– Шампанского, сэр? – говорит девушка, протягивая ему поднос, и повторяет: – Я – Милли, и если вам что-то понадобится…
– Здо?рово, – отвечает он.
– Может быть, присядете у камина, а Мэтт пока принесет ваши вещи? – продолжает Милли.
– А я угощу вас канапе. Остальные должны приехать в течение часа; наверное, лучше дождаться их, прежде чем подавать ужин?
Кивнув, она разворачивается и скрывается за деревянной дверью, видимо, ведущей в кухню.
Мы с Хьюго усаживаемся рядышком на один из громадных диванов у полыхающего огня. Я делаю щедрый глоток шампанского, Хьюго медленно тянет из своего бокала.
– Ничего себе местечко, да? – говорит он.
Действительно… Одна стена в доме полностью стеклянная, и хотя сейчас уже темно, вид на долину, переливающуюся огнями, просто поразителен. Уверена, днем будет еще красивей. Гостиная с двойным светом, каменные стены, большущий обеденный стол с мраморной столешницей, повсюду роскошные шкуры. Когда мы приехали, у входа горели настоящие факелы.
– Да, местечко ничего, – соглашаюсь я.
До встречи с Хьюго я в таких никогда не бывала.
– Здорово ты придумала приехать сюда, – замечает он.
– Я знала, что тебе понравится, – откликаюсь я равнодушно.
– Наверняка и Саймону понравится тоже, – добавляет он. – Очень… достойно.
– Достойно? – переспрашиваю я, безуспешно пытаясь скрыть сарказм. – Серьезно?
Хьюго обижается, и на мгновение мне становится неловко. Конечно, он может быть утомителен, но в целом действует из добрых побуждений. Эта неделя для него очень важна, и я это знаю.
– Кто он такой, особа королевских кровей?
– Ладно, может, «достойно» не совсем верное слово, – бормочет Хьюго. – Но если Саймон хорошо проведет эту неделю, у нас будет куда больше шансов продать ему долю в компании. Ты же знаешь, как это бывает.
Я киваю, прикидывая, не померещился ли мне скрытый за этими словами подтекст: «Так что веди себя как следует и не вздумай поставить меня в неловкое положение».
Он берет меня за руку.
– Теперь ты рада, что поехала со мной?
Я поворачиваюсь к нему и улыбаюсь.
– О да. – Чистая ложь.
* * *
Саймон прибывает около часа спустя и оказывается ровно таким, каким я его себе представляла, – обрюзглым, краснолицым и громогласным. Прядь волос, прикрывающая лысину, кажется крашеной. Его жена Кэсс, наоборот, опровергает мои ожидания: она лет на двадцать младше нас всех – вполне могла бы приходиться Саймону дочерью, – с шикарными светлыми волосами и, что самое удивительное, крошечным младенцем на руках. О ребенке Хьюго не упоминал. За ними следует еще одна девушка едва за двадцать, как и Кэсс, – видимо, няня.
После традиционных хлопков по плечу и легкой пикировки (между Хьюго и Саймоном), воздушных поцелуев и восторгов в адрес ребенка (восторгаемся мы с Кэсс, я – неискренне) няня – ее зовут Сара – уносит крошку Иниго, и мы усаживаемся ужинать за гигантским столом.
Ужин роскошный. Опять шампанское с изысканными закусками, потом воздушнейшее суфле, перепелки с картофелем-дофин и ассорти десертов. Ну и, конечно, вино рекой.
Я думала, что обычно девушки, обслуживающие шале, ужинают с гостями, но выясняется, что наше шале не такое. Конечно, надо было догадаться. Даже не догадаться, а знать, ведь это я занималась бронированием. Милли неслышно перемещается между столом и кухней, приносит блюда, забирает пустые тарелки, подливает вино и воду, чтобы ни у кого не стоял пустой бокал. Саймон зычно что-то рассказывает – я не прислушиваюсь, – и Хьюго то заходится смехом, то поддакивает изо всех сил. Я ощущаю укол ненависти, который сразу сменяется чувством вины. Я знала, во что ввязываюсь, когда выходила за него замуж. Он тут ни при чем.
