Андрей Валерьевич Степанов "Между Мирами: Паутина Влияния"

В таком положении можно было сколько угодно нажимать на курок, и все без толку. А развернуть запястье мне не давала хватка парня. Он как клешней вцепился левое запястье. Другой рукой я старался не позволить ему меня придушить.

Но, надо признать, заводской работяга имел большую силу, чем я, поэтому его пальцы постепенно приближались к моей шее. Трость я отбросил еще в тот момент, когда менял руку на оружии, поэтому не мог ничем воздействовать на врага.

Пока силы не иссякли, я решил использовать его же собственное усилие против него самого и ослабил сопротивление так внезапно, что Володя просел. Но среагировали мы на это одновременно – он поднялся обратно как раз в тот момент, когда я выстрелил, выпустив в стену последний патрон.

Парень услышал характерный звук, и на лице его проявилось торжествующее выражение:

– Теперь ты не уйдешь!

За его спиной слышался не шорох, а настоящий грохот. Мне показалось, что это шумит Павел – вряд ли бы сторонники Володи решили поднимать такой шум, пытаясь добраться до меня.

Это внушало надежду, что потрепанный шпион, справившись с двумя взрослыми мужиками, придет на помощь и мне тоже. Если меня к этому моменту не задушат.

Меня учили драться на ринге. Все-таки, бокс – это больше драка в вертикальном, а не горизонтальном положении. А в моей ситуации с ноющей, срастающейся костью, прижатой левой рукой и почти обездвиженной правой, помощь требовалась как можно скорее.

– Вот твое место! – прошипел Володя, дотянувшись до моей шеи одной рукой, надавливая под язык. – Пора, твое время прошло!

Кое-как я выдернул левую руку и с силой ткнул пальцем ему в глаз. Парень громко ойкнул, но не ослабил хватки. Только вот теперь у меня было две свободных руки. Правой я саданул ему по уху, вложив в удар всю силу, а потом приложился еще разок, для верности.

Давление на шею уменьшилось, и я смог вдохнуть, с усилием протолкнув воздух до того, как мою шею снова сдавили еще раз. Никак он не хотел отцепляться!

Теперь он другой ладонью уперся в правое запястье. Я прищурился и вдавил ноготь большого пальца свободной руки ему в самую глотку так, что на миг даже показалось, что я проткнул ему кожу. Но мне только показалось.

Позади него тоже шла драка – кто-то настолько сильно махал кулаками, что я услышал даже треск древесины. Охи, ахи, рычание и прочие невнятные звуки тоже дополняли ситуацию.

Тем, кто мог дышать и говорить, я сейчас отчаянно завидовал, потому что мне воздуха не хватало совсем. Попытка поджать колено повыше тоже провалилась, потому что парень навалился на меня всем весом. Ударить или ткнуть его мне теперь не хватало сил. И мои движения лишь вызывали все более торжество на его лице.

В какой-то миг, когда все окружавшее меня вдруг начало плыть, его глаза округлились, а давление на мою шею внезапно прекратилось. Володя открыл рот – воротник его рубашки вдавил теперь его кадык почти с той же силой, с которой он душил меня сам.

Когда тело его почти оторвалось от меня, я заметил рядом Павла – с парой внушительных кровоточащих ссадин на лице, но живого и в остальном почти невредимого. Он отволок Володю до проема между комнатами.

Я глубоко вдохнул и закашлялся. Между оглушающими меня самого приступами кашля, я услышал, как Володя со всей мочи зовет младшего брата. Пришлось подняться, чтобы оценить ситуацию.

Выглядело все более чем трагично: старший брат с лицом, залитым кровью из раскроенного лба, тянулся к младшему, что с закрытыми глазами прислонился спиной к стене. Лишь присмотревшись получше после того, как мне удалось наполнить легкие кислородом, я заметил кровавое пятно на подтяжках Егора.

Воздух все еще с трудом проходил через сдавленную глотку. Я наклонился и поднял трость, одновременно посмотрев на две пары ног – в соседней комнате неподвижно лежали еще и «пекарь» с «клерком». Потом я поднял пистолет, а Павел подошел к Володе, взял его за воротник и приставил к челюсти отобранное оружие:

– Где девушка? – шпион тряхнул парня, приложив того затылком о стену. – Где она?! – крикнул он так, что звякнули стекла.

– М-мы… ее… – начал мямлить Володя.

– Говори же, тварь! – щелкнул взведенный курок, а старший брат содрогнулся:

– Позади завода… в шлаке… она в ящике… – речь его стала нечленораздельной, он не отводил глаз от погибшего брата.

– Если ты соврал мне! – Трубецкой буквально вдавил парня в стену. – Я вырежу всю твою семью!

– Не соврал, – выдавил из себя парень, а когда шпион разжал ладонь, он медленно сполз по стене и потянулся к брату.

– Оставь его, – негромко сказал я. – Их всего двое.

– Вот пусть и догоняет, – резко ответил Павел и всадил пулю тому в череп, чуть повыше лба. – А мы нужны Ульяне. Как воздух нужны!

