– Конечно, я тебе помогу, – сказала я наконец. – Если ты правда этого хочешь.
На его лице расцвела такая светлая улыбка, что даже солнце меркло рядом с ней.
– Правда хочу. Спасибо, Лу.
– Будет весело, – проворчал Бо.
Я ткнула его локтем, мечтая поскорее сменить тему.
– Ну как там получается?
Он поднял липкую прядь и сморщил нос.
– Сложно сказать. Как я понимаю, чем дольше держать, тем насыщенней будет цвет.
– А как долго держала Эвонна?
– Еще бы я знал.
Полчаса спустя, после того как Бо закончил покрывать пастой каждую прядь, Ансель покинул нас и направился к Коко. Картинно вздохнув, Бо рухнул наземь напротив меня, совершенно не боясь перепачкать бархатные штаны, и посмотрел Анселю вслед.
– А я ведь был совершенно не прочь презирать этого болвана…
– Он не…
– Но, конечно же, он сиротка, который совсем себя не ценит, – продолжал Бо. – Кто-то должен сжечь дотла эту чертову Башню. Желательно вместе с шассерами.
Я ощутила где-то в области шеи странное тепло.
– Ну не знаю. По крайней мере, шассеры стали для него хоть какой-то семьей. Подарили ему дом. Я жила без того и другого и могу с уверенностью сказать, что такой парнишка, как Ансель, без всего этого не протянул бы долго.
– Меня обманывает слух, или ты в самом деле говоришь о шассерах что-то хорошее?
– Разумеется, нет… – Я осеклась, изумившись тому, что он прав, и неверяще замотала головой. – Старухин зуб меня побери, пора прекращать водиться с Анселем. Он кошмарно на меня влияет.
Бо фыркнул.
– «Старухин зуб»?
– Ну знаешь… – Я пожала плечами, чувствуя, как неприятное тепло расползается по коже головы. И становится с каждой секундой все жарче. – Это про выпавшие клыки Старухи. – Бо недоуменно посмотрел на меня, и я объяснила: – Женщина обретает мудрость, когда теряет зубы.
Бо расхохотался, но вот мне уже было совсем не смешно – мой череп пылал огнем. Я дернула себя за прядь волос и сморщилась от острой боли. Так ведь не должно быть, да? Что-то явно неладно.
– Бо, принеси воды… – Мой голос перерос в сдавленный крик, когда прядь просто оторвалась и осталась в моих пальцах. – Нет. – Я в ужасе уставилась на нее. – Нет, нет, НЕТ!
Рид мгновенно возник рядом со мной.
– Что такое? Что?..
Я с визгом швырнула липкую прядь в лицо Бо.
– Кретин! Ты посмотри… ТЫ ПОСМОТРИ, ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ!
Испуганно вытаращив глаза, Бо стер склизкую кашицу с лица и попятился, когда я стала на него надвигаться.
– Я же предупреждал, что не знаю, как это делается!
Коко возникла между нами с фляжкой воды. Не говоря ни слова, она вылила воду мне на голову, смывая серую жижу. Я стала плеваться, яростно матерясь, и чуть не захлебнулась, когда Ансель шагнул вперед и тоже меня облил.
– Не сметь, – прорычала я, когда мадам Лабелль подступила к нам, тоже с фляжкой наготове. – Не то сожгу на месте.
Она закатила глаза и щелкнула пальцами. На меня дохнуло жаром, и вся вода на моем теле разом испарилась. Рид вздрогнул.
– К чему эти сцены? – спросила она. – Все с легкостью можно исправить…
И тут мадам Лабелль осеклась, когда я подняла прядь волос, которые теперь стали очень ломкими. Все мы молча уставились на них, осознавая худшее.
Мои волосы были не светлыми. Не рыжими, не черными, не медными.
Они стали… белыми.
Прядь рассыпалась у меня в пальцах.
– Все можно исправить, – повторила мадам Лабелль, поднимая руку. – Сделаем как было.
– Не надо. – Слезы жгли мне глаза даже больнее, чем краска кожу. – Никто больше даже гребаным пальцем моих волос не коснется.
Если покрасить их еще какими-нибудь веществами, оставшиеся пряди, вероятно, просто вспыхнут огнем, а если использовать колдовство, все может кончиться еще хуже. Узор, который понадобится, чтобы избавить мои волосы от… этого, будет не слишком приятным. И не из-за цвета, а из-за того, что этот цвет собой воплощал. Кого он собой воплощал. Любому другому человеку такие лунно-белые волосы могли бы пойти, но мне…
Чувствуя, как дрожат губы, я обернулась к Риду и взяла с его плечевого ремня нож. Я хотела на него сорваться, хотела швырнуть поврежденные волосы ему в лицо. Но он был не виноват. На самом деле нет. Я сама доверила свои волосы не магии, а Бо, черт бы побрал эту сволочь, я сама решила защитить Рида от колдовства. Как же глупо. Рид был ведьмаком, и от колдовства защитить его было невозможно – ни теперь, ни определенно когда-либо в будущем.
Рид смотрел на меня с опаской, но не пошел следом, когда я направилась в другой угол Ямы. Горячие, бессмысленные слезы стыда навернулись мне на глаза. Я гневно их утерла. Голосок в глубине души твердил мне, что я реагирую слишком бурно, что это всего лишь волосы.
Пошел он к черту, этот голосок.
Взмах.
Другой.
Третий.
Мои волосы сыпались на землю, как нити паучьего шелка – бледные и чужие. Тонкие, как паутинка. Одна прядь упала мне на сапог, будто дразнясь, и клянусь, в этот миг я услышала хохот матери.
