Он дал честный ответ, потому что потерял самообладание, но мальчик смеется, видимо решив, что это шутка. Его зубы сверкают белизной – идеально ровные.
Мальчик, кажется, хочет сказать что-то еще, но, поколебавшись немного, вежливо прощается и уходит наконец в шестой вагон.
Когда за ним закрываются двери, у Нанао как будто гора с плеч падает. Он прижимает к себе мертвое тело Волка и делает шаг к лежащему на полу чемодану. Сначала ему нужно решить, что делать с телом, потом – что делать с чемоданом, и решить все это быстро. Хозяин чемодана, который едет в третьем вагоне, может, еще и не понял, что его багаж пропал, но когда он это поймет, то обыщет весь поезд от головы до хвоста. И если Нанао будет тут в открытую разгуливать с чемоданом, его, скорее всего, найдут.
Одной рукой обхватив труп, а другой сжимая ручку чемодана, он в панике озирается. Так, сначала тело, которое он, наверное, действительно должен посадить на его место. Его взгляд падает на мусорный приемник в стене тамбура. Там есть круглое отверстие для бутылок и банок, узкая щель для журналов и прочего бумажного мусора и большой клапан для всего остального. Затем Нанао замечает небольшую выпуклость на стене рядом со щелью для газет и журналов. Она выглядит как какой-то замок, но там нет отверстия для ключа, только маленькая круглая кнопка. Не успев толком осознать, что он делает, Нанао дотягивается до нее рукой и нажимает. Из стены с тихим щелчком выдвигается округлая металлическая ручка. «И что это может быть?» Он поворачивает ее двумя пальцами.
То, что, как думал Нанао, было поверхностью стены, оказалось в действительности панелью, которая при повороте ручки открывается. Внутри обнаруживается довольно большое пространство, похожее на отсек камеры хранения, разделенное полкой на два уровня. В нижней части подвешен большой сверхпрочный пакет, набитый разноцветным пластиком, – так вот куда попадают выброшенные пассажирами пластиковые бутылки и другой мусор. А уборщики потом забирают накопленный мусор – открывая эту панель и заменяя пакет на новый.
Но гораздо интереснее для Нанао то, что верхняя полка пуста. Не задумываясь, он покрепче перехватывает тело Волка и одним движением забрасывает туда чемодан. Тот приземляется с грохотом. В следующее мгновение Нанао захлопывает панель и закрывает замок.
Такое неожиданное обнаружение тайника для чемодана его немного успокаивает. Затем, вернувшись мыслями к мертвому телу в его руках, он проверяет билет, подобранный для него мальчиком. Вагон номер шесть, первый ряд. Отлично, это ближайший ряд в ближайшем к нему вагоне. Просто идеально для того, чтобы посадить туда Волка, не возбуждая ничьих подозрений.
«Спасен! Мне наконец везет! – Но потом он мысленно добавляет: – Да ладно?»
Две счастливые случайности обычно вели в его жизни к какому-нибудь очередному грандиозному провалу. Он обнаружил панель мусороприемника и смог спрятать за ней чемодан – это раз. Место Волка находится совсем близко – это два. «Откуда же ждать неприятностей?!» Его чувство самосохранения готово закричать от отчаяния, но Нанао пытается успокоить себя тем, что эти два счастливых совпадения в действительности следуют одно из другого, так что можно считать их за одно.
За окном проносится пейзаж. Огромные черные вороны на крышах строящихся зданий, ряды многоквартирных домов, следы от самолетов в небе – все появляется и пропадает почти мгновенно.
Нанао старается прислонить к себе тело Волка так, чтобы тот стоял как можно более прямо. Если он понесет на руках взрослого мужчину, это точно привлечет внимание, так что он решает, что они пойдут плечом к плечу, как будто тренируются в шуточной ходьбе на трех ногах. Он делает несколько неуверенных нелепых шагов. Да уж, естественным это точно не назовешь, но больше ему в голову ничего не приходит.
Двери в шестой вагон открываются. Нанао заходит в него и тотчас садится вместе с телом на левый двойной ряд кресел, мечтая о том, как бы поскорее спрятаться за их спинками и стать невидимым для других пассажиров. Он пристраивает Волка на место возле окна, а сам присаживается на место у прохода – на его счастье, оно оказывается не занято.
Наконец Нанао позволяет себе с облегчением вздохнуть. И в этот момент тело Волка накреняется и валится на него. Он в панике отталкивает его обратно к окну, пытаясь сложить руки и ноги покойника так, чтобы тело сохраняло как можно лучший баланс. За всю свою жизнь Нанао так и не сумел привыкнуть к виду мертвецов. Он старается прекратить его мотание из стороны в сторону в такт движению поезда. Сначала думает устроить его локоть на узкий подоконник, но Волк оказывается слишком низкорослым, чтобы его поза выглядела естественной. Спустя несколько секунд мучений и борьбы с собственным страхом Нанао наконец находит позицию, в которой тело как будто сидит спокойно, – но еще через пару мгновений оно съезжает вниз, подобно снежной лавине в замедленной съемке.