Глава 9. Шлаковое поле

До самого выхода из дома я не мог вымолвить ни слова. А все лишь потому, что был ошарашен тем, как Павел расправился со всеми, кто находился в комнате. И только спустя некоторое время, когда мы оказались на улице и продрались через зевак, собравшихся широким полукругом во дворе, я произнес одно-единственное слово:

– Зачем?

– Что – зачем? – Трубецкой все еще тяжело дышал, а я наконец-то смог его нормально рассмотреть. – Зачем убил?

Небритый, лохматый, грязный – это самое простое, что о нем можно сказать. Ободранные ладони были покрыты струпьями – некоторым ранам на вид как раз несколько дней, как и говорил Володя.

– Ты его не убил, а попросту казнил! – сказал я, когда убедился, что мы отошли достаточно далеко от толпы и нас никто не слышит.

– Ты совсем не понимаешь? Или тебе близость принцессы совсем голову вскружила? – шпион ускорился. Шагал он в сторону дымящихся труб. – Не подумал бы, что я должен объяснять тебе такие простые вещи.

– Да нет же, я понимаю твое отношение к нему. Ведь это они тебя оставили на рельсах? Они так говорили.

– Я и говорю, ты ничего не понял. И вообще, как ты туда попал? Что ТЫ здесь забыл?

– Работаю, – ответил я.

– Что?! – Трубецкой развернулся и в ярости схватил меня за воротник пальто, едва не оторвав его. – Какая к черту работа? Я тебя совершенно не понимаю. Твоя единственная задача – быть с Аней. Все. Я тебе доверяю, она тебе доверяет. Просто присматривать за ней тебе уже не нутру?

– Тише, – я посмотрел на перекошенное от злости лицо шпиона. – И отпусти меня. Не думаю, что ты заявился в эту квартиру одновременно со мной по чистой случайности. И если бы не я, то никогда бы не видать тебе ответов.

– Ответов?! – Павел едва сдерживал себя. Рука, стиснувшая ворот пальто, подрагивала. – Ответы такие, что никому не понравятся. Ни мне, ни тебе, ни императору. Ни миллионам человек. Разве ты не слышал, о чем говорили эти трое? Как именно они говорили?

Он разжал пальцы и зашагал дальше, заставив мне тоже сорваться с места.

– Слышал, конечно! – ответил я. Извинений я так и не услышал. – Классовая дележка и ненависть какая-то. Парнишка среди них был самым разумным.

– Это последний?

– Нет, самый младший, – уточнил я мрачно. – Его застрелил подручный брата?

– Да. Не стоит жалеть об этом. Если тратить время зря, ситуация выйдет из-под контроля очень быстро! А теперь ответь, какого черта ты забыл здесь?

– Ты пропал. Виктория сказала, что не может тебя найти и я решил отправиться сюда, чтобы хоть как-то помочь вам всем. Аня сейчас во дворце под присмотром семьи. Проверяется все.

– А ты решил, что тебе маловато приключений? Что с твоей ногой? И почему принцесса снова во дворце, а не в твоем поместье?!

– Ногу мне сломал один тип. Ты же многое пропустил…

Я быстро пересказал ему события последних дней, начиная от нападения на поместье и закончив решением отправиться на помощь.

– Как я и говорил. Всего две вещи. Ты ничего не понимаешь. И ситуация действительно выходит из-под контроля.

– Еще ко мне заходил какой-то тип, – вспомнил я. – Но у него была какая-то штука для искажения голоса.

– Знаю такие, только мы ими пользуемся, – ответил Павел.

– И он сказал, что у них теперь новый план. Но вот в чем дело, после него не осталось никаких следов.

– Тоже может быть. Если это действительно один из наших.

– А если это был тот самый? Ваш таинственный руководитель?

– Чтобы он сам к тебе пришел? Не смеши.

– Но Алекс, тот бритоголовый, который руководил нападением на поместье, сказал, что я знаю вашего главного.

– Он мог соврать. Как минимум мог соврать. А, может быть, и вовсе нарочно сказал тебе это, чтобы ты начал подозревать кого-нибудь из своих, – Павел слегка успокоился, да и быстрый темп не позволял ему кипятиться, так что он распределил усилия и принялся рассуждать. – Сам подумай, кого бы ты мог подозревать, зная, что это кто-то из твоих знакомых? Скорее всего, меня. Или Викторию. Или даже кого-то из императорской фамилии. Это даже не звучало бы странно, сочти ты брата императора за руководителя Третьего отделения.

– Пожалуй, – согласился я, едва успевая за шпионом. – Это и правда может показаться логичным. Не мог бы ты идти чуточку медленнее? Я не могу так быстро!

И правда, тростью в таком темпе я колотил в тротуар с удивительной силой и частотой. Хорошо, что мощение было относительно ровным – поскользнись трость на каком-нибудь выступе и я тут же приму горизонтальное положение. Излишне резко.

– У нас на счет каждая минута. Ты думаешь, ей там хорошо шлаком дышать?

– Что за шлак?