Пока мы дожидались заката, я все никак не могла успокоиться.
Идти в Сен-Луар, пока не сядет солнце, мы не могли. Если в пивной не будет местных, тайком пробираться туда смысла нет. Не будет людей – не будет и сплетен. Не будет сплетен – не будет и сведений.
А без сведений ничего о мире за пределами Ямы мы не выясним.
Я резко вскочила и направилась к Анселю. Он говорил, что хочет научиться драться, а у меня до сих пор оставался нож Рида. Я перебросила его из руки в руку. Нужно было хоть как-то отвлечься и забыть наконец о волосах. Остриженные концы теперь едва доставали мне до плеч.
Остальное я бросила в огонь.
Ансель сидел с остальными у тлеющих углей. Когда я подошла, все разом замолчали, и нетрудно было догадаться, что они обсуждали. И кого. Ну прекрасно. Рид, стоявший у ближайшего дерева, осторожно подошел ко мне. Выходит, он ждал меня. Не решался сделать первый шаг. Я выдавила улыбку.
– Как ты себя чувствуешь? – Рид поцеловал меня в макушку, помедлив при виде белых прядей. Похоже, после моей истерики он до поры до времени сменил гнев на милость. – Тебе уже лучше?
– Чувство такое, будто затылок до сих пор истекает кровью, но в остальном да.
– Ты красавица.
– Врешь.
– Я серьезно.
– Чтобы ты знал, я всех вас сегодня ночью планирую побрить.
Губы Рида дрогнули, и он вдруг как будто смутился.
– А я в четырнадцать лет волосы отрастил. Как у Александра, ну помнишь, из…
– La Vie Еphеm?re[4 - «Мимолетная жизнь». Любимая книга Рида, которую Лу читала в первой части. – Примечание редактора.], – договорила я, представив, как роскошные длинные локоны Рида развеваются на ветру. И невольно фыркнула. – Ты что же, хочешь мне сказать, что когда-то был сердцеедом?
Он улыбнулся краем губ.
– А если был?
– Тогда очень жаль, что мы с тобой не встретились в отрочестве.
– Ты и так до сих пор отрок.
Я помахала у него перед носом ножиком.
– А еще я до сих пор зла.
Рид рассмеялся, и я спросила:
– А почему ты в итоге постригся?
– На площадке для тренировок длинным волосам не место. – Он печально потер макушку. – Жан-Люк однажды во время боя схватил меня за волосы и дернул почти до крови.
– Он дернул тебя за волосы? – Я ахнула, а когда Рид мрачно кивнул, нахмурилась. – Вот ведь мелкий сучонок.
– После этого я их отрезал. И с тех пор не отращивал. Ты мне вот что скажи… – Он подбоченился, сверкая глазами. – Мне следует отобрать у тебя нож?
Я подбросила нож в воздух, поймала за лезвие и снова подкинула вверх.
– Попробуй.
Быстрее молнии, даже не отводя взгляда от меня, Рид поймал нож у меня над головой и поднял его повыше – так, что мне было уже не дотянуться. Затем с высокомерной ухмылочкой впился в меня взглядом.
– Что-что ты там говорила?
Я сдержала порыв приятной дрожи, – судя по смеху Рида, от него это не ускользнуло, – а затем резко развернулась и ударила его локтем в живот. Охнув, Рид согнулся пополам, ткнувшись грудью мне в спину, и я вырвала нож из его пальцев. А потом, вытянув шею, поцеловала его в подбородок.
– Мило получилось.
Рид обхватил меня руками, накрепко поймав в объятия.
– Мило, значит, – повторил он зловеще. Мы все еще стояли вплотную, полусогнувшись, и наши тела идеально подходили друг другу. – Мило.
Без предупреждения Рид поднял меня в воздух, а я взвизгнула, размахивая ногами и задыхаясь от смеха. Рид выпустил меня, только когда Бо громко вздохнул и поинтересовался у мадам Лабелль, нельзя ли выйти пораньше, чтобы пощадить его барабанные перепонки.
– Как думаете, на Ле-Дан они мне пригодятся? Или обойдусь?
Снова оказавшись на земле, я попыталась забыть о Бо, продолжить игру, потыкать Рида в ребра – но его улыбка уже померкла. Мгновение миновало.
Настанет день, когда мне больше не придется выманивать у Рида улыбки, а ему – делиться ими по крупицам.
Но не сегодня.
Оправив рубашку, я протянула нож Анселю.
– Ну что, начнем?
Он вытаращил глаза.
– Что? Сейчас?
– А почему нет? – Я пожала плечами, доставая из ножен ремня Рида еще один нож. Сам Рид будто окаменел. – У нас есть пара часов до заката. Ты ведь все еще хочешь научиться драться, да?
Ансель так поспешно вскочил, что чуть не споткнулся.
– Хочу, но…
Его карие глаза метнулись к Коко и Бо, затем к Риду. Мадам Лабелль помедлила, раздавая им карты. Вместо крон они играли на камни и палки. Щеки Анселя порозовели.
– Давай… лучше не здесь?
Бо не поднял взгляда от карт, более того, он так напряженно в них уставился, что это выглядело уже странно.
– Не льсти себе, нам дела нет до твоих занятий.
Последовав примеру Бо, Коко ободряюще улыбнулась Анселю и вернулась к игре. Даже Рид понял намек, слегка сжал мою ладонь и присоединился к ним, не говоря ни слова. Никто больше не смотрел на нас.
Час спустя, однако, все уже наблюдали за нами тайком, не в силах удержаться.