Нанао с трудом справляется с растущим внутри его бешенством и делает еще одну отчаянную попытку усадить Волка. Он наклоняет его к окну и пытается представить все так, будто Волк задремал. Затем натягивает ему на глаза его плоскую кепку.
Звонит Мария. Нанао поднимается с места и возвращается в тамбур. Подходит поближе к окну и прижимает трубку к уху.
– Обязательно сойди в Омия.
Услышав эти слова, Нанао кисло улыбается. Какой смысл говорить ему об этом? «Она ради этого позвонила?»
– Как ты там? Наслаждаешься поездкой на синкансэне?
– У меня не было времени ею насладиться. Я был весь в хлопотах. Наконец посадил Волка на его место. Теперь все выглядит так, будто он спит. Чемодан я тоже спрятал.
– Какой ты умница!
– Ты ничего не знаешь про хозяина чемодана?
– Только то, что он в третьем вагоне.
– И больше ничего? Может быть, какие-нибудь особые приметы? Мне было бы намного проще, если б я знал, какого человека мне следует опасаться.
– Если б я что-то знала, то сказала бы тебе. Но это всё, правда.
– О, Дева Мария[31 - Любопытно, что в данном случае используется не иероглифическое начертание имени Марии, а запись слоговой азбукой катаканой с уважительным суффиксом Мария-сама, поскольку в современном японском языке при записи иностранных слов и имен используется именно катакана.], спаси меня!
Стоя вплотную к двери, Нанао отчетливо слышит шум и чувствует вибрации поезда, мчащегося по рельсам. Телефон прижат к его уху, лоб прижат к стеклу окна. Холодно. Он смотрит, как за окном одно за другим мелькают здания.
Открываются двери со стороны хвоста поезда, и кто-то заходит в тамбур. Нанао слышит, как открывается дверь туалета, но тот, кто в нее заходит, тотчас выходит обратно. Он слышит раздраженное цоканье языком[32 - В японских фильмах, анимэ и манге можно нередко встретить этот звук, который обычно транслитерируется как «тц!», а по-японски называется сьта-ути, «щелканье языком». Он считается весьма неприличным и приравнивается к ругательству.].
«Кто-то ищет что-то в туалете?»
Он решается взглянуть. Это мужчина, высокий и худощавый, в пиджаке, надетом поверх серой рубашки. Волосы растрепаны, как будто он только что встал с кровати. Агрессивный взгляд, словно мужчина готов ввязаться в драку с первым встречным. Нанао узнает его.
– Ну, как бы тебе сказать… – говорит он в трубку, стараясь, чтобы его голос звучал как можно естественнее, как будто он – обычный пассажир, разговаривающий по телефону и любующийся видами за окном. Нанао старается стоять к мужчине спиной.
– Что-то не так? – От внимания Марии не может ускользнуть внезапная перемена в его голосе.
– Я хочу сказать, ну, знаешь, это как, ну, короче… – Он тянет время, пока мужчина не заходит в шестой вагон и за ним не закрываются двери. – На поезде едет кое-кто, кого я знаю.
– Кто? Какая-нибудь знаменитость?
– Один из тех близнецов. Ну, ты понимаешь, о ком я говорю. Близнецы, которые занимаются той же работой, что и мы. Не Лайм и Лимон[33 - В действительности то, что говорит Нанао, не поддается адекватному переводу. Буквально он произносит «Цзилинь и Лимон» или «Кирин и Лимон», имея в виду цзилиня – мифическое существо из китайской мифологии, в чем-то схожее с единорогом и живущее не менее 2000 лет. Слово «кирин» созвучно японскому «рэмон», лимон. Возможно, ему также приходит на ум аналогия с лимонным пивом «Кирин». Имена Мандарин и Лимон звучат по-японски как Микан и Рэмон и выбраны не по созвучию, но по соответствию характерам персонажей: Мандарин – сладкий и приятный, Лимон – кислый и терпкий.], а…
– Лимон и Мандарин, – в голосе Марии появляется напряжение. – Они не близнецы. Всем кажется, что они похожи, так что их принимают за близнецов, но в действительности они совершенно разные.
– Какой-то из них только что прошел мимо меня.
– Не вдаваясь в подробности, Лимон – это тот, который любит «Томаса и его друзей», а Мандарин – серьезный парень, которому нравится читать романы. Лимон – типичный представитель третьей группы крови, а Мандарин – типичный представитель второй. Если б они поженились, это точно закончилось бы разводом.
