– Блудная сестра вернулась?! – воскликнула я, сообщая о своём присутствии.
– Натали! – вскочив с пола, Китти бросилась ко мне и повисла на моей шее.
Я искренне играла ошеломление. Хотя, оно было не совсем напускным. Мы виделись почти две недели назад, но она не сообщала мне о планируемом возвращении. Потому, крепко обняв и похлопав её по спине, следом я опустила руку на её задницу.
– Ты где шлялась?! – возмущённо воскликнула я.
– А тебе всё скажи, – отпрянув назад, она показала мне язык. – Тоже туда захочешь.
– Если там так хорошо, чего вернулась?
– Хочу посмотреть на твою свадьбу, – осклабилась она, весело поиграв бровями.
– Где она?! – раздался грозный голос отца, потом и он сам влетел в комнату.
Судя по форме командующего, звонок вырвал его с работы. Весело взвизгнув, Китти бросилась в его объятия.
– Соскучилась, – заявила она и звонко чмокнула его в щёку.
Губы отца расплывались в улыбке, но он пытался выглядеть суровым.
– Отшлёпать бы тебя, – проворчал он.
– За что? Я же совершеннолетняя.
– Совершеннолетняя, значит? Мы опасались похищения. Натали город сканировала, тебя разыскивала.
– Я же написала записку и потом отправляла письма.
– Письма, которые не отследить.
С которых даже не снять отпечатки пальцев, – рассмеялась Лилит.
Отец бросил на меня подозрительный взгляд, но я осталась невозмутима. Нет уж, пусть ругают сестру, мне за последнее время и так досталось.
– Мы путешествовали, – пожала плечами Китти, отстраняясь от отца.
– А где он сам, герой-любовник? – хмуро уточнил он.
– Не получилось у нас, – на лицо сестры набежали тени. – Да и что об этом говорить? Я же вернулась! Рассказывайте, что у вас случилось за это время?
Продолжая общаться, мы перебрались на кухню. Появление Китти всех оживило, будто исчез нависающий над нами груз неизвестности. Сама она была весела и общительна, рассказывая о местах, где на самом деле не бывала. Вскоре мне удалось украсть сестру у родителей и увести в её комнату.
– Рассказывай, что задумала, – потребовала я ответа, запирая дверь на замок.
Китти прошла к кровати, задумчиво осматривая обстановку бывшей спальни.
– Я же сказала. Хочу попасть на твою свадьбу.
– Свадьбу матери ты пропустила, – заметила я.
На самом деле они с мистером Тейлором не устраивали пышных торжеств. Расписались и пригласили в ресторан самых близких родных и друзей. Но Китти это событие благополучно проигнорировала, а я и не запомнила толком, что происходило в тот день, была опустошена гибелью Джо. Помню, что старалась для мамы выглядеть весело и бодро. Не знаю, получилось ли.
– Тогда я не была готова, – передёрнула она плечами.
– Китти, объясни по существу. С момента материализации ты отказываешься возвращаться, а теперь вдруг появляешься без предупреждения. Что происходит?
– Ничего не происходит. Я поняла, что пора, – она плюхнулась по центру своей кровати. – И… тренировок с Филиппом недостаточно.
– Что значит недостаточно? – переспросила я, с прищуром взглянув на сестру.
Но Китти даже бровью не повела. Продолжала сидеть, откинувшись на руки, и оглядывать комнату.
– Мне нужен опыт реальных боёв.
– Что? Это опасно. Ты можешь засветиться…
– И я достаточно взрослая, чтобы решать за себя, Натали, – она, наконец, посмотрела в мои глаза: серьёзно и упрямо. – Когда открылась моя энергия, ты приняла решение за меня. Я вовсе не упрекаю. Я очень благодарна за всё, что ты для меня сделала и продолжаешь делать. Но теперь я хочу решать за себя сама. Ты не в ответе за меня, Натали.
Взгляд её сделался бескомпромиссным, даже жёстким. Стало ясно, что она действительно уже всё решила. Вот только от её слов стало муторно и беспокойно на душе.
– Как же не в ответе? А… Джейс знает?
– Мы расстались, – призналась она, упрямо вскинув подбородок.
– Как? – окончательно расстроилась я. – Он же так помогал тебе. Китти, Джейс тебя любит.
– Он не понимает меня. Он не жнец! – воскликнула она почти отчаянно. – Кровь кипит, энергия скачет. Я не могу сидеть на месте, понимаешь?
– Резерв скоро нормализуется, а Джейс может не простить.
– Натали, хватит, – поморщилась она. – Я понимаю, вы друзья, но позволь нам самим разобраться. В конце концов, и тебе не понять. Ты тоже не жнец.
