978-5-04-165686-7
ISBN :Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 14.06.2023
7. Отец
Марьяна с отцом осторожно подходят к озеру, долго ищут место, где бы уронить тяжелые рюкзаки, разложить все, что необходимо для завтрака, поставить палатку – место нужно поровнее, посуше. Отец расстилает плед, аккуратно – стекло к стеклу, лопасть к лопасти – раскладывает ватные брусочки, морилки, лопатки и колбочки. Он сверяется с температурой воздуха и его влажностью. Он говорит: «Вовремя пришли».
Хорошо.
Марьяна не знает, почему это вовремя. Чтобы прийти сюда вовремя, пришлось встать в шесть утра – то еще удовольствие. С неба сквозь деревья рассыпается солнце, и только что кандалами звеневшие комары куда-то прячутся.
По воде свой недолгий срок отмеряет водомерка, тревожит гладь совсем трепетно – расходятся едва заметные круги.
Отец говорит: «Давай поедим?»
Они садятся на плед и едят бутерброды, запивают квасом, оставляют немного на дне сладкого – пригодится, чтобы ловить.
Марьяна нетерпеливо ждет, когда отец достанет ловушки, когда они будут их вкапывать в землю, когда ловкие, проворные жуки начнут туда скатываться и безуспешно пытаться вылезти, тогда они будут совершенно безопасны, и можно беззастенчиво их рассмотреть.
Марьяна достает лупу и наводит на одуванчик:
– Я слышала, что из них можно варить варенье. Как думаешь? Мне Светка рассказывала, у нее бабка варит.
– Возможно, – задумчиво отзывается отец.
– Давай тоже сварим, – предлагает Марьяна. – Я соберу и сварим на костре.
Отец смеется и качает головой. Это непонятно: ни да, ни нет.
Но Марьяна уже сама остыла к одуванчикам, переключилась на божью коровку. Вот уж единственное, что можно держать в руках без презрения.
– Красивая, правда? – спрашивает Марьяна, кружа божью коровку на ладони. – Как думаешь, у нее закружится голова?
– Это вряд ли, – говорит отец, расставляя штативы.
– Смотри, – вскрикивает Марьяна, – она мне на руку насрала!
– Марьяна, не говори «насрала»! – Отец смеется. – И не насрала вовсе, это гемолимфа. Кровь.
– В смысле кровь – я же ее не убивала.
– Божьи коровки выделяют кровь, если чувствуют опасность.
– Ссы в глаза – божья роса, – говорит Марьяна.
– Господи, откуда ты все это знаешь, – удивляется отец.
– Это мама так сказала, когда с подругами обсуждала Двоскина.
Двоскин – мамин начальник. Как Марьяна поняла, все, кто у него работает, хотят ему только зла. «Когда уже свалит этот Двоскин». «Двоскин этот – отменное дерьмо». «Двоскин только и делает, что врет – ссы в глаза…»
Отец пожимает плечами:
– Ну, Рысь, не все надо повторять, что слышишь.
– А им больно? – спрашивает Марьяна.
– Кому?
– Коровкам. Когда они плюются кровью?
– Не больно. Природа так задумала, что это не больно.
Марьяна спускается вниз к реке, там, под влажным песком, копошатся муравьи с крыльями.
Они неприятные. Марьяна подносит к ним лупу и тут же отводит – нечего там смотреть. Муравьи – они и в Африке муравьи.
– Пап, когда мы поедем в Африку?
Отец смеется и, щурясь, смотрит сквозь солнце.
– А зачем нам Африка? Скоро поедем на север. И давай палатку расставлять.
Они вынимают и ставят палатку: сначала тент, потом колышки, потом пенка и спальные мешки. Все как полагается – на ближайшие три дня это их дом.
