Но я мог вставать с кровати – меня никто не привязывал. Сосны за окном и шум транспорта намекали, что я, вероятнее всего, оказался в Загородной больнице. Хотя бы город остался прежним и меня никуда не вывезли.
Пластиковое окно оказалось лишенным ручки и, хотя я обитал на втором этаже и мог без труда спрыгнуть, тройной стеклопакет стал непреодолимым препятствием. Дверь палаты каждый раз запиралась – замок оказался настолько хорошо смазан, что я слышал лишь едва различимые щелчки, когда в скважину вставляли ключ.
На пятый день доктор Скоробогатов, хмурясь и сверяясь со своим извечным блокнотом, в очередной раз посетил меня. Но теперь для того, чтобы передать приятную новость:
– Сегодня хорошая погода и я думаю, что вам стоит провести часок на улице.
Вот тогда я себя ощутил пациентом психлечебницы. Только лишь потому, что за мной постоянно кто-то наблюдал, а территория для прогулки была едва ли больше, чем моя палата.
Свежий воздух не так активно стимулировал мозговую деятельность, как мое желание убраться отсюда поскорее. Но мне все равно следовало быть осторожнее. Именно по этой причине я «прогулял» свое положенное время и вернулся в палату. За мной следили безостановочно – я даже отказался от мысли притащить короткую сосновую ветку, чтобы попытаться забить ее в качестве ручки в пластиковое окно.
– Вам стало лучше, – сказал Скоробогатов, не спрашивая, а скорее констатируя факт.
– Не спорю, – ответил я, а доктор лишь хмурился и кривил рот:
– Может быть, есть какие-то жалобы?
– Никаких.
А сам уже думал о том, где бы мне раздобыть что-нибудь для запирающего механизма в окне.
– Чудесно. Чудесно. Рад, что вам у нас нравится, – пробормотал доктор, делая записи.
Следующим днем меня снова вывели на прогулку. Опять под наблюдением, только люди в этот раз были другие – а еще говорят, что врачей не хватает. Как следить за ни в чем не повинным пациентом, так сразу нашли персонал!
Я внимательно смотрел на огороженную кирпичным забором территорию. Слишком высоко, чтобы перебраться, слишком неудобно – да и куда я денусь в больничном халате.
– Идемте. Ваше время вышло, – ко мне подошли с обеих сторон. На лицах – медицинские маски, глаза пустые и холодные.
– У меня еще не меньше десяти минут.
– Нет времени.
– Но…
– Уж извольте не спорить, господин барон! – язвительно высказался второй. –
У меня даже дыхание перехватило: сейчас меня отсюда выведут.
– Говорите, куда идти, – с готовностью прошептал я, боясь, что кто-то еще может нас услышать.
– А никуда идти не надо, – первый крепко стиснул мое плечо, кольнул руку. Я успел только повернуться, чтобы увидеть шприц, исчезающий в кармане халата.
Дальше все было, как в тумане. Я вроде бы как был в сознании, но при этом толком не мог ни на что реагировать. Каталка, коридоры, мерцающий свет. Тряска на неровной плитке.
Потом больничная стоянка – каталку хорошенько тряхнуло и я даже почти пришел в себя. Меня закатили в фургон, рядом рухнул, шурша, черный пакет.
Двери захлопнулись и в темноте мне стало даже лучше. Автомобиль мерно урчал, выезжая с крытой стоянки, но застопорился перед шлагбаумом. Я слышал только голоса:
– Срочно вывозим. Вирус, чтобы не заразить остальных пациентов.
– Ничего не слышал, не знаю об этом.
– Конечно, не слышал, дружище. Как только анализы прислали, сразу нас вызвали, отправили.
– Бумаги покажи. Документы.
– Какие документы? Ты бы маску надел, видишь, мы тоже.
– Документы!
– И дезинфицировать тебя бы не мешало, – донесся до меня голос с водительского сиденья.
Последовал короткий «пшик», после которого охранник, не пожелавший пропускать скорую без документов, утробно заорал. Его крики заглушил рев двигателя. Автомобиль кидало из стороны в сторону, но как только мы выбрались на ровную дорогу, все прекратилось.
К этому времени средство, что мне ввели, еще не прекратило действовать. Я лежал с закрытыми глазами, когда шум колес изменился, что-то захрустело под ними и автомобиль замер на месте. Хлопнула дверь с пассажирской стороны, тут же включилась слепящая лампочка.
– Как дела, господин барон? – вполне серьезно поинтересовался мужчина с впалыми щеками и проседью на висках. На вид я бы дал ему около сорока пяти. – Прошу прощения за неприятные процедуры. Не дергайтесь, сейчас я введу вам средство, которое вас вернет в норму. Мы вас спасли.
Он скинул халат, под которым обнаружилась привычная нам одежда в виде джинсов и черного свитера. Только кобура из коричневой кожи болталась у него под мышкой. Я не стал сопротивляться.
