– Да он утром по полчаса волосы укладывает!
Мисс Бриджес сердито посмотрела на него:
– Тебе прекрасно известно, Уильям, что мистер Фаунтин состоит при дворе Его Величества! Он едва ли может явиться перед Королем и Королевой, не причесавшись. А ты сегодня причесывался, могу я поинтересоваться? – спросила она ледяным тоном. – Отсюда что-то не заметно. Допивай чай и помоги развесить ковры на просушку.
Роуз взглянула на волосы Билла и приободрилась. Вряд ли их вообще можно было причесать, эти всклокоченные, неровно подстриженные пряди. Голова Билла выглядела как потертый коврик для вытирания ног, того же песочного цвета. Она ничего не сказала. В приюте Святой Бриджет все знали свое место. Мисс Локвуд читала им об этом длиннющие нотации, и Роуз была уверена, что в доме мистера Фаунтина, как и в приюте, ее место в самом низу. Надо постараться не обидеть Билла, потому что она уже ухитрилась расстроить другую горничную, Сьюзен, одним своим присутствием.
Билл хитро улыбнулся ей, громко допивая свой чай. Похоже, его нисколько не задело то, что его отчитали.
– Билл пришел к нам пару лет назад из приюта Святого Бартоломью, – объяснила миссис Джонс, когда он вразвалочку прошествовал в судомойню. – Вот почему мы решили взять горничную из приюта Святой Бриджет.
– Билл тоже сирота? – удивилась Роуз. Он казался таким уверенным в себе – и таким счастливым.
– Да, найденыш, как и ты. Он хороший работник. – Миссис Джонс одобрительно кивнула. – И ты тоже, я уверена.
* * *
Несколько часов спустя Роуз делала все возможное, чтобы показать, как она умеет работать. Она сидела напротив Билла за большим столом в судомойне, где, видимо, делались все мелкие домашние дела. Они чистили серебро, не только ножи и вилки, но и большущие тарелки и чаши с выгравированными волнистыми буквами. Буквы в основном складывались в фразы вроде:
«Алоизиусу Фаунтину, с благодарностью и восхищением, от Почтенной Гильдии Крысоловов».
Эта тарелка была украшена маленькими крысами, танцующими вдоль краев. Роуз задумалась, чем мистер Фаунтин заслужил такую благодарность.
– Это надо делать каждый день? – спросила она, надеясь услышать «нет».
– Конечно нет, – презрительно ответил Билл. – Раз в неделю. – Он оглянулся через плечо, чтобы проверить, не слушает ли кто-нибудь в кухне. – Я иногда не чищу все подряд, – прошептал он. – Никто не замечает. Ими пользуются только во время приемов.
– Мистер Фаунтин устраивает приемы? – удивилась Роуз. Все так настойчиво рассказывали ей, какой он серьезный, умный и значительный человек, что у нее не получалось представить, как он может захотеть повеселиться.
– Угу. Для своих важных друзей-придворных или иногда для других волшебников.
Роуз задумчиво кивнула.
– Наверное, ему одиноко, жить вот так одному, – предположила она.
Билл громко хохотнул:
– С чего ты взяла, что он живет один, дурочка? Во-первых, есть мисс Изабелла, а во-вторых, мистер Фредди.
– А! Так у него есть дети. Я не знала. – Роуз решила было, что мистер Фаунтин совсем стар и детей у него нет. Она воображала, что все волшебники старые, но сейчас поняла, как это глупо.
Но Билл снова замотал головой:
– Только один ребенок. Мисс Изабелла. Миссис Фаунтин умерла вскоре после ее рождения. Мистер Фредди, – в его голосе отчетливо послышалось презрение, – это ученик хозяина. – Фредди явно не пользовался уважением Билла.
– Фредди! – хихикнула Роуз. Она решила, что ничем не рискует, и точно – Билл посмотрел на нее одобрительно.
– Он, пожалуй, твоего возраста будет. Мозгов меньше, чем у младенца. – Билл с отвращением сморщился.
– Но если он учится быть волшебником… – с сомнением начала Роуз, натирая серебряное блюдо с борющимися драконами. (Драконы! А драконы тоже реально существуют? В приюте почти не попадались интересные книги с приключениями, но парочка все-таки просочилась в классную комнату благодаря скучным обложкам. Драконы точно встречались в тех же историях, что и волшебники. Роуз решила придержать этот вопрос при себе. Билл уже достаточно посмеялся над ней сегодня.)