Тут из чащи выходит дядя Семен. Высокий, крепкий, с ежовой бородой, он весь как дубовый ствол. Дядя Семен хлопает руку отца, Марьяне даже кажется, что она может от этого треснуть, треплет Марьяну по рыжим, скомканным в хвост волосам, но она уворачивается и тоже протягивает руку – я не маленькая. Рука у дяди Семена шершавая, как вчерашняя газета, и желтая от табака. Он никогда не вынимает изо рта беломорину, сплющенную в углу обветренных губ.
– Ну чего, граждане, – спрашивает дядя Семен, снимая дождевик и свитер. – Загораете?
Отец улыбается:
– А мы, Сень, варенье из одуванчиков придумали варить.
– Дело хорошее, – усмехается Семен углом рта, переваливая папиросу на другую сторону. – Под коньяк отлично будет. Да, принцесса?
Марьяна фыркает – все эти разговоры обыкновенно скучны.
Она бежит к озеру и находит у кромки седой одуванчик. Аккуратно срывает его под корень и поднимает вверх. Сквозь зонтики семян она смотрит на солнце, которое через мгновение заполняет глаза невидимым белым песком. Дует на круглый шар, и он осколками разлетается по воде. Отец и дядя Семен увлеченно спорят о чем-то, склонившись над стеклянной коробкой.
Тогда Марьяна берет стебель от одуванчика, сжимает его губами – крепко, так, что от млечного сока во рту начинает горчить, и она уже сомневается, что варенье – такая уж хорошая идея. Потом берется за стебель двумя пальцами – большим и указательным, как часто делает дядя Семен, выдыхает невидимый дым и говорит в звенящее вокруг нее пространство:
– Ну что, граждане, не выпить ли нам по рюмашке за Жана нашего Фабра?
8. Драмеди
Через три месяца жизни в Москве отправились с Ольгой в театр. Марьяна билеты купила и тут же к ней: у меня есть лишний билетик. Смотря что считать лишним, конечно. Ольга с радостью согласилась, так и сказала: с радостью. В антракте пошли пить шампанское.
– Хорошо, что ты мне позвонила, – сказала Ольга. – У меня как раз вакансия открылась. Не хочешь попробовать?
В эту минуту Марьяна уже работала на нее – бесплатно и навсегда. Но для проформы поинтересовалась:
– А почему именно я?
– Ну как почему, – улыбнулась Ольга. – Я в тебя верю. Ты же моя золотая рыбка.
И взлохматила ей волосы на затылке, отчего по позвоночнику у Марьяны ток пробежал от макушки до копчика.
Чтобы жить мне в окияне-море, служить тебе и быть у тебя на посылках.
Так и случилось.
Днем Ольга командовала и властвовала, давала ей задания и ругала, как всех, даже, может быть, немного больше – «потому что с тобой я могу быть честнее», – а вечером они садились в такси и ехали в ресторан. Сидели на летних верандах с запотевшими бокалами, Ольга хохотала, прижималась к Марьяне плечом, заглядывала в глаза и спрашивала:
– Ну расскажи, расскажи, о чем ты сейчас думаешь?
Так ей нравилось, что Марьяна ищет приличный ответ и не находит, хоть ты тресни.
В рабочем пространстве их отношения казались дружескими – никто бы и не подумал, что что-то не так, и прежде всего, конечно, Ольга, но Марьяна чувствовала, что их заносит обеих.
Что обе они повязаны, стало ясно довольно быстро, только справлялись с этим они по-разному. Ольга строила жизнь: муж, любовник, карьера. Марьяна свою отдала течению: лежала, зажмурившись и вцепившись в Ольгу, чтобы не пропустить момент, когда она к ней наконец развернется. Но Ольга не торопилась и, не торопясь, тащила Марьяну за собой по кочкам, позволяя ей цеплять по пути, что прицепится. Марьяна оказалась ловкой, умелой и быстрой: даже так, совершенно не пытаясь ничего добиться, добивалась всего.
Ольга любовалась. Марьяна плакала от отчаяния.
Марьяна знала, что это не просто любовь и ориентир – скорее, двигатель, что, останься она без Ольги, забуксует, подвиснет программа, совсем не останется сил.
