Семь причин влюбиться в мужа
Татьяна Абалова
Прекрасной Виоле посчастливилось стать невестой любимого человека – наследного принца соседнего государства, бравого адмирала фарикийского флота. Но накануне свадьбы ее мечты рушатся: Виолу насильно выдают замуж за другого – короля Ларда, который никогда не снимает маску. Принцесса вынуждена подчиниться решению родителей, но она отчаянно верит, что Теодор не оставит ее в беде. Он не из тех, у кого можно отнять любимую. Но и Лард не так прост: король Тарквидо никогда не отдаст то, что принадлежит ему.
Татьяна Абалова
Семь причин влюбиться в мужа
Пролог
Бум… Бум… Бум…
Четверо черных, как смоль, намазийцев били в гигантские барабаны, взмахивая поочередно каждой рукой. Полуголые музыканты выглядели огромными по сравнению с собравшимися на пристани горожанами. Кожа барабанщиков блестела от пота, мускулистые тела двигались в такт рокочущему бою, создавая завораживающее действо.
Бум…
Каждое «бум» – это удар моего сердца. Три удара – один шаг по дороге, усеянной лепестками кроваво–красных роз, которые, увядая под яркими лучами солнца, одуряюще пахли. На мне тяжелое свадебное платье такого же цвета. Красное на красном.
В ритуале восхождения на корабль невесты короля Тарквидо нет ничего сложного. Шаг. Вдох–выдох. Еще шаг. Вдох–выдох. Пристань длинная, есть время подумать. Главное – не забыть дышать.
Я страдала от тесного корсета и длинного шлейфа, что беспощадно сминал лепестки, уцелевшие под ногой, но все же находила болезненное удовольствие от медленного шествия. Как тот смертник, что не надышится перед казнью, я дорожила каждой минутой, проведенной на родной земле. Стоит мне взойти на корабль, и власть незнакомца надо мной окажется абсолютной.
Как, спрашивала я себя, как я угодила в столь странную ситуацию? Я, дочь венценосных родителей, «ясноокая принцесса Виола», чья красота воспевалась менестрелями, отдана в руки мужчины, о существовании которого я знала лишь из учебников! Трудно поверить, но я до сих пор не видела лицо моего жениха, хотя мы идем рука об руку. У него крепкая ладонь, длинные пальцы, красивой формы полированные ногти. Если немного скосить глаза наверх, то можно увидеть чисто выбритый подбородок, мужественный овал лица и чувственные губы. Темные волосы со светлыми прядями пострижены довольно коротко, не в пример модникам нашего королевства.
Я вздрогнула и отвела взгляд, когда жених заметил, что я его рассматриваю. Блеск светлых глаз – как доказательство, что его позабавило мое смущение.
Высокий. Ладная фигура, широкие плечи обтянуты шерстяной тканью, опять–таки красного цвета, но на тон темнее, чем моя. Как кровь, что уже успела загустеть. На лице черная маска.
На лице чертова маска!
Какой формы нос? Разрез глаз? Красив или уродлив мой будущий муж?
Я усмехнулась от нелепости вопросов, задаваемых самой себе. О чем думаю? Какая разница, как выглядит король, если отныне я принадлежу ему? Как вещь. Как товар. Каким бы ни был Лард Тарквидо, я должна подчиниться. Ни любви, ни привязанности, только долг.
Мою кривую улыбку заметили. Во взгляде жениха светится вопрос. Я покачала головой. Нет, ничего. Все пустое!
Я оглянулась. За нами шли еще двое. Ни одного знака отличия от человека, ведущего меня по пристани. Одинаковые, как горошины в стручке. Мундиры, золото позументов, маски. Чужие.
Удары барабанов отмеряли мое время. Через несколько десятков шагов все останется позади. Надежды, чаяния, любовь.
Еще вчера я была уверена, что знаю свое будущее. Заботливые родители – правящая чета Итары, не раз убеждали меня в этом. Я готовилась к браку с шестнадцати лет и знала, кому предназначалась. Захлебывалась от счастья. Любила и была любима самым прекрасным мужчиной на свете – принцем Теодором Фарикийским. Наивная! Все мои мечты и стремления поросли быльем в одно мгновение.
***
Даже сейчас, оглядываясь на прошлое, начавшееся с шествия невесты в красном, чей наряд сшит в соответствии с традициями чужого королевства, я продолжаю волноваться. В водоворот страстей втянуло не только близких мне людей, но и совсем незнакомых, и лишь благодаря их осведомленности и открытости, что помогло собрать мозаику событий тех дней, я могу рассказать историю целиком. Без белых пятен и приукрашиваний.