– Никогда не умел определять группу крови человека с первого взгляда, – с напускной беззаботностью говорит Нанао, пытаясь скрыть свою нервозность. – Было бы гораздо проще, если б на нем была футболка с изображением паровозика. – Затем он дает волю своему нарастающему плохому предчувствию: – Ты не думаешь, что чемодан может принадлежать им?
– Возможно. И возможно также, что они сейчас не вдвоем. Бывали случаи, когда они работали поодиночке.
– Слушай, кто-то говорил мне прежде, что эти двое сейчас – самые серьезные и опасные люди в нашем деле.
Как-то раз Нанао встретился в ночном баре с одним известным посредником, который давно был в деле и знал немало сплетен. Раньше он брался за самые разные задания – заказные убийства и все в этом роде, – но потом располнел и утратил былую ловкость и скорость, устал от работы и занялся налаживанием связей. В те времена такая работа являлась все еще чем-то довольно новым, но он был надежным человеком, а благодаря хорошему характеру у него имелось полно полезных знакомств, и в результате он занял достойную нишу в бизнесе. С возрастом он еще сильнее поправился, так что оставить полевую работу было для него, пожалуй, самым правильным решением.
– Я всегда был хорош по части налаживания связей, – сказал он Нанао с гордостью. – Так что, думаю, я был просто создан для посреднической работы.
Это не показалось Нанао особенно интересным. Но затем мужчина предложил ему работу.
– Возьмешь задание не через Марию, а через меня? Потому что у меня есть для тебя отличная работа. Но есть хорошие новости и плохие новости.
Это была его обычная манера: он всегда сообщал о положительных и отрицательных сторонах задания.
– И какие новости хорошие?
– Эта работа очень хорошо оплачивается, и у тебя, Нанао, будет великолепный шанс проявить себя.
– А плохие?
– У тебя будут ужасные противники. Мандарин и Лимон. Хочу сразу предупредить тебя, что в нашем деле это самые лучшие исполнители. Если кто поручает им задание – он может быть уверен, что оно будет выполнено. Они самые безжалостные, самые жестокие и, вне всяких сомнений, самые опасные. Настоящие психи.
Нанао тогда отказался без лишних раздумий. Дело было не в том, что он не был готов работать с кем-либо, кроме Марии. Тот человек несколько раз повторил слово «самые», а это было на него не похоже. И ему совершенно не хотелось вступать в противостояние с этими ребятами.
* * *
– Я правда не хочу связываться с этой парочкой, – чуть не плачет в трубку Нанао.
– Ты можешь не хотеть, но это их не остановит. Это точно их чемодан, – Мария говорит спокойно. – И потом, называть кого-то «номером один» в нашем деле – все равно что вручать «Оскара». Это вопрос чьих-то предпочтений; люди просто говорят, что им хочется. И потом, есть много кандидатов на эту премию. Ты ведь слышал о Толкателе? Ну, том самом, который толкает своих жертв под поезда и проезжающие машины и представляет все как несчастный случай. Некоторые считают, что он лучший в бизнесе. А одно время все говорили про Шершня…
Нанао известно это кодовое имя. Шесть лет назад Шершень прославился, проникнув в офис главы преступного мира Тэрахары и убив его. Он использовал отравленную иглу, которой колол людей в шею. Поговаривали, что в действительности Шершень – это два человека, работающих вместе.
– Но теперь никто больше не вспоминает про Шершня, верно? Мода на него прошла. Одно успешное громкое дело – и он исчез со сцены. Прямо как пчела, которая может ужалить всего один раз.
– Вот как…
– Бо?льшая часть всех этих историй про суперпрофессионалов прошлого – всего лишь легенды, не более того.
Нанао вспоминает еще одну вещь, которую сказал ему тогда посредник:
– Я просто обожаю смотреть старые фильмы. Каждый раз думаю: как они умудрялись делать их такими классными, когда у них не было никакой компьютерной графики и спецэффектов? Взять хотя бы немецкие немые фильмы – они такие старые, но при этом производят такое потрясающее впечатление!
– Вы не думали, что они производят такое впечатление именно потому, что такие старые? Как в случае с антиквариатом?
Посредник отрицательно покачал головой, придав этому простому жесту как можно больше театральности.
– Нет, нет. Это именно вопреки тому, что они старые. Посмотри «Метрополис»[34 - Имеется в виду немой художественный фильм режиссера Ф. Ланга по роману Теи фон Харбоу, снятый в 1927 г. «Метрополис» – эпическая научно-фантастическая антиутопия, ставшая высшей точкой и завершением развития немецкого киноэкспрессионизма. Считается одним из величайших немых кинопроизведений в истории.]. Точно так же профессионалы прошлого были действительно крутыми. Они были более серьезными, более жесткими – это я хочу тебе сказать. Кости у них были крепче. Они были сделаны из другого материала, – он говорил с подлинной страстью. – И знаешь, почему они никогда не проиграют нынешним?
