– Ольга Александровна Ветрова с дочерью.
Эмилия покивала, лицо у неё стало серьёзным.
– Сложный случай, – сказала она. – Очень сложный. Давно над ним работаю, но пока… безуспешно.
Маня уже видела эту самую Ольгу Александровну – высокая худая блондинка с тонким, бледным, невыразительным лицом. Она приводила дочь, усаживалась в передней на банкетку и ждала, неподвижная, как сфинкс, охраняющий Неву. Маня выглядывала, чтоб посмотреть на неё: Ольга Александровна не шевелилась, не читала и не копалась в телефоне.
Просто сидела и ждала.
Мать с дочерью явились минута в минуту. Прозвенел звонок, Маня распахнула дверь.
– Здравствуйте, – промолвила Ольга Александровна. – Марфа, поздоровайся.
Девочка пробормотала невнятное.
Маня проводила их в гостиную, где были задёрнуты шторы, повсюду горели свечи и курились благовония. Эмилия, облачённая в восточные одежды, сидела в широком кресле, второе такое же стояло напротив – для посетителей.
Место секретаря – в данном случае Манино – было далеко, почти в эркере. Если чуть-чуть подвинуть тяжёлую ткань шторы, можно увидеть улицу и кусочек неба.
– Проходи, проходи, милая, – приветливо заговорила Эмилия, завидев Марфу. – Вот твои карандаши и альбом, помнишь, мы с тобой в прошлый раз рисовали?..
Мать усадила девочку и вышла. Марфа не обратила на неё никакого внимания.
Маня ждала у двери.
В её задачу входило принять посетителя, устроить сопровождающего, если таковой имелся, предложить чаю или кофе, затем потихоньку, через кабинет, незаметно вернуться в гостиную, на секретарское место и записывать всё, что она видит и слышит, в специальную таблицу.
Ольга Александровна привычно опустилась на банкетку, положила сумку на колени и замерла – приготовилась ждать.
Маня вздохнула.
– Хотите чаю? Или кофе? Есть минеральная вода и лёд! Будете?
– Нет, спасибо.
– Я могу бутербродов сделать.
– Спасибо, нет.
Маня опять вздохнула, прошла через кабинет и неслышно возникла в гостиной, где шёл сеанс.
Сильно пахло благовониями. Подле Марфы горел торшер, на коленях у девочки лежал альбом, она водила карандашом, вроде бы рисовала. Эмилия что-то говорила, очень тихо, не разобрать. Раскрытую ладонь правой руки она держала над курильницей и время от времени касалась ею макушки девочки.
Маня отвела глаза. Ей было невыносимо стыдно.
Тётя Эмилия работала – или как это правильно сказать? Служила, что ли?.. – экстрасенсом очень высокой пробы. Очень большой силы, что ли?..
Тётя обладала провидческим и целительским даром, проводила сеансы, гадала на идзине, Книге перемен, бросая стебли тысячелистника, а иногда на картах таро.
К ней обращались не только отчаявшиеся бедолаги вроде Ольги Александровны, но и большие люди, нуждающиеся в советах «по бизнесу», политики, желающие узнать будущее и обратить его в свою пользу, жены, разыскивающие утраченных мужей, наследники, алкающие припрятанных дедовских сокровищ. Эмилию знал весь Петербург, также к ней ехали из Москвы, из-за Уральских гор, даже из-за океана – последний толстосум как раз прибыл из Нью-Йорка и желал знать, что ждёт его бизнес после пандемии. Кажется, он владел покер-клубом.
Эмилия провидела будущее, заглядывала в прошлое и делала предсказания в духе Дельфийского оракула – ничего определённого, истолковать можно как угодно, в любую сторону. По крайней мере, так казалось племяннице.
Дело в том, что Маня Поливанова – известная писательница Марина Покровская – не верила в предсказания, пророчества и гороскопы. Даже Книга перемен вызывала у неё сомнения! Ну, что тут поделаешь!..
Впрочем, в случае с тётей Эмилией Маня рисковала остаться в полном одиночестве – поток посетителей увеличивался чуть ли не с каждый днём, приходилось записывать на полтора месяца вперёд, помощница не справлялась! Маню вызвали из Москвы на помощь, когда тётиной секретарше понадобилось вернуться на родину в Винницу, где у неё заболел кто-то из родных. Посторонних привлекать не стали, и Маня была брошена на прорыв. Она как раз только что сдала в издательство роман и собиралась славно отдохнуть. Тёти переговорили по телефону, пришли к выводу, что лучший отдых – это смена деятельности, и велели Мане собирать чемодан и отправляться.