А что станет с Ольгой, если исчезнет Марьяна? Она не знала, как ответить на этот вопрос – не спрашивать же? Проверять не хотелось.
Никто и не проверял.
Ольга иногда уставала, пропадала на несколько дней, как проваливалась в кроличью нору, не отвечала на звонки, и Марьяна лежала на полу, не в силах поднять головы. В уши ей стекали слезы, остывающие по пути, и она даже не могла пошевелить рукой, чтобы стереть пелену и увидеть лепнину. Потом проявлялась злость. Как вторая стадия отрицания и последняя – перед падением вниз.
В злости Марьяна взрывалась внезапной энергией и жаждой деятельности, будто организм нашел последние силы, опустошил все ресурсы, бросил все мощности в одну только топку – жаркой всепоглощающей мести. В ней Марьяна сворачивала карьерные горы, до боли в коленях драила квартиру отца, покупала красивые платья, заводила короткие, но пылкие романы. Обычно, не доводя до второго обреченного свидания, появлялась Ольга. Царственно взмахивала рукой, приближаясь, писала что-то незначащее: привет, как дела, пойдем ужинать, и Марьяна сворачивала свой бушующий цирк и вновь становилась собой – верной подругой, прозрачной бабочкой, летящей на лампу, бесчувственно сияющую над простыней.
Демьян – короткий, но пылкий роман в пятидневку злости – ты должен был просто исчезнуть с первым сообщением от Ольги. Когда она остановила Марьяну снова на полпути, вернула заблудившуюся звезду на свою орбиту, вытащила ее из оперы, из постели, из завтрака, ужина и твоей мечты – ты должен был сразу это понять, но любовь ослепила тебя.
А Марьяну к Ольге – даже отколовшуюся и вывезенную за пределы страны – всегда будет тянуть, как Луну к Земле. Хорошо быть зависимым – никаких мук выбора.
Что ты со мной сделала?
Для чего я нужна тебе?
Столько лет прошло, я взрослая тетка, которая сбежала от тебя на край Земли, у меня муж и дети, а я все жду твоего одобрения.
Шаг сделаю и сразу: а что Ольга подумает?
А Ольга обо мне не думает вообще.
Валерия считает, что Ольга нужна Марьяне, как героин: нельзя слезть чуть-чуть, понимаете? На полшишечки так. Нужно совсем, окончательно, без вариантов.
– Просыпаетесь, – объясняет Валерия, – и сразу же берите лист и пишите – пишите Ольге. Через полчаса снова. Через полчаса снова. Через полчаса снова. И так неделю, без перерыва. Пока тошнить не начнет. А вы как думали? У вас серьезная зависимость.
– Неделя такой жизни, и я с ума сойду, – говорит Марьяна.
– Ой, – удивляется Валерия, – а вы разве не уже?
И они смеются.
«Все же она очень хороша, – думает Марьяна после сеанса. – Жаль, что я в нее не влюбилась».
9. Перемотка
Марьяна крепко зажмуривается, потом открывает глаза и смотрит на полосы от проезжающих по улице машин. Они медленно плывут к полке с книгами, а после тают, ломаются об острый угол, как льдины.
В щель под дверью дымом тянется мягкий свет – скорее всего, из кухни. Оттуда же слышны голоса – приглушенные и монотонные, чтобы не разобрать. Но Марьяна превращается в слух. Она рысью крадется к двери, прикладывает к стене стакан – донышком к уху, вслушивается, представляя себя охотником за привидениями, черепашкой ниндзя, пионером-героем в сумрачном лесу, полном врагов.
– Наверное, так будет лучше, – вздыхает мать.
– Кому? – спрашивает отец.
– Тебе, Марьяне… – Мать делает вид, что спокойна, но Марьяна слышит, как она раздражена.
– Давай отложим это решение. – Отец громко прихлебывает чай из своей огромной кружки.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом