– Политического? – удивляюсь я.
Превосходный, который просит политического убежища у саргов, – это даже не анекдот. Это просто что-то за гранью. В принципе, Превосходный, который просит у кого-то политического убежища, – та еще шутка, даже без дополнительных уточнений. Превосходные слишком горды для этих политических игр. Но если еще учитывать своеобразную психологию саргов, то вообще получается что-то очень странное.
– Нет, натурщиком к ним попросится, – фыркает Вергаас. – Ну типа того… Сарги по доброй воле заражать себя яйцами зогг не будут. Да и вроде бы на них они слабее действуют, чем на многие другие расы. Но они же слабые телепаты… или эмпаты, бездна их знает. В общем, если у кого другого от эйфории башку снесет – им приятно рядом находиться. Вдохновенно, как они сами говорят.
Растерянно хмыкаю на этой новости о том, что сарги, оказывается, практикуют непрямую наркоманию. И о том, что они телепаты заодно. В описаниях это нигде впрямую не говорилось, но надо было, наверное, догадаться: раз у саргов коллективный разум, а друг к другу они никак физически не подключаются, в отличие от ацетиков, значит, какой-то вариант ментальной связи там есть.
– Понятно, – говорю, – ну да еще найдете. Если верить доктору Сонг, на станции сейчас этих зогг около двадцати.
– Найдем, – серьезно кивает Вергаас.
– Но я хотел поговорить немного о другом. – Усилием воли перевожу фокус своего внимания с оранжевой слизи и таинственной эйфории от заражения подкожным инопланетным паразитом к гораздо более скучным делам. – Докеры. Если помнишь, я тебя просил с ними разобраться.
Мне повезло, что лицо Вергааса, а стало быть, и мимика, так похожи на человеческие. Он явственно замыкается в себе, явно готовясь оправдываться, но одновременно наглеет. Не спрашивайте меня, как это сочетается, в людях я разбираюсь плохо. А особенно если они инопланетяне-неписи, порождение таких странных и непонятных личностей, как разработчики компьютерных игр… Честно говоря, иногда мне кажется, что любые разработчики чего угодно большие инопланетяне, чем все существа, ими придуманные. Вы только на современную архитектуру посмотрите.
– Ну просил, – говорит Вергаас. – Я все сделал, как ты велел!
Нет, ну это понятно, что даже если Вергаас накосячил, он теперь ни за что не признается. А также понятно, что дело не в его косяках, а в каких-то особенностях игры, из-за которых у меня оказалась слишком низкая репутация для пользования услугами мафии. Однако говорить Вергаасу об этом я не спешу.
– Мне нужно точно знать, что ты им сказал, желательно вместе с формулировками, – говорю я. – Они ведь на меня в суд подали, и банк, не дожидаясь вердикта, взял да и заблокировал мой счет.
– Отмазываться хочешь? – вздыхает Вергаас. – Извини, босс. Боюсь, не выйдет. Разве что найдешь очень хорошего адвоката.
– Ты им что, прямо говорил, что от меня пришел? – ужасаюсь я.
– Да не, уж такой ошибки я не сделал, – фыркает Вергаас. – Но что у нас крыша высокая – да, намекнул. Причем сказал, что крыша эта – выше завхоза вашего. Ну а выше него только ты один.
– Ну ты дал маху, – говорю я.
– Прости, босс. – Вергаас ухмыляется, показывая зубастую пасть. – Но кто ж знал, что у тебя репутация в Содружестве настолько упала! Обычно-то голословные обвинения в расчет не принимаются – ну мало ли что я там про тебя наговорил.
Вновь вспоминаю давешнее ощущение: мол, на эту роль типа регионального начальника мафии меня отрядили не столько даже из-за моего административного ресурса, сколько в качестве проверки, раз уж под руку подвернулся, справлюсь или не справлюсь. А по-настоящему делами, скорее всего, заправляет тот же Вергаас. Или еще кто, с кем я пока не знаком.
