Ну да, такого запрета нет. Однако взять с собой пару-тройку крутых воинов – скверная идея. Противники станут их копировать, плюс вроде как с двадцать восьмой ступени просвещения начинаются штрафы. Если хоть один человек в отряде до нее добрался, Первохрам выставит вдвое или даже втрое больше сил. То есть в первой комнате на каждого придется по два или три врага, а в последней – по двадцать четыре или тридцать шесть.
Если тебе помогают воины куда выше двадцать восьмой ступени, штрафы нарастают. В невеликих комнатах образуются столпотворения, где тяжело маневрировать. В таких условиях в первую очередь погибают самые слабые участники. То есть те, кого и требуется провести до финиша. А это делает такую тактику прохождения бессмысленной.
Почему я уверен, что пройду? Да все потому же – верю в свою уникальность.
Двойной штраф мне не светит, я ведь до двадцать восьмой ступени не добрался. Следовательно, в первой комнате меня ждет один противник, в последней – дюжина. При этом по количеству и наполнению атрибутов Ловкость, Сила и Выносливость я превосхожу самого серьезного врага раза в четыре.
Да, перед финишем их окажется двенадцать, следовательно, суммарно по цифрам они круче меня приблизительно в три раза. Но вот именно что суммарно. Подросток может оказаться сильнее ребенка в четыре раза при поднятии тяжестей, но собери малых детей десяток – и это вовсе не значит, что они легко навешают ему тумаков. Плюс не следует забывать про остальные атрибуты, их ведь здесь не отключают. Особенно от Хаоса и Смерти. Благодаря бонусам от них я способен разглядеть опасность спиной, сильнее ударить и хладнокровнее себя вести, оказавшись в шаге от смерти. Масса преимуществ. И все это в Первохраме работает так же эффективно, как и за его пределами.
Если в Роке вообще есть тот, кто способен пройти здешнее испытание, – это именно я.
А что, если не получится? Если мои расчеты опираются на неверную информацию и не сработают?
В таком случае надо постараться не повторить судьбу того бедолаги, чья мумия встретила меня у входа. Когда пойму, что дальше мне не пройти, придется прервать испытание.
Не хотелось бы. Конечно, у меня есть запасной план, но он не выглядит настолько перспективным. Да и не хотелось бы отступать после того как потратил столько сил и времени на эту авантюру.
Я все в нее вложил. Многие месяцы работы потрачены на подготовку именно к этому этапу плана. Неудача отбросит меня назад.
Далеко назад…
Дверь в коридор открылась без помех, а вот следующая при этом не дрогнула. Я не удивился, зная из книг, что Первохрам умеет следить за соблюдением правил.
Умертвия, которых я сотворил из наемников, рассыпались в прах еще на подходе к главному залу. В святое место не допускались ни они, ни призванные сущности, ни прочее подобное. И дальше строгости нарастали.
Рефлекторно потянулся к поясу, в котором хитроумно скрывался коготь. Если он не болтается возле сердца, экипированным не считается, чем я и пользовался, сделав его фальшивой деталью костяной пряжки. В случае надобности можно почти мгновенно экипировать, не возясь со скрытыми вместилищами. Плюс сама кость в пряжке – непростая. При правильной настройке частично блокирует эффекты от волшебных вещей, что позволяет быстро цеплять за нее маскирующий амулет, когда тот мешает.
Но рука, дернувшись, замерла и потянулась уже к шее. Смена амулетов у меня отработана до автоматизма, сам не заметил, как нацепил коготь, когда покончил с Рамиром.
Теперь придется его снять и отцепить от пояса маскирующий браслет. Здесь, перед коридором, желательно оставить абсолютно все. Оружие, одежду, амулеты, все скрытые вместилища и то, что в них хранится. За вторую дверь, которая выводит в первую комнату испытания, можно проносить лишь простую одежду, припасы, пыль на коже и содержимое желудка. Читал, что за счет его содержимого некоторые пытались схитрить, и также знаю, что ничего у них не получалось.
Первохрам видит все.
Голым я останусь ненадолго. И дело не в том, что после прохождения этапа все возвратится, а в том, что стены коридора испещрены нишами, в каждой из которых лежит комплект незамысловатой одежды из белоснежной плотной ткани. Сколько их ни забери, следующие участники увидят, что ничего не исчезло. Откуда появляется тряпье – не спрашивайте. Подозреваю, на это даже церковники вразумительно не ответят.