– Я не говорю, что он тупой, ничего такого. – Билл яростно замахал тряпкой, которой чистил посуду. – Он очень умный. Просто может упасть с лестницы, потому что забыл, что она есть.
Роуз недоверчиво посмотрела на него. Таких дурачков просто не бывает.
Билл пожал плечами:
– На прошлой неделе. Мне пришлось его поднимать, да еще к тому же подметать осколки. Он по пути вниз, видишь ли, налетел на вазу. У мисс Бриджес чуть припадок не случился. Ваза-то была чего-то там Мин.
– Он не ушибся? – обеспокоенно спросила Роуз. Хоть она и не была знакома с этим Фредди, мысль о том, что кто-то может забыть про лестницу, ей не нравилась.
– Не-а. – Билл как будто был разочарован. – Обрадовался. Сказал, что почти пролетел последние шесть ступенек, а он и не знал, что так умеет. Мог бы тогда уж и вазу ту поймать, вот я что скажу.
– Билл, я надеюсь, ты Роуз не сплетни пересказываешь? – Мисс Бриджес влетела в судомойню с охапкой платьев. – Давай посмотрим, какие из них подойдут, если их немного перешить, Роуз. А еще я покажу тебе твою комнату. – Она грациозно выплыла из кухни, пока Роуз выпутывалась из большого передника из мешковины, который ей выдали, и девочке пришлось бежать за ней вдогонку, преследуемой смешками Билла.
– Запомни, Роуз: только черная лестница, никогда не ходи по парадной, – говорила мисс Бриджес, взбираясь наверх. Парадная лестница вела с первого этажа на второй, а дальше все – и прислуга, и хозяева – пользовались одной лестницей.
Роуз выдохнула:
– Да, мисс Бриджес. – Она решила, что стоит составить список вещей, которые делать нельзя.
Комната Роуз оказалась под самой крышей, на вершине шестого лестничного пролета. По крайней мере, ей показалось, что их шесть: по какой-то причине она не смогла их сосчитать. А сколько здесь дверей? Дом совсем не выглядел жутким: здесь было светло, сотни окон сверкали на солнце, и безупречно чисто, что Роуз понравилось. Ни единой паутинки. И все же что-то таинственное здесь было. Что-то тревожное. Роуз попыталась убедить себя, что она просто-напросто никогда не бывала в таком большом, роскошном доме. Однако ее не покидала мысль, что здесь, на верхних этажах, сами стены пропитаны магией.
По крайней мере ее комнатка на чердаке оказалась абсолютно нормальной. Странное чувство, как будто в уголках глаз плясали тени, пропало, когда они добрались до этажей без ковров. Простая, слегка запылившаяся деревянная лестница, ведущая в комнаты прислуги, поскрипывала, и к тому времени, как они поднялись в самую маленькую спальню на чердаке, Роуз снова могла дышать.
Мисс Бриджес замедлила ход еще на четвертом лестничном пролете. Теперь она открыла дверь и грациозно опустилась на узенькую белую кровать вместе с ворохом платьев.
– Ну вот, Роуз, твоя комната, – сказала она, переводя дух.
– Это все мне? – спросила Роуз, в полной уверенности, что такого не может быть. – Комната для меня одной?
Мисс Бриджес улыбнулась:
– Да. Комнаты слишком маленькие для двоих. Сьюзен спит через стенку, если тебе что-нибудь понадобится – попроси у нее.
Роуз кивнула, но про себя поклялась лишний раз даже не дышать рядом со Сьюзен. В приюте она привыкла ходить на цыпочках вокруг старших девочек. Она улыбнулась, представив, как бы они сейчас ей завидовали. Своя собственная комната! И у нее будет четыре платья, из них только одно ношеное – чтобы было что надеть, пока шьются остальные. И хотя шить их ей в основном придется самой, даже это не могло затмить великолепие новых платьев.
Мисс Бриджес оставила ее одну, велев надеть ношеное сиреневое ситцевое платье и передник и напомнив еще раз, что спускаться надо по черной лестнице. Роуз нетерпеливо кивнула. Ей хотелось на минутку остаться в комнате одной; пусть даже такая крошечная, что можно дотянуться до обеих стен, встав в середине, – это ее собственная комната. Рядом с кроватью была полочка для свечи, на стене крючки для платьев и даже малюсенькое зеркальце. Заглянув в него, Роуз поправила чепец на голове, стараясь, чтобы он сидел так же элегантно, как у Сьюзен. Затем она еще раз с любовью окинула взглядом свою комнату и отправилась вниз.