И сейчас эти лейтенанты местной мафии внимательно смотрят на то, как я дергаюсь. Если просчитают, то либо сожрут, либо… не знаю даже.
Ну ладно, будем надеяться, моя следующая идея поможет. Хотя придумал я ее только что, наспех. И теперь даже не буду притворяться сам перед собой, что это программисты аккуратненько вложили ее в контекст и мне подсказывают – вряд ли, больно она дикая. Но зато, если получится, часть моих затруднений должна разрешить довольно изящно.
– Так, – говорю, – ладно, с этим разберемся, когда будет актуально. Пока я вот что тебя спрошу: как ты насчет наняться в наш лазарет в качестве фельдшера?
– Что? – Кажется, полет моей мысли ставит Вергааса в тупик.
– А то, – отвечаю я. – Моему главврачу нужно выловить всех зогг. Может, у нее правда личный интерес, может, она за станцию радеет, не знаю. Персонала у нее не хватает. А я нанять сейчас никого не могу, денег нет… ну по той причине, что счет заблокировали. Зато ты и твои ребята, если найметесь, сможете преследовать больных абсолютно легально, без всяких помех от станции. Ну и если пару-тройку яиц присвоите под шумок, мы с доктором в сторонку посмотрим. Главное, чтобы у меня никто из персонала на рабочем месте слизью не капал.
То есть, в переводе, хотите устраивать притон – устраивайте, но знайте меру.
Лицо Вергааса, и без того длинное, вытягивается еще сильнее. Я практически вижу, как управляющая игрой нейросеть, которая транслирует мне эту картинку, где-то на заднем плане просчитывает варианты развития событий.
– Ну ладно, босс, – говорит он. – Надо попробовать.
Отлично! А теперь осталось уговорить принцессу… то есть доктора Сонг.
Деньги: – 2 000 528 кредитов (счет заблокирован)
Характеристики капитана:
Репутация – 1508
Харизма – 80 (Уверенный Лидер)
Дипломатичность – 122
Предприимчивость – 81
5
Как ни странно, доктор Сонг и не думает возражать.
– Да мне все равно, кого вы наймете, хоть диких верки, – отмахивается она от меня.
И очень хорошо: после этого я с чистой совестью ретируюсь из лазарета.
Не то чтобы мне так уж обязательно было туда заходить: я вполне мог позвонить своему главному врачу по системе внутристанционной связи и сообщить умеренно хорошие новости именно так.
Однако ничего не вышло: Сонг просто сбрасывала вызов. Раза три я ее набирал, и раза три повторялось все то же самое. Слышал, такое бывает, когда пытаешься дозвониться до бывших или до должников. С подчиненными такого происходить, по логике, не должно. В конце концов я решил, что игра вынуждает меня полюбоваться на тот ад, что сейчас в лазарете творится.
Я оказался прав по обоим пунктам: во-первых, там действительно ад, во-вторых, да, меня таки вынуждали. В принципе, разработчиков можно понять: если бы я нарисовал такую красоту, я бы тоже хотел, чтобы игрок ее заценил.
То есть красоту, конечно, в переносном смысле. Ничего красивого в помещении, где повсюду стоят каталки с больными, накрытые куполами индивидуальной воздушной среды (для избежания перекрестного заражения, насколько я понял), а между всей этой красотой носятся взмыленные медики в блестящих комбинезонах индивидуальной защиты, я не увидел. Но сложно нарисовано и достоверно, как с натуры. Представляю, сколько мощностей нейросети уходит на анимацию всей этой толпы!
Но это если помнить о реальности. А если не помнить, то просто по-человечески жалко было и Сонг, и ее команду. Потому что сама главный врач, которая восседала посреди этого всего без своей обычной курительницы и, следовательно, без привычно окутывающего ее облака дыма, тоже выглядела усталой донельзя.