Скинул с себя все, переоделся. Подошел к двери. Та начала медленно открываться.
Оглянулся. Убедился, что вторая при этом не шевелится.
Я замурован на старте. Теперь от испытания не отказаться. Хочу я того или нет, мне надо переодеться и пройти испытание первого зала. Только тогда распахнутся еще две двери, которых пока что не видно.
Одна из них ведет дальше, в следующий зал. Вторая предназначена для тех, кто пройдет этап и захочет прервать испытание. Если выберу ее, придется переступить через мумию, которая прошла по «коридору для струсивших» века или тысячелетия назад.
Но я сюда не ради отступления заявился.
Я пройду.
Глава 2
По нарастающей
Вторая дверь начала медленно закрываться, едва я в нее прошел. Мера предосторожности, чтобы я не бросился назад за своими вещами. Когда створки вернулись на место, бесшумно дрогнула стена, и начали разъезжаться в стороны две громадные плиты, открывая неглубокую нишу с полками, заполненными оружием, доспехами и щитами.
Не теряя времени, направился туда. Как и описывали древние книги, выбор невелик. Например, тяжелые латы мне не предлагали – ни одного варианта. Ну да и ладно, я не привык к громоздкому железу, у меня даже навыка на его ношение до сих пор нет. Как-то не удосужился обзавестись.
Зато легкие подняты до полного шестьдесят девятого ранга. В теории это означает, что такой доспех сможет защищать меня гораздо лучше, чем заурядного тяжелого пехотинца, латы у которого не прокачаны выше двадцатки.
Разумеется, соотношение цифр неточное, в этих хитросплетениях, наверное, сам ПОРЯДОК не разберется. Да и доспех доспеху рознь. Но можно не сомневаться, что в этом параметре противники, которых выставит Первохрам, значительно мне уступают. Их навыки не могут достигать таких величин, потому что не соответствуют требованиям к атрибутам. Я это предвидел заранее и использовал, изначально поднимая самое простое, базовое, почти не нуждающееся в поднятии ступеней, а после скачка в развитии и прочем потихоньку занимался дальнейшим прогрессом.
У меня все рассчитано. Раз серьезные боевые умения в Первохраме отключаются, надо делать упор на то, что там работает.
Всем прочим займусь уже после испытания.
Если сумею его пройти.
Кольчуга из больших металлических колец. Шлем, прикрывающий голову сзади и с боков, но совершенно не защищающий лицо. Легкие кожаные сапоги, усиленные бронзовыми полосками. Наколенники из толстой кожи. Широченный пояс с пряжкой, похожей на небольшой щит, за которым часть живота спряталась.
В выборе и количестве Первохрам не ограничивал, поэтому я не мелочился. Повесил на пояс клевец на короткой рукояти и узкий длинный кинжал. За оба голенища сунул по стилету. Посмотрел на один из щитов, поколебался, но тянуться за ним не стал. Вместо него ухватил в левую руку увесистый топор с трехгранным шипом на обухе, а правой потянулся за копьем.
Предстоящий поединок – самый простой, вот и захотелось протестировать противника по полной программе. Книги – это полезно, но и про практику не следует забывать. Знания, полученные на старте испытания, могут спасти жизнь в последней комнате, где отбиваться придется от двенадцати. Оружие выбрал не самое привычное, предоставляя врагу хоть какую-то фору и заодно испытывая его с разных сторон.
Экипировавшись, вышел на середину зала, покрутил головой. Вот две двери, исписанные все теми же непонятными знаками. А где же та, из которой появляются противники?
Непонятно.
Продолжил крутить головой и благодаря этому вскоре получил ответ на вопрос, который в книгах не раскрывался.
Противникам двери не требовались. Когда время истекло, одна из стен полностью опустилась до уровня пола, увеличив площадь помещения вдвое. И там, на второй его половине, стоял воин, полностью закованный в бронзовую броню. В левой руке овальный цельнометаллический щит, в правой – меч с широченным массивным клинком.