– Отходы металлургических производств. Помимо опасной пыли, которая оседает в легких, он еще бывает очень горячим.

– Так ее же закопали в этом шлаке! Да еще несколько дней назад!

– Она не задохнется, я уверен. Не было у них такого плана, иначе бы нас просто застрелили в каком-нибудь овраге и оставили там подыхать, либо попросту зарезали. Черт… – Павел дернулся в деревянные ворота, сбитые из двойного ряда досок. – Заперто! – Он изо всех сил принялся барабанить по доскам так, что тяжелые ворота заходили ходуном.

– Что ж вы так лупите! – окрикнули нас изнутри. – Не здесь вход! Дальше идите!

Я думал, что шпион просто оторвет доску от забора и пролезет внутрь, но он уже пришел в себя, собрался и отправился дальше – в сотне метров виднелась калитка, ниже на полметра, чем остальной забор.

Завод, на который мы пришли, имел немаленькую территорию. Да и сам он возвышался махиной из красного кирпича, увенчанный сводом труб, откуда тянулся густой дым. И близко не походило на наши металлокаркасные стройки. Основательно и внушительно.

Павел забарабанил в калитку, отвлекая меня от зрелища.

– Да иду я, иду, – изнутри пронзительно скрипнул засов, калитка приоткрылась и показалось усталое лицо сторожа. – Вам чего?

– Имеются сведения о том, что у вас на территории завода превышены нормы! – выдал шпион.

– Нормы чего? – усталое лицо моментально вытянулось. – Ничего не знаю, уходите прочь! – и сторож начал закрывать дверь, но я сунул в щель трость:

– Извините, но мы вынуждены настаивать, – я отжал калитку и протиснулся внутрь – все же я выглядел более внушительно, чем Трубецкой. – Если пожелаете, можете позвать заводское начальство и кого-нибудь из бригадиров.

Теперь сторож перепугался не на шутку. За спиной у него висел короткий карабин, но он и не подумал снимать его. Все-таки, представительный вид решал некоторые проблемы. За мной протиснулся и Павел, закрыв задвижку и показав тем самым, что нас всего двое.

Лица почти официального вида заставили сторожа действовать. Пока он шел к себе в будку дозвониться до руководства, я спросил, где у них лежат отходы. Получив более-менее внятное объяснение, мы поспешили к яме.

Завод гудел и грохотал, вонял у меня появилось неприятное ощущение, что мы вряд ли сможем кого-нибудь найти живым в этой куче мусора. Шлаковое поле оказалось приличных размеров – по меньшей мере, двести, а то и триста метров по большей стороне.

Когда мы встали на его краю, мимо проехал небольшой погрузчик, на пару кубов, не больше – и свалил еще партию. Из заводских помещений к нам выбежали несколько человек:

– Кто вы такие и что вы здесь делаете? Какие нормы, какое превышение? – седоусый начальник обратился ко мне и мне же пришлось решать, как нам выпутаться из сказанного Павлом:

– У вас на заводе работает Владимир?

– Причем здесь он? И вообще, который? У меня их с десяток!

– Молодой. У него младший брат, – уточнил я.

– Да, есть такой, но сейчас не его смена и… да что вам здесь нужно?

– Он похитил девушку и спрятал ее несколько дней назад где-то в этом шлаке, – я обвел рукой поле.

– Не может быть, – вступил в разговор бригадир. – В шлаке? Спрятать?

– У вас есть ящики, которые можно безопасно закопать? Которые не сгорят от температуры шлака?

Полный погрузчик снова проехал мимо нас – в этот раз шлак даже дымился.

– Есть, но, – начальник замялся и в раздумьях принялся расправлять усы. – Температура такая, что сидеть в ящике человек долго не сможет! Эй! – он громко свистнул, вложив два пальца в рот и тормознул погрузчик: – Видел что-нибудь странное за последнюю неделю?

– Нет, – водитель стер пот с лица и положил руки на руль.

– Может, кто-то брал твою технику? Что-то закапывал в шлаке? Так, – он резко повернулся к бригадиру, – проверьте ящики, все ли на месте!

– Не видел, – снова покачал головой водитель. – Ничего необычного.

– Володю видел? Или друзей с его бригады? Что-то странное делали?

– Хм, – водитель насупился и уставился в руль. Я тут же подошел ближе:

– Даже если он просил тебя ничего не говорить, твое обещание уже ничего не значит для него.

– Как, разве он…? – глаза чумазого водителя раскрылись так широко, что стали видны белки глаз. – Но ведь…

– Никаких «но», – я полностью перенял главенствующую роль, так как Павла здесь всерьез не воспринимали. Он это отлично понимал и потом не пытался встрять в беседу: – речь идет о жизни человека.

– Господи, – пробормотал седоусый начальник, – хоть бы вы ошиблись. А вот и бригадир! Говори же, что, что??

– Нет ящика, – коротко ответил мужичок. – Когда забирали – никто не видел.

– Давай, на тебя вся надежда, – обратился я к водителю. – Если ты только видел и не участвовал, тебе ничего не будет, спишем на обман.