Итак, я будущая жена короля Ларда Тарквидо, который никогда не снимает маску.
Глава 1. Исполнившееся предсказание
Этот день начался как обычно: ранний подъем, потом завтрак в кругу семьи, где традиционно обсуждались события вчерашнего дня, часть из которых, касающихся политики, я слушала вполуха, и, наконец, время для «развития личности» – так отец называл мои занятия с преподавателями различных наук и искусств. Я собиралась на последний урок, когда возбужденная фрейлина – самая близкая подруга моей матери влетела в гардеробную.
– Виола, тебя ждут в зале приемов!
Чуть ли не за полгода до свадьбы с любимым Теодором дворец все чаще и чаще принялись посещать представители дружественных держав, стремившихся выразить свое почтение будущей правительнице Фарикии, поэтому сообщение леди Терезии меня не удивило. Я была счастлива и беспечна и не обратила внимание, что по ее лицу, обычно тщательно ухоженному, идут красные пятна.
– Кто на этот раз пожаловал? – спросила я, натягивая перчатки. Леди Тильда Бро, бывшая прима королевского театра, удостоившаяся титула за заслуги, на уроках танцев требовала неукоснительного соблюдения правила: одеваться так, будто я отправляюсь на бал. «Запомни, – говорила она, – то, что легко удается выполнить в короткой юбочке, будет выглядеть совсем иначе, когда на тебя наденут платье в пол».
И снова я пропустила тревожный сигнал: первая фрейлина ушла от ответа, отвлекая меня на мое же отражение в зеркале.
– Боже! Зачем ты так затянула волосы? – она принялась сноровисто выдергивать шпильки. – В огромном платье и с маленькой головой ты похожа на шахматную пешку.
– Уроки танцев требуют, – я кривилась от боли, а цепкие пальцы Терезии то взбивали, то вытягивали мои пряди, пытаясь вернуть им пышную форму. – Тильда говорит, что без строгой прически я словно нечесаный лев.
– От зависти все. У нее на голове шпилек больше, чем волос, – я улыбнулась отражению фрейлины. Любят у нас во дворце позлословить. – А потом, у львов не бывает золотых локонов.
Не удовлетворившись полученным результатом, Терезия, махнув рукой на ждущих гостей, усадила меня на пуф. Никогда прежде щетка так не драла мои волосы! Но стоило запротестовать или попытаться отбиться, как первая дама приступала к пыткам с удвоенной силой. Пуховка летала по лицу и плечам с настойчивостью метелки в день генеральной уборки, щеки пылали от щипков, серьги трижды вытаскивались и заменялись на другие, «более подходящие к случаю».
– Случай–то какой? Что–то особенное? – допытывалась я, но Терезия делала вид, что слишком занята, чтобы отвечать на глупые вопросы.
– Красавица! – выдохнула она, оставшись, наконец, довольной своей работой. – Так, теперь покрутись. Я посмотрю, все ли в порядке с платьем.
– Дайте угадаю: меня ждет мой жених?
Фрейлина закашлялась, а я расплылась в улыбке.
Этим утром предполагалась репетиция танца невесты, поэтому по настоянию леди Тильды меня облачили в наряд – близнец свадебного. Нынешнее платье отличалось лишь цветом: голубое с серебром. Моей задачей было научиться изящно подхватывать шлейф, не путаться во множестве юбок и привыкать дышать в тесном корсете. Теодор сам выбрал фасон, а я не сопротивлялась, хотя предпочла бы заменить тяжелое кружево, где белая нить переплеталась с золотой, на шелк. В то безмятежное время все, что нравилось моему жениху, нравилось и мне.
Длинный переход от покоев до приемной залы мы преодолели в молчании.
– А… – начинала я, но нервный жест Терезии заставлял прикусить язычок. Предвкушение чего–то неожиданного, окутанного ореолом таинственности, заставляло прибавить шаг, и последние метры я буквально летела. Я была уверена, что увижу Теодора, по которому ужасно соскучилась, иначе к чему все эти недомолвки и прихорашивания?
Я так и ворвалась в залу, придерживая подол платья, чтобы не наступить на него и не оконфузиться перед женихом и его друзьями, растянувшись в полный рост
Эх… Фрейлина знала, что делает. Если бы не слой розовой пудры и румянец от щипков, все присутствующие в зале заметили бы, как резко я побледнела, услышав слова отца.
– Виола, разреши представить тебе твоего будущего мужа. Король Лард Тарквидо просил твоей руки, и я дал согласие.
Меня качнуло. А как же Теодор? Всего через две недели должна была состояться наша свадьба!