Да и сам противник мелким не кажется. Рост метра под два, плечи такие, что не во всякую дверь сумеет прямо пройти. От фигуры веет первичной силой. То есть той, которая набрана на тренировках, при серьезных физических нагрузках, сопряженных с правильным питанием. Такого громилу не один год надо готовить. В итоге одна единичка атрибутов у него может работать, как две-три у слабо подготовленного человека.
Я, конечно, тоже не на диване последние неполные два года провел. Но заметно, что в сравнении с этой ходячей скалой проигрываю. То есть мои расчеты придется чуть скорректировать. Да, может, атрибутами противники мне и уступают, однако выигрывают за счет богатырского роста и мускулатуры.
Хотя кто его знает, что скрывается там, за забралом шлема – ведь ничего не просматривается, ни клочка кожи. Может, и нет никаких мышц, может, это для эффектности размер подобрали, лишний раз подчеркивая величие храма.
Вскинув копье, я звонко стукнул древком по каменному полу. Так сказать, отсалютовал.
Удивительно, но противник ответил. Остановился на секунду, звонко врезал мечом по щиту, после чего продолжил приближаться.
Я подбросил копье, перехватил его в горизонтальном положении и запустил в латника, целясь в бедро. Хотел проверить, как с этим справятся его доспехи.
Увы, тот легко уклонился, пропустив копье в сантиметрах от ноги.
Тоже полезная информация. Теперь я знаю, что с реакцией у этих созданий все в порядке.
Перебросив топор в правую руку, я ринулся на противника, занося оружие для жесточайшего удара. Тот предсказуемо воздел щит, намереваясь принять лезвие на его середину и чуть уходя в сторону, чтобы отоварить меня мечом на контратаке. Но я в последний миг изменил направление, проскочил мимо и ударил назад не оборачиваясь. И острый шип на обухе топора с лязгом врезал по латам на боку.
Воин среагировал с опозданием. Кромка его щита ударила в рукоять топора уже после того, как я сделал свое черное дело. Этим он даже услугу мне оказал, – помог извлечь оружие из раны.
Дальше пришлось метнуться к стене, дабы не подставиться под меч. Развернувшись, оценил результаты атаки. Выглядело прекрасно: шип вонзился в стык, где проглядывали завязки кирасы. Частично сорвал одну пластину, смял другую и забрался в тело. Из прорехи вырывалась струйка черной пыли, стремительно оседающей на пол. Похоже, храмовый вояка набит чем-то вроде сажи, полноценного тела у него нет.
Несмотря на то что рана располагалась чуть выше поясницы, древний «робот» начал заметно прихрамывать. Теперь он приближался осторожно, держа щит и меч в разведенных руках, сужая мне пространство для маневров. При этом здорово открывался, а как доказала практика, доспехи его не очень-то хорошо защищают. Но переть вот так, в лоб, чтобы срубить одним мощным ударом, я не рискнул. Кто их знает, вдруг из последних сил вскроет мне брюхо или даже не очень-то среагирует на свою разрубленную башку…
Стащил с пояса клевец, размахнулся, подгибая ноги перед рывком. Но вместо того чтобы помчаться на противника, выпустил оружие из руки, метко направив в голову.
Вот тут до него и дошло, что зря конечности так далеко разводил. Если, конечно, у него было чем понимать. Воин ожидал, как и в первом случае, близкий контакт, и не успел прикрыться. Убрать голову тоже не успел, лишь чуть отклонил.
Врезало здорово. Нет, шлем не пробило, но грохот вышел знатным, да и оглушило ударом, он явно к ним чувствительный. Вон как покачнулся и не торопится выравниваться.
Я тут же отправил следом топор. Уже не так удачно, латник частично успел прикрыться щитом, но снова покачнулся. Бросал я с хорошего замаха, с силой, а он еще после клевца не отошел.
Даже не дернувшись развивать успех, я спокойно прошел к стене, где взял из ниши невзрачный полуторный меч. Поединок показал, что этим универсальным оружием я, скорее всего, спокойно разберусь с доспехом. Не такой уж он прочный, как смотрится.
Но опять же без серьезной практики судить рановато. Надо все проверять.