Роуз спустилась по деревянной лестнице, стуча подметками своих старых залатанных ботинок. Повернув за угол и оказавшись на лестничном пролете между пятым и четвертым этажами, по которому могли ходить хозяева, и, следовательно, покрытому ковром, хотя и не таким толстым, как в коридорах нижних этажей, она почувствовала разницу. Дом гудел. Пел у нее в голове. Стены поблескивали, а коридоры растягивались на целые мили. Роуз крепко схватилась за перила, стараясь не уплыть вдаль на вихляющихся ступеньках. Да что здесь происходит?
– Потерялась? – прозвучал насмешливый голос у нее над ухом. – Ты уже сто лет здесь стоишь.
Роуз пискнула и шлепнулась на ступеньку. Она могла поклясться, что светловолосый мальчишка появился из ниоткуда. Ведь только что рядом никого не было?
– А ты кто? – выдохнула она, от удивления забыв, что прислуге не полагается задавать дерзкие вопросы.
Мальчик приподнял светлые брови и холодно ответил:
– Я – Фредерик Пэкстон.
Роуз быстро встала; его резкий тон напомнил ей, где она и кто она.
– Прошу прощения, сэр, вы меня напугали, – пробормотала она, делая реверанс. – Я только сегодня пришла в этот дом и… и почему-то не могу найти дорогу обратно на кухню. – Она в замешательстве оглянулась. Лестница как будто менялась каждый раз, когда она моргала.
– Спустись по этой лестнице, а потом по черной лестнице, которая для прислуги, она слева, – сказал мальчик. Роуз не привыкла к тому, чтобы к ней так холодно обращался ее ровесник, которого она легко одолела бы в драке.
– Спасибо, сэр. – Роуз снова сделала реверанс и поспешно убежала, оглянувшись лишь раз. Мальчик пристально смотрел ей вслед с непонятным выражением лица. Как будто он увидел какого-то противного жука – но было и кое-что еще. Она была почти уверена, что он глядел на нее с любопытством. И – возможно – со страхом…
Глава 4
Роуз не знала, чего ожидать от новой работы. Будет ли здесь тяжелее, чем в приюте? Там сироты работали каждый день, почти с утра до вечера, с небольшими перерывами на уроки. Считалось, что девочкам достаточно уметь немного читать и писать, а дальше их учили шить или чистить камины. В конце концов, именно этим им предстояло заниматься всю оставшуюся жизнь. Грамотность пригодилась бы им разве что для списка покупок.
В первый день Роуз сказала себе, что ей все равно, насколько тяжелой окажется работа. Она свободна! И ей даже будут платить – в это все еще было трудно поверить. Если ей взбредет в голову, она сможет бросить работу и уйти из дома, и никто не сможет ее остановить. Ничего такого, конечно же, не случится, но сама мысль была приятной.
На следующее утро в шесть часов Сьюзен разбудила ее, резко распахнув дверь и рявкнув:
– Просыпайся, ты! Опоздаешь.
Роуз вздохнула. Она не знала, куда может опоздать, и не представляла, чем она могла так разозлить Сьюзен, но решила не обращать на это внимания. Она улыбнулась вслед старшей горничной, которая протопала обратно к себе в комнату, встала и подошла к кувшину с водой, чтобы умыться. Сиреневое ситцевое платье все еще было идеально чистым, а прошлым вечером они с Сарой и мисс Бриджес почти дошили хлопковое в розовую полоску.
Чтобы избежать проблемы раскачивающихся лестниц, Роуз решила смотреть только себе под ноги, проходя по хозяйским этажам. Она надеялась, что на этот раз ее не будет смущать пляшущая мебель, если, конечно, ковер не станет ей подыгрывать – узор на нем был слишком пестрым. Ей удалось добраться до двери, которая вела на черную лестницу, лишь изредка поглядывая по сторонам, хотя она чуть не напоролась на декоративный меч, висевший на стене на уровне живота – вчера он точно не торчал так сильно. Она скатилась вниз по лестнице и влетела на кухню, радуясь, что добралась туда целой и невредимой.
– Господи, деточка, что с тобой такое? – всплеснула руками миссис Джонс и пролила чай на блюдце мисс Бриджес. – Ох, Сара, принеси тряпку, будь добра.
– Простите, миссис Джонс. – Роуз машинально присела в полуреверансе. Миссис Джонс немного успокоилась, но явно ожидала ответа. – Я… звучит глупо… но там, наверху, все движется… Я просто пыталась спуститься по лестнице, пока она не исчезла, – добавила она извиняющимся тоном.