Причем она сначала рявкнула на меня, мол, с чем пожаловал и как смел отрывать ее от работы, которая, возможно, не позволит станции в ближайшем будущем развалиться на совсем уж маленькие осколочки.
Я даже обалдел и опять, как раньше в берлоге у Томирла, не спросил, почему она позволяет себе такой тон с непосредственным начальством. Мне всегда было ясно, что медики – особая каста. А теперь, увидев, с каким хаосом ей приходится иметь дело, я убедился: Сонг сейчас можно все и даже немного больше.
Зато выслушав меня, она сменила гнев на милость.
– Отлично, что придумали выход, – сказала она, а потом добавила эту самую фразу про то, что ей все равно, с кем я договорюсь. Лишь бы работу ее санитаров выполняли на совесть.
В общем, с этой частью работы наконец покончено.
Пора заняться другим делом первоочередной важности: добычей денег.
Потому что с саргами я, конечно, принципиально договорился, но только в самых общих чертах, а никаких других шагов не предпринял: то меня Вергаас отвлек, то потом в лазарет потребовалось самому топать. Хорошо хоть, не ножками, а на капитанском самокате, но все равно какое-то время на это потратить пришлось.
Однако первым делом отправляюсь в рубку: мне приходит в голову, что надо поставить Нирса и Бриа в известность о достигнутых договоренностях. Как-никак они мои заместители, значит, по идее, знать обо всем этом – не просто их право, но и обязанность. Да и мне проще. Честно говоря, не представляю, как формулировать и заключать соответствующий договор с саргами.
На всякий случай обращаюсь к своему искину:
– Демьян, мне нужно подготовить договор с Великим Саргонатом о росписи колец ближайшего газового гиганта.
(Вдруг понимаю, что я даже название этой планеты не удосужился узнать… если, конечно, оно в природе существует. Потому что в принципе это небесное тело может зваться просто каким-нибудь номером из каталога.)
– Вопрос юридического сопровождения не входит в мою компетенцию как вашего секретаря, – привычным бесстрастным тоном сообщает мне Демьян. – Рекомендую обратиться по этому поводу к вашим заместителям.
Ну значит точно, пора мне возвращаться в рубку.
Однако по дороге происходят два важных события, которые заставляют меня изменить планы. Во-первых, у меня возникает некое странное чувство, которое не сразу удается опознать. Во-вторых, мне по дороге попадается Белкин: бежит по коридору, распушив свою несуществующую шубу, и мяукает.
Я еле успеваю затормозить, не переехав своего друга, и хватаю его на руки. Шуба, конечно же, сразу пропадает – и слава богу, потому что только этой шизы мне и не хватало. Белкин же, глядя мне в лицо, требовательно мяукает. Ровно тем же тоном, каким мяукал, вытаскивая проводок из моего шлема.
Ага, соображаю я. Так я просто-напросто голоден! Вот откуда это странное ощущение в животе.
Ну надо же, оказывается, мой кот продолжает честно выполнять свои обязанности даже в виртуальной реальности, хотя я его этому не учил. Всем бы так.
– Ладно, – говорю Белкину, – уговорил. Пошли пожрем.
На самом деле, если я не выберусь вовремя, Белкина накормят по часам прямо в капсуле, я специально оговорил это в контракте. Потому что мало ли какие у меня срочные дела возникнут. Человек может потерпеть без еды. Кот, конечно, тоже может, но ему не объяснишь, почему это необходимо. Так и будет жалобно мяукать и смотреть на тебя полными доверчивого недоумения глазами.
По-моему, это самое худшее, что можно придумать – не мочь накормить зависимое от тебя существо. Ну или облегчить его боль. Это я уже один раз проходил, больше не хочу.
– Бриа, – вызываю свою помощницу по коммуникатору, – подготовь, пожалуйста, проект договора с саргами, что мы нанимаем их расписать кольца той планеты, вокруг которой вращаемся.