– Похоже, пренебрежение к другим у жнецов в крови, – отметила я, иронично вздёрнув бровь.
Жнецы вообще жуткие снобы. Но такие красивые, – протянула Лилит мечтательно. – Только скучные, – повторила обиженно.
Скучные, потому что не поддались твоему очарованию?
И это тоже, – насмешливо подтвердила она.
– Ой, заткнись, Натали, – всплеснула руками Китти. – Это не пренебрежение. Просто…
– Скачки энергии?
– Жуткие скачки! Резерв иногда просто сужается, и энергия рассеивается. Кстати, поделись с любимой сестрёнкой энергией, – вскочив на ноги, она подлетела ко мне с голодным блеском в глазах.
– Дома Тейлор и отец.
– Возведи барьер. Высшая ты или нет? – взмахнула она руками, продолжая смотреть на меня с ожиданием.
Недовольно сузив глаза, я засопела, раздумывая над тем, чтобы вместо передачи энергии отшлёпать сестру, как и предлагал отец. Но я всё же возвела барьер и протянула к ней руку, позволяя наполнить за мой счёт свой резерв.
– Вкуснятина, – пропела Китти и развалилась на своей кровати, раскинув руки в стороны.
Бедная моя сестрёнка, бедные окружающие, бедная я…
***
– А кто сегодня с подарками?
Я влетела в аппаратную камеры Кассиэля, шурша бумажными пакетами, набитыми самой вредной едой. Стражи оторвались от мониторов и развернулись ко мне на компьютерных стульях, с лёгким изумлением рассматривая накупленные припасы.
– Выбирайте. Остальное нам с Кассом, – объявила я, выкладывая пакеты на свободный узкий стол слева от двери в камеру. Здесь я обычно оставляла спецоборудование.
– Что за праздник, Натали? – поинтересовался Остин, принявшись опустошать пакеты.
Мне не запрещалось проносить некоторые вещи в камеру, но стражам в любом случае надлежало провести досмотр.
– Решила накормить серафима бургерами. А то он тут совсем не толстеет на вашей здоровой пище.
– Я понял. Это коварный план. Он потолстеет, и ты сможешь победить? – предположил Дерк, заглядывая в картонную коробку с наггетсами.
– Ты меня раскусил, – захихикала я.
На самом деле впервые за долгое время я могла похвастаться приподнятым настроением. Возвращение Китти обрадовало всю семью. Давно мама не выглядела настолько счастливой. Я сама ощутила облегчение. До этого момента даже не понимала, насколько напрягает сложившаяся ситуация и нежелание сестры возвращаться домой. Больше не нужно конспирироваться и продолжать врать родным. Теперь она сама по себе, так Китти решила. Мне остаётся только поддержать её и проследить, чтобы в своей самостоятельности она не угодила в неприятности.
Кассиэль активно рубился в космическую стрелялку, когда я вошла в камеру. Серафим освоился с приставкой и прошёл уже несколько десятков игр. Правда, больше он всё же рисовал. Ну и тренировался со мной. Я старалась навещать его минимум раз в три дня.
– Что ты принесла? – спросил он, не отрывая взгляда от экрана.
– Много вкусной и вредной еды. Чтобы ты стал толстым и медлительным.
Серафим всё же взглянул на меня: оценивающе и немного весело.
– Решила действовать хитростью?
– Надо же иногда вспоминать, что я девушка.
Он рассмеялся, но следом замолк, когда через динамики раздался взрыв и на экране телевизора что-то вспыхнуло. Серафим выругался на эдемском, с досадой наблюдая надпись о смерти персонажа.
– Ты умер. Буду считать, что одна победа за мной.
Расположив пакеты на кровати, я направилась в душевую. Чтобы не светиться при спуске на нижние уровни в спортивной форме, приходилось переодеваться здесь. Благо на время моего разоблачения камеру в душевой отключали. Пока меня не было, Кассиэль успел отключить приставку и теперь разогревался, кружа по комнате с мечом в руках и в одном спортивном трико. К пакетам интереса не проявлял, хотя наверняка хотел узнать, чем я собралась его откармливать. Этот мужчина обладал просто колоссальным терпением. В конце концов, он действительно воспринимал пребывание в камере своеобразной возможностью отдохнуть ото всех забот.
– Начнём? – спросил он, мельком оглядев надетую на меня растянутую футболку и чёрные леггинсы с парой заштопанных дыр на бёдрах.
Мы уже две недели как упражняемся с настоящими мечами, отчего страдает одежда.
– Знаешь, сейчас при мне лучше не раздеваться, – с тяжёлым вздохом предупредила я на эдемском, разглядывая мускулистую грудь серафима.