Мисс Бриджес пристально посмотрела на нее:
– Что там движется, Роуз?
– Стены. И лестницы… И один из мечей на меня набросился!
– Да ты смеешься! – брезгливо воскликнул Билл, стоявший у задней двери с ведром для отбросов. – При мне эти лестницы никогда не двигались.
– Двигались! – взволнованно утверждала Роуз. Ей не хотелось, чтобы Билл считал ее такой же глупой, как Фредди, с его болтовней о полетах над ступеньками.
– Не удивлюсь, что так и было, в этом-то доме, – мрачно сказала миссис Джонс. – Хотя со мной лестницы ведут себя тихо.
Билл ухмыльнулся, а Роуз еле подавила смешок. Лестница бы не посмела. Легко представить, как миссис Джонс управилась бы с волшебной мебелью: «А ну-ка поставь меня на землю немедленно, а то я по тебе метелкой пройдусь!» Миссис Джонс с магией не церемонилась. Роуз подумала, что так безопаснее всего. Вот бы она тоже могла с ней не церемониться! Но волшебство как будто подкрадывалось к ней исподтишка. Она решила игнорировать его выходки. Если что-нибудь начнет вихляться, она просто закроет глаза.
– Ты правда ни разу не видел ничего странного? – тихо спросила Роуз у Билла, пока он показывал ей, где найти все необходимое для разведения огня в каминах.
Билл пожал плечами:
– Не-а. Ну, иногда взорвется что-нибудь. Обычно это когда Фредди где-нибудь напортачит. Не очень-то у него выходят все эти магические штуки, по-моему. Ну а с лестницами тебе почудилось. Это обычный дом. Из кирпичей и… всего такого. Как он может двигаться?
Роуз печально кивнула. Ей бы хотелось ему верить, но ведь она видела это собственными глазами. Если все время смотреть только себе под ноги, ей придется туго.
– Начни с комнаты мисс Анструдер, гувернантки, это в конце коридора на третьем этаже. Напротив картины с толстой девчонкой на лошади. Потом иди к мистеру Фредди и мисс Изабелле, а потом – к мистеру Фаунтину. На нижних этажах огонь разводит Сьюзен. И поторопись, а не то пропустишь завтрак.
Роуз взяла тяжелое ведро с углем, щетки и тряпки.
– Не болтай ты его так! – заворчал Билл. – Тебе надо быть тише мыши, чтобы не разбудить их, не поняла, что ли?
Роуз обеспокоенно на него посмотрела. Она умела разводить огонь, но как это сделать бесшумно? Уголь – шумная штука, это же камни!
– Ну ладно, – пожал плечами Билл. – Они все равно спят как убитые. Но хотя бы постарайся!
Мисс Анструдер точно спала мертвецким сном. Она лишь перевернулась на другой бок и крякнула, когда Роуз уронила целую кучу угля в камин и произнесла нечто такое, за что в приюте Святой Бриджет ей бы вымыли рот с мылом.
Мистер Фредди проснулся и сердито посмотрел на нее, как лохматая белая мышь, когда она открыла дверь, но Роуз решила, что лучше будет не обращать на него внимания. Уходя, она взглянула на него через плечо. Он все еще наблюдал за ней, хотя, увидев, что она смотрит, сразу же закрыл глаза. И о чем он только думает? Роуз подозревала, что ему хочется превратить ее в жука.
Роуз мало что знала о мальчишках. Кажется, до Билла она даже никогда с ними не разговаривала. Надзирательницы в приюте придерживались мнения, что нравственность сирот придет в полный упадок, если они будут хотя бы дышать одним воздухом с мальчиком. Они видели мальчиков из приюта Святого Бартоломью в церкви по воскресеньям, и только. Кроме того, сироты-мальчики сидели строго по другую сторону прохода. Тем не менее Роуз знала, что сказали бы в приюте об этом мальчишке – что он избалованный задавака, который в жизни палец о палец не ударил. Приютские девчонки с удовольствием подбили бы ему глаз. А по возможности оба.
Роуз с отвращением покачала головой. Жаль, что нельзя высказать мистеру Фредди все, что она о нем думает. Ее бы тут же рассчитали. И потом, есть вероятность проснуться жуком. По крайней мере можно поболтать с нормальным, разумным Биллом – она явно была согласна с ним насчет Фредди. Где-то глубоко в животе у Роуз зашевелилась подлая мысль, что она тоже не вполне нормальна. Уметь делать картинки – ненормально, но об этом хотя бы никто не знал. Однако она уже успела допустить ошибку. Больше никто из прислуги не замечал, что лестницы ерзают под ногами.