– Мы – что?! – удивленно восклицает Бриа.
– Правда, хорошая идея? – спрашиваю я. У меня на редкость отличное настроение: Белкин всегда на меня так действует, а в игре, оказывается, этот эффект еще и умножается – я почти забыл, что мой кот тоже здесь, так что встретить его в коридоре оказалось особенно приятно.
– Идея-то хорошая, но вы же на испытательном сроке в Межзвездном содружестве! – говорит моя заместительница. – Я обещала им, что вы не будете делать лишних телодвижений.
– И потом нас всех вместе без лишних телодвижений похоронят, вместе с проектом «Узел», – неприязненно отвечаю я. – Этот контракт с саргами может всех нас спасти. Так что ты уж постарайся.
– Постараюсь, – нехотя обещает Бриа. – Между прочим, Нирс вас ждет, ему нужны ваши подписи на каких-то накладных.
– Я скоро, – обещаю я. – Пообедаю и приду.
– Обедать будете у себя в каюте, как всегда? – деловито спрашивает Бриа.
– Да, – согласно киваю, – у себя.
Вот уже и «как всегда», хотя раньше я, конечно же, никогда в игре не обедал. Просто необходимости не было: все здесь замирало, когда я разлогинивался, как и положено в игрушке на одного пользователя. А теперь, хотя других пользователей здесь нет (или пока нет), но мир стал куда более живым. В том смысле, что развивается постоянно, независимо от моего присутствия. И даже вроде как некоторые основные роли в ключевые моменты должны отыгрываться живыми актерами.
Вспомнив об этом, невольно задумываюсь: а не сталкивался ли я уже с живыми игроками? Может быть, оператор был на месте Нирса, когда он выдавал мне вводную? Или на месте Вергааса, когда он вел со мной переговоры? А может, один из четверки саргов, которым я доказывал, что мое предложение не чушь собачья, а отличный арт-проект, был живым? Или доктор Сонг, когда она сначала меня послала, а потом обрадовалась?
Вроде бы пока никто из них особенно не отличался от тех неписей, к которым я привык. Но ведь и все неписи в этой игре отменно удались. Настолько, что мне было легко и приятно в самом деле вообразить их моими приятелями, хотя с приятелями-то у меня на самом деле туго.
За этими мыслями я прямо с Белкиным на руках подхожу к ближайшей двери туалета, устроенной в стене коридора и помеченной привычными мне значками.
Можно было бы, конечно, пойти в свою капитанскую каюту – согласно инструкции, там тоже находится терминал выхода. Но я пока еще не знаю, где она, не настолько освоился. Через туалет можно выйти куда быстрее.
Кстати говоря, меня предупредили, что если я не буду выходить в туалет или еще куда достаточно долгое время – скажем, часов шесть – меня вытащат силой. Но я, разумеется, не собираюсь до такого доводить. Хотя выходить очень не хочется. Хочется разобраться, что там за накладные у Нирса, уточнить у Томирла, как идут ремонтные работы после пожаров, поговорить с Бриа по поводу договора с саргами и так его оформить, чтобы комар носу не подточил. А заодно узнать у нее, не продешевил ли я…
С одной стороны, не думаю, что можно всерьез продешевить, торгуясь с нейросетью, которая пишет игру. Особенно учитывая, что ты назначаешь цену за уникальное действие, которое ты сам только что и придумал, и у этой чертовой нейросети никакого специфического шаблона нет. Однако, с другой стороны, у меня было полное впечатление, что во время переговоров за Сэми, Айри и Лари играл живой оператор – причем один за всех, уж больно они слаженно, чуть ли не хором говорили. А торговались – ну словно продавец халвы из какой-нибудь экранизации «Ходжи Насреддина»! То есть весело, задорно, но семь шкур с меня спустили, и семь потов заодно. Даже вспоминать не хочется.
