– А тебе самому нравятся эти нескончаемые упражнения?
– Еще два приседания, и я тебе расскажу.
Кряхтя, Неста подчинилась, но лишь потому, что ей самой надоело быть «слабой, как новорожденный котенок». Так Кассиан назвал ее несколько дней назад.
– Сходи водички попей, – сказал он, когда она завершила приседания.
Сегодня утреннее солнце жарило совсем не по-осеннему.
– Я сама знаю, когда мне пить, – огрызнулась Неста.
– Тогда продолжай, пока не упадешь в обморок.
В светло-карих глазах Кассиана не было и намека на шутку. Судя по лицу, он не собирался шутить. Неста выпила воду, объяснив себе, что делает это по собственной воле, дабы голова не кружилась. Когда она опорожнила стакан, Кассиан заговорил:
– Я родился у незамужней матери. По сравнению с тем местом, где я появился на свет, Гавань Ветров кажется благословенным раем и образцом терпимости. Только за то, что моя мать посмела забеременеть вне брака, рожать ее прогнали за пределы деревни. Одну. В шатре. На морозе.
Несту охватил ужас. Она знала о незнатном происхождении Кассиана, но о подобных жестокостях слышала впервые.
– А как же твой отец?
– Ты имеешь в виду кусок дерьма, который соблазнил наивную девчонку, позабавился с нею, а затем преспокойно вернулся к жене и детям? – Кассиан холодно рассмеялся. Даже слишком холодно. – Для него обошлось без последствий.
– Таким все сходит с рук, – сухо заметила Неста, прогнав мелькнувшее в мозгу лицо Тимаса.
– Не всем, – прорычал Кассиан, словно почувствовав направление ее мыслей. Он указал на город внизу, заслоненный горой. – Риз изменил законы. При Дворе ночи и в Иллирии. – Его лицо стало еще жестче. – Но таким женщинам и сейчас требуется определенная смелость. А в иллирианском захолустье жизнь любой незамужней женщины по-прежнему остается адом. Там это до сих пор считается предательством.
– Какая дикость.
– Мы все фэйцы. Забудь о сословном разделении на высших и низших. Мы все бессмертны или близки к этому. Наши перемены происходят медленно. То, что люди проходят за несколько десятков лет, у нас занимает столетия. А в Иллирии и того дольше.
– Тогда зачем ты возишься с иллирианцами?
– Потому что я сражался, как проклятый, доказывая им свою пригодность. – Его глаза вспыхнули. – Доказывая, что мать не напрасно меня родила.
– А где она сейчас? – спросила Неста, вспомнив, что Кассиан никогда не говорил о матери.
Его глаза подернулись пеленой. Такими Неста их еще не видела.
– Меня забрали у нее в три года. Швырнули прямо в снег. А мать в своем так называемом позоре стала добычей других чудовищ.
От каждого его слова у Несты сводило кишки.
– Мать видела лишь беспросветный тяжелый труд. И так до самой смерти. Она умерла одна и… – У Кассиана задергался кадык. – Я тогда находился в Гавани Ветров. Я был еще недостаточно силен, чтобы вернуться и помочь ей. Чтобы перевезти ее в более безопасное место. Риз тоже еще не стал верховным правителем. По сути, никто из нас тогда ничего не мог.
Неста удивлялась, как их разговор принял такой оборот.
Кажется, Кассиан тоже это понял.
– Об этом как-нибудь потом. Я вот что имел в виду: во всех ужасах, через какие мне пришлось пройти, упражнения придавали моей жизни хоть какой-то смысл. Направляли меня. Когда выдавался дрянной день, когда на меня плевали, давали взбучку или отпихивали, когда я вел армию в бой и терял лучших воинов, когда Риз попал к Амаранте в плен… у меня оставались упражнения. Ты тут призналась, что дыхание тебе помогло. Оно и мне помогает. И Фейре тоже.
Неста видела, как с каждым словом в его глазах вырастает стена. Он словно ждал, когда она обрушит эту стену и что-то поколеблет в нем самом.
– Относись к моим словам как хочешь, но это так.
Несту обволокло густым, липким стыдом. Она вынудила Кассиана показать его незащищенность.
Навалилась тяжесть, начала грызть ее изнутри.
– Покажи мне еще несколько движений, – попросила она.
Кассиан взглянул на нее (стена в глазах по-прежнему оставалась) и начал показывать.
Дом ветра имел пристрастие к романам. Вчера Неста засиделась допоздна, дочитывая предложенный Домом роман. Сегодня, когда она вечером вернулась к себе, ее ожидала новая книга.
– Только не говори мне, что ты читаешь такие книжонки, – сказала она, пролистывая оставленную на тумбочке книгу.
В ответ перед нею появилось еще две книжки, и обе весьма непристойного содержания.
– Должно быть, тебе невероятно скучно.
Появилась третья книжка.
Неста вновь засмеялась: громко, с хрипотцой. Она уже забыла, когда в последний раз по-настоящему, взахлеб смеялась.
Может, еще при жизни матери. Потом, когда они впали в бедность, стало не до смеха.