– Почему же?
– Потому что все они либо уже мертвы, либо отошли от дел. Так что они уже точно никогда никому не проиграют.
– Я мог бы догадаться, что вы это скажете.
Посредник величественно кивнул и углубился в истории о его друзьях, вошедших в легенды…
– Может быть, если я сейчас отойду от дел, – говорит Нанао в трубку, – тоже стану легендой?
– Точно станешь, – парирует Мария. – Ты войдешь в историю как человек, который не может выйти из поезда на станции Уэно.
– Я сойду в Омия.
– Конечно. Чтобы не стать человеком, который также не может выйти из поезда в Омия.
Нанао отключается и возвращается на свое место в четвертом вагоне.
Принц
– Эй, дедуля, – заговорщицким тоном говорит Принц. – Случилось кое-что интересное.
– Интересное? Так я тебе и поверил, – вызывающе отвечает Кимура. Он подносит свои связанные руки к лицу и почесывает нос большим пальцем. – Что, на тебя снизошло божественное откровение? Ты вдруг осознал, какой ты отвратительный ребенок? Какой плодотворный поход в туалет, надо же!
– Есть туалет прямо возле нашего вагона, но я пошел в противоположном направлении, так что мне пришлось пройти через шестой вагон, чтобы попасть в туалет между шестым и пятым.
– Ну что ж, даже его высочество Принц иногда совершает ошибки.
– Да, но мне всегда сопутствует удача… – Произнеся это, Принц задумывается – а действительно, почему ему всегда сопутствует удача? – Даже если я ошибаюсь, в итоге все складывается наилучшим для меня образом. Так что, хоть я и пошел в дальний туалет, в итоге все повернулось очень даже хорошо. Во-первых, по пути я встретил в тамбуре двух мужчин. Сначала я не обратил на них никакого внимания, просто зашел в туалет. Но когда возвращался обратно, они все еще были там. Один из них обхватил руками другого и поддерживал его, чтобы тот не упал.
– Если кого-то приходится так держать, значит, кто-то мертвецки пьян, – ухмыляется Кимура.
– Вот именно. Тот, который держал второго, именно так и сказал: «Мой приятель просто перебрал». Вот только мне так не показалось.
– Что ты имеешь в виду?
– Он не двигался и был без сознания, но от него не пахло алкоголем. Но главное – угол поворота его шеи не выглядел естественным, – нетерпеливо возражает Принц.
– Угол поворота его шеи?
– Тот парень, на котором были черные очки, делал все возможное, чтобы скрыть это, но я практически уверен, что у его приятеля была сломана шея.
– Ну, знаешь, – Кимура тяжело вздыхает. – Такого точно не может быть.
– Почему? – Принц смотрит мимо Кимуры в окно, наблюдая за проносящимся там пейзажем.
– Потому что если бы кто-то умер, здесь уже поднялся бы шум.
– Тот парень явно не хотел, чтобы поднимался шум, поэтому он придумывал отговорки одну за другой. Лгал мне прямо в лицо.
Он описывает Кимуре мужчину в черных очках. Тот выглядел добрым и спокойным, но предложение помочь ему отвести якобы пьяного приятеля на место его явно взволновало. Было очевидно, что он пытался сохранить маску невозмутимости, но внутри был в абсолютной панике. Принцу стало его почти жаль.
– И еще у этого мужчины был чемодан.
– И что, ты думаешь, он хотел засунуть мертвое тело в чемодан? – насмешливо спрашивает Кимура.
– О, это была бы отличная идея! Но, наверное, он туда не поместился бы. Тот парень, которого он держал, был довольно низкорослый, но не настолько, чтобы его можно было засунуть в чемодан.
– Пойди скажи об этом проводнику. «Тут у одного пассажира шея сломана, это нормально?» – так ему и скажи. А скидка на билет за сломанную шею полагается? Иди давай, выясни.
– Ну уж нет, – категорически отказывается Принц. – Если б я это сделал, они остановили бы поезд, и… – он задумывается на секунду. – Стало бы скучно.
– Уж конечно, никому здесь не хочется, чтобы его высочество заскучали. Ну и эгоист же ты…
– Я еще не дорассказал, – Принц ухмыляется. – Я уже шел обратно, но все никак не мог перестать думать об этом, так что решил еще раз вернуться. В шестом вагоне я встретил еще одного мужчину. Он искал тот чемодан.
– И что?
– Он проверял проход между сиденьями, под сиденьями, багажные полки…