Так привыкла к этой внешности, что с трудом соотносила Кассиэля с мужчиной из воспоминаний Лилит, иногда почти забывая, что сейчас он вселён в чужое тело.
– Перестала подавлять эмоции? – невозмутимо уточнил он, с радостью переходя на более близкий ему язык. – Ну да, выглядишь живее, Натали.
– И наверняка ещё прекраснее? – предположила, подхватывая с кровати свой меч.
Начав раскручивать его в руке, я двинулась к замершему в боевой стойке серафиму. Лезвие мелькало всё быстрее, почти исчезая из вида, расстояние между нами сокращалось. Кассиэль продолжал стоять на месте, пока в один момент не выбросил руку с мечом вперёд. Под мелодичный звон оружие скрестилось. Оттолкнув оружие серафима, я вновь пошла в наступление.
– Хорошо, что аптечка всегда со мной, – стянув с себя футболку, я оценила боевое ранение.
Кассиэля кровоточащая рана на его плече не волновала, он задумчиво рассматривал тройной бургер.
– Есть какие-то правила?
– Приплюсни его, возьми двумя руками, шире открой рот и откусывай.
Мельком оценив порез на боку, я открыла свой бургер и продемонстрировала серафиму, как нужно употреблять это блюдо. Недоверие исчезло из серовато-голубых глаз, он принялся за трапезу. Я же вновь сосредоточилась на осмотре. Лезвие проехалось по касательной. Эпил справится за ночь, так что ничего страшного. Быстро стерев кровь стерилизующими салфетками, я нанесла мазь и поверх закрепила самоклеящуюся повязку.
– А это картошка-фри, наггетсы, сырные палочки и жареные креветки.
Я выложила на покрывало другие коробки с закусками, следом открыла баночки с соусами, чтобы Кассиэль мог выбрать из всего разнообразия то, что придётся ему по вкусу. А сама, быстро натянув футболку, перебралась на другую сторону кровати, чтобы заняться его плечом. Здесь рана оказалась глубже.
– Ты что, поддавался? – предположила я.
– Нет, – качнул он головой, и совершенно точно врал.
– А я обрадовалась, – пробурчала обиженно.
– Радость – это хорошо, – пожал он плечами. – Ты делаешь успехи. Если однажды захочу тебя убить, это будет сложно.
– А зачем меня убивать? Ты же меня обожаешь.
Не припомню, чтобы при мне Кассиэль так громко хохотал. Мне оставалось сидеть и пытаться удержать на его плече марлевую повязку, пока он не отсмеётся.
– Пусть будет по-твоему, – наконец успокоился он. – Правда, мои чувства к тебе не описать одним словом.
– Ты такой романтик, – фыркнула я насмешливо.
После смерти Джошуа мы как-то довольно откровенно разговорились. И я спросила, как он переживает потери, ведь наверняка за столь долгую жизнь похоронил многих. Он ответил, что давно не привязывается ни к кому и ни к чему. Не то чтобы я надеялась стать для него кем-то особенным и перестать быть врагом. Скорее я сама волей-неволей испытывала к нему больше расположения, чем стоило. Мы много общались, часто шутили, смеялись, а общие тренировки сближают, хочешь того или нет.
Мне было сложно дать однозначную оценку своего отношения к Кассиэлю. Он не стал мне другом, я сознательно пользовалась его положением и всячески поддерживала ровные взаимоотношения, но и воспринимать его просто безликим врагом уже не выходило. Оставалось надеяться, что он будет верен себе и не станет проявлять интереса к делам Земли, когда освободится. Правда, он мог вернуться только ради меня… чтобы отомстить за своё пленение. Тем более за эти месяцы он успел хорошо меня изучить. А я узнала главное: он терпелив и последователен. Серафим древнее и опасное существо. Он может люто ненавидеть, но отложить свои чувства и закрыть их на замок до нужного момента. Только полученная выгода покрывала возможные последствия. Пара месяцев тренировок позволила мне добиться слишком многого, чтобы от них отказаться. К тому же… лучше знать врага в лицо.
– Жить будешь, – объявила я, закрепляя повязку.
Можно было вернуться на своё место и, наконец, отдать должное еде. Кассиэль поглядывал на меня и старался повторять традиции поедания великого американского фастфуда. Потом я переодела спортивную форму и засела за стол с конспектами. А серафим привычно взял один из альбомов, разлёгся на кровати, откинувшись на её спинку, и принялся что-то рисовать углём.
– Я когда-нибудь увижу хоть один рисунок? – проворчала, собирая учебники и тетради после двух часов старательной зубрёжки.
