Дик Фрэнсис "Бурный финиш"

grade 4,4 - Рейтинг книги по мнению 130+ читателей Рунета

Дик Фрэнсис (1920–2010) – один из самых именитых английских авторов, писавших в жанре детектива. За свою жизнь он создал более 30 бестселлеров, получивших международное признание. Его романы посвящены преимущественно миру скачек – Фрэнсис знал его не понаслышке, ведь он родился в семье жокея и сам был знаменитым жокеем. Этот мир полон азарта, здесь кипят нешуточные страсти вокруг великолепных лошадей и крупных ставок в тотализаторах, здесь есть чем поживиться мошенникам. Все это и послужило материалом для увлекательного романа 1960-х годов «Бурный финиш» который стал бестселлером во многих странах мира.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Азбука-Аттикус

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-389-20937-4

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Бурный финиш
Дик Фрэнсис

Иностранная литература. Классика детектива
Дик Фрэнсис (1920–2010) – один из самых именитых английских авторов, писавших в жанре детектива. За свою жизнь он создал более 30 бестселлеров, получивших международное признание. Его романы посвящены преимущественно миру скачек – Фрэнсис знал его не понаслышке, ведь он родился в семье жокея и сам был знаменитым жокеем. Этот мир полон азарта, здесь кипят нешуточные страсти вокруг великолепных лошадей и крупных ставок в тотализаторах, здесь есть чем поживиться мошенникам. Все это и послужило материалом для увлекательного романа 1960-х годов «Бурный финиш» который стал бестселлером во многих странах мира.

Дик Фрэнсис

Бурный финиш




FLYING FINISH

Copyright © 1966 by Dick Francis

This edition is published by arrangement Johnson & Alcock Ltd. and The Van Lear Agency

All rights reserved

Перевод с английского Сергея Белова

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Ильи Кучмы

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

Серия «Иностранная литература. Большие книги»

© С. Б. Белов (наследник), перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство Иностранка®

* * *

Глава 1

– Ты противный, избалованный сукин сын, – бросила мне сестра, и ее слова отправили меня в путь, который чудом не стоил мне жизни.

Я вспомнил ее свирепое и некрасивое лицо и по дороге на станцию, и в вагоне, полном недорешенных кроссвордов и типичного понедельничного уныния, и когда ехал по Лондону в свой горячо любимый офис.

Кем-кем, а сукиным сыном я не был – епископ сочетал браком моих родителей в церкви в присутствии аристократической родни. Ну а что касается избалованности, тут уж они сами были виноваты – это было их подарком наследнику, родившемуся, так сказать, в самый последний момент. До этого в нашей семье рождались только дочери – целых пять. Мой дряхлый, восьмидесятишестилетний, впавший в детство отец рассматривал меня исключительно как орудие, с помощью которого ненавидимого им моего кузена можно было лишить надежд на титул графа. Для отца я был символом, который он холил и лелеял.

Когда я появился на свет, моей матери было сорок семь, а теперь семьдесят три. Ее мозг явно перестал развиваться в День перемирия в 1918 году. С тех пор как я ее помню, она была совершенно безумной, или эксцентричной, как выражались те, кто ей симпатизировал. Так или иначе, первое, что я успел усвоить, – возраст и ум не имеют между собой ничего общего.

Уже слишком немолодые, чтобы возиться с ребенком, они держали меня на дистанции – няньки, гувернантки, интернат, Итон – и, говорят, очень сетовали на непомерно долгие школьные каникулы.

В наших отношениях присутствовали учтивость и чувство долга, но любви не было и в помине. Они не требовали, чтобы я их любил, и я их не любил. Я вообще никого не любил. У меня не было такой привычки.

Как всегда, в офис я пришел первым. Я взял ключ у дежурного, неспешно прошел по длинному вестибюлю, в котором гулко раздавались мои шаги, потом поднялся по каменной лестнице, потом прошел по узкому длинному коридору. В самом конце его была тяжелая коричневая дверь, которую я отпер ключом. Внутри, как это принято в лондонских тесных конторах, мрачную атмосферу заглушал комфорт. «Агентство „Старая Англия“. Торговля лошадьми чистокровных пород». В кабинетах справа и слева ковры, стены покрашены в белый цвет, на дверях аккуратные таблички, где черным по белому выведены фамилии хозяев. Письменные столы отличались роскошью, а именно: были обиты кожей, на стенах эстампы. Я еще не достиг тех степеней успеха, чтобы сидеть в подобных кабинетах.

Комната, в которой я работал вот уже шесть лет, находилась в самом конце, за справочной и буфетной. Дверь была полуоткрыта. На ней табличка – ТРАНСПОРТНЫЙ ОТДЕЛ. Три стола. С пятницы никаких изменений. Стол Кристофера завален кипой бумаг. На столе Мэгги пишущая машинка с кое-как надетым чехлом. Рядом несколько скомканных листков копирки. В вазе увядшие хризантемы, а в грязной чашке опавшие с них белые лепестки. На моем столе было чисто и пусто.

Я вошел, повесил пальто, сел за стол, открыл один за другим ящики и без особой цели стал поправлять и без того аккуратно уложенное содержимое.

Удостоверившись, что по моим всегда точным часам без восьми минут девять, я сделал вывод: часы на стене отстают на две минуты. После этого я уставился невидящим взглядом на календарь на зеленой стене.