На следующие пять минут зал превратился в кузнечный цех. Чуть ли не каждую секунду грохотал металл. Я бил и бил противника по шлему, по щиту, по конечностям и туловищу. Не в полную силу и не так быстро, как мог. Позволял атаковать и контратаковать, парируя и уворачиваясь, разрывая и сокращая дистанцию. Я вел себя с храмовым воином, как с учебным манекеном, пытаясь ознакомиться со всеми возможностями.
Спустя пять минут контратаки сошли на нет, противник лишь обороняться пытался, но уже без былой резвости и уверенности движений. Доспехи смяты и пробиты в дюжине мест, почти отвалившиеся детали болтаются, устраивая перезвон при каждом резком движении, угольно-черная пыль обильно струится из нескольких отверстий, густо засыпая пол.
Похоже, выносливость этих созданий далеко не бесконечна.
Уже понимая, что можно ожидать, я легко преодолел неловкую защиту истерзанного противника и врезал по шлему с такой силой, что частично смялось забрало, закрывавшее все лицо. В обширной прорехе ничего не наблюдалось – кромешный мрак. Света с поросли на потолке не хватало, чтобы его развеять, ночное зрение, вроде бы прекрасно здесь работавшее, тоже в этом не помогало.
Удар не только открыл отсутствующее лицо. Он здорово оглушил воина, заставив присесть на одно колено. И подниматься противник не торопился.
Я же, отойдя на несколько шагов, отсалютовал мечом, остановив оружие в верхнем положении. Храмовый воин медленно приподнял голову, уставился помятым забралом, из которого низвергался черный поток, с трудом выпрямился, едва при этом не завалившись. Повел плохо гнущейся рукой, неловко повернул щит, стукнул по нему. Без былого звона и ловкости движений, но явственно ответил. И, пошатываясь, направился на меня, отчаянно замахиваясь.
А я ринулся навстречу, уже не сдерживаясь. Нет смысла тянуть резину, все, что можно было здесь узнать, я уже узнал. Пора заканчивать. И заканчивать быстро. Не знаю, сколько разума в этих созданиях и ощущают ли они боль, но на манекен не похоже, поэтому продолжать это жестокое исследование не хочется.
Я ведь не садист.
Проскочил под неловко опускающимся клинком, развернулся, вкладывая в удар не только движение рук, но и раскручивание тела. И попал именно туда, куда целился, острием меча рассек гибкое кольчужное плетение, прикрывавшее шею.
Бронзовая фигура с грохотом рассыпалась пыльным облаком, разделившиеся части доспеха покатились по полу. Я отскочил, не желая дышать непонятной черной субстанцией и подсознательно ожидая подвоха.
Но нет, все спокойно. И чувство, выработанное за последние годы, подсказало, что у ПОРЯДКА для меня кое-что появилось.
Не переставая контролировать обстановку, заглянул в себя. Так и есть, строка сообщения висит.
Первая комната испытания Места, Где Хранится Память О Последней Жестокости, пройдена.
И все? Ни слова о противнике, ни намека на его параметры. Ладно, так и быть, я согласен драться без трофеев, оно того стоит. Но хотелось бы знать, как это создание называется «официально». Атрибуты я и так срисовал даже без специализированного навыка, убедившись, что книги не врут как минимум о первой комнате. Вот только этого маловато.
Зато настоящее название Первохрама порадовало и удивило. Надо же: Место, Где Хранится Память О Последней Жестокости… Похоже, жрецам оно не понравилось. Судя по тем же книгам, они использовали другое, совершенно непохожее.
Интересно, о какой жестокости идет речь?
А не все ли равно? Я сюда испытание пришел проходить, а не историко-философскими исследованиями заниматься.
Меня ждет следующая комната.
Второй зал, как и обещалось, выставил пару противников. С ними я тоже вдоволь «наигрался», не торопясь уничтожать. Хотелось убедиться, что они незначительно отличаются от первого, несмотря на усиление по атрибутам. Плюс надо узнать, действительно ли умеют действовать сообща.
Как выяснилось – умели. Один вышел с длинным копьем, второй с мечом. И пока первый пытался достать издали, второй не стремился навалиться на меня, просто прикрывал напарника, не позволял безнаказанно сблизиться и прикончить за то время, пока тот отбросит бесполезное в тесной схватке оружие и выхватит кинжал.