За ужином мы с Кэсс поддерживаем вежливую беседу. Она милая, но скучная. Я расспрашиваю ее про ребенка, хотя во всем мире не найдется человека, менее интересующегося младенцами, чем я, и Кэсс отвечает – любезно, но как-то отстраненно. До рождения Иниго она занималась кейтерингом. Пока не решила, вернется ли на работу, но скорее всего, нет; Саймон настаивает на том, чтобы жена оставалась дома. Кэсс не особо разговорчива. Я немного рассказываю про свою работу и нашу с Хьюго свадьбу, она улыбается и кивает; глаза у нее стеклянные.
Надо было лучше постараться и донести-таки до Хьюго, что нет никакой необходимости мне ехать с ним на эту неделю.
Милли возвращается с подносом – на нем кофе и травяной чай – и аккуратно расставляет чашки на столе.
– Если больше ничего не нужно, я могу вам пожелать спокойной ночи? – говорит она, тактично придавая фразе вопросительное звучание. Наверняка ей уже не терпится уйти. – Увидимся с вами утром. Во сколько вы хотели бы позавтракать?
– В восемь часов, пожалуйста! – заявляет Саймон, даже не пытаясь встретиться взглядом с остальными, чтобы получить согласие. – Мы же собрались попасть на первый подъемник, правда, Хьюго?
– Конечно! – соглашается тот, вполне предсказуемо. Любое слово Саймона на этой неделе – закон.
– Дамы, – обращается к нам Саймон, – я взял на себя смелость пригласить для вас инструктора. Надеюсь, вы не против.
Я уже открываю рот, чтобы возразить, – не собираюсь я подниматься в восемь утра, и урок лыж мне не нужен. Но Хьюго стреляет в меня глазами, и приходится закрыть рот обратно, хотя внутри я так и киплю.
– Звучит здо?рово, – отвечает Хьюго.
– Прошу прощения, но, думаю, мне пора в постель, – говорю я, театрально зевая, и беру со стола свой травяной чай. – Выпью у себя в комнате.
– Я присоединюсь к тебе через минуту, дорогая, – отзывается Хьюго. Мне хочется чесаться; делаю вид, что не услышала его.
* * *
Наша спальня почти такая же впечатляющая, как гостиная. Огромная кровать с хрустящими белыми простынями и невероятно пышным одеялом почти полностью закрыта меховыми подушками и пледами. Глажу мех рукой – он настоящий.
Стены здесь тоже каменные, с деревянными панелями, как и внизу. За громадной раздвижной дверью – ванная с ванной на двоих и душем, выложенным мраморной плиткой. Сбрасываю туфли и ступаю на подогреваемый пол, температура которого регулируется сенсорной панелью на стене.
В спальне идеальный порядок, потому что наши вещи, прибывшие в дорожном наборе от «Малбери» (свадебный подарок матери Хьюго), уже распакованы и разложены по местам. Это одна из обычных услуг в подобных местах, которую я ненавижу, – мне не нравится, что чужой человек трогает мои вещи. Проверяю, на месте ли мой кошелек и планшет, хоть и на секунду не допускаю мысли, что их могли украсть.
Отворачиваю кран над гигантской ванной и выливаю в нее содержимое зеленой бутылочки с логотипом «Гермес». «Гермес» – как мило… Раздеваюсь, бросая одежду прямо на пол. Беспорядок наверняка разозлит Хьюго, но мне плевать. Погружаюсь в пену, закрываю кран и жмурю глаза. Еще каких-то семь дней…
* * *
– Реа?
Голос Хьюго пронзительный и чересчур громкий. Я распахиваю глаза. Вода едва теплая – наверное, я задремала.
– Ты не видела мою книгу?
Он бросает в мою сторону многозначительный взгляд – уж не знаю, упрек это или беспокойство.
– Нельзя спать в ванне! Это опасно.
Я вылезаю из воды, и Хьюго протягивает мне халат, но сначала жадно пробегает глазами по моему обнаженному телу. Брр…
– Знаю, – говорю. – Просто я слишком устала. Долгий выдался день.
Хьюго легонько пробегает пальцами по моей шее, потом по груди и до талии.
– Слишком устала, чтобы… – интересуется он.
Я целую его в щеку и отвечаю:
– Давай-ка сначала прими душ, а там посмотрим, – прекрасно зная, что, когда Хьюго ляжет в постель, я уже притворюсь спящей.
* * *
Я крепко закрываю глаза и стараюсь дышать медленно и ровно, когда Хьюго укладывается рядом со мной. Он ласково целует меня в плечо, и, кажется, до меня доносится разочарованный вздох, с которым Хьюго отворачивается и выключает свет.