Маня была взрослой, умной, самостоятельной, кроме того – популярной писательницей и вообще главой семьи. Но спорить с тётушками себе дороже, да и, честно признаться, Маня нуждалась не просто в отдыхе.
В последнее время она так устала от Алекса, гениального, тонкого, умного, занятого только собой и своими текстами, рассеянного, странного, волшебного, что ей потребовался перерыв. Занятия тёти Эмилии раздражали её донельзя, и она от души бесилась, выдавая свою усталость и раздражение от жизни с Алексом за неприятие тётиных упражнений.
Так проще, и не нужно вдаваться в собственные проблемы.
Не спросив Алекса, Маня завела мини-бультерьера, по слухам, очень популярного среди оксфордских профессоров и студентов, назвала его Вольдемаром, купила ему голубой ошейник Tiffany за бешеные деньги и дорогущую фарфоровую посуду, на что ни Алекс, ни Вольдемар не обратили никакого внимания.
Алекс, обнаружив в спальне щенка, пожал плечами и спросил, почему он так похож на поросёнка.
Волька, обнаружив в спальне Алекса, равнодушно его обнюхал и с тех пор перестал замечать.
Маня поняла, что демарш не удался.
– Между прочим, его нос очень похож на твой, – предприняла она последнюю попытку. – Видишь? Как у настоящего грузина! Или грека! И потом! Это охранная собака! Он будет меня охранять!
– Тебе угрожает опасность? – рассеянно осведомился Алекс, и больше к разговору о бультерьере они не возвращались.
…Маня почти задремала. Эмилия всё что-то бормотала, девочка водила рукой с карандашом, благовония курились, в комнате становилось душно. Окно открыть нельзя – аура! Кроме того, в окно могут ворваться неправильные звуки и колебания и спровоцировать выброс ненужной энергии.
– Мария!
Маня вздрогнула и вытаращила глаза.
– Мария, проводи Марфу к матери.
Маня выбралась из-за небольшого секретера – сидеть там с ее ростом было страшно неудобно, некуда девать ноги и бюст, – и взяла Марфу за руку.
Рука была тонкой, холодной и влажной, как лягушачья лапа.
– Ольга Александровна, – заговорила вышедшая следом Эмилия, – сегодня у нас особый день. – На слове «особый» она понизила голос. – День начала перемен.
Ольга Александровна безучастно посмотрела на прорицательницу.
– Да, да, – подтвердила та. – Пусть Марфуша останется у меня до вечера. Мария за ней присмотрит. Она порисует рядом со мной, за ширмой. Мне очень важно не потерять с ней контакт именно сегодня. Приходите к пяти часам.
– Сколько это будет стоить – до вечера? – спросила Ольга Александровна.
Мане показалось, что Эмилия немного смешалась.
– Как обычный сеанс, – быстро сказала она. – Идите и ни о чём не беспокойтесь.
Маня закрыла дверь, вновь взяла девочку за руку и отвела в кабинет. Посреди ковра радостно крутился вокруг своей оси небольшой белый бочонок – Манина собака.
– Ты любишь собак? – спросила Маня.
Марфа кивнула, Маня ничего подобного от неё не ожидала.
– Добрых, – произнесла девочка низким голосом.
– Волька – добрый пёс. Он ещё совсем щенок, года нет. Видишь, как он нам рад! Крутится!
Но Марфа уже потеряла к нему всякий интерес.
Маня вновь взяла девочку за руку, и они перешли в гостиную, где Эмилия вела приём. В углу, отделённом ширмой от посторонних глаз, располагался небольшой карточный столик с лампой. Маня зажгла лампу, усадила девочку за стол. Из небольшого розового рюкзака – Марфа не расставалась с ним, даже с плеч его не снимала – девочка достала тетрадку с картинкой на обложке и положила рядом.
– Мария! – позвала Эмилия.
– Может, она есть хочет? – зашептала Маня, выскочив в коридор. – Или компоту ей налить? У нас есть вишнёвый!
– Она должна нарисовать то, о чём я её попросила. Не приставай к ней. Есть и пить у нас она не будет. Она ест и пьёт только то, что ей привычно, например, куриный бульон.
– Чем она больна?
Эмилия помедлила.
– Синдром Ли Шуня. Редкое заболевание нервной системы. Его выделили и описали китайцы в конце двадцатого века.
– Как аутизм?