– А обеда сегодня не будет? – Она кивнула на пустой стол.
Дверь ее комнаты распахнулась, показав тускло освещенный коридор.
– Мне сегодня хватило его с лихвой.
Весь остаток урока она едва могла говорить с Кассианом. В голове вертелась мысль о возведенной им стене. Почему он это сделал? Она же ничего такого не сказала. Наверное, почувствовал, что нормального разговора у них не получится, что любое ее слово о его матери и невыносимом детстве прозвучит как глумливая насмешка.
– Я лучше останусь здесь.
Дверь распахнулась шире.
Неста вздохнула. Живот свело от голода.
– Ты такой же зануда, как все они, – проворчала она Дому и отправилась в столовую.
Кассиан сидел там один. Закатное солнце, просвечивая сквозь его красивые крылья, бросало на черные пряди красные и золотистые отблески. Неста вдруг поняла тягу Фейры к живописи, продиктованную желанием запечатлеть такие мгновения, сохранив их навсегда.
– Как библиотека? – спросил он, когда Неста уселась напротив.
– Сегодня ничто не пыталось меня съесть, и это уже хорошо.
Перед Нестой появилась тарелка с жареной свининой и зелеными бобами, а также стакан воды.
– А в другие дни что-то пыталось тебя съесть? – без тени улыбки спросил Кассиан.
Он даже жевать прекратил.
– Слишком близко ко мне оно не подобралось, но у меня сложилось такое впечатление.
Кассиан моргнул. Его сифоны сверкнули.
– Расскажи.
Может, она сболтнула что-то лишнее? Но она не стала отнекиваться и рассказала историю с наползающей тьмой. О помощи Гвин тоже упомянула. Послушницу она больше не видела, но сегодня в конце дня в ее тележке оказалась записка: «Дружеское напоминание: держись подальше от нижних ярусов».
Неста фыркнула, скомкала записку, однако выбрасывать не стала, а сунула в карман.
Лицо Кассиана побледнело.
– Ты же однажды видел Бриаксиса, – напомнила она.
– Не однажды, – выдохнул Кассиан и позеленел. – По-настоящему, мы должны продолжать его поиски. Ничего хорошего, что он бродит на свободе. Вряд ли я выдержу еще одну встречу с ним.
– На что он похож?
– На худший из моих кошмаров. Я говорю не о мелких страхах. Нет, речь о самых глубинных, первозданных. Кое-кого из самых отвратительных и злобных чудовищ я отправил в Тюрьму, но то были чудовища в полном смысле слова. Это… думаю, такого не понять, пока сам не увидишь.
Кассиан снова взглянул на Несту. Она почувствовал, как он внутренне готовится получить от нее порцию яда.
Чудовище. Она была чудовищем. Сознание этого глубоко застряло в ней. Неста попыталась повести разговор так, чтобы у Кассиана не сложилось впечатления, будто она лезет в его дела с целью поиздеваться.
– А каких существ ты отправлял в Тюрьму?
Кассиан откусил кусок жареной свинины. Не замкнулся, уже хорошо. Главное – не выбиться из приемлемого русла.
– Когда ты жила в человеческом мире, то наверняка слышала легенды о страшных зверях и коварных фэйри, которые мигом убьют тебя, если ты переберешься через Стену. А еще рассказывали про жутких существ, которые проскальзывают в открытые окна и пьют детскую кровь. И все они настолько жестокие и безжалостные, что нечего и думать от них спастись. Слышала о таких?
– Да.
У Несты встали дыбом волосы на затылке. Ей всегда бывало не по себе от этих историй.
– Все это не досужие выдумки. Когда-то в древности были такие существа. Тогда у фэйцев еще не было ни разделения на Дворы, ни верховных правителей. Некоторые называют их первыми богами. Эти существа почти не имели тел, зато обладали острым и жестоким умом. Их добычей в равной степени становились и люди, и фэйцы. Многих удалось выследить и заключить в Тюрьму или заставить спрятаться. Но часть и сейчас бродят по далеким и глухим углам Притиании.
Кассиан проглотил другой кусок.
– Когда мне было около трехсот, одна такая тварь появилась из недр горы. Имя ему Лантис. Прежде чем он оказался в Тюрьме и растерял часть своей силы, Лантис мог превратиться в ветер и лишить твои легкие воздуха. Или превратиться в дождь и утопить тебя на суше. Несколькими легкими движениями он заживо сдирал с человека кожу. Лантис никогда не появлялся в своем истинном обличье. Когда я столкнулся с ним, то увидел клубящийся туман. От него пошла целая порода фэйри, которые до сих пор не дают нам покоя. Их называют богге. Особенно вольготно они себя чувствовали во время правления Амаранты. Но по сравнению с Лантисом богге мельче. Просто тени. Если и существует воплощенное зло, так это он. Ему неведомо ни сочувствие, ни понятие о правильном и неправильном. Есть только он и все остальное. Мы – его добыча. Его способы убийства изобретательны и медленны. Он наслаждается не только плотью, но болью и страхом своих жертв.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66731102&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