– Спасибо, – только и ответил я, одновременно рассматривая оружие, чтобы понять его принадлежность к нашему миру или Империи. Игла легонько уколола руку, но через пару секунд после того, как ввели препарат, я сразу же почувствовал ясность и бодрость. – Кто вас прислал?
– Я ничего не знаю, – мужчина указал в сторону водителя. – Он за все отвечает. Полегчало?
– Да, – я привстал с осмотрелся – в корпусе не было ни одного окна. – А где мы сейчас?
– Сделали временную остановку только, чтобы вас в чувство привести, – мужчина указал на пакет. – Там вся ваша одежда. Документы мы забрали еще вчера. Зачем доктору из вашего мира паспорт на имя барона? – усмехнулся он и протянул мне знакомые корочки.
Я поспешил раскрыл их. На меня смотрело лицо барона Максимилиана – настоящего барона из Империи, которого я теперь заменял. Теперь это мои документы.
В пакете – мой последний костюм, брюки, жилет. Как же я был рад сменить наконец-то эти больничные тряпки на что-то приличное.
– Может, там еще и оружие мое есть? – пошутил я, довольный тем, как все складывается.
– Нет, оружия пока нет, – мужчина покачал головой.
– Переживем как-нибудь, – я попрыгал на одной ноге, пытаясь втиснуться в брюки. – Куда едем дальше?
– Сменить транспорт в первую очередь, а потом…
– Потом я бы хотел заскочить домой. Там у меня лежит кое-что, что надо забрать.
Речь, разумеется, шла о золотых червонцах, что оставил мне профессор Подбельский. Когда я покидал свой мир в первый раз, я взял с собой лишь небольшую часть, да и ту благополучно оставил одному наглецу, который смог меня отлупить.
В нашем мире эти кругляши были не только бесполезны, но еще и опасны. В Империи же я мог их успешно реализовать. Или хотя бы отблагодарить своих спасителей.
Приоткрылась маленькая заслонка, отделяющая кабину от остальной части:
– Кто тут домой захотел? – послышался сердитый голос. – Такого уговора не было.
– Жорик, это же барон, – поспешил ответить мужчина с проседью в волосах.
– Да мне хоть сам царь-батюшка. Есть указание, отправить назад, как можно скорее!
– Пора уже! – воскликнул я и наклонился, чтобы лучше видеть нашего водителя. – Но…
В дверь сзади с противным скрежетом вонзились несколько пуль и тело добряка тут же придавило меня к перегородке. Сзади автомобиля слышались крики и новые выстрелы.
Я с трудом спихнул тело неудачливого спасителя и выхватил пистолет из его кобуры. За спиной ревел двигатель, а колеса усердно выбрасывали из-под себя грязь и листву.
Не знаю, что за лекарство ввели мне эти ребята, но бодрило оно очень сильно. Сильнее была только ненависть к тем, кто находился позади больничного фургона. Я проверил боезапас и взвел курок.
– Держитесь, барон! – крикнул водитель, – Держитесь крепче!
Глава 3. Человек дела
Держаться было особенно не за что. Все внутри, начиная от небольших аптечек и заканчивая телом мертвого спасителя, перемещалось то вперед, когда водитель давил на тормоз, то вбок, когда он крутил рулем. Да так, что я сам едва мог устоять на ногах в таких условиях.
– Куда едем? – я присел на корточки и уцепился пальцами за рамку открытого окна между кузовом и салоном.
– Отсюда! Куда-нибудь подальше.
Я выкрикнул точный адрес, куда ему стоит ехать, но забыл, что водитель не из местных:
– Не знаю я такого места! – крикнул он, а очередная пуля прошла через подголовник, едва не разбив лобовое стекло.
– Тогда давай прямо, до упора. На светофоре направо…. – дальше я максимально сократил объяснения, надеясь, что мы сможем отвязаться от погони. – Дальше через мост.
Тут не Империя. Тут на каждом шагу камеры, слежка – стоит только лишний раз засветиться, так сразу найдут. А ехать, как назло, оказалось довольно далеко, потому что увезли меня в противоположную от города сторону.
Теперь надо было возвращаться к мосту через Клязьму, а чтобы добраться до моего дома, придется еще и город пересечь с юга на север, а дальше… Удар по кузову отбросил меня к противоположной стенке.
Как назло, ни одного окна по борту. А вот заднюю дверь открывать было слишком боязно. Автомобиль мотнуло еще раз и я подумал, что если пристрелят еще и моего водителя, то деваться мне и вовсе будет некуда – только сдаваться преследователям, если они не решат прикончить меня на месте.
Скорая помощь завиляла, а шины засвистели на асфальте, когда мы покинули проселочную дорогу. Я решил, что риск словить пулю меньше, чем разбиться в машине насмерть и распахнул заднюю дверцу.
