье прописан, – зло сказал чеченец.

– Ошибся, значит, – продолжил издеваться над задержанным Иванов. – Не москвич. Подмосквич. Или подмосковец? Как правильно-то?

– Замкадовец, – подсказала Наталья Васильевна.

– Точно! – хлопнул себя по лбу Иванов. – Точно! Замкадовец, приехавший из Республики Чечня. Кстати, давно хотел спросить. Как правильно – чечен или чеченец?

– Нохчий, – ответил Алимхан.

– Вот, контакт уже налажен, – удовлетворённо сказал Иванов, – разобрались, кто есть кто и откуда. Осталось понять, почему вы, уважаемый, так по-разному себя ведёте: дома, на исторической родине, – прилично, а тут вдруг с катушек срываетесь. Законы не соблюдаете, пистолетами размахиваете…

– Отпустите меня, пожалуйста, – вдруг сказал Дима, – мне домой надо. Я жене обещал, что больше никогда, что я завязал. А тут попросили старые приятели, и я оступился. Меня жена убьёт. Мне домой надо. Завтра у сына утренник в детском саду, а я в тюрьме. Отпустите меня. Я больше не буду.

И всхлипнул.

– Во даёт! – сказал стоявший рядом с ним омоновец и посмотрел на Иванова, который, в свою очередь, перевёл взгляд на Наталью Васильевну.

– Отпустите его, – попросила она. – Он, и правда, завязал, а тут оказался совершенно случайно. И он спас меня. Всех спас. Он хороший. Он больше не будет.

– Оформите его как свидетеля, – сказал Иванов, – под мою ответственность.

– Ну, если под вашу… – омоновец повернулся к Диме. – Документы у тебя есть, подкаблучник?

– Есть, – обрадованно сказал водитель и протянул руки, закованные в наручники, – в борсетке лежат. Паспорт и патент.

– Какой ещё патент? – удивился омоновец, расстёгивая и снимая с него наручники.

– Патент на оказание автотранспортных услуг по перевозке пассажиров автомобильным транспортом, – заученно ответил Дима. – Вот, даму перевозил, а до этого – её мужа. И они у меня пристёгнутыми были, как положено, ремнём безопасности. У меня без нарушений.

– Без нарушений? – переспросил омоновец и вдруг захохотал.

Засмеялись и его коллеги. Расхохотались также Иванов и Наталья Васильевна. Не смешно было лишь братьям Новосёловым и Али.

Когда все отсмеялись, главный омоновец сфотографировал паспорт Димы и отпустил счастливого владельца патента домой, предварительно взяв с того обещание завтра после обеда приехать в полицию и дать показания.

– Этих забирать? – спросил у Иванова омоновец.

– Братьев пакуйте, – ответил тот, – а вот к гордому кавказскому парню у меня будет пара вопросов.

Новосёловых увели. Али посадили на стул, на котором до этого сидел Юрий Викторович.

– Вопрос первый, – сказал Иванов. – Кто послал? Только без фантазий на тему «шёл мимо, гляжу, в маршрутку люди садятся». Отвечай и помни: чистосердечное признание облегчает душу и уменьшает срок.

– Не скажу, – ответил кавказец и посмотрел Иванову прямо в глаза, после чего тот взглянул на Наталью Васильевну.

– Не скажет, – подтвердила она. – Да мне это и не надо. Я знаю, кто послал. Не напрямую, конечно же, но знаю, кто именно отдал распоряжение.

– Хорошо, – кивнул Иванов. – Тогда второй вопрос. Надо бы перед Натальей Васильевной извиниться. И перед её мужем. Вы людей похитили. Одного из них избили, вторую застрелить хотели. Угрожали, оскорбляли. Нехорошо это. На Кавказе обычно принято извиняться за такое.

– Я не буду перед женщиной извиняться, – Али заёрзал на стуле.

– А придётся, – склонился над ним Иванов, – придётся. Наталья Васильевна мне как сестра. Я за неё, родной, тебе сейчас правое яичко отстрелю и скажу, что нечаянно. Максимум, что мне за тебя будет, это выговор с занесением.

– Не имеете права, – на лбу у Али выступил пот.

Он понял вдруг, что ФСБшник не шутит. Поняли это и омоновцы, которые внезапно занялись обыском братьев Новосёловых.

– Я жду, – Иванов вытащил из подмышки пистолет и передёрнул затвор, дослав патрон в патронник.

– Она мне нагадала, что у меня жена будет и пять дочерей, – выдохнул Али.