– С чего ты взяла? Вовсе нет.
В дверь позвонили, Маня бросилась открывать, а Эмилия скрылась в гостиной – она редко выходила во время сеансов и считала, что посетители не должны видеть её мирно беседующей с племянницей в коридоре.
Следующим оказался крепкий, почти наголо бритый мужик, довольно молодой. Маня всё никак не могла привыкнуть, что к тёте Эмилии обращаются не только женщины, но и вполне приличные на вид мужчины.
– Я вас где-то видел, – сообщил посетитель Мане, и она быстро проводила его в гостиную.
Ещё не хватает, чтоб её узнали!..
Сергей Петрович намеревался узнать, жива ли его мать. Он вырос в приёмной семье, и вот теперь ему совершенно необходимо разыскать эту самую мать, если она ещё жива.
Маня старательно записала его просьбу, и пока Эмилия водила руками над фотографией предполагаемой матери, стала набрасывать в блокноте сцену для будущего романа.
…Тёмная комната, женщина и мужчина, со стен за ними наблюдают портреты, равнодушно ждут чего-то натюрморты. Чего они ждут? Тут какая-то тайна! Мужчина пришёл неспроста, а для того, чтобы…
– Эта женщина жива и здорова, – громко объявила Эмилия, сбив Маню с мысли. – Но она не ваша мать.
– Как?! Я точно знаю!
– Сергей Петрович, – продолжала тётя деловым, холодным, сдержанным тоном. – Зачем вы пришли ко мне? С проверкой? Из налоговой?
Посетитель вытаращил на гадалку глаза:
– Я же вам сказал…
– Женщина на фотографии жива и здорова, и она не имеет к вам никакого отношения, никаких родственных связей я не вижу. Зато я вижу, что ваши матушка с батюшкой совершенно благополучны и, если не ошибаюсь, сейчас где-то отдыхают. Не исключено, что у вашего батюшки проблемы с сердцем. Зачем вы пришли?
Сергей Петрович, кажется, растерялся немного, но быстро взял себя в руки и стал уверять Эмилию, что она ошибается и пришёл он исключительно чтобы найти свою настоящую мать, но Эмилия была непреклонна, а напоследок сказала и вовсе загадочное:
– Ходить с оружием – значит набиваться, чтобы в тебя стреляли.
И выставила посетителя вон.
– Как ты узнала, что его родители живы? – спросила Маня, когда негодующий Сергей Петрович удалился. – И что значит эта сентенция про оружие?
– Мария, я знаю, ты не веришь в мой дар, но он на самом деле существует.
– Тётя!
– Посмотрю, как там девочка.
В дверь позвонили, Маня открыла, охнула и отступила – в переднюю втиснулся человек-шкаф в черном костюме, за ухо заправлен витой шнур передатчика.
– Вы кто?!
Человек обшарил взглядом стены и двери.
– Это моё, – хохотнули за спиной человека-шкафа, – не пугайся, сестрёнка!..
Шкаф посторонился, пропуская девицу в белом облегающем костюме – брюки-клёш, жакет на голое тело, на выпирающих грудях разноцветные татуировки.
– Стой там. – Девица подбородком показала на лестничную клетку. – И передай им, что мне нужен гримёр! Понял? Пусть приезжает прямо к телику! И ждёт!
Тут Маня её узнала.
Ну, конечно же! Страшно модная новая блогерша Кара Ван, рассказывает о путешествиях, но не простых, а золотых – клиники красоты во Вьетнаме, спа в Дубае, очистительные процедуры в Индии, ритуалы омоложения на Бали, роды в морской пучине, мистические обряды в Индонезии, в общем, всё, что следует знать современной женщине о её красоте.
В интернете Кара Ван казалась высокой, устремлённой к небесам, лёгкой, как пёрышко.
В жизни она оказалась крепкой, бойкой девахой с низким голосом. Должно быть, поэтому Маня не сразу её узнала. Вот на что способны компьютерные фильтры!
– Слушай, – рассматривая себя в старинном тётином зеркале, заговорила блогерша, – принеси чего-нибудь попить, а? Есть вода с пе ашем семь и четыре?
Маня смотрела на неё сверху вниз – из-за гренадёрского своего роста – с изумлением.
– Ну, вода, – пояснила Кара. – С уровнем Ph 7,4? Есть?
– В кране есть вода, – мстительно сообщила Маня. – И в бутылке есть. Называется «Боржоми». Вам из крана или из бутылки?
– А капучино есть? Без кофеина и на кокосовом?