Но я был быстрее и неутомимее. Легко уклонялся или парировал, носился кругами, то и дело почти дотягиваясь мечом. Мог бы и дотянуться, вполне по силам, но предпочитал не рисковать.
Затем бегать надоело, и я попросту перерубил копье, после чего начал работать на ближней дистанции, неспешно и безнаказанно искалечив противников за пару минут.
Показалось или нет – не знаю, но сложилось впечатление, что доспехи поддавались хуже. Если в первой комнате они были откровенно картонными и я их пробивал почти всегда, даже самыми нелепыми ударами, здесь иногда выдерживали.
В третьей комнате убедиться в этом достоверно не получилось, а вот в четвертой мое подозрение доросло до уверенности. Доспехи и в самом деле усиливаются от этапа к этапу. Чтобы пробивать их, приходилось действительно стараться, а не лупить кое-как, затягивая поединок ради исследований. К тому же показалось, что противники начали двигаться быстрее. Да и на раны реагировали слабее. Даже осыпаясь пылью из десятка ран, не снижали темп.
Более того, один чуть меня не подловил после жесточайшего удара, разрубившего ему бок на ладонь выше поясницы. Я ведь был уверен, что после такой раны он развалится, – и расслабился. Но нет, воин даже не упал, тут же атаковал в ответ, заставив продемонстрировать чудеса гибкости. Уйти я сумел лишь изуверски извернувшись и оставив оружие, засевшее в доспехе.
Да уж, заигрался.
Пришлось мчаться к нише за новым мечом, после чего начал действовать осторожнее. А затем устроил себе долгий отдых, немного перед этим подкрепившись.
Я начал понимать своих предшественников. Даже для меня испытание уже в четвертой комнате потребовало поднапрячься. Вскоре придется выкладываться по полной. А ведь тем, кто приходили сюда тысячелетия назад, приходилось куда сложнее.
На предшественников я наткнулся в коридоре перед шестой комнатой. Точнее, на следы их пребывания. Здесь они оставили поклажу прямо на полу, после чего шагнули за дверь. И вещи свои после этого не забрали, а храм их почему-то не «утилизировал».
Шесть корзинок с припасами, пять куч верхней одежды и обуви. Количество не совпадало. Похоже, на испытание отправились шестеро, и здесь что-то пошло не так. Пятеро не выбрались из комнаты, а шестой заработал серьезную рану. Истекая кровью, мало что соображая от шока, он вернулся сюда, зачем-то прихватил свое тряпье и отправился назад, выбрав преждевременный выход. Готов поспорить, что именно его мумию я видел. Возможно, столь непростая цепочка событий и стала причиной того, что вещи не исчезли вместе с телами.
Я не побрезговал осмотреть одежду и корзины. Еда давно ссохлась, даже не понять, что это было изначально. Вода во флягах осталась, судя по весу. Но пробки отказывались откручиваться, их только сбивать. Я этого делать не стал. Сомневаюсь, что столь древний напиток пойдет мне на пользу. Да и будь он свежий, какой смысл? У меня Росы полно, лучше ее в этом мире ничего нет.
В шестой комнате против меня вышло подобие фаланги. Четыре воина с копьями, двое с мечом и топором у каждого. Держа строй, они попытались зажать меня в углу. Пришлось показывать не только повышенную скорость, а и чудеса акробатики. Я сумел проскочить в тыл построения, проскользнув на волосок от клинка мечника. И там обрушился уже без церемоний, выкладываясь полностью, торопясь нанести побольше ущерба, прежде чем противники развернутся.
В отличие от моих предшественников я справился.
Седьмая комната уже не удивила, здесь храмовые воины использовали ту же тактику. И дальше они тоже не оригинальничали, так и давили строем. То есть пытались раздавить.
Я даже начал подумывать, что пора отказаться от доспехов. Чтобы воевать против сплоченного отряда, требуется максимальная скорость. Каждый лишний грамм – это минус к ней, да и движения защитная амуниция стесняет.
Но в восьмой комнате до меня наконец дотянулись всерьез. Впервые за все время. Один из воинов, ломая строй, успел быстро развернуться и сделал выпад вслед, достав меня копьем в плечо. Выпад неловкий, торопливый, из неудобного положения. Еще и соратника своего при этом толкнул так, что тот не удержался на ногах.