Но я – принцесса, и на мое обучение потрачены годы. Принцессы не кричат, не топают ногами и не рвут на себе волосы. Особенно при посторонних. Мы, отпрыски королей, понимаем, что все делается во благо государства. Поэтому единственное, что я себе позволила – с мольбой посмотрела на отца. Но в ответном взгляде короля Итары блеснул холодный металл, а губы сжались в тонкую линию.
Мама, моя любимая мама, едва сдерживала слезы, но крепилась. Королевы не плачут – всем известная истина.
Краем глаза я уловила движение справа от себя. Трое высоких, одетых в черное мужчин поклонились одновременно. Когда они выпрямились, я невольно отвлеклась от поглощающего меня горя. Их лица были закрыты масками. Масками!
Сразу вспомнилась недавняя вылазка в город. Кузина – графиня Трир, моя сверстница и подруга по развлечениям, тайно отвела меня к известной гадалке–прорицательнице Самире, прибывшей в столицу всего на несколько дней.
Отец никогда не приветствовал наших самостоятельных походов в те места, где леди бывать не положено.
– Виола, не рискуй. Я запрещаю тебе выходить за пределы дворца.
Если бы я спорила с отцом, то в лучшем случае рисковала появиться в городе в окружении отряда гвардейцев, и мне пришлось бы передвигаться по заранее прописанному маршруту, отклонение от которого грозило наказанием, в худшем – оказаться запертой в своих же покоях.
Мы с Трир притворялись послушными девочками, а сами пользовались давно поверенным способом побега: перед каждым выходом «в свет» наряжались служанками, надевая серые одежды и нелепые чепцы, что закрывали не только волосы, но и плечи. Кто из королевской охраны обратит внимание на девчонку, посланную принцессой отнести записку одной из ее многочисленных подруг? Тем более, если служанка предъявит кольцо доверенного лица – своеобразный пропуск на вход и выход?
Выбравшись из дворца, мы устремлялись к другому тайнику, где нас ждали бархатные плащи, с помощью которых хоть как–то удавалось скрыть форму дворцовых слуг.
– Опять приключений ищите? – спрашивал часовых дел мастер, откладывая в сторону лупу, когда мы, разгоряченные и смеющиеся, врывались в его лавку.
Быстро переодевшись и побросав за ширмой безобразные чепцы, мы оставляли часовщику золотой – благодарность за сохранение нашей тайны и устремлялись к черному выходу. Короткий забег между тесно стоящими домами, и мы оказывались на центральной улице. Дальнейшие действия зависели от цели нашей вылазки: если ограничивались ярмарочной площадью, то передвигались пешком, если путь лежал к окраинам города, то здесь нас поджидала карета без всяких опознавательных знаков.
– А если мое отсутствие заметят? – пытала я подругу, когда та впервые подбила меня на побег. – Отец запрет в караульной башне на год.
Ею пугали меня с детства. Пустая, гулкая, тревожно разносящая эхо, доступная только голубям и ветру, башня давно пустовала. Поговаривали, что ее облюбовал призрак стражника–самоубийцы, не вынесшего измены невесты. Считалось плохим знаком забрести туда человеку, собирающемуся связать себя узами брака. Я не хотела рисковать, Теодор только–только начал оказывать знаки внимания, и я уже тогда обмирала от любви к адмиралу фарикийского флота. Или к его белому мундиру?
– Оставим вместо тебя служанку, – Трир вертелась перед зеркалом, примеряя ужасный чепец. – Пинчи смышленая девица и найдет способ не подвести тебя.
Лишь однажды служанка, переодетая в мое платье, запаниковала, когда в покои неожиданно заглянула королева. Пинчи от испуга нырнула под кровать, и быть бы беде, ведь принцессе ни к чему ползать по полу, но я весьма вовремя вернулась и, на цыпочках пробежав в ванную комнату, закрылась там. Покричав маме, что скоро выйду, поспешно сняла с себя одежду служанки и обмоталась полотенцем.
Чтобы не попасться вновь, пришлось выдумать «каприз венценосной особы». Особый каприз. Теперь Пинчи в мое отсутствие блаженствовала в ванне с плавающими в воде лепестками роз – единственном во дворце месте, где мне позволяли уединиться. Во время купания наследницы в ту часть покоев не входила даже королева.
– Вот увидишь, поездка станет незабываемым приключением! – щебетала Трир в карете, везущей нас по ночной столице. – Самира, только взглянув на тебя, предскажет будущее. Она не пользуется ни магическими шарами, ни кристаллами! Она истинный самородок среди прорицателей!