Роуз решила быть настолько нормальной, насколько это возможно. Скучно нормальной, если получится. Она просто не хотела, чтобы ее замечали.
От одного вида спальни мисс Изабеллы Роуз чуть не уронила ведро с углем. Судя по тому, как слуги говорили о ней и как сочувствовали мисс Анструдер (вчера миссис Джонс приготовила для нее какой-то мерзкий травяной чай для укрепления нервов, после того как из классной комнаты долго доносились крики), Роуз решила, что Изабелла – довольно избалованный ребенок. Но тем не менее ее спальня поражала воображение. Кружева были везде, где только можно их представить. Над кроватью висел кружевной полог, который поддерживал ухмыляющийся золотой ангел. Сверху лежали бесчисленные отороченные кружевами подушки, а снизу свисали расшитые оборки. Всюду сидели куклы и игрушки – была даже лошадка-качалка крупнее Альберта – и все для одной девочки. Роуз присмотрелась к ней. Золотые кудри. Ну конечно. И ночная сорочка вся в кружавчиках. Больше ничего было не разглядеть. Роуз в изумлении покачала головой и вспомнила о завтраке.
«Надо поторопиться. Господи, даже камин отделан плиткой в цветочек».
– А ты еще кто такая? – раздался тоненький повелительный голосок, и Роуз подскочила, просыпав золу на каминную решетку. Стоя на коленях, она обернулась. Мисс Изабелла сидела у края кровати, вперив в нее пристальный взгляд.
– Простите, мисс, я не хотела вас будить, – тихо проговорила Роуз. – Я новая горничная, Роуз.
– А-а. Ну и уродина же ты. – Изабелла зевнула. – Побольше угля, будь добра, а то холодно. И передай печенье.
Секунду Роуз просто пялилась на нее, затем огляделась и увидела розовую фарфоровую сухарницу с печеньем, до которой Изабелла легко могла бы дотянуться. Тем не менее она встала и вежливо подала ей вазочку – Изабелла взяла большую горсть. Роуз постаралась не выдать зависти – ей тоже хотелось есть. Она разожгла огонь в сопровождении бесконечных, пусть и слегка приглушенных печеньем, комментариев Изабеллы о том, какая она неуклюжая и насколько красивее была предыдущая горничная, Лиззи. К тому времени как огонь наконец разгорелся, Роуз уже хотелось отшлепать нахалку. Она закрыла за собой дверь спальни, прислонилась к ней и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Вот ведь мелкая жаба! Интересно, она тоже волшебница? Возможно, она еще слишком маленькая, чтобы что-то уметь, понадеялась Роуз. Она решила положить мисс Анструдер побольше угля завтра – бедняжка этого заслужила.
К счастью, даже урчание в животе у Роуз не могло разбудить мистера Фаунтина. Она увидела лишь весьма узорчатый ночной колпак и большие усы. Ей пришлось подавить смешок, так как усы покоились в странной черной сеточке, закрепленной за ушами. Как будто они пытались захватить власть над всем лицом… Но ничто в его облике не выдавало знаменитого волшебника. Он храпел.
Роуз бегом спустилась по лестнице – из осторожности все еще не смотря на стены, на случай если они решат наброситься на нее. Миссис Джонс пододвинула к ней большую миску каши, пока она садилась за стол, а Билл передал банку с медом. Он пробормотал что-то издевательское о лестницах, но Роуз ничего не разобрала, так как его рот был уже набит кашей. Роуз последовала его примеру. Каша оказалась очень вкусной.
Неожиданно к ее ногам прикоснулось что-то пушистое и шелковистое; Роуз пискнула от неожиданности и подпрыгнула.
– Ох, снова этот проклятущий кот! – воскликнула миссис Джонс. Из-под стола вылетело нечто серебристое. Неясные очертания приняли форму статного, довольно толстого белого кота, который запрыгнул на стол перед Роуз и с любопытством уставился на нее. У него был один глаз голубой, другой оранжевый и огромные усы.
– Только не на стол, пожалуйста, Густавус! – попросила мисс Бриджес, и Роуз удивленно посмотрела на нее. Ее голос звучал очень вежливо, не так, будто она ругала кошку. В приюте кота держали исключительно для ловли мышей, а не для развлечения. На него часто кричали, поскольку мышей было очень много, и весил он, пожалуй, вполовину меньше, чем этот видный джентльмен.