В общем, экспертное мнение Бриа мне требуется позарез… И может быть даже, его будет излагать не нейросеть, а живой человек. Хотелось бы надеяться.
Но делать нечего: спорить с Белкиным себе дороже. Как я уже говорил, ему не объяснишь, почему ты предпочитаешь задержаться и больше не хочешь делить с ним трапезу. В этом смысле обидеть неразумное животное, по-моему, даже хуже, чем обидеть ребенка.
Короче говоря, нахожу ближайшую дверь в «туалет» и касаюсь ручки. Этого достаточно, чтобы очнуться в капсуле, по шею в растворе нулевой плавучести.
* * *
Хорошо, все-таки, когда играешь не из дома, а из специально организованного ради этого комплекса! Все удобства к твоим услугам. Не надо ни готовить еду, ни даже ходить далеко: столовая для игроков находится прямо рядом с бассейном. И переодеваться, чтобы пообедать, тоже не надо: накинул халат, сунул ноги в тапочки – и иди как есть.
Повара предупреждены о Белкине, поэтому, когда я подхожу к прилавку с подносом и делаю заказ, приложив свой идентификационный браслет к терминалу, мне без лишних слов выдается сразу миска с любимым кормом моего кота.
Между прочим, мне предложили заменить его корм на какой-то там супер-премиум, по результатам консультации с ветеринаром. Я, не будь дурак, согласился, хотя был уверен, что кормлю кота самой лучшей едой: от бесплатной консультации зачем отказываться?
Так местный вет полностью одобрил и мой выбор, и расчет порции, и даже то, что я два раза в неделю даю Белкину кошачий паштет. Очень приятно было. Ну и заодно камень с души: как я ни доверяю «своему» ветеринару, а все-таки для спокойствия хорошо лишний раз получить подтверждение, что если Белкин и заболеет, то не потому, что я за ним плохо или неправильно ухаживаю.
В общем, сажусь за стол вместе с подносом, ставлю миску для Белкина на соседний стул: кот мой не то чтобы очень большой, на стуле как раз хватает места и для него, и для миски. Тут напротив меня плюхается Оксана. И ладно бы только она! На четвертый стул опускается малознакомый мне тип. Кажется, его зовут Петр, и он – единственный в нашей компании про-геймер. А впрочем, точно не помню.
– Не возражаете? – спрашивает он.
Молча пожимаю плечами: мол, столовая мною не куплена, располагайтесь.
Оксана, кстати, даже не спрашивает, сразу начинает уплетать салат. При этом она упихивает себе зелень за щеки так, что они раздуваются. Я невольно вспоминаю хомяков и адмирала Виоланну.
Пожалуй, это главный недостаток здешней столовой: столы слишком большие, и отвязаться от компании, если еще три человека решат осчастливить себя твоим присутствием, никакой возможности нет. Во всяком случае, понятия не имею, как сделать это вежливо. А невежливо… нет, тоже понятия не имею.
– Ну, как тебе первые игровые полдня? – с энтузиазмом спрашивает Оксана.
– Нормально, – говорю я.
Мою почти приятельницу отсутствие энтузиазма ничуть не обескураживает: она готова поддерживать разговор за двоих. Именно это качество и стало причиной нашего продолжительного общения.
– Чума, – говорит Оксана. – Просто крышу сносит! Я обалдела просто, вроде бы все так мультипликационно поначалу, а потом прямо привыкаешь, и это здесь все вокруг нереальным кажется!
Киваю с куда большим чувством: да, я этот эффект заметил еще во время тренировки, но во время игры он особенно бросается в глаза.
– И не говори, – замечает Петр. Он, кстати, с Оксаной на ты, а на меня кидает какие-то странные взгляды. Не могу понять, что они значат. – Мне приходится все время напоминать себе, что это игра. Иначе темп падает.
– У тебя темп падает? – смеется Оксана. – Ты же профи!