Вскоре кучер остановился перед плохо освещенным домом и помог нам выйти из кареты. Мы не боялись ему довериться, слуга выделялся крепким телосложением, отличным владением оружия и бесконечной преданностью кузине. Он не раз покрывал наши тайные поездки. Незримой тенью мужчина стоял за нашими спинами, отчего мы всегда чувствовали себя защищенными.
Перешагнув порог каменного дома, мы обнаружили, что нас ждали. Невысокая девушка, закутанная в темные одежды, знаком показала следовать за ней. Мы шли по темным переходам, ориентируясь на свечу в ее руках. Огонь, подвластный сквозняку, трепетал и грозился погаснуть, что еще больше нагоняло страха. Не знаю, специально то было сделано, или нет, но в комнату прорицательницы мы попали, растеряв всякую браваду.
Я не сразу заметила грузную фигуру хозяйки помещения, стены которого завесили синей тканью, имитирующей небосвод. Шестиконечные звезды, должные мерцать и погружать в таинственность атмосферы, были наляпаны на полотно как попало, некоторые из них потеряли свои лучи, и вся обстановка скорее напоминала сцену бродячих актеров, чем логово знаменитой прорицательницы. Густой запах благовоний, множество свечей, беспорядочно расставленных по комнате, хрустальный шар и карты, которыми по заверению кузины гадалка пользоваться не должна, череп какого–то хищника и клетка с живым вороном, отвлекали взор от той кучи тряпья, что громоздилась на полу за коротконогим столом. Только когда она зашевелилась, я поняла, что за странным облачением из рваных лоскутов прячется сама Самира. Белое, густо напудренное лицо, черные волосы, черные глаза. Пухлая рука, оголившись до локтя, дернулась в воздухе в повелительном жесте, приглашая нас приблизиться.
– Что привело вас сюда? – голос, неожиданно низкий, хриплый, скребущий горло и вызывающий желание откашляться, заставил вздрогнуть.
Я посмотрела на подругу. Трир, бойко сделав шаг вперед, скорее пропищала, чем произнесла:
– Мы хотим познать истину! – и схватилась за шею, не ожидая от самой себя таких неблагозвучных нот.
– И какая истина вас тревожит?
– Кто будет моим мужем? – ляпнула я от волнения, хотя собиралась задать совсем иной вопрос. Меня больше интересовало, счастлива ли я буду с Теодором, безусловно ожидая положительный ответ. Но что произнесла, то произнесла: хотя бы буду знать, так ли проницательна Самира, как ее расхваливают.
Гадалка задумчиво уставилась в потолок. Мы обе как по команде проследили за ее взглядом, но ничего, кроме скрещенных бревен, не заметили. Трир взяла меня за руку холодными влажными пальцами. И я была кузине благодарна, поскольку прорицательница закатила глаза, и наблюдать за ней, некрасивой, рыхлой, с отвисшими щеками и шеей, прячущейся в складках, было жутковато.
– Я вижу маску, – произнесла Самира после долгого раздумья, так и не вернув глазам привычное состояние. – Но не могу рассмотреть, кто за ней скрывается. Чувствую любовь. Большую любовь. Человек в маске не оставит тебя, будет всюду следовать за тобой.
Я рассмеялась. Как же просто вывести лгунью на чистую воду! Свечи, хрустальный шар и череп, призванные создавать таинственный антураж, моментально превратились в цирковые атрибуты. Исчезли волнение и страх.
– Пойдем отсюда, Трир, – я резко развернулась на каблуках и дернула за руку подругу, опешившую от откровенной лжи. Разочарование красками было написано на лице кузины: пылающие щеки, искусанные губы, готовые от досады хлынуть слезы.
– Ну как же так? – промямлила Трир. – Мне вас рекомендовали… А вы…
– Пр–равда! Пр–равда! – ворон в клетке дернул крыльями, и оторвавшееся перо медленно спланировало вниз, где задело свечной огонь и моментально вспыхнуло, перебив аромат благовония неприятным запахом паленого.
– Я точно знаю, кто будет моим мужем, – с достоинством произнесла я, изволив обернуться на гадалку. – А у вас даже птица врет.
Заметив потемневшие глаза Самиры, я усмехнулась и кинула на пол мешочек – щедрое вознаграждение за разочарование.
Уже на пороге я услышала тихое:
– Виола, выбирай сердцем. Иначе все кончится смертью.
Я замерла. Смерть – не то слово, какое хочет услышать счастливая невеста.
– Мой выбор давно сделан, и ждет меня вовсе не смерть, а счастье на долгие–долгие годы.