Поток ветра тут же захлопнул ее обратно и я выругался, стиснув прищемленные кончики пальцев. Что ж, теперь, выть от бессилия?
Я не могу перебраться в кабину, но при этом не могу использовать задние двери, потому что быстрее получу по лбу, чем сумею уверенно прицелиться. Поэтому я еще раз сунулся к небольшому окошку:
– Послушайте, не знаю, как вас по имени…
– Извините уж, барон, но не время меня отвлекать!
Буквально одним глазом я смотрел в салон, вперед, через лобовое стекло. Мы уже выехали на дамбу – две полосы движения в нашем направлении были не слишком свободны, но и далеки от состояния «час пик».
Мой водитель старался не пропускать преследующую нас машину сбоку. Это было совсем непросто, потому что урчащий рядом двигатель выдавал что-то спортивное. Или…
Как только звук сместился назад, я решил, что пришла пора немного пострелять. Не знаю даже, куда вдруг делась моя совесть. Еще не так давно мне было страшно от того, сколько крови уже было на моих руках.
Но у каждого есть какая-то точка перелома, после которой все вокруг меняется. Так случилось и у меня. Когда ситуация включала обычных людей, которые, как мне казалось, случайно появились рядом, мне было их жалко.
Теперь же я видел все в ином свете. Явный план имел место быть – а подробностей я не знал. Разве что только мой водитель вдруг решит рассказать. Хотя вряд ли – такой же временный наемный работник.
– Так что вы хотели, барон? – крикнул он.
– Уже неважно, – ответил я, снова приоткрывая заднюю дверцу.
Мы ехали что-то около семидесяти километров в час. Проще говоря, со скоростью потока. Но для тех, кто родился и вырос в Империи, это было очень быстро.
Так что, когда я увидел позади скорой побитую темно-синюю «классику» с ревущим мотором, убедился в том, что за нами следуют явно не противники императора.
Первые три пули я выпустил прямо в двигатель. Несмотря на крупный калибр, существенного ущерба они не нанесли. В современном автомобиле каждая пуля могла разворотить какой-нибудь датчик или блок электроники, что привело бы к остановке.
Но я мог бы с тем же успехом кидаться в них камнями – все равно безрезультатно. Парниша за рулем принялся яростно махать руками, а его сосед справа вполне ожидаемо высунулся из окна почти что по пояс. Идеальная мишень.
Мы въехали на мост и скорую начало потряхивать на стыках. Пока я целился, из «классики» успели дважды пальнуть, но меткость тоже страдала – ни один из выстрелов не достиг своей цели.
С этим прицепом мы двигались лишь пару километров, а ребята меня уже солидно утомили. К счастью, мост кончился для нас раньше – на долю секунды. Но этого времени мне хватило для того, чтобы нажать на курок раньше.
А вот пассажиру «классики» оставшегося времени хватило только на то, чтобы искреннее удивиться. Он широко раскрыл рот, выкатил глаза и разжал пальцы. Его пистолет выпал на дорогу, а сам пассажир секундой позже перевесился через дверь.
Вот развлечение тем, кто ехал дальше – несколько машин притормозили, отстав от скорой метров на двести. Зато наверняка на камерах регистраторов не осталось моего лица.
– Фух, – выдохнул я и уже собрался прикрыть дверь – она и без этого была лишь чуть отставлена в сторону, чтобы в образовавшуюся щель я мог просунуть голову.
Водитель «классики» уже не жестикулировал. Он пытался привести в чувство своего напарника, не видя, что у того на груди расплылось немалых размеров кровавое пятно.
Я вернулся к слуховому окошку:
– Нас немного отвлекли, – я протянул руку, – хотелось бы знать имя человека, который вытащил меня из этой кошмарной больницы.
– Эдуард. Можно короткой – Эд. А рядом с вами – Данил.
– Боюсь вас огорчить, но Данил уже минут десять, как мертв, – я присел на корточки и попытался перевернуть второго, которого даже согнуло пополам от наших маневров на проезжей части.
– Проклятые малолетки! – Эд ударил кулаком по приборной панели. – Чтоб их! Суки!
– Тише, тише, – я начал даже переживать, что эта истерика плохо для нас кончится. К тому же мы приближались к большому перекрестку и ему надо быть максимально сосредоточенным, чтобы проехать его без проблем.
Но вместо этого он посмотрел в зеркало, а потом ударил по тормозам. Задние колеса заблокировались, тяжелая машина пошла юзом, но Эд удержал ее в полосе, чудом не зацепив очередь из легковушек, которые ждали поворота налево.
Скорая остановилась, едва она пересекла стоп линию. Водитель негромко ругался себе под нос, вытащил пистолет из-за спины и, громко хлопнув дверью, выскользнул наружу.