* * *
Такое ощущение, что сейчас глубокая ночь, но я слышу стук в дверь.
– Доброе утро! Я принесла вам чай. Можно войти? – мягко спрашивает Милли сквозь двери.
Я утыкаюсь лицом в подушку, игнорируя эрекцию Хьюго, которую чувствую спиной.
– Заходите, мы одеты, – бормочет Хьюго, зажигая свет.
– Оставлю поднос здесь, – говорит Милли и, деликатно отводя глаза, ставит чай на стол. – Завтрак будет готов в восемь, но можно и повременить, если вы хотите еще поваляться.
Я чувствую несвежий запах дыхания Хьюго, пока он потягивается и зевает, когда за Милли захлопывается дверь.
– Не вариант, – говорит он, – раз уж тут Саймон… Давай, – взмахом руки отбрасывает одеяло, – подъем!
Я, сонная, пытаюсь сесть.
– Саймон что-то говорил про урок лыж… Мне правда надо туда идти?
– Я буду очень признателен, если ты пойдешь, – кричит Хьюго из ванной. – Мне надо, чтобы ты провела время с Кэсс. Выяснила, какие у Саймона планы.
– Планы?
Он распахивает дверь и, закатив глаза, вытаскивает изо рта зубную щетку.
– Насчет бизнеса! Он собирается покупать? Как произвести на него впечатление? Что надо сделать, чтобы его убедить? Ну и всё в этом роде.
Оборачивает полотенце вокруг бедер и начинает бриться.
– Тебе же не трудно? Кэсс раньше каталась, но немного подрастеряла навыки с тех пор, как родила, по словам Саймона. Вам не придется кататься на детской горке, не беспокойся. Просто Саймон подумал, что с инструктором будет надежнее. По-моему, это даже мило. Такая забота!..
Я вздыхаю и выбираюсь из-под одеяла.
– Ладно. Но если мне станет скучно, я извинюсь и уйду.
Встаю под душ и поворачиваю кран, наслаждаясь мощным потоком слегка обжигающей воды из дождевой лейки над головой. Хоть я и предпочла бы находиться сейчас где-нибудь в другом месте, надо признать, условия тут фантастические.
Закончив бриться, Хьюго роняет полотенце на пол и, не спрашивая разрешения, присоединяется ко мне под душем. Это последнее, чего мне сейчас хотелось бы, но я не могу придумать ни единого предлога, чтобы его прогнать.
3
Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция
Куда они подевались? Можно позвать их, но я не помню имен. Это Энди все знает.
– Вы как там? – кричу я.
Молчание. Ветер усиливается, видимость становится еще хуже.
– Парни? Вы где?
Наконец Энди показывается ниже по склону, и я плавно заворачиваю в ту сторону.
– Это что такое? – рявкаю я, намеренно обдав эту сволочь снегом при торможении.
– Я потерял клиентов!
Внутри меня нарастает паника, хотя моей вины тут нет. Я ни при чем. Клиенты не должны были мне лгать. Не должны были говорить, что катаются куда лучше, чем на самом деле. Что, если бы я действительно повел их на спуск, о котором они просили? Если б выбрал что-то покруче и посерьезнее? Где бы мы были тогда?
– Они спускались с тобой, – отвечает Энди.
– А твое дело было присматривать! – взрываюсь я.
– Черт подери, да успокойся, Кэмерон! Всё с ними в порядке. Наверное, уехали вперед – в такую погоду и не уследишь…
– Я бы заметил, если б они меня обогнали, – возражаю я.
– Ну да, может быть, но какая разница! Если будем тут стоять, все равно ничего не изменится. Лучшее, что можно сделать, это спуститься и посмотреть: вдруг они уже внизу… А уж если их там не окажется, будем решать, что дальше.
Энди срывается вниз, не дожидаясь моего ответа, и практически сразу исчезает, потому что видимость нулевая. Я, разъяренный, устремляюсь следом. Никто не обгонит меня на склоне, просто чтобы доказать, что катается лучше. Через пару секунд я обгоняю эту мразь – вниз, вниз, вниз! Я почти ничего не вижу, но это не имеет значения: я знаю склон так хорошо, что мог бы спуститься по нему с закрытыми глазами. Собственно, с учетом погоды, именно это сейчас и происходит.