«Противный, избалованный сукин сын», – сказала мне сестра…

Нет, это не так. Характер у меня вовсе не противный, настойчиво внушал я себе. Ни в коем случае.

Но в моих размышлениях не было убежденности. Я решил порвать с традицией и воздержаться от замечаний в адрес Мэгги насчет ее неряшливости.

В десять минут десятого появились и Кристофер, и Мэгги. Вместе и с хохотом.

– Привет, – сказал жизнерадостно Кристофер, вешая свое пальто. – Ну что, проиграл в воскресенье?

– Проиграл, – признал я.

– Повезет в другой раз, – сказала Мэгги, сдувая белые лепестки хризантем из чашки на пол.

Я прикусил язык, чтобы не отпустить какую-нибудь колкость. Мэгги взяла вазу и пошла с ней в буфетную, усыпая путь лепестками. Потом она вернулась и пронесла вазу над моим столом так, что на нем оказался след из капель. Не говоря худого слова, я взял промокательную бумагу, вытер потеки и, скомкав бумагу, швырнул ее в корзину. Кристофер наблюдал за происходящим с ироническим удовольствием, глаза его весело поблескивали за толстыми стеклами очков.

– И проиграл-то всего голову, да? – осведомился он, беря в руки мяч для крикета и делая вид, что швыряет его в окно.

– Всего голову, – согласился я. – В конце концов, не все ли равно, сколько проиграл, голову или десять корпусов. Проигравший не получает призов.

– Мой дядя поставил на тебя пятерку, – сообщил Крис.

– Мне очень жаль, – сухо отозвался я.

Кристофер развернулся на одной ноге и бросил мяч – он с грохотом врезался в стену и отскочил, оставив на ней отметку. Заметив, что я нахмурился, Крис расхохотался. К нам он пришел два месяца назад из Кембриджа. Из-за ухудшения зрения он вынужден был расстаться с крикетом, к тому же он завалил выпускные экзамены. Впрочем, он был куда жизнерадостней, чем я, не испытавший подобных ударов судьбы. Мы терпели друг друга, не более того. Я с большим трудом сходился с людьми, и с Крисом тоже дружбы не вышло – он поначалу старался установить дружеские отношения, но вскоре понял, что это пустая затея.

Вернувшись из буфетной, Мэгги уселась за стол, вынула из верхнего ящика пузырек лака для ногтей и начала накладывать серебристо-розовый лак. Это была крупная, уверенная в себе девица из Сурбитона, весьма злая на язык, но всегда готовая проявить сочувствие, когда шипы злоязычия окончательно вонзались в душу собеседника.

Крикетный мяч выскользнул из руки Кристофера и покатился по столу Мэгги. Пытаясь его ухватить, Кристофер сбросил на пол груду писем, а мяч опрокинул пузырек с лаком, и по строкам «Мы получили ваше письмо от 14-го числа» покатились розовые капли.

– Черт! – в сердцах воскликнул Кристофер.

В комнату вошел старик Купер, ведавший страховыми делами. Увидев разгром, он изобразил на лице неудовольствие, зажал пальцами ноздри и протянул мне бумаги, которые принес:

– Твой голубок, Генри. Приготовь как можно скорее к полету.

– Хорошо.

Уже уходя, он обернулся к Мэгги и Кристоферу и сказал, стараясь посильнее их задеть:

– Почему вы оба не можете работать так же хорошо, как Генри? Он никогда не опаздывает, у него во всем полный порядок, работу он делает как следует и вовремя. Вам бы надо брать с него пример.

Я внутренне поморщился и стал ждать ответных действий Мэгги. В понедельник с утра она бывала в отменной форме.

– Ни за что и никогда, – возразила она. – Генри – чопорное, скучное, бесполое существо. Он вообще, похоже, неодушевленный предмет.

Ну и денек сегодня!

– Но он выступает в скачках, – мягко возразил Кристофер.

– Если он упадет с лошади и сломает обе ноги, его будет волновать только одно: правильно ли ему наложили швы.

– Гипс, – поправил я.

– Что?

– При переломах накладывают гипс.

– Кто знает, кто знает, – рассмеялся Кристофер. – В тихом омуте под названием Генри могут вполне водиться черти.

– Это не тихий омут, а старый пруд, – буркнула Мэгги.

– Грязный и вонючий? – подсказал я.

– Нет… О господи… Извини меня, Генри, я не хотела…

– Все в порядке, – отозвался я. – Все в полном порядке.

Я поглядел на бумаги, что принес мне Купер, и взялся за телефон.

– Генри, – с отчаянием в голосе сказала Мэгги, – я правда не хотела…

Старик Купер укоризненно поцокал языком и удалился своей шаркающей походкой. Кристофер стал раскладывать свои отлакированные письма.

Я позвонил Саймону Серлу в транспортное агентство Ярдмана и сказал:

– Четыре годовалых жеребенка с аукциона в Ньюмаркете должны быть как можно скорее отправлены в Буэнос-Айрес.

– Может получиться задержка, – сказал Саймон.

– Почему?

– Мы потеряли Питерса.

– Большая небрежность с вашей стороны.

– Ха-ха-ха!

– Он вас бросил?

– Похоже, – сказал Саймон, поколебавшись.

– Как это понимать?

– Он не вернулся из последней поездки. В прошлый понедельник он не прилетел тем рейсом, на который у него был билет. С тех пор о нем ни слуху ни духу.

– Может, он попал в больницу? – предположил я.